Там, где Дом

      Глубокий синий тянулся до горизонта, разбавляемый только белыми полосками пены. Сизая небесная шаль облаков, казалось, вот-вот схлопнется, сольётся с океаном: так близко они находились друг от друга. Одинокие лучи солнца выглядывали то тут, то там, не согревая и не балуя своим появлением надолго. Ветер пронизывал до костей, морозил голову, не давая сорваться. Колючий плед, накинутый на плечи, возвращал в реальность, в тело, в пресловутое «здесь и сейчас». Последнее нисколько не радовало. Хотелось забыться, исчезнуть, проснуться, что угодно, только не ждать вот так у моря погоды. Хах, пять баллов за каламбур! Застывшие пальцы мяли бычок от сигареты, пожертвованной каким-то матросом. Непривыкшее горло першило и драло от дешёвого табака, понижая и так невесёлое настроение на отметку ниже плинтуса.       Из госпиталя меня вытолкали взашей, сказав, что здорова, как тот бык, и делать мне тут нечего. Оставалось только оббивать палубу, да порог в ожидании новостей. Местные глядели не то чтоб с пристальным вниманием (подумаешь вытащили пару чудом живых тел в шторм), но и из поля зрения не выпускали. Странно, что допрос до сих пор не провели, да только кто этих пиратов поймёт. Эта подвешенность и неясность досаждала, как тот надоедливый писк комара в темноте – слышишь, не видишь, а поделать нихрена не можешь. Такая картина осточертела, видать, не только мне: со стороны кают-компании приближалась знакомая фигура.       – Как погода? – подобное начало беседы вызывало желание огрызнуться, хотя это того и не стоило ни по какой из причин. Собственное гадкое настроение – не повод сливать его на окружающих, тем более таких: спасших, подлечивших, накормивших. Быть может последнее было одним из факторов, влияющих на раздражимость – ещё один сомнительный в адекватности выверт психики.       – Спокойная.       – Есть какие подвижки? – всё тем же участливым? спокойным? игнорирующим спрятанную в интонации агрессию голосом, как ни в чём не бывало спросил мужчина.       – Нет, – стоило отметить обнуление в собственных навыках социализации. Весь прогресс скатился на дно и признаков жизни не показывал. Ледяной панцирь вновь ощетинился иголками, предупреждающими: «Не тронь, уе**т!» – и буквально отразился на лице, отталкивая каждого в радиусе нескольких метров. Удивительно, (но нет), что только у этого парня хватало и такта, и терпения возиться со мной. Будь я в другой форме, пожала бы ему руку за усердие. Но всё оставалось неизменно на своих местах: он приходил налаживать мосты, которые я всё с тем же постоянством поджигала. Так и сидели, и молчали, пялясь в покрытый дымкой горизонт. Спустя какое-то время, может пять, а возможно и все двадцать пять минут, мужчина заговорил.       – Мы направляемся к флагману, будем в пределах пары дней. Девочки своих пациентов не бросают, так что пока всё неизменно: быть вам здесь, – взяв небольшую паузу, чтобы прикурить сигарету, он продолжил. – Если только ты не решишься сойти завтра на летний остров. Это наша последняя остановка у суши. Не могу дать гарантий, когда ещё представится такой шанс.       Шанс? На что? Сейчас для меня всё утратило своё значение. Какая разница, где и когда, если могут прийти в любой момент, разломать на части не оставив камня на камне от твоей жизни. Люди такие хрупкие, – мелькнула ещё одна мысль. Идея остаться в одиночестве, бросить Марго, даже не рассматривалась. Нет, себе врать – последнее дело. Рассматривалась, с разных сторон, и холодной логики (а много ль её у меня после всего сохранилось), и таких смешанных и противоречивых чувств и эмоций. Не смогла тогда оставить, не могу и сейчас. Это пугало. Такая нездоровая привязанность в ущерб себе, ставила под большое сомнение наличие чувства самосохранения.       – Не уйду, если не погоните.       – Да шож мы нелюди какие?! – теперь весьма правдоподобно обиделся собеседник. В ответ только повела плечами. Кто вас знает, морских волков, может сегодня обогреете, а завтра шкуру живьём спустите. Впрочем, и тут я допускала сильную ошибку, судя по общему частное. Неведомо откуда взявшаяся уверенность не давала реальной возможности усомниться конкретно в этих ребятах. А людские сплетни, по своему опыту знала, часто не имеют ничего общего с реальностью, даже такой долбанутой. ***       К вечеру того дня погода резко поменялась: вошли в зону обещанного летнего острова. Жара и духота стояла страшная. Меня, итак не слишком хорошо переносящую качку на корабле, плющило нещадно, оставаться в пожертвованной каморке было решительно невозможно. И вновь я куковала на верхней палубе вместе с вахтовыми, ну как вместе: я, законопатившись в угол от пристройки, они – на постах. Ко мне не подходили, не докапывались, что меня более чем устраивало. От всего, что произошло на «Выдре», меня будто отделяла пелена. Жуткий калейдоскоп воспоминаний ощущался чужеродным. Вовсе не я там была, не я убивала, спасала, рисковала жизнью. Просто чей-то неудачный сон. Я подозревала, что долго это не продлится и меня накроет. Ха-ха, здравствуйте, кошмары, панические атаки, я скучала. Вот будет шутка, если меня таки ссадят где-нибудь, только бы иметь возможность нормально спать по ночам, не выслушивая крики чокнутой припадочной.       