Треугольник

      Soundtrack: Reamonn - Sometimes       — Люцифер, мы это уже проходили.       Вики болтается на его плече, подложив ладошку под щеку и смирившись со своей участью. Его руки всё ещё придерживают её, благоразумно не поднимаясь выше, за что девушка была благодарна и немного… расстроена.       — Ты, вроде, умная, но такая дура, Уокер, — Люцифер легко шагает по мосту к своему дому, как будто совсем не ощущая тяжести девичьего тела. — Ты хоть питаешься нормально, нет? А то твои кости уже мозоль натёрли.       — Сказал он! — его заявление возмутило её. Вики совсем не считала себя худой, но и толстой не была. По крайней мере, таких «комплиментов» слышать ей пока не доводилось. — Сам выглядишь как суповой набор.       Его фырканье было ей ответом, и девушка уже было подумала, что выиграла эту битву их бесконечной, острой на язык, войны, пока Дьявол не остановился у того самого парапета, где в прошлый раз сидела Вики. Глаза округляются, когда понимание того, что он вознамерился с ней сделать, доходит до усталого разума, а руки ещё сильнее начинают скользить по спине, пытаясь зацепиться и избежать неминуемого падения в воду.       — Это моё новое платье! — только и успевает крикнуть Вики, когда он с силой бросает её в воду, ухмыляется и машет ручкой.       Воздуха не хватает, а тело пронзает тысяча ледяных иголок, когда она окунается с головой в холодную осеннюю влагу озера. Крылья моментально набухают, делаясь тяжелее во сто крат, а тонкое шёлковое платье на бретелях перестает скрывать что-либо, прилипая к телу и задираясь до самой талии. Вики барахтается в ледяной воде, пытаясь вдохнуть хоть каплю спасительного воздуха, но грудь будто сжали тиски, и оставалось только беспомощно перебирать руками, пытаясь подплыть к заветной лесенке. Не хотелось даже думать о том, как она сейчас выглядит — насквозь мокрая, красные волосы, как сосульки, вперемешку с водорослями и потёкшая тушь. Зрелище что надо.       — Я тебя уничтожу! — наконец, справляется с дыханием и хватается рукой за перекладину, с ненавистью глядя в насмехающиеся красные радужки.       Его глаза сужаются, а кровавые крылья подрагивают от смеха, когда она неуклюже поднимается по лестнице, а стекающая вода ручьями заливает паркет.       — Как водичка? — Люцифер постепенно отходит, видя надвигающуюся бурю ругательств и ненависти по имени Вики Уокер. Почти бежит наверх, когда она резко подрывается вперед, пытаясь безуспешно схватить его за рукав рубашки, но пальцы лишь слегка задевают плечо.       — Молись, сукин сын, — девушка скидывает безвозвратно испорченные туфли, и, шлепая босыми ногами и оставляя мокрые дорожки, поднимается вслед за демоном. Будет сейчас тебе веселье, мерзкий гадёныш.       Всё это до боли напоминало давний эпизод с… да, грёбаным джакузи. Только тогда он не выкинул её в озеро, как нашкодившего щенка, а вода была в разы теплее и приятнее. И практически голой щеголяла не только она одна.       От злости Вики сжимает зубы так, что, кажется, те скоро начнут крошиться, и упрямо поднимается по скользкой лестнице наверх, намереваясь, если не задушить мерзавца, то хотя бы влепить такую затрещину, чтобы его голова ещё полвека вертелась вокруг своей оси.       Вики почти преодолевает последнюю ступень, когда нога не находит опоры, и девушка оступается, падая на колени и сдирая нежную кожу до крови острыми краями паркетного дерева. Успев в последний момент схватиться за перила, Вики шипит от внезапной боли, и чувство нестерпимой обиды накрывает с головой.       Весело тебе теперь, Уокер?       Колени саднит, кровь тонкими струйками стекает по ногам, а в носу начинает щипать от подступающих слёз, и Вики ненавидит себя, этот день, грёбаную лестницу, а больше всех — этого дьявольского поганца, что наверняка сидит себе и потешается над её неудачами. Смотрит через стеклянные стены и радуется её боли и унижению, неустанно нахваливая собственную сучность.       