Карма-бабочка

вольная фантазия на тему того, что на самом деле произошло в последнем эпизоде реалити девочек

You always break the kindest heart With a hasty word you can't recall, so If I broke your heart last night It's because I love you most of all

Левая щека всё ещё горит от пощёчины, которую Бора отвесила вчера вечером – в ответ на резкие, колючие слова, брошенные в отчаянной попытке уколоть, спровоцировать, разбудить. Если тебе так нравится сидеть и упиваться жалостью к себе, тогда я избавлю тебя от своей надоедливой компании! Услышав это, Бора злобно раздула ноздри, вытянула руки по швам, сжимая их в кулаки, а потом сделала шаг навстречу Шиён, которая наивно последовала её примеру, ожидая почти киношного примирения с жаркими объятиями. Вместо этого она с удивлением увидела, как маленькая ладонь Боры взлетела в воздух и хлёстко приземлилась на её коже – боль и унижение расцвели сгустком обжигающего пламени. - Ты чего? – прошептала Шиён, но почти ни звука не вырвалось из-за её неплотно сомкнутых губ. Она только смогла выпустить отчаянный полустон-полувсхлип, а после резко крутанулась на пятках и пулей вылетела из комнаты, по пути чуть не сбив с ног озадаченную громкими звуками Юхён. - Она в порядке? – спросила Юхён и тут же зажала себе рот: Бора бросила на неё полный боли взгляд, и её заплаканные глаза были выразительнее любых слов. Это снова произошло – не приближайся ко мне. Шиён так долго вертелась и пыхтела в кровати, что Минджи приспустила с лица маску для сна, перегнулась через перила верхнего яруса и раздражённо прикрикнула: - Эй! Ты спать собираешься или как? У нас завтра двенадцать часов съёмки, не хочу, чтобы на меня онни опять нагоняли из-за синяков под глазами. - Прости, - прошептала Шиён, чувствуя, как к горлу подкатывает комок – ещё чуть-чуть и поток рыданий не остановить. – Я буду тихонечко. Минджи издала раздражённый звук, который был под стать уставшей от жизни старушке, и свесила ноги в пушистых розовых носках, а потом спрыгнула на пол, даже не подумав воспользоваться лестницей. - Уже сплю! – завидев её приближение, Шиён натянула на лицо подушку, которую, впрочем, Минджи сорвала с неё одним непринуждённым рывком. Шиён крепко зажмурилась, но и это не помогло: двумя пальцами лидерка раскрыла её правое веко и погрозила ей пальцем. - Ты объяснишь мне, что происходит, прямо сейчас, или я созову общее собрание группы, - сказала она и плюхнулась на кровать Шиён. - На которое Бора не явится, - буркнула Шиён и моргнула – медленная крупная капля поползла по смуглой скуле. Минджи цокнула языком и осторожно промокнула слезу рукавом пижамы. - Глупая, - нежно сказала Минджи и ущипнула Шиён за кончик носа. – Ты же знаешь, какой она становится в преддверии выхода песни. Как оголённый нерв, к которому провод под напряжением подвели. - Я просто не могу это слушать, - пробормотала Шиён и, поймав ладонь Минджи в свои, прижала её ко лбу. – Почему она так с собой? Почему она постоянно меня отталкивает? - Увы, но со своими демонами человек должен бороться сам, - Минджи задумчиво дёрнула плечами. – Мы можем только стоять и смотреть. Уклоняться от ударов, которые они наносят нам, приняв нас за демонов. - Я вот не смогла уклониться, - мрачно проговорила Шиён и щёлкнула ночником, позволяя мутному рассеянному свету почти догоревшей лампочки выхватить из сумрака её саднящую щёку. - Бора сейчас у меня отхватит пиздюлей, - коротко и жёстко произнесла Минджи и рванулась встать с кровати, но остановилась – Шиён крепко вцепилась в её запястье. - Давай не будем? И так эта драма уже всех достала. Юхённи наверняка спит, хоть кто-то должен хорошо себя чувствовать. Минджи скрипнула зубами, но повиновалась. - Можешь сегодня поспать со мной, онни? – жалобно-мило протянула Шиён. Минджи покачала головой. - Только в качестве исключения, - сказала она, залезая под одно одеяло с Шиён и морщась от прикосновения её холодных ступней. – Мне как-то обидно быть всего лишь заменой твоей девушки. - Она мне не девушка, - огрызнулась Шиён. - Точно-точно, - Минджи