Там, где Дом

      Мысли метались осиным роем. Мелькали огненными кометами, оставляя за собой лишь выжженный след. Что теперь делать? Куда бежать? Послушать дальше, конечно, интересно, но вдруг заметят волей. Тщательно следя, чтоб никакая гадость в самый важный момент не хрустнула под ногой, я отходила вглубь двора. Если обойду по соседней улице то, смогу пройти к…? А собственно куда я собиралась? Вопрос поднял с глубин души сомнения и страхи. Идти-то мне некуда: за домом слежка, в доках пираты, дозор тоже не выход, и время играет против меня. Марго у них. До денег не добраться. Пассажирские суда уже не ходят, а утром порт будет кишеть соглядатаями. Осознание безвыходности положения черным омутом утянуло, поглотило. Бесполезность и ничтожность собственных усилий цепью сковали ноги. Как мне спасти кого-то ещё, когда я не знаю, как спасти даже себя? Злые слёзы навернулись на глаза. Проморгавшись и глубоко вздохнув, направилась подальше от сюда.       Не разбирая дороги под ногами, будто в вакууме я двигалась по опустевшим улицам. Жизнь теплилась, казалось, только в островках ночных заведений, обманчивый покой благополучной части города обнадеживал чистыми дорожками и красивыми фасадами. Однако, даже у таких мест была своя тёмная сторона. Мелькнувшая мысль заставила замереть на середине шага. План, вырисовывающийся в голове, отдавал безумием. Впрочем, мне ли о нём говорить.       К морю вело несколько основных улиц. Уровень достатка районов снижался по направлению к берегу. Богатые предпочитали селиться на возвышенностях из соображений безопасности, беднякам оставалось всё остальное. Спустившись сквозь трущобы к более жилой, нежели развлекательной части, стала осматриваться в поиске необходимого. По дороге пришлось позаимствовать пару тряпок с веревки для сушки белья (простите, люди добрые). И хотя я всё так же продолжала использовать фрукт для сокрытия, ночная прогулка бодрила не столько свежестью ветра, сколько ощущений. Из места, куда привела маленькая улочка, отлично просматривалась бухта, освещаемая маяком и корабельными огнями множества судов. Обходя галечный пляж, я искала лодку, на которой можно добраться до одного из них. Маловероятно, что кто-нибудь обрадуется незваному пассажиру, так что мне предстояло применить свои способности на максимум.       Подходящая рыбацкая шлюпка без паруса вскоре нашлась. Вообще-то было довольно странно, что я умудрялась рассмотреть хоть что-то в новолуние. Отвязывая тугие веревки от колышка, чуть не обломала все ногти. Чёртовы морские узлы, чтоб их. И последний штрих: слямзенные тряпки лишились двух узких лоскутов на бинтовку рук. Упершись ладонями в борт, а ногами в пляж, я столкнула шлюп в воду и заскочила следом. Пловец из меня, как топор, навыки в умении управляться с лодкой не сильно лучше, и всё же она плыла, плавно покачиваясь на волнах.       Капелька радости от успеха растворилась в бешеном коктейле из тревоги и страха всех оттенков и вкусов. Вся концентрация уходила на поддержание скрытности лодки: не только иллюзии, но и звуков от гребков по воде (к сожалению, последнее контролировалось только сомнительным умением обращаться с вёслами). Кто бы знал заранее, что накачанные мышцы рук мне ой как пригодятся – занималась бы зарядкой.       Медленно, но верно берег удалялся, а корабли, стоящие на якоре, приближались. Пока я дошла до пляжа, спёрла транспорт и спустилась на воду, время должно было давно перевалить за полночь, судя по небу, близился час волка – темнейшее время суток. С тех пор как я подслушала разговор, действия шли будто бы сами собой, автоматически, неосознанно – ноги идут, руки делают, а мозг в панике мечется, перебирает варианты. Может лучше поступить по-другому, иначе, да, нет. Бред. Теперь это походу моё перманентное состояние. Прятаться в своих иллюзиях, теряться в них, распадаться на части и показываться лишь разрозненными кусками разбитой маски. Крохотная лодчонка, песчинка в бескрайнем океане – оживший кошмар фруктовика, не иначе. Мой оживший кошмар.       Впереди показалась «Чёрная выдра», тусклый желтый свет пятнами плясал на корме и носу, громадная якорная цепь переливалась масляными бликами, будто бы вырастая недвижимым столпом из воды. Последний раз потянув за вёсла, я втащила их и уложила на дно лодки. Верёвка, ранее удерживающая шлюпку на берегу, шершаво царапала кожу рук и давила вниз своей просмоленной тяжестью. Сила инерции толкала судёнышко на волнах. Встав, я покачнулась и, чудом не улетев за борт, схватила холодный металл цепи. Пропустив веревку сквозь звенья цепи и обвязав их, затянула узел. Не морской, конечно, но, надеюсь, продержится. Выдох. Теперь самое веселое. Ха-ха.       