Белочка

По коридорам дворца обители богов решительно шагал Тор. Он не забыл слова язвительной колдуньи из Мидгарда и теперь был намерен удостовериться в их истинности. О том, что смерть Локи не очередная фальшивка, как обычно, думать не хотелось. Громовержец покрепче сжал молот, словно пытаясь зарядиться уверенностью. Он выяснит правду. Всеотцу открыты многие тайны вселенной. Кто знает, может он сможет, если не отыскать, то хотя бы удостовериться, что Локи жив и в каком-то из миров даже здравствует. Проигнорировать этот мизерный шанс, с его стороны, было бы подло… — Тор, сын Одина, — произнес царь, величественно восседая на троне. Громовержец в который раз поразился умению отца сидеть на любой горизонтальной поверхности так, как будто он продумывает судьбы цивилизаций и получает сигналы из космоса одновременно. Сколько Тор себя помнил, Один всегда выглядел так. — Отец, — мужчина подошел к подножию трона и склонил голову в приветствии. — В последнюю нашу встречу ты сказал, что не собираешься возвращаться в Асгард. Что же привело тебя сюда? — Локи, — коротко выдохнул Тор. — Одна мидгардская ведьма подарила мне надежду на то, что он может быть жив. — Что за ведьма? — нахмурился Один. — Генриетта Эванс. Ты ее не знаешь, но я о ней упоминал. Она вместе со своими друзьями помогала мне и моим товарищам, Мстителям в противостоянии с войском читаури. Она очень сильна и п… Прожорлива, особенно, в отношении орехов. — …Проницательна. И она предположила, что Локи вновь мог обмануть смерть. Я вернулся, чтобы удостовериться, так ли это. — К чему тебе Локи и его судьба? — вскинул брови царь. — Разве он не натворил достаточно бед, чтобы пожелать навсегда забыть о его существовании? Тор набычился. — Ты не прав, отец. Локи, конечно, гад и все такое… Он много раз пытался меня убить, хотя я до последнего считал, что у него просто такие странные игры. Он провел в Асгард ледяных великанов. Обрушил Радужный мост. Пытался захватить Мидгард и собственными руками оборвал множество жизней. Да и вообще заноза еще та… На каждом пункте Один кивал, причем, чем дальше — тем довольнее. — Но он все равно мой брат. Один кивнул. И только потом, сообразив, что ляпнул Громовержец, вскинулся. — Разве он не отказывался от родства с тобой? Причем многократно. — Это неважно, — качнул головой Тор. Вот же непробиваемое создание. — Он мой брат. Мы выросли вместе, и даже спустя череду его подлостей, он мне все еще дорог. Если он жив, я хочу знать об этом. Но искать его и вести сюда, на суд, не буду, даже если ты прикажешь. Прости, отец. Я просто хочу быть уверенным, что он не погиб и счастлив той жизнью, которой живет. Ты можешь выяснить это? Тор поднял на отца упрямый взгляд. Один посмотрел на него с нечитаемым выражением лица. Огладил бороду один раз. Огладил второй. С тоской покосился в окно. Снова на Тора. И наконец буркнул: — Поистине, упрямство твое перешло к тебе от предков. Хорошо, я попытаюсь узнать. И, прежде чем Громовержец успел завопить от радости, предупредил: — Но я не гарантирую результата! Ты хорошо знаешь Локи. Он способен спрятаться от любых глаз, если захочет. — Это точно, — радостно кивнул Тор и тут же вспомнил: — Да, точно. Ты, случайно, не знаешь, что за сила может превратить целый город в прах? И где находится ее источник? — Зачем это тебе? — подозрительно прищурился царь. — Да так, ни зачем, просто для общего развития, — состроил невинную мордашку Тор. С его брутально-бородатой физиономией смотрелось это, откровенно говоря, комично. Один дернул уголком губ. — Я тогда в библиотеке поищу, — решил Тор, чуть ли не посвистывая для убедительности. — Кха-кха! — Отец? Что с тобой? — всполошился Громовержец и задал удивительный по идиотизму вопрос: — Ты в порядке?  — Да-да, все хорошо, — просипел Один, почему-то прикрывая рот рукой. — Ступай, сын мой. — Прощай, — склонил голову Тор. И направился к выходу. Всеотец проводил его нечитаемым взглядом, дождался, когда двери в тронную залу закроются и звучно стукнул посохом об пол. Тотчас его окружило защитное поле, сквозь которое никто ни пройти, ни разглядеть, что творится внутри. Личина Одина поплыла, и через несколько секунд на его месте оказался Локи. Бог Лжи и Коварства согнулся от беззвучного хохота. Когда приступ закончился, трикстер горестно простонал: — Мой брат идиот. Мой, ётун его дери, брат, — как-то по-новому выделил интонацией последнее слово мужчина. — И он идет в библиотеку. Я даже не знаю, какая часть этого предложения хуже! Подумать только, до сих пор считает его родней! И более того — беспокоится. После всего того, что он ему сделал… До чего очаровательно, аж тошнит. Надо будет сообщить ему, что догадки верны, что ли. Только осторожно, чтобы себя не выдать ненароком. Стоп. С чего это он вообще об этом задумался?! Какое ему дело до Тора и его беспокойства? Подумаешь! Они даже не родные… Заразил своими братскими чувствами. Тьфу! Но, как и что сказать, он все-таки обдумает… Еще ведьма эта… Генриетта Эванс. И второй вопрос Тора про город и силу явно как-то ее касается. Интере-есно. Очень интересно. Прах, значит? Как-то связан со Смертью? Хельхейм? Надо бы ему тоже в библиотеку наведаться. Не сейчас, после Тора. Все равно этот дубина там почти ничего для себя не найдет. Он и с книгами-то обращаться не умеет. А вот Локи уже давно прознал, в каких местах Один от лишних глаз спрятал запрещенку. Про мир мертвых там наверняка что-то найдется…