смазано чмокнула Шиён в лоб. - Колыбельную спеть или так справишься? - Знаешь, я кажется передумала, - Шиён демонстративно отвернулась к стенке, но Минджи не растерялась и обняла её сзади, окружая своим теплом. - От меня просто так не отделаешься, - сказала лидерка, громко зевая и утыкаясь лицом в спину Шиён. – Я тебе ещё покажу… Что она покажет, Шиён так и не узнала, поскольку в следующее мгновение Минджи негромко засопела. Расслабившись от тепла подруги, согревавшего ей спину, Шиён тоже вскоре задремала, и всю ночь в бредовой дрёме ей снился их с Борой первый поцелуй за кулисами одного из музыкальных шоу. Онни хмурится, покрывая ссадину на щеке слоем тонального крема. - И где ты умудрилась опять? – спрашивает она и легонько дует на раскалённую кожу. Шиён ничего не отвечает, стыдливо рассматривая ногти: ей и самой интересно, как Бора сумела оставить такой глубокий отпечаток на её лице и в её сердце. – Ладно, это хотя бы не Борины мешки под глазами. Я Соён-онни не завидую. Шиён украдкой бросает взгляд влево, где через три стула от неё сидит насупившаяся, не до конца проснувшаяся (к а к а я м и л а я) Бора. Шиён так и подмывает спросить у Юхён, говорили ли они перед сном – ей нужно хоть какое-то доказательство того, что Бора тоже переживает из-за произошедшего. Но Юхён слишком возбуждена из-за предстоящих съёмок: это была целиком и полностью её идея, напиться перед камерой. И хотя Шиён не разделяла её восторгов поначалу, сейчас алкоголь, кажется, как нельзя кстати. За семь минут до начала съёмки они с Борой сталкиваются в туалете, не говорят друг другу ни слова. Шиён, которая надела неудобные и не слишком-то подходящие ей линзы, на обратном пути почти что врубается в дверь (будто щеки ей не хватало) – Бора останавливает Шиён одним сильным движением: маленькая рука на мгновение ложится на её талию… - Спасибо! – выпаливает Шиён, на что Бора криво улыбается и уходит, не произнеся ни слова. Невыносимая. К первому «ЭКШЕН» режиссёра Шиён уже пьяна, а выложенный на столе и припрятанный за тарелочками с едой сценарий расплывается перед глазами. Кажется, одна из линз выпала, как только в голову ударил едкий свет прожектора – Шиён зажмуривается и трёт лицо, а когда открывает глаза, то видит мир пополам. Отлично, только этого теперь не хватало. Всё идёт хорошо, Бора переключается на свою «публичную личность» - ту, которую Шиён одновременно и обожает, и ненавидит. Яркая, громкая, харизматичная, стирающая всех на своём пути, как торнадо – эта Бора пугает Шиён до коликов в животе и возбуждает её до боли в кончиках пальцев. Вот и сейчас от страха Шиён пытается поскорее прикончить стакан, в котором соджу гораздо больше, чем того предписывает рецепт. Минджи исподтишка щипает её за бок: «ты что, с ума сошла столько пить, мы вообще-то не одни», но Шиён совершенно плевать: «для этого и существует монтаж, Минджи-бейби». В следующий раз, когда Шиён чувствует её руку на нижней части спины, под задравшейся кофтой, она поворачивается, чтобы сказать Минджи всё, что она о ней думает. Бора? Она улыбается ей за спиной Минджи, которая что-то громко вещает, призывая всех срочно сыграть в инопланетян – дурацкую игру, которую Гахён подхватила у своих младших друзей. Улыбается не в образе, а мягко, смущённо и виновато. Сердце Шиён сжимается, к щекам приливает кровь, и в одно мгновение мир вдруг превращается в сгусток цветных пятен: теперь она не разбирает вообще ничего. Где она? В общежитии? На шоу? В машине? Рядом Минджи, запах её сладковатых духов успокаивает и привязывает к реальности – где девочки, заливающиеся смехом (Юхённи и Гахённи, серебряные колокольчики их голосов приятно ласкают слух, Шиён любит слушать их смех) начинают играть. Этого не было в сценарии, а что в нём вообще было? Точно не пощёчина от Боры. Не Бора, которая гладит её по спине и даже поднимается к застёжке лифчика – пьяная, синичка и не на такое способна. Однажды менеджер-ним вызвала их на ковёр и сказала прямо: ещё один раз, и вы больше рядом друг с другом никогда не