***
После небольшой ссоры из-за Цзинь Гуанъяо, Лань Сичэнь не бросал попыток связаться с будущим главой чужого ордена. Сам же господин Лань уже занял место главы, его дядя любезно передал ему титул и лишь следил, чтобы он не делал таких поспешных вариантов, как с выбором в свои избранники Гуанъяо. Старейшины также следили за действиями главы ордена. Лань Сичэнь отправил бесчисленное количество писем в Пристань Лотоса на имя Цзян Ваньиня, вот только ответов всё не было. Лань Сичэнь сидел за своим столом, на котором лежал лист бумаги. Он пытался унять дрожь в руках, перед тем, как взять кисть. Вернув себе самообладание, Сичэнь стал осторожно выводить символы на листе: «Дорогой Ваньинь. Совсем скоро в вашем ордене будет великий праздник, я хотел бы первым поздравить Вас, если бы мне выпала такая возможность. К сожалению, навалившиеся на меня обязанности главы и недоразумение, что произошло между нами во время последней встречи, не позволяют мне увидеть Вас лично. Я надеюсь, что Вы прибываете в добром здравии, что Ваши мысли не омрачены переживаниями о чем-либо, в том числе и о неприятном для нас обоих инциденте. В последнее время я не могу перестать думать о Вас. Мне безумно жаль при мысли, что мои слова и действия могли задеть или оскорбить. Если в будущем нам удастся встретиться, я хотел бы загладить свою вину за чашкой чая. Или вина, если Вам будет угодно...» Лань Сичэнь замер, вспоминая как Цзян Чэн перепил вина и припал к его губам. Он невольно дернул рукой, и чернило с кисти оставило грязную кляксу на бумаге. Письмо должно быть идеальным, так гласили правила в его ордене. Он же совершил погрешность и должен был начать сначала. К тому же, ему не хотелось упасть в глазах наследника ордена, он не осознавал того, что падать было некуда. Рука неосознанно задрожала сильнее. «Вы не отвечаете на мои письма, хотя я послал уже целый десяток и теперь мечусь в сомнениях: получили ли их и просто не хотите отвечать? Прошу, смилуйтесь над этим скромным, мне достаточно всего одного слова от Вас, чтобы убедиться в том, что смог донести свои мысли и переживания. Надеюсь, что всё ещё Ваш друг, Лань Сичэнь.» Пока Сичэнь пытался наладить отношения с наследником ордена Цзян, Гуанъяо пытался наладить отношения с Сичэнем. Лань Сичэнь избегал Гуанъяо, отвечая лишь на некоторые письма, коротко и по делу. К тому же, до Гуанъяо эти письма не доходили, ведь Цзинь Гуаньшань уже вернулся на пост главы ордена и готовил Цзинь Цзысюаня на свое место. Все письма Лань Сичэня будто были отправлены в пустоту, лишь письма о делах ордена находили себе место. Да и на эти письма отвечал глава ордена Цзян, Цзян Фэньмянь. Сын Цзян Фэньмяня, Цзян Чэн, скорее всего даже не видел все те письма, что он отправил на его имя. У Сичэня был лишь один ответ - Вэй Усянь. Вэй Усянь, который мог видеть их и забирать. Но почему он просто не отправлял их обратно? Вероятно, Цзян Чэн все же получал письма.. Тогда он не желает на них отвечать?***
Прошло уже несколько месяцев с их последней встречи. И вот, близилось время ко дню рождения Цзян Чэна. Ему исполнялось восемнадцать лет. Все ждали этого дня. Особенно этот день ждал орден Вэнь, чтобы свершить своё возмездие. Все эти месяцы Вэнь Жохань холил и лелеял план по сожжению Пристани Лотоса. Также главе ордена предстояло следить за своим сыном, чтобы не распускал язык. В крайнем случае Жохань мог просто вырвать его язык с корнем, только вот, на него бы обрушился гнев Мадам Вэнь. Вэнь Жохань считает своего младшего сына просто невежественным ребенком. Неужели этот сопляк действительно поверил, что сможет стать главой ордена? Глава ордена это тот человек, который растопчет любого перед собой. Тигры не рычат и не лают, они сразу съедают жертву. Так считал Вэнь