Ночь сменилась ярким рассветом всего за одно мгновение, только моргнула и уже утро. Во рту поселилась пустыня, а в голове – перекати-поле. Бывало и хуже. Быстро ополоснувшись в медотсеке (поскольку пользоваться общей мыльней, при учёте всех обстоятельств и собственной паранойи, я отказалась наотрез), я поспешила покинуть владения сестричек. С девушками в коротких халатиках у нас сложился настороженный нейтралитет, но доступ к их душевой мне нехотя выдали. Неожиданно для такого раннего часа проснулся голод. В камбузе занято было два стола: первый, видимо – матросы с вахты, а за вторым, зевая и уткнувшись в кружку, сидел знакомый шатен. Когда я подошла ближе, только махнул в сторону огромной кастрюли на раздаточной.       – Там немного осталось, пока больше ничего нет.       Занятая кашей в собственной тарелке, я даже не заметила, как ненавязчиво меня втягивали в беседу. Вкусно? Чай, кофе? С молоком, сахаром? Погода сегодня-завтра будет жаркой. Местные выращивают замечательный кофе, используют особую обжарку, вкус напитка делается неповторимым. После очередной шутки я обнаружила улыбку на собственном лице. Невероятно.       – Татч, признавайтесь, что вы добавили в мой кофе?       – На «ты»: я ещё слишком молод, слышать такое от девушек, – махнув лопаточкой из-за стойки, ответил кок. – Ничего кроме искренней любви к своему призванию.       – Быть пиратом или коком? – не удержалась от шпильки.       – В данном случае, второе, – он бросил пристальный взгляд на меня. Вся лёгкость этого утра лопнула, как мыльный пузырь. Умею я испортить атмосферу. ***       Медотсек встретил тишиной, коротко поприветствовала Роз, дежурящую за столом в окружении бумаг.       – Без изменений?       – Пока в себя не приходила, но, в целом, прогноз благоприятный.       – Я посижу тут немного?       Нахмурившись, девушка кивнула:       – Недолго.       Марго лежала на кушетке, опутанная трубками капельниц. Загорелая кожа контрастировала на фоне белых простыней. Воздух пах лекарствами и чистящими средствами. Присев на соседнюю койку, переплела собственные пальцы в замок. За стенкой слышался шум волн и крики чаек. Так и сидела, пока в принудительном порядке меня не выгнали на палубу.       Делать было нечего, оставалось только сидеть, глядеть на море, вдыхать его вместе с солёными брызгами. Мечты сбываются, поэтому будьте с ними аккуратнее. Хотела в океан? Пожалуйста! К сожалению, я была не в том настроении, чтобы наслаждаться и вкушать открывающиеся виды. Бескрайняя стихия не трогала моё сердце как прежде, на фоне общей паршивости состояния.       Прежде чем меня накроет, в чём я не сомневалась, стоило просмотреть всё беспристрастно. Один чёрт, моя эмоциональная палитра сейчас окрашивала мир исключительно в мрачные, серые тона.       Убила. Сама, собственными руками. Не задумываясь ни на секунду. Нутро воротило от подобного, но будем честными – повторись ситуация, поступила бы точно так же. Никогда не подозревала о себе, не мыслила, не желала. Жизнь неприкосновенна, чья бы она не была. Твоя свобода заканчивается там, где начинается другого. Контекст общественных устоев, в которых ты растёшь, неизменно накладывает отпечаток, хочешь или нет. Пока меня не ломало от осознания, так… обещающе скалило зубы. Ещё и эти когти. Откуда они взялись – непонятно. Раньше иллюзии оставались бесплотными, как мираж, но в этот раз они были более чем материальны, и остры. Когда я очнулась, руки выглядели как обычно, ничего общего с картинкой накануне. Разобраться с этим было бы интересно, но афишировать владение фруктом в мои планы не входило, поэтому эта неясность падала ещё одной монеткой в копилку вопросов без ответа. Например, таких, как я оказалась в этом теле и что случилось с его владелицей? Была ли моя предыдущая жизнь только очень ярким сном? Множество вариаций крутились в голове так долго, что вызвали мигрень – пришлось отложить тогда это на полку и забыть, и вот так не кстати оно снова всплыло. Отбили склянки: обед.       Большое количество незнакомцев, мужчин, пиратов в замкнутом пространстве нервировало, так что от приёма пищи я решила отказаться, всё равно аппетита нет. Кто бы сомневался, остаться голодной мне не позволили.       