Треугольник

      Soundtrack: Kina, Yaeow — Wish I Was Better       Ангел уже собирается уходить, когда Дино сжимает её руку, открывая глаза, и сонным голосом произносит:       — Привет, солнце.       Губы Вики растягиваются в нежной улыбке, когда она смотрит на него сонного.       — Привет.       Дино пытается приподняться на локтях, но из-за сломанного крыла сделать это проблематично, и он с разочарованным вздохом падает обратно на подушки:       — Калека.       — Не говори так. Ты поступил очень храбро. Безрассудно, конечно, но очень благородно.       Он усмехается, протягивая руку и увлекая Вики на постель. Стараясь не задеть больное крыло, она аккуратно обнимает его, кладя голову на плечо.       — Так не больно?       — Нет.       Вдыхая запах её волос, он крепче прижимает её здоровой рукой к себе. Вики нравится лежать вот так с ним в полутьме, молча смотря в потолок и ощущая его тепло и сильные руки, сжимающие её плечи. Стараясь не думать о том, что скоро всё это останется в прошлом, Вики грустно вздыхает, переплетая их пальцы, понимая, что откладывать разговор смысла больше нет.       — Дино, знаешь… — она запинается, не зная, как сказать то, что мёртвым грузом лежит на её душе уже больше месяца. Что-то вроде — знаешь, я тут подумала, нам надо расстаться? Или — я тут услышала, как ты трахаешься за моей спиной, но тут же тебя простила? А в заключении — почти полтора месяца назад переспала с Люцифером, но это было совершенно случайно, и теперь, кажется, он мне нравится?       — Вики, я всё понимаю, — перебивает архангел, целуя её в затылок. — Я ещё месяц назад всё понял.       Девушка замирает, напрягаясь всем телом и, кажется, даже не дыша. Боясь спросить, что именно он понял.       — После того случая, помнишь? В коридоре. Ты так и не объяснила, почему плакала. И твою энергию я сразу почувствовал — это был стыд, Вики. А ещё от тебя пахло сексом. Не нужно быть великим математиком, чтобы сложить два плюс два.       Его слова проникают под кожу, разбавляя кровь чувством ужасного позора и делая её на десяток градусов ниже. Значит, он всё это время знал…       — Прости, — только и может она выдавить из себя из-за нахлынувших чувств. Вики выпутывается из кольца его рук, садясь и закрывая лицо руками.       — Ничего. Я давно научился прощать. А ещё я слишком сильно тебя люблю.       Предательские слёзы всё-таки скользят по щекам, а тело начинает трясти как в лихорадке. Настолько большого чувства отвращения и несмываемой скверны к самой себе Вики ещё никогда не испытывала.       — Я всё думал, когда же ты захочешь поговорить. Оказалось, для этого стоило всего лишь подраться с драконом, — неловко шутит, но девушке совсем не смешно. К чудовищному чувству стыда за своё предательство добавилось ещё и осознание того, что, несмотря на своё грехопадение, она не удосужилась в этом даже признаться. А ведь он сразу всё понял…       Дино тянет её за руку, и Вики снова ложится рядом, не находя в себе сил взглянуть в его добрые, цвета небес, глаза. Не отрывая рук от заалевших щёк, размазывая пальцами непрекращающиеся слёзы, Вики опять ощущает успевшую оставить её мигрень. Только бы этот день не стал ещё хуже.       — Почему… — глотая слёзы, всё же находит в себе силы продолжить разговор. — Почему сразу не сказал, что понял?       — Надеялся.       — На что?       — Что ты снова меня полюбишь.       Вики приподнимается, поворачиваясь, и утыкается ему в грудь, не прекращая шептать извинения. Она раскаивается, раскаивается, как никогда, бормоча оправдания и так сильно жалея о собственных поступках. Ну почему, почему ты такая дура, Вики Уокер?       — Дино, прости, прости меня, я не хотела, он заставил меня, прости… — захлебываясь, она сжалась в комок, пропитав слезами всю его больничную рубашку и от истерики забыв как дышать. Мечтая, чтобы это всё было сном, чтобы не было этих проклятых слов, которые ножами полосили её сердце, оставляя лишь жалкие кровавые лохмотья в грудной клетке.       — Тш-ш… Всё хорошо, солнце.       Она обожала, когда он называл её так. Но сейчас, после всего сказанного им, она не могла понять, почему всё ещё лежит рядом, а он продолжает гладить её волосы.       — Ты должен меня ненавидеть, — она не уверена, что сказала это вслух, настолько тихо произнесла, и настолько громко звучали они в голове. — Ненавидь меня.       — Ты же знаешь. Я не умею, — Дино крепче сжимает её в объятиях, успокаивая.       Вики всё ещё шмыгает носом, глубже зарываясь в его рубашку, когда всё-таки решается — умирать, так хоть с музыкой. И если они решили выяснить всё, то ворошить будем не только её шкаф.       — Но… Дино… Ты… Ты сам…       — Ты знаешь? — он вздыхает, на мгновение прекращая ласкать её, но продолжает глухим голосом. — Когда ты отдалилась от меня… Хлои всегда была моим другом. Я не хотел беспокоить тебя, снова расстраивать, зная, что ты будешь ревновать. Мы много времени проводили вместе, не в последнюю очередь по долгу службы. Я не думал… Что это может тебя задеть. Прости.       Вики старалась успокоить бешеный шум крови в ушах, пока он говорил, чтобы не прослушать ничего важного, но последние слова снова царапнули по воющему от боли сердцу. Не может задеть? Вот значит, какой он её считает? Бессердечной тварью, которую ничего не заботит, которой плевать, с кем проводит время за закрытыми дверями её неназванный жених?       Она не нашлась, что сказать на его признание. Усталость навалилась с новой силой, и Вики нестерпимо захотелось спать, убежав от этого кошмара, чтобы завтра проснуться и увидеть, что всё осталось по-прежнему.       Свинцовый груз опустился на грудь, не давая вздохнуть и расправить крылья. Они оба предатели, признавшиеся в своих грехах, лежат здесь в обнимку, словно между ними нет гигантской чернеющей пропасти, разделяющей их на две стороны. Обнимаются, словно всё осталось прежним, словно всё это лишь иллюзия.       — Засыпай, солнце. Я всегда буду рядом, — Дино задувает последнюю теплившуюся свечу и укрывает их холодным одеялом, спрятав под здоровым крылом.       — Я люблю тебя, — где-то в район его ключиц уже сквозь сон бормочет Вики.       — Я знаю. Я тебя тоже.