Жохань, если он и его орден тигр, тогда орден Юньмэнь Цзян в сравнении - котенок. Только вот это самый настоящий тигр, и рычит довольно громко. Стоило ли снова звать сына и говорить о грядущих планах? Для чего звать одного, когда можно использовать сразу двух? Соревнования между старшим и младшим братом за титул главы ордена, что может быть лучше. Эти дети ведь даже не знают, каково это - иметь в руках власть между жизнью и смертью. Любил ли Вэнь Жохань играть с жизнями простых людей? Да, определенно любил. Касались ли его игры его детей? В большинстве случаев, они выполняли всю грязную работу за своего отца. Идеальный глава ордена, так считал Вэнь Жохань, идеальный глава ордена должен жертвовать своими людьми и завоевывать власть над другими орденами путем войны. Вэнь Жохань, считал себя идеальным главой, отличным отцом, шикарным мужем, и отменным любовником. Ему удалось обвести вокруг пальца, самого Лань Цижэня. Грозного и недоступного Лань Цижэня. Стоит ли говорить о том, как он был горд собой.. На самом деле, Вэнь Сюй, как старший сын своего отца, должен сместить его и стать новым главой ордена. Вот только, сместить Вэнь Жоханя? Он что, шутка какая-то? Чтобы сместить своего отца ему нужно доверие и поддержка многих людей, множества других кланов. На деле, прознав про эту ситуацию, Вэнь Жохань сразу же избавился бы от такого наследника. Утопил бы, как новорожденного котенка. Сжег, как Пристань Лотоса. Инквизиция собственного сына, что может быть лучше? Ведь при гибели обоих детей, Вэнь Жохань лишится наследника, значит и дальше сможет оставаться главой своего ордена. Сын своего отца? Жохань бы лишь посмеялся в ответ. - Разве ты мой сын? Можешь спокойно звать себя моим сыном? Сын своего отца? – Вэнь Жохань не слишком заботился о своих детях. Да и такое понятие как «отцовская любовь» было слишком далеко от их отношений. Слишком большая пропасть, железная стена. Вот что их разделяло. – Мой сын бы, не вел себя так жалко перед своим отцом. Мои дети должны быть жестоки. Да, вот уж его дети точно никогда не познают настоящей отцовской любви. У них всё ещё есть Мадам Вэнь, которая могла бы поставить своего мужа на место и держать его в узде. Только вот, разве может она знать о том, что происходит в мире, если сидит в четырех стенах... Буквально в четырех стенах. Жохань считает, что всё в этом мире должно происходить так, как он скажет. Поэтому он и запер Мадам Вэнь в её покоях. Детей родила, молодец, наслаждайся отдыхом длиною в вечность. - Ты думаешь, я не подозреваю о порочном романе с Лань Цижэнем? О нет, милый, только дай мне выбраться отсюда. Мадам Вэнь слишком любила своих детей, и слишком ненавидела своего мужа. Пока еще мужа. Она бы разобралась с ним давно, вот только не могла выбраться отсюда. Он запер её в покоях, как только Вэнь Чжао исполнилось четыре года. Поэтому детям не хватало не только отцовской любви, а также воспитания. Обычно Вэнь Жохань не посвящал никого в свои планы. Да, он сказал сыну, сжечь Пристань, убить всех. Вот только он не отвечал на вопросы ребенка. Не говорил, из-за чего всё это происходит. Сейчас же он сидел с угрюмым выражением лица в своем кабинете и, сжав зубы, вспоминал разговор между ним и Цзян Фэньмянем. - Позвольте дать Вам совет, – спокойно говорил Жохань, глядя на главу ордена Цзян, которого сам же вызвал на разговор. – Дела ордена – это не то, что Вы должны решать эмоционально. Вы ведь и сами это знаете, - подчеркнул глава ордена Вэнь. – Цишань Вэнь – крупнейший орден, орден, что стоит над другими. - Я думаю это пока, - также спокойно ответил господин Цзян. - Тогда Вам следует принять моё предложение и объединиться, - снова пошел в наступление Жохань. - Но через несколько лет, насколько, думаете, другие ордена вырастут? - Вы