Такое гостеприимное обращение даже пугало. Ну не на убой хотят откормить? Работорговцы тоже галантным отношением к товару не отличаются. От разнообразия выводов, к которым можно было таким темпом прийти, дернулось веко. Шаблон упорно не желал складываться, прямо как паззл воспоминаний в моей бедной башке. Тем временем передо мной дымилась плошка с супом, рыбным, судя по запаху.       – Вы странные пираты, – само сорвалось с языка.       – Уж какие есть, – ухмыльнулся Татч, так что морщинки у глаз образовали сеточку. ***       Жаркий остров оставался позади. Ближе к ночи, когда горизонт окрасился переливами алого, в небе показалась сияющая точка. Похожая на комету, она стремительно приближалась, вызывая оживление среди пиратов. Можно было рассмотреть, как постепенно из лазурного огня вырисовывается птица?! Обогнув круг над центральной мачтой, новая форма НЛО опустилось на палубу. Из голубых всполохов проявилась фигура мужчины. Феникс Марко – мелькнуло в голове, мысль была странной: прежняя Лис знала не так много о пиратах Белоуса, ровно то, что те существуют, а сам Эдвард Ньюгейт – сильнейший человек в мире и один из Йонко, так что лёгкое подобие дежавю удивило. Ладно, наверное, когда-то листовку увидела и запомнила. На встречу «незнакомцу» вышел Татч, широко размахивая руками.       – Какая важная птица к нам пожаловала! Какими судьбами, командир?       – Вы задерживались, йой, – немного с ленцой ответил блондин, цепким взглядом окидывая окружающих, задерживаясь на мне.       – В шторм попали, сбились с курса. Двоих вот из воды вытащили, – кок закинул руку на плечо накама, перед этим махнув ею в мою сторону. Обнявшись, парочка направилась в сторону камбуза. Я же решила не отсвечивать, а ещё раз проверить состояние Марго и засела в медотсеке.       Где-то через полчаса какой-то матрос передал, что меня ждут в кают-компании. Внутри предательски ёкнуло. Собрав кое-как конечности в кучку, я последовала за провожатым. Оставив меня у тяжёлой двери, тот отправился по своим делам. Вдохнула поглубже и дёрнула ручку на себя.       В кают-компании как правило было достаточно людей, шумно и накурено, но в данный момент здесь находились только человек-птица, Татч и я. Командиры – очевидно даже без стрёмных предзнаний, что это они – коротали вечер за бухлом. Я уловила характерный запах с самого порога. Сомнительно приятная для паранойи комбинация, но моего мнения не спрашивали. Указав на место напротив, блондин отхлебнул из кружки.       – Кто? Откуда? Как? – спрашивал медленно с расстановкой, будто вколачивая гвозди в гроб, который я уже успела себе в красках представить. Чушь. Какие гробы? Так выкинут за борт и плыви топориком в гости к морскому дьяволу. Пока я пыталась заставить язык ворочаться, прибавил, – Покажется, что врёшь – пеняй на себя.       И вот как-то поверилось и в то, что ложь почует, и в то, чем обернётся.       – Лис, с острова Ливер, – поджилки тряслись вовсе не по-детски.       – Мы на Янтарном острове встречались, – с вполне доброжелательной улыбкой, не подходящей ситуации, сказал Татч, сидящий справа с таким видом будто бы и не при делах.       – Мы с Марго, моей подругой, она сейчас в вашем медотсеке, на нём жили последние месяцы.       Под тяжёлым, словно глыба, взглядом голос не дрожал.       – Нашу лодку утянуло в море, попали в шторм.       Бум. В голове загудела кровь под звонкой удушающей Волей. Рассказывай потом сказки про сверхчеловеков, когда от присутствия одного в глазах чернеет.       – Недоговариваешь. Подругу твою не море потрепало.       На глаза навернулись слёзы. Пошёл к чёрту. Не заплачу.       – Она пиратам попалась, те её и разукрасили. Я вытащила тайком, когда все спали. Подплыла на лодке. Когда уходили, чтобы не шуметь не использовала по началу вёсла, а потом и бесполезно было.       На висках выступил пот. На голову всё ещё давило – крепко сжала зубы, аж челюсть заныла.       – Что за пираты?       Хотелось огрызнуться, сказать про всех добрых пиратов в общем и о конкретных, в частности. Будто, действительно, было так много шансов налететь на корабль Белоуса в шторм на рыбацком шлюпе, чтобы подозревать в шпионаже.       – Пираты Коула Выдры.       Командиры обменялись нечитаемыми взглядами, понятными только им. Выдержав паузу, в которую ей-богу я слышала, как рвутся от напряжения собственные нервы, блондин с идиотской причёской вынес вердикт.       – Как подруга очнётся выслушаем её версию. Тебе с ней видеться не разрешено. Хорошо, если ваши истории совпадут.       Из груди волной поднялась злость. Какого?! Мать?! Его?! На язык без очереди лезли маты, но я выцедила со всем спокойствием мне доступным:       – Марго была без сознания всё время с тех пор, как я за ней пришла.       Синие глаза блеснули сталью.       – Вот и уточним детали.