***

      Люцифер был недоволен. Его первоначальный план соблазнения Уокер силой, как он всегда привык делать, провалился, и теперь ему приходится играть во влюбленного дурачка. Но даже так она противилась ему и самой себе, поэтому приходилось сохранять недюжинную выдержку, чтобы весь план не полетел к чертям. Как она смеет противиться ему?       В библиотеке он едва не вышел из себя из-за её язвительных комментариев. Она даже представить себе не может, на что он способен в гневе. От жалкой комнатушки с кучкой посредственных книг, называемой главной библиотекой школы, не осталось бы камня на камне, если бы он захотел.       Тот факт, что он наступает своим начищенным ботинком на горло собственной гордости, не принимался во внимание, когда дело касалось её. Ради спасения её души стоило унижаться и терпеть весь этот фарс. Терпеть приказной тон отца, пренебрежительный Уокер и только Маарифа — поддерживающий. Кстати, об архивариусе.       Люцифер, в очередной раз признавая, что ему необходим совет и помощь, направляется в пыльное обиталище демона.       Маариф как всегда аккуратен и собран. Сидит за круглым столом, обложившись горой книг, что-то старательно выписывая на пергаменте, словно им опять по 200 лет и они в начальной школе. Тело — натянутая струна, пальцы быстро выводят красивые буквы, в очках — отблеск почти догоревшей свечи.       — Что на этот раз? — интересуется, даже не поднимая головы.       — Я не могу прийти к тебе просто так?       — Не припомню такого.       Люцифер раздраженно сопит, скрестив руки на груди. Недоумевая, как в этой умной голове столько бесстрашия, чтобы обращаться с ним в таком тоне.       — Она сопротивляется мне. И я не могу принудить её.       Маариф тяжело вздыхает, откладывая перо, и поднимает глаза из-под очков, укоризненно глядя на Люцифера. Объясняет медленно, почти лениво, будто маленькому ребенку:       — Женщины, что с них взять. Либо всё, либо ничего. Не приемлют полумер, тебе ли не знать.       — И что это значит? — демон хмурит брови, сжимая челюсть так, что скулы ещё сильнее очерчиваются на красивом лице.       — Значит, если ты хочешь завоевать сердце Вики Уокер, тебе нужно хорошенько постараться. Быть для неё всем — лучшим другом, идеальным любовником, старшим братом, тётей, дядей, да кем она захочет — принцем на белом коне, готовым выручать её из любой беды. И всё это в одном флаконе. Только тогда она полюбит тебя без остатка.       — Звучит как бред.       Маариф задумчиво пожимает плечами, снова берясь за перо:       — Тебе нужно стать тем, кем стала для тебя Лилит.       Люцифер внезапно теряется, отрешённо рассматривая чёткий профиль архивариуса. Истину, к которой Дьявол не мог коснуться даже в мыслях, так легко и непринужденно говорит вслух Маариф. Стать тем, кем была для него она. Не хватит бесконечности, чтобы провернуть это с Уокер.       — По правде сказать, я не совсем понимаю, зачем тебе это. Она всё равно не сможет вернуться в Ад и будет бесконечно жить земную жизнь. Лилит может тебя даже не вспомнить.       — Не имеет значения. Это лучше, чем бы её душа гнила в Чистилище.       Маариф чуть усмехается, бормоча себе под нос:       — Какое благородство.       Дьявол оставляет его реплику без ответа, захлопывая дубовую дверь и растворяясь в темноте.