всё ещё незрелы. У Вас ведь есть дети? – задал вопрос Жохань, конечно он знал ответ, но хотел убедиться. - Да, у меня дочь и два сына, - Фэньмянь продолжал отвечать спокойно, вот только руки автоматически сжимались в кулаки. - А говорите Вы как безрассудный человек, которому нечего терять. Нет ничего хорошего в том, чтобы идти против меня. Вы должны позаботиться о своем ордене и детях. Вы можете сейчас уйти. Но Вам придется вернуться – проговорил Вэнь Жохань, смотря в глаза главе ордена Цзян. - Вы ведь знаете, глава ордена Вэнь, дети идут по стопам своих родителей. Глядя на Вас, я могу сказать, что мне жаль Ваших детей, - Цзян Фэньмянь лишь улыбнулся и собирался уйти. - Вы лучше не провоцируйте меня, - Жохань поднялся со своего места и подошел вплотную к главе чужого ордена. В этот день Вэнь Жохань был счастлив как никогда. Казалось, он мог потерять сына, но это его совершенно не волновало. Потеряет одного, у него есть другой. Захочет, появится третий. В его руках власть над жизнью и смертью, это только в его руках. Правда лишь в том, что так считает Вэнь Жохань. Только вот, станут ли следовать за ним и дальше.. Из-за уважения ли? Скорее останутся лишь те, кто боится собственной погибели. Всё, что нужно, чтобы свергнуть главу ордена Вэнь, это власть, которой ни у кого нет. Но что случится, если Жохань сам даст эту власть одному из своих отпрысков?***
11 ноября. Самый обычный день, не правда ли? Ноябрь был таким же хмурым, как и наследник ордена Цзян по утрам. Ваньинь покинул свои покои и обратил взгляд к небу – оно было похоже на тонкий прозрачный слой льда, хрупкий и бесцветный. Цзян Чэн не слишком любил свой день рождения, хотя это был единственный день, когда всё внимание доставалось ему. Ноябрь, месяц достаточно холодный, почти наравне с зимой. В Пристани Лотоса все уже достали теплые ханьфу. Пусть Юньмэнь это не Облачные Глубины, которые находятся в горах, все же из-за относительно большой влажности воздуха, казалось, вот-вот пойдет снег. Вот ноябрь. Слишком холодно. Ни одного лучика солнца. Изредка в воздухе пролетают хрустальные, такие изящные снежинки. Каждая из них будто отдельное произведение искусства. Цзян Чэн лишь оглядываясь по сторонам, выпустил клуб теплого пара изо рта и произнес: - Снежинки, - казалось, хмыкнул он. – Чистые, легкие, словно перышки, - эту часть Ваньиня видеть мог далеко не каждый. Цзян Чэн улыбнулся краешком губ, настроения у молодого господина не было, от слова совсем. На сердце было грустно и тоскливо. Лишь ветер радостно играл с концами фиолетовой ленточки, что скрепила тугой пучок длинных, черных волос. Ваньинь бы с радостью перевернул эту страницу своей жизни, вот только он должен был научиться чему-то и в этот день. Он не должен останавливать ход своего времени лишь из-за плохого настроения. Молодой господин Цзян был бы рад найти тихое укромное место и провести там весь день в одиночестве. Раньше Цзян Чэн слушал себя внимательно, прислушивался ко всем своим чувствам. Только вот разве это помогло ему хоть раз? Однажды Вэй Усянь не успел спрятать письмо от Лань Хуаня и оно попало в руки Ваньиня. Единственное, что там было это: «Молодой господин Цзян, Вам правда нравится Не Хуайсан? Вы действительно вместе?». Цзян Чэн лишь хмыкнул тогда, откинул это письмо и всего лишь сказал: - Что за чушь он несет? Отец Цзян Чэна, Цзян Фэньмянь, год за годом твердил им с Усянем лишь одно: «Любовь не любит спешки». Что за глупости? Для Ваньиня любви, казалось, вообще нет. Всё, что у него было, это мечта, которая, ко всем неудачам, не сбылась. Это было обидно, возможно даже больно. Слегка хотелось кричать. Впасть в депрессию или даже, что ещё лучше, биться головой о стену. Просто, бесчисленное количество раз, забыться. Цзян Чэн часто