Мерзкий урод.       Вики отворачивается и утирает выступившие слезы, решая, что ни за что больше он не увидит её слабости, пусть даже от обиды хочется завыть волком. Она сидит на ступени, сражаясь с чувством противной жалости к самой себе. Дрожит от холода и ощущения мокрого прилипшего к телу платья, превратившегося в тряпку, на себе, и мечтает оказаться где угодно, лишь бы не здесь. Убеждает, что она должна быть сильной, и что его поступки не больше, чем поведение обиженного мальчишки, а она, Вики, должна быть выше этого.       Вот только самовнушение не помогает, и девушка сидит, глотая слёзы, не замечая, как мужчина удивлённо оглянулся, когда не увидел её в проеме двери, как ожидал. Она не замечает, как он скривился от боли, будто почувствовал сам, когда увидел её падение и разодранные коленки. Не замечает, как он судорожно начал искать аптечку и проклинать себя последними словами, что не придумал ничего лучше, чем окунуть её осенью в холодную воду в одном лёгком платье. Не замечает, как он клянётся, не отдавая себе отчёт, что больше она никогда не будет плакать из-за него. И тут же чертыхается, понимая, что, в конце концов, всё равно нарушит клятву.       Слышатся тихие торопливые шаги, но Вики не поворачивается, быстро-быстро стирая с щек солёные дорожки, не желая встречаться с ним глазами. Внутренне готовится выслушать тонну издевательств и упрёков в своей неуклюжести, но чувствует лишь, как мужские руки подхватывают её со спины за подмышки и бережно ставят на ноги, в следующий миг подхватывая за бедра и унося внутрь дома.       Она всё равно молчит, отвернувшись и даже не обхватив его шею, чтобы было удобнее. Оскорблённо сопит, надув щёки, в душе так по-женски откровенно ликуя. Его поведение было… из ряда вон, и Вики действительно изумилась его галантности, но чёрта с два он это увидит. Хоть и приятно было до безумия ощущать его тепло.       Люцифер заботливо усаживает её на стол, не смущаясь, что с девушки всё ещё течёт в три ручья, и невозмутимо открывает аптечку.       — Ты что делаешь? — она решается нарушить тишину, недоверчиво глядя на его действия. — Решил окончательно добить?       Ответом ей были закатившиеся глаза и громкое цоканье языком:       — Обязательно, — и тут же хмурится, глядя на красные капли на её ногах. — Только позже.       Садится на корточки, держа в ладони перекись, и неуверенно, будто спрашивая разрешения, заглядывает в голубые глаза. И тут же льёт в ранку, умело отвлекая Вики от боли.       Ангел шипит, гневно глядя на уверенные действия мужчины, но молчит, позволяя обрабатывать ссадины, и не пытается слезть со стола. Некстати думается, что он великолепно смотрится у её ног, так заботливо вытирая смоченной ваткой кровоподтеки и нежно скользя руками по холодной коже.       — Не больно?       — Чуть-чуть.       Люцифер чуть дует в ранку, находясь от неё в опасной близости, и Вики начинает дрожать, а кожа покрывается мурашками, делаясь гусиной. И ей очень хочется верить, что от холода.       Такое простое, невесомое прикосновение — папа в детстве сто раз обрабатывал её раны таким образом — сейчас выглядит настолько интимно, что дыхание сбивается, а лодыжка, что обхватила его теплая рука, горит огнем. Он всё ещё мучительно медленно, как будто специально, ведёт влажной ватой по её ноге, не глядя Вики в глаза, сосредоточившись и увлечённо рассматривая маленький шрам чуть выше лодыжки. Аккуратно проводит по нему ладонью, очерчивая пальчиком и пробирается выше, почти до самой коленки. Сильнее обхватывает за внутреннюю часть и шумно выдыхает, словно сдерживаясь.       