Мокрое железо, местами покрытое мелкими ракушками, с первого прикосновения вытягивало тепло из ладоней. Оттолкнувшись ногой от нижнего из звеньев, я принялась взбираться вверх, стараясь не пыхтеть от усердия, хотя намного больше хотелось громко во весь голос материться. Ноги скользили, спина взмокла от пота и морских брызг, а я едва ли поднялась над метр от воды. Вверху маячило небольшое окошко, судя по габаритам, я должна суметь в него пролезть. Напряжение змеиными кольцами сжимало мышцы всего тела. Наконец, на расстоянии вытянутой руки оказался тёмный провал окна. Лис в прошлом уже пробиралась на этот корабль и об этом событии оставались расплывчатые воспоминания, а жаль, мне бы пригодилась интерактивная карта. Я подтянулась и скользнула внутрь.       В небольшом помещении, буквально два на два, воздух был сырым и стылым, явно подсобное. Осторожно ступая среди канатов и прочей снеди, я продвигалась к двери. Приоткрыв оную, огляделась: продолговатая комната, пушки в два ряда, короба и бочки, видимо, с зарядами. Плотнее затянув вокруг себя покров тьмы, я на полусогнутых кралась к следующей преграде.       Пока что удача была на моей стороне: следующий блок, как и вся палуба, был нежилым, охранялся, если так можно сказать, двумя сопящими в гамаках матросами. Впрочем, кто знает, как на таких кораблях всё устроено, и нужно ли дежурить у пушек посменно. С другой стороны, если поднимают тревогу, то хоть пара человек есть на каждом уровне, простите, палубе. Ниже находился спальный ярус – ряды качающихся люлек, запах тел (фу, какая гадость) и убийственный храп. Здесь Марго нет, ещё ниже только трюм, значит надо искать выше. Есть у меня нехорошее подозрение, в чьей каюте сейчас находится подруга. Внезапно послышались приглушённые голоса. Юркнув за ближайший тюк, притаилась. Сердце стучало набатом так, что отдавало в уши. Тусклый свет полосами спустился в помещение. Под тяжёлым сапогом скрипнула лестница. Спустя минуту человек, так и не спустившись вниз, ушёл, унося за собой фонарь. Дежурный, но где его собеседник? Оглянулась на спящих – никто и не пошевелился. Последовала за мужчиной. Иллюзия скрывала меня даже на свету, только такой фокус требовал запредельной концентрации, да и так удерживать её получалось совсем недолго, потому я старалась держаться преимущественно тени. Часовой поднялся на ещё один уровень выше, и ещё выше, на открытую палубу. Я же решила сначала обследовать нижнюю из них – в щель между дверью и полом слева проникал свет. С неспокойным сердцем, я прислонилась к стене и напрягла слух, в этот раз слова звучали отчётливо, также, как и другие звуки, грязные и мерзкие. При мысли о том, что происходит в каюте, меня замутило, к горлу подступил тяжёлый ком.       Говорили двое, перебрасывались шуточками и, в целом, отлично проводили время. Я не знаю, сколько так стояла, окаменевшая, слившаяся с нишей. По моим щекам текли слёзы. Зажав себе рот ладонью, я старалась приглушить собственное срывавшееся в резкие и частые вздохи дыхание.       – Джим, ты это, полегче, проследи тута, шоб не померла раньше, ик, срока, – мужчина с низким прокуренным голосом, пьяно икнул. Грузно прошагал до двери, едва не сорвав ту с петель, и походкой вразвалочку направился вниз по лестнице.       Мгновения, прежде чем дверь за ним хлопнула об косяк, хватило, чтобы увидеть всё и всех в комнате. Только мужчина спустился на нижнюю палубу, как, не раздумывая и секунды, я зашла внутрь. Джим со спущенными штанами стоял ко мне спиной и даже не заметил этого. Мерзкий ублюдок. Волна гнева поднималась во мне, подобно цунами, затмевающей взгляд. Больше всего на свете сейчас я хотела растерзать его на куски. Сжав кулаки, я почувствовала колющую боль в ладонях, ни капли не отрезвившую меня. Вместо ногтей длинные чёрные когти впивались в кожу. На глаза упала алая пелена. Схватив за плечо мужчину, я рывком стащила его с Марго. Резкий разворот, раскрытые от удивления глаза и четыре алые полоски на его горле. Булькнув, попытавшись схватить меня, Джим споткнулся и кулем осел на пол. Даже не взглянув на тело у своих ног, я бросилась к подруге, похоже находившейся в глубокой отключке. Всё её тело покрывали синяки, на руках не было нескольких ногтей, только кровоточившие куски мяса, правый глаз заплыл и превратился в тонкую щёлку. Главное, что она дышит и видимых ран нет (я старалась не думать о том, что будет, если у нее сломаны ребра).       