ловил себя на мысли, что мог бы сойти с ума. Медленно, но верно. А всё чертовы Лани. Вездесущие демоны.. Покоя не дают даже во снах. Вот и сегодня, снится ему, просит прощения, говорит, что не прав. А Цзян Чэн, что Цзян Чэн? Он ничего не может ответить. Просто стоит и смотрит глазами полными боли, обиды, тоски и такого привычного для всех холода. Чаще и чаще, наследник ордена Цзян вспоминал о невысказанных словах. Они всегда с ним, действительно всегда. Их только нет когда они действительно нужны. Как только есть время для того, чтобы их произнести. То самое, нужное время. Они просто исчезают. Потом снова появляются, а вместе с ними и это горькое осознание, что время уже прошло. А каждое напоминание слишком болезненно, да и отдается горечью во рту. Что уж говорить о планах, которые сорвались на полпути? Идеи? Как сильно Цзян Чэн хотел их воплотить, только вот ничего не получилось. Сегодня явно праздник самокопания, аукцион жалости к себе. Чувствовать жалость он не собирался, нет. Вот только небольшая проблема, чувствовал он её слишком часто. Что ж, он не поет тоскливые песни, это уже хорошо. Это был бы не самый лучший способ проводить вечность, пусть сжатую в несколько лет. Обычные истории из жизни Цзян Чэна, просто небольшие истории поражений. Вот он не смог, здесь не вышло, вот очень хотелось, но не получилось. Они важны, все эти истории часть его жизни. Это всего лишь болевые точки, которые помогают двигаться дальше. Со временем он перерастет эту боль. А сейчас, сейчас ещё не время. Сейчас всё это мучительно и до слёз. Но это правда. Всего лишь его правда. Его и его нелегкой жизни. Путь, которым идет Цзян Чэн, трудный. Но он сам его выбрал. Для Ваньиня путь станет легким только тогда, когда он станет мастером в этой игре с судьбой. Судьба же, играя так легко, словно бабочка, которая взлетала всё выше и выше с каждым дуновением легкого, но такого морозного ноябрьского ветра. Вот и снежинки перестали заговорчески кружить над замершим будто статуя Ваньинем. Градом осыпались на землю, словно всегда там лежали. Словно и не было этого волшебства. Оторвав взгляд от такого обычного казалось бы неба, Цзян Чэн будто вернулся к жизни. Он продолжил идти, но мысли вновь накрыли с головой молодого господина. Юй Цзыюань, мать Цзян Чэна, говорила ему о соулмейтах лишь раз. Когда Ваньинь был совсем маленький и его беспокоил этот вопрос. Родители тогда смеялись над его детским любопытством и над тем, как грозно он топал своей маленькой ножкой, требуя ключ. Её слова он запомнил, кажется, на всю жизнь: «Соулмейт? Это тот, у кого есть ключи от твоей души, и тот, к чьей душе подходит твой ключ». Тогда маленький господин очень сильно обижался, он считал что родители просто спрятали его ключ и не хотят, чтобы он встретил своего человека. Ваньинь злился, злился очень сильно и оттого не отвечал на то единственное, как он считал, письмо от главы ордена Лань. Да, пусть и злился, это совсем не означало, что он прекратил его любить. Внутри бушевали эмоции. Эта тонкая грань между любовью и ненавистью, такая детская обида наравне с наивностью. Он любил, еще как любил, этого чертового Ланя. Этого демона с внешностью прекрасного эльфа, который приходил к нему каждую ночь. Цзян Чэн просто не может держать себя в руках рядом с этим демоном, не может подавлять свои чувства. Разве он виноват, что любит? Это ведь Лань Сичэнь тот, кто отверг его чувства. Проще винить его. Да, он злился, но это значит лишь одно, он еще жив и умирать пока не собирается. - Эй, Цзян Чэн, - перед глазами возник Вэй Усянь. – Ты чего встал здесь? - Я задумался, - в привычной манере кинул шиди. - А есть чем думать? – игриво спросил Усянь, ударяя шиди в плечо. – Там твой Лань подарок прислал. Посмотреть хочешь? - Я