Вики заворожённо наблюдает за ним, не замечая ничего, кроме бешено забившегося сердца, которое, кажется, вознамерилось выпрыгнуть из грудной клетки. Чувствует, как он скользит ладонью, и от такого невинного прикосновения просто сносит крышу, а возбуждение начинает литься по венам, концентрируясь где-то внизу живота. Чувствует, как алеют кончики ушей, и с губ срывается шумный вздох, когда он касается её губами совсем рядом с ранкой, целуя нежную кожу.       Смотря на такого ручного покорного Дьявола у её ног, Вики начинает сильнее лихорадить, а соски предательски встают, отчётливо проступая через мокрую ткань, сдавая девушку окончательно. Люцифер всё ещё ведёт дорожку поцелуев, и Вики благодарит Шепфа, что его глаза закрыты, потому что она точно сгорит со стыда, если он заметит, как она завелась лишь от его заботливых прикосновений и невинных поцелуев.       Его руки обхватывают её лодыжки, и Люцифер отрывается от девичьей кожи, поднимая голову и глядя потемневшими глазами в небесные радужки. Замечает, как зрачки чуть расширились от его взгляда, и уверенно ведёт ладонями вверх по стройным ногам, из последних сил стараясь успокоить дьявольскую похоть, чтобы не наброситься на неё прямо здесь. Проклинает себя, что возбудился как последний сопляк от вида голых женских ног. Поднимает взгляд выше, видит её желание, ухмыляется и выпрямляется во весь рост, вновь возвышаясь над ангелом. Ладони уже оглаживают бедра, поднимаясь к талии и Люцифер склоняется над Вики, ловя её сбивчивое дыхание.       Ей кажется, что если сейчас она не почувствует его губы, то точно умрёт, потому что единственное, чего она хочет прямо здесь и сейчас — это ощутить его ближе, обнять ногами за талию, прижимаясь так, чтобы между ними не осталась миллиметра свободного пространства. Она хочет запустить руки в его густые жёсткие волосы и впиться в мягкие губы, ощутить его уже стоящий член и наслаждаться, наслаждаться, наслаждаться, утопая в такой запретной близости.       Вики не понимает, как так получилось, когда ещё пять минут назад она всё бы отдала, чтобы убить его, а сейчас — всё, чтобы поцеловать. Невозможно было постоянно находиться в таком разнообразном калейдоскопе эмоций рядом с ним, но она находилась и ловила от этого мазохистский кайф, как наркоман, получающий очередную дозу. Жадно ловила каждый его вздох, не понимая, как можно быть горячим настолько, что она готова распластаться лишь от обычной заботы и лёгких поцелуев.       Остаются считанные сантиметры, и Люцифер уже касается своим носом её, предвкушая такой сладкий, долгожданный, взаимный поцелуй. Дышит с ней одним воздухом на двоих, чувствуя, как её тонкая рука потянулась к его шее, так жаждет ощутить её рядом, что крылья невольно расправляются, намереваясь закрыть их от внешнего мира. Медленно наклоняется и почти касается её мягких губ, когда громкий звук дверного звонка разрушает их уединение.       Она отшатывается, испуганно глядя огромными глазами, и Люцифер готов убить проклятого Хосе, так не вовремя заявившегося с плановой уборкой. Дьявол опускает голову, глубоко дыша и стараясь не сорваться, но не выдерживает и чуть отходит от девушки, поворачиваясь к двери.       — Пошёл вон! — хриплый рёв разносится по дому, но момент уже упущен, и Вики, не мешкаясь, быстро соскальзывает со стола, заливаясь краской.       Ей стыдно и страшно, и так противно от осознания того, что, если бы им не помешали, она точно коснулась бы его губ и отдалась бы ему вся. Ноги дрожат, и она сводит колени от уже остывающего, но всё ещё теплившегося возбуждения.       — Мне надо переодеться и в душ, — Вики понимает, что просто ищет повод сбежать от своего позора, снова давая слабину.       — Халат в ванной.       Девушка быстро ретируется, а Дьявол так и остаётся неподвижен, стеклянными глазами смотря сквозь мокрый стол на место, где только что сидела Вики.