Меня начало трясти от дрожи. Выдав себе лёгкую оплеуху, я взяла себя в руки, если это словосочетание вообще можно употребить в такой ситуации. Первое – осмотреться. В углу валялся кусок парусины и фляга (как удивительно! С алкоголем), у пирата в сапоге – нож. Несколько минут на то, чтобы зацепить флягу на собственном поясе вместе с ножом, туго обмотать тряпкой грудь, живот и бёдра Марго, закрепить это обмотками с собственных ладоней. Когти не исчезали и изрядно стопорили весь процесс, но в конце концов всё получилось. Предварительно погасив масляную лампу (чем позже всё обнаружится, тем лучше), я потащила нас на выход, перекинув руку девушки через плечо. Под действием адреналина в крови вес более крупной по сравнению со мной Марго не чувствовался.       Оставалась ещё одна проблема: выбраться с этой проклятой посудины, не переполошив вахтовых и всю команду. Через то окошко вдвоём мы не пролезем, никак, только по частям, тьфу, по одному, но Марго не в том состоянии. По всему выходило, что вернуться на ту шлюпку выйдет только через открытую палубу. Кажется, сегодня будет побит рекорд моего использования фрукта за всё время.       Снаружи погода медленно, но верно портилась. Только бы лодку не перевернуло! За шумом волн звуки от шагов терялись. Укрыв нас полной невидимостью, я медленно поднялась на верхнюю палубу. Часовой на марсе, ещё один у штурвала – больше никого. Медленным шагом мы поднялись на нос. По лбу тек пот от напряжения: держать иллюзию становилось всё труднее. Постоянно оборачиваясь по сторонам, я едва не навернулась вместе с Марго, когда её нога зацепилась за такелаж, валяющийся на полу. Подойдя к месту, где свисал якорь, убедилась, что лодка ещё на месте. Более того, я видела, что моя сила всё ещё скрывает её от дежурных.       Чтобы спуститься и не уронить подругу придётся привязать её к себе. Оставшийся бинт и часть бесхозно оставленного каната ушла на фиксирование Марго на спине. Буду молиться, что мои халтурные узлы выдержат, пока мы не спустимся вниз.       Перекинуть ногу, ухватиться руками за поручень, перенести тело за борт. Медленно, так что руки затряслись, спускаться, не давая соскользнуть слишком быстро. Казалось, что это никогда не кончится. Ледяные кольца цепи, вес двух тел, рвущаяся под ним кожа пальцев, брызги воды на лице, пронизывающий насквозь ветер. Нащупав ногой лодку, не отпуская рук от металла, балансируя на весу, плавно опуститься в неё.       Шум волн, крики чает, песнь крови в сосудах – все звуки будто существовали за гранью. Отвязав Марго, я бережно уложила её на дно лодки и перешла к якорю. Веревки вокруг металла не поддавались окоченевшим пальцам – пришлось резать позаимствованным ножом. Освободив наконец лодку и оттолкнувшись от цепи ногой, я испытала облегчение, и не только моральное: теперь единственным, на чём нужно было удерживать более лёгкую в исполнении иллюзию, оставалось наше крохотное судно. Проследив, что волны уносят его дальше от пиратского корабля, я переключилась на Марго.       Лицо девушки было бледнее мела, даже со скидкой на хреновое освещение. Аккуратно разместив тело по центру, уложив голову на собственные ноги, я укрыла его имеющимися тряпками, чтобы сохранить хоть какое-нибудь тепло. Тем временем, волны становились всё выше, а в небе начали появляться серебряные вспышки. Только этого не хватало!       Лодку раскачивало во все стороны, как на качелях (думаю, теперь мы достаточно отдалились от «Чёрной выдры»). Но, при всех моих усилиях, с вёслами я не справлялась. Противостоять бушующему океану было невозможно. Грань между небом и водой, казалось, стёрлась. Чёрные валы сталкивались, разлетались брызгами, только белела пена в отблесках молний. Грянул гром. Яркая вспышка расколола небо, ослепила на мгновение. Океан мотал и кидал лодку вверх и вниз, из стороны в сторону. Свернувшись на дне судна, вцепившись ногами в Марго, я из последних сил старалась удержать её голову от жесткого столкновения с бортами. Очередная волна накрыла лодку, смыв вёсла и едва не захватив нас с собой. Тело сковали слабость и холод, перед глазами потемнело...