похож на человека, которому нужны подарки от господина Ланя? – спросил Цзян Чэн, ускоряя шаг. - Что ж.. Говорить тебе или нет. Хм.. - Говорить что? – Цзян Чэн резко остановился, поворачиваясь лицом к Вэй Ину. - Лань Сичэнь теперь глава ордена. Учитель отошел от своих дел и передал всё ему. Первый во всем мире по красоте господин Лань стал главой ордена, - Усянь лишь беззаботно посмеялся, наблюдать за реакцией шиди было забавно. Вся жизнь – это дыхание. Вот только Цзян Чэн, казалось, забыл как дышать. Вэй Усянь повергать своего шиди в такое состояние не хотел. Кто же знал, что новость о Лань Сичэне так подействует на Ваньиня. Эмоции Цзян Чэна похожи на океан. Но есть отличие. Океан – это тот, где на поверхности бушует буря, в глубине же – покой. Цзян Чэн же снаружи стал спокойным, казалось, холодным. Сохранял хладнокровие и продолжал идти, правда, уже медленнее, чем при появлении Усяня. Внутри Цзян Чэна бушует буря эмоций, которую он не может унять. Это всего лишь дурацкая мелочь, к чему такая реакция. Он не должен заострять свое внимание на том, что Лань Сичэнь стал главой ордена.***
Жгучая ненависть к ордену Цзян зародилась давно. А теперь еще и сын бегает за жалким наследником Цзян Фэньмяня. Разве таким он его воспитал? Разве должен гордый второй сын ордена Вэнь бегать, как щенок, за этим мальчишкой? Преподать ему урок, заставить возненавидеть, убить объект обожания. Да, определенно хороший отец. Заставить сына убить человека. Вэнь Жохань должен был поступить так давно. Сейчас, смотря на своего сына, он видел лишь живую мишень. Легкую добычу. Вэнь Чжао, в отличие от брата, был слишком мягкотелым. Он явно не пойдет против воли отца. - Чжао, я хочу, чтобы ты кое-что сделал, - второй наследник ордена, поднял глаза на отца. – Убей для меня наследника ордена Цзян, - казалось звук застилала кровь в ушах. Слишком громко шумит. Возможно, ему просто послышалось. - Что? – осторожно переспросил Чжао. - Убей наследника ордена Цзян, Цзян Чэна. Сам, своим собственным мечом. Я хочу, чтобы ты проткнул его сердце, - угрюмо произнес Жохань, поднимаясь со своего места. Вэнь Чжао задрожал, казалось еще немного, и он рухнет. – Я хочу, чтобы ты это сделал, - продолжил Вэнь Жохань, подходя к сыну. В следующий миг он прошел мимо своего ребенка, даже не окинув его взглядом.***
Цзян Фэньмянь был почитаемым и уважаемым человеком, в этот день ему пришлось покинуть Пристань Лотоса, но он обещал вернуться к вечеру. Перед отбытием глава ордена должен был поговорить с супругой. Только вот в покоях её не оказалось. Цзян Фэньмянь очень спешил, но всё же не хотел покидать дом, не попрощавшись. Юй Цзыюань он нашел в беседке. Беседка располагалась за покоями его госпожи, когда-то она была окружена нежно-розовыми лотосами, сейчас же это были лишь пожелтевшие отростки. - Моя госпожа, - начал говорить Фэньмянь. - Тебе нужно покинуть Пристань именно сегодня? – грубо прервала его супруга. - Вы ведь всё понимаете, - Фэньмянь предпринял попытку подойти ближе, только Мадам Юй сделала шаг назад. - Ты знаешь, какой сегодня день? Ты даже не поздравишь его? – Юй Цзыюань нервно стала крутить Цзыдянь на пальце. - Я вернусь вечером, - лишь сказал глава ордена перед тем, как покинуть супругу.***
