***
Задница, голени и предплечья возмущенно болели. Сильнее, чем многократно подбитое эго. – Хватит витать в облаках, – одернул Арэта, недовольно хмуря брови. – Вместо того, чтобы принимать удар на блок, ты должна была уклониться. – Тогда я бы открылась с боку. – Нет, если бы сразу сократила расстояние и контратаковала. Тебе не подходит стиль боя с лобовой атакой. Ты должна постоянно двигаться, а не стоять столбом, пока тебя выносят на прямую. Пыхтя паровозом и скрепя сердце, согласилась с пиратом. Проворство и юркость оставались немногими преимуществами в бою с более крупным противником (а тут блин каждый второй, как две меня). – Еще раз повторим эту связку. Вставай, – бескомпромиссный тон не предполагал отказа. Наставив мне еще порцию синяков, пират удовлетворенно кивнул, сочтя тренировку продуктивно оконченной. Нет прогресса без боли – определенно, его кредо. – Арэта-сан, где вы научились боевым искусствам? Те приемы, которые он давал, не походили на грубые и простецкие движения прочих пиратов. И хотя выглядел Арэта, как самый что ни на есть характерный бандит с переломанным носом, было в нем что-то отличное от других, какая-то особая аура что ли. Похожее ощущение расхождения, несоответствия в мелких и не заметных по одиночке деталях я регулярно ловила рядом с некоторыми командирами, но то понятно и объяснимо. Взять того же Изо – один большой разрыв шаблона – изысканные манеры и плывущая невесомая походка контрастно соседствуют со шкафообразными габаритами и шаблонно мужским, агрессивным поведением, за которыми не так заметны цепкий ум и острый глаз. Ещё интереснее Татч – лапочка-лапочкой, мозги свои за кастрюлями прячет, а прижучить в случае чего может так, что мама не горюй. Про Феникса даже не заикаюсь, опять же. – Жизнь долгая, бывало всякое, – абстрактно отмазался мужчина. – Звучит интригующе, – ну не хочешь говорить, и не надо, и без тебя найду у кого спросить. Поблагодарив за тренировку, собрала свои косточки воедино и побрела приводить себя в порядок. В задымленной кают-кампании я выцепила взглядом Харуту, с унылым видом гипнотизирующего тарелку с блинами. На столе рядом с комдивом лежала утренняя газета, свежая, судя по заметному оживлению в народе. – Чего пригорюнился? – Подсчитывает убытки, – с ласковой