***

      Это конец.       Люцифер стоит на террасе, жмурясь от выступившего солнца, и понимает, что это полный крах. Всё пошло совсем не так, как он планировал. Идея была влюбить в себя девчонку, поиграться с ней и воспользоваться в нужный момент. Идея была посмеяться, почувствовать своё превосходство и, как всегда, победить. Идеи чувствовать бешеное биение сердца и каменный стояк даже от непоцелуев не было.       Он с силой сжимает перила и старается не представлять, как мог оттрахать её на чертовом столе так, чтобы ноги не держали. Старается не представлять её стоны, распухшие искусанные губы и сорванное мокрое платье. Старается не представлять, как можно прямо сейчас зайти к ней в душ и закончить начатое.       Выдыхает сквозь зубы и утешает себя тем, что просто давно не было. Секс — это как наркотик, и когда его нет, любой таракан кажется сексуальным. Да, так и есть. И влечение к ней — это просто жажда физической близости, и как только он её получит — его отпустит. Обязательно отпустит.       Отпустит же?       — Где мне высушить платье? — её голос отвлекает от тяжких мыслей, и Люцифер поворачивается, снова надевая маску надменной заносчивости.       — Тебе и в моем халате неплохо, — скалится и в душе грустно радуется, что неловкость почти прошла, и всё снова как прежде. Можно снова отпускать сальные шуточки и раздевать её взглядом. Вот только почему-то совсем не хотелось больше быть мерзавцем рядом с ней.       — Я серьезно.       — Оно всё равно больше похоже на половую тряпку.       — И в чём мне в школу возвращаться? — Вики возмущена и всё ещё чувствует стыд, поэтому не хочет задерживаться здесь ни на секунду дольше.       — У тебя выходной завтра?       — Какое, нахер, это имеет значение? — раздражение. Снова. Невозможно оставаться спокойной рядом с ним. Разве так сложно ответить на простой вопрос?       — Не ругайся, тебе не идет.       — Тебя не спросила.       — Я тебе не хамил.       — Ты выкинул меня в воду!       Иронизирующе поднятая бровь и красноречивое молчание говорят сами за себя, и Вики побеждённо опускает руки:       — Да, выходной, — выдыхает. Проще сдаться, чем вечно бодаться и перепираться с этим упрямцем. Всё равно всё сделает так, как он хочет.       — Можешь остаться здесь на все выходные. Меня не будет, так что тебе никто не помешает, — он запускает пятерню в волосы, оглядывая пространство, залитое солнечным светом. — Хосе придёт завтра убираться и принесёт продукты. Голодной не останешься.       Обрадовавшись и огорчившись одновременно, Вики не находит, что сказать, когда он разворачивается и, не дожидаясь её ответа, спешит покинуть свой уютный дом.       Ангел смотрит ему в спину, и смутная догадка такого поведения Дьявола закрадывается в голову. Когда красные крылья пропадают из поля зрения, Вики уже почти уверена, что не одна она малодушничает и бежит от назревшей внезапно проблемы. Обхватывает себя руками, чувствуя плюшевую мягкость его халата и подмечает, что уже привычная, такая болезненная тоска от его ухода снова схватила сердце. И ненавидит себя за это.       Вики плюхается на диван, закрывает глаза и понимает, что её гордость растоптана, сердце украдено, а гнусный замолчавший чертёнок не даст ей уйти отсюда, глупо лелея надежду на то, что Дьявол всё же к ней вернется.