После того как Цзян Фэньмянь отбыл, прошло несколько часов. В зал приемов ворвалось несколько адептов в фиолетовых одеждах, в их глазах читался испуг. - Что произошло? – громко спросила Мадам Юй. - Госпожа, здесь орден Вэнь. - Что им нужно? – встрял Вэй Усянь, за что получил гневный взгляд госпожи. - Думаю, они пришли с войной, - произнес второй адепт. - С войной? - будто не веря, переспросила Мадам Юй. - С чего им идти на нас войной? Когда они покинули зал приемов, увидели действительно большое количество адептов клана Вэнь. В их главе стоял Вэнь Сюй. Рядом находились Вэнь Чжао, который пытался куда-нибудь спрятать взгляд, желательно вообще провалиться, и Вэнь Чжулю. - Чего вы хотите? - громко задала вопрос Юй Цзыюань. - А разве мой отец не говорил не вставать у него на пути? - подал свой голос Вэнь Сюй. - Вы его ослушались, а ведь ваша жизнь была в его руках, - Вэнь Сюй хотел продолжить, вот только ему не дали. - Ты! Жалкий пес, как смеешь говорить такое в моем ордене? - грозно сказала Мадам Юй, покручивая Цзыдянь на пальце. Маленькие искорки начинали прыгать в воздухе. - В чьих руках моя жизнь? - В руках Вэнь Жоханя, - угрюмо произнес Вэнь Чжулю, казалось всё это не доставляло ему радости. - Если вам так не терпится умереть на землях ордена Юньмэнь Цзян, тогда можете нападать, - Цзыдянь обернулся кнутом в воздухе и оказался в руке Мадам Юй. - Кто сказал, что мы умрем? - Тогда постарайтесь выжить, - лишь хмыкнула госпожа, приказывая адептам готовиться к атаке. Они сделают всё, чтобы защитить свой орден и не дать вэньским псам держать свою голову выше положенного. Да, возможно они проигрывали количеством, но их дух был не сломлен. Большинство адептов Юньмэнь Цзян, отправились с Цзян Фэньмянем и вскоре должны были вернуться.***
У Цзян Чэна было слишком много сомнений. Он не хотел покидать Пристань, особенно в такое время. Казалось, будто его просто заставляют сбежать. И он бежит, бежит, поджав хвост. Не пойдет же он против своей матери, даже если очень хочется. И почему именно в этот момент он вспомни слова Гуанъяо, те самые слова, про щенков. Слова, после которых он возненавидел его ещё больше. Одиннадцатое ноября становилось самой ужасной датой в году. Мадам Юй была довольно сильной женщиной, бывшая воительница, Пурпурная паучиха. Она была не столь сильна физически, сколько духом. Связав Цзян Чэна и Вэй Усяня Цзыдянем, она передала реликвию сыну. - Ваньинь, послушай меня, - у Юй Цзыюань не было достаточно времени, чтобы попрощаться с сыном как следует. Она понимала, что больше они не встретятся, но, если он сейчас не покинет дом, тогда попросту умрет. - Вам нужно убираться отсюда, хорошо? Даже не думайте возвращаться. - Но.. - начал Цзян Чэн, госпожа оборвала его, продолжив говорить: - Вэй Усянь, ты должен его защитить, - с толикой грусти сказала Мадам Юй. - Он наследник ордена. Он должен выжить. Сделай всё возможное, но не дай ему погибнуть, - Юй Цзыюань немного подтолкнула лодку, чтобы та пришла в движение. Если они уплывут сейчас, их не поймают. - Я сделаю всё возможное, чтобы защитить его, - лишь сказал Вэй Ин. Мадам Юй отвернулась от них и, взяв в руки меч, пошла прочь. Откинув все свои заботы об этих двоих, она продолжила двигаться вперед. - Вы оба должны выжить, - лишь прошептала она, глядя на трупы своих же адептов. Когда Цзян Фэньмянь вернулся, было слишком поздно. Первым делом он увидел бездыханное тело своей супруги, она лежала и не двигалась, прямо перед залом для приёмов. Отправив адептов на поиски своих детей, Фэньмянь опустился на колени рядом с госпожой. Вот только, следовало быть осмотрительнее, он не должен был забывать об опасности. Прикоснувшись ладонью к лицу своей супруги, глава ордена не смог сдержать слез. Ведь утром они общались, пусть и закончили как всегда, не на самой лучшей ноте, а сейчас... Да, они любили друг друга, слишком сильно, чтобы отпустить. Почувствовав чужое присутствие за своей спиной, Фэньмянь даже не обернулся. Если его госпожа мертва, умрет и он. Вэнь Сюй, это тот, кто вышел из зала для приемов, тот, кто стоит за его спиной. Он поднял вверх свой меч и проткнул грудь Цзян Фэньмяня. - Мы-то выжили, а вот вы видимо нет, - Вэнь Сюй оскалился и перевернул ногой тело Юй Цзыюань. Он бы мог сделать что-то ещё, но ему помешал Вэнь Чжулю. - Ты что творишь? - Я следовал Вашим приказам, уничтожил золотое ядро. Но Юй Цзыюань восхитительная воительница, я не позволю Вам издеваться над ней, - грубо сказал Вэнь Чжулю, не отпуская руки хозяина.***