сядете— Всё подскакивают и делают волну, и Шиён запоздало выпускает из себя воздух, как проколотый иголкой у основания воздушный шарик. Она тяжело поднимается и извивается всем телом, но забывает правильную фразу, и её щёки полыхают от стыда, и от количества залитого в желудок соджу с тоником, и от руки Боры, которая только что поглаживала её спину, и от злости на неё, и от любви, такой любви, которая просачивается в каждую щель, как её ни прячь, как её ни монтируй, как ни пытайся замаскировать её под что-то другое. Шиён почти опрокидывает в себя стакан, но чья-то рука её останавливает – такая хитрая, собиралась на дурочку сыграть? – даёт ей другой стакан, полный чего-то крепкого, чего-то, что окончательно убьёт её профессионализм. Впрочем, разве она не убила его на одном из последних вилайвов? Или тогда, когда позволила Боре дышать в её ухо и шептать всякое, и гладить по животу – на глазах у сотен тысяч фанатов? Шиён выдыхает огонь – смесь в стакане слишком крепка даже для её успевшего за пару часов пропитаться алкоголем организма. Её тесно и больно в груди: к почти слепым глазам подкатывают слёзы, и она почти поворачивается к Боре, чтобы попросить ту о помощи, но гордость ей не позволяет. Гордость выживает даже когда я почти мертва. Минджи чуть отклоняется в сторону, пропуская Бору: та подносит ко рту Шиён кусочек варёного кальмара, который Шиён принимает с готовностью и тщательно пережёвывает, а потом вдруг встаёт и тянется к Боре: в этот раз Минджи отклониться не успевает, и невольно почти что становится третьей в том, что Гахён через несколько часов опишет как: «Я думала, они друг друга проглотят». Шиён атаковала, но не с намерением победить: в общем-то, она думала, что её губы встретят воздух, но вместо этого она вписывается прямо в губы Боры, которая привстала и потянулась к ней навстречу. Почувствовав вкус вишнёвого бальзама для губ, Шиён буквально теряет разум: только резкий свет, бьющий ей в глаза из-за спины Боры напоминает ей о том, что они находятся на съёмочной площадке. Впрочем, дубль в любом случае уже испорчен, так что Шиён хватает Бору за воротник толстовки и продолжает покрывать её поцелуями, пытаясь объяснить ей весь этот ужасный и сбивающий с толку коктейль эмоций и чувств, передать его с помощью прикосновения губ к губам, языка к языку, и— Шиён теряет равновесие, и Бора зеркалит её падение обратно на диван: Минджи упирается в них обеими руками, как Атлант, пытающийся развести небо и землю. Она произносит почти что с обидой: - Вообще-то я прямо тут сижу… Гахён начинает громко смеяться и повторять – блятьблятьблять, Юхён, вся раскрасневшаяся, старательно разглядывает узоры на потолке, Хандон потягивает неразбавленный соджу из высокого стакана, Юбин, которую уже ничем не удивить, лезет за телефоном. Одна из сценаристок поднимается с пола, подходит к Шиён, нежно поправляет выбившуюся из причёски прядь волос. - Давайте ещё дубль, хорошо? – шёпотом говорит она и кладёт одну руку на плечо Шиён, а другую – Боре. – Только в этот раз рейтинг понизим. Мы всё-таки не хотим терять работу. После этого в комнате на мгновение повисает страшная тишина, и первым её нарушает звуковик - его нервный смех отзывается эхом в комнате. Шиён понимает, что именно он услышал и опускает глаза, и почти плачет, но Минджи треплет её по ладони, а Юбин протягивается и хлопает её по плечу - Не переживай, онни. Монтаж всё поправит. Шиён вдруг моментально трезвеет, и оставшуюся часть съёмок она почти не пророняет ни слова – шутку там, шутку здесь на отвлечённом режиме, но всё, о чём она может думать – это огненный след на её губах. И Бора, которая прямо здесь, в каком-то метре от неё, которая бросает на неё взгляды – исподтишка, чтобы никто не заметил, хотя есть ли в этом смысл после того, что только что произошло? А Шиён знает, что спать она сегодня не будет, и причиной тому снова будет Ким Бора. Только в этот раз вместо слёз будет жаркое дыхание и шептание всякого ей на ухо - в приватной темноте маленькой комнаты общежития дримкэтчер.