В один миг всё погрузилось в тишину. Не было больше той шумной, слишком громкой, искрящейся жизнью Пристани. Пристань Лотоса опустела, тишина – это жизнь. Но для ордена Юньмэнь Цзян тишина стала смертью. Был слышен лишь шелест обгорелых флагов. Адепты ордена Вэнь бродили по Пристани и собирали такие мертвые, а ведь совсем недавно живые, тела. Они просто сбрасывали их в одну кучу, при этом не трогая тела Юй Цзыюань и Цзян Фэньмяня. Рядом с ними появился Вэнь Чжао. Казалось этот парень сейчас упадет на колени и расплачется. Что он вообще собирается делать? Молить о прощении? Перед глазами Вэй Усяня и Цзян Чэна предстало ужасное зрелище. Они буквально видели, как орден Вэнь сжигает бесчисленное количество трупов, бывших адептов Юньмэнь Цзян. Небо заслонил черный, такой густой дым. Погибло больше двухсот человек, выжили лишь двое. Цзян Чэн и Вэй Усянь. Они выжили лишь благодаря усилиям Мадам Юй, которая сама пала. Лишилась золотого ядра. Вот рядом такой же мертвый отец, глава ордена, Цзян Фэньмянь, его грудь проткнули мечом со спины. Как мерзко, подло, лишь отпрыски семьи Вэнь могли так поступить. Ваньинь закрыл рот руками, он не мог сдержать слез. Если бы не держащий его Усянь, он бы помчался туда. Это был бы самый худший поворот событий. Вот их уже заметил Вэнь Нин, они знали, что Вэнь Нин их не выдаст. Парень просто стоит и смотрит на них немигающим, таким стеклянным взглядом. Вэнь Нин не воин, он не должен здесь находиться. Вот Вэй Усянь замечает, что Вэнь Нин самими лишь губами, шепчет, просит убегать. Вэй Ин тащит Цзян Чэна за собой, в воду, выходит довольно громко. Вэнь Нин прыгает следом, выныривает лишь когда Вэнь Чжулю подходит, тихо извиняется и говорит, что упал. Вэнь Чжулю хорошо к нему относится, ведь Вэнь Цин не один раз ему помогала. Он помог ему выбраться из воды, поверил, что тот просто упал. Говорят, время перед рассветом самое темное. 12 ноября. Небо покрылось грозовыми тучами.***
Посадив свою жену на короткую цепь, Вэнь Жохань считал, что ему нечего бояться. Вот только не все адепты ордена были предупреждены, что Мадам Вэнь может быть очень груба, и может ударить. Вот что и произошло сегодня. Новые адепты в ордене должны были принести ей ужин, тогда-то она и смогла вдохнуть полной грудью и выбраться из покоев. В это время, Пристань горела, Вэнь Жохань был доволен и слушал отчет. - Господин Вэнь, - начал говорить один из адептов, но был перебит своим, же господином. - Сколько человек погибло? – резко спросил Жохань. - С нашей стороны, человек двести, я точно не уверен. - Меня не волнует, сколько наших адептов погибло. Скольких вы убили? - Отец, погибли все. Также Вэнь Чжулю лишил ядра Юй Цзыюань, Цзян Фэньмяня же убил я, я проткнул его грудь собственным мечом. Я сделал всё, что должен делать наследник ордена Цишань Вэнь, - сказал Вэнь Сюй, но, заметив взгляд отца, который был направлен на его брата, тут же замолчал. - Что с наследником ордена, Вэнь Чжао? Дверь в кабинет с грохотом отворилась, на пороге появилась женщина средних лет, что была в одеждах ордена. С гневным огнем в глазах она смотрела лишь на своего супруга. Заметив Мадам Вэнь, Вэнь Чжао поспешил и встал за её спину, едва прикасаясь к ладони. Выражение лица слегка смягчилось, но следовало снова посмотреть на Вэнь Жоханя, который резко сел на свое место, её взгляд обрёл прежнюю жестокость. - Что ты сделал? Что ты творил все эти годы за моей спиной? - гневно наступала Мадам Вэнь. - А ты, чего встал? Убил главу ордена и рад?! - воскликнула женщина, обращая внимание к сыну. - Вы имеете понятие, к чему всё это приведет?! - она продолжила кричать. - Госпожа... - пискнул один из адептов. - Вам следует вернуться в покои, Вы не здоровы. - Какое право ты имеешь пищать здесь как мышь?! - воскликнула женщина. - Если такой смелый, выходи и скажи мне это в лицо! Чтобы я смогла выбить эту дурь из тебя и после плюнуть. «В другом порядке негигиенично» - подумала Мадам Вэнь. Адепт сразу замолчал и попятился назад. Он видел эту госпожу лишь пару раз, когда его очередь была приносить ей еду. - Тебе следует вернуться в покои, - грубо бросил Вэнь Жохань. - Молчать. Открыл здесь рот! Пятнадцать лет держал меня взаперти, не давал мне видеть своих детей! Вэнь Жохань, - громкий голос госпожи казалось звучал по всему ордену, - ты не посмеешь запереть меня ещё раз!***
Вэй Усянь не хотел отправляться в Облачные Глубины, только там им могли оказать помощь. Смотря на своего шиди сейчас, в этом состояни, Вэй Ин боялся, боялся, что тот снова впадет в апатию, закроется в себе. На вопросы Цзян Чэна, куда они теперь пойдут, Усянь не отвечал, лишь продолжал упрямо тащить за руку. Облачные Глубины встретили их непривычным холодом, первым делом они решили найти своего учителя, Лань Цижэня. Их план с грохотом разрушился, когда на пути встретился Лань Сичэнь. Вэй Ин лишь вяло усмехнулся, продолжая тащить шиди за руку. Ваньинь встрепенулся, проходя мимо Лань Хуаня, ведь тот схватил его за руку. - Глава ордена Лань, мы спешим, - совсем не весело, без той привычной улыбки произнес Вэй Ин. - Что-то произошло? – с беспокойством спросил Лань Сичэнь.***
У людей особое свойство. Они приходят и уходят, иногда остаются навсегда. Цзян Чэн стоял перед выбором: уйти или остаться. Его появление может стать поворотным моментом в жизни Лань Хуаня. Однажды ошибку уже совершили. Но совершил её Лань Сичэнь. Пришел в его жизнь, стал другом, любимым. Стал отражением души. Отверг. Разбил душу на мелкие кусочки. Раньше в нем играло множество ярких красок, а сейчас, когда Цзян Чэн смотрит, видит лишь пустоту, несбыточную мечту. - Я тебе нравлюсь? – прямо спросил Цзян Чэн. - Да, - Сичэнь ответил без промедлений. - Только вот ты мне не нравишься. - Почему нет? – глава ордена Лань не унимался, он лишь искал возможность поговорить, объясниться, но всё сводилось лишь к этому. - Ты понятия не имеешь, как сильно я тебя ненавижу... – Ваньинь выдержал паузу. – Лань Хуань, ты мне противен. - Ваньинь... – неловко произнес Лань Сичэнь. - О, верно. Помнишь, когда ты спросил меня, нравится ли мне Хуайсан? – Цзян Чэн вспомнил о том единственном письме, что он успел получить. - Что? – спросил Сичэнь, немного опешив. - Мне он нравится. Итак, позвольте мне сказать еще раз. Пожалуйста, сделайте мне одолжение и прекратите искать возможности поговорить со мной. Тогда, господин Лань, я пойду, - это было длительное противостояние самому себе, но взвесив все за и против, для себя Цзян Чэн решил. Цзян Чэн сделал выбор, он уйдет, уйдет и оставит Сичэня одного. Ваньинь больше не тот наивный мальчишка, что так верил в любовь и дружбу. Сейчас Цзян Ваньинь - это гордый, жестокий и холодный, глава целого ордена. Одна ночь решила всё. Он станет тем, услышав чье имя, Вэнь Жохань, этот пес, содрогнется. Он станет охотником, который убьет свою жертву. И каждого, кто встанет у него на пути. Он придет за ним, пусть Жохань знает и боится, он придет. Придет, чтобы отомстить. Он снесет ему голову своим Саньду. Вэй Усянь же проткнет грудь Вэнь Сюя Суйбянем. Они вернут долг своему ордену. Вэни заплатят за то, что сделали. Лань Хуань схватил Цзян Чэна за руку, заставив того обернуться. - Глава ордена, мне казалось, мы всё решили. Отпустите, - Ваньинь смотрел прямо в глаза. - Я собираюсь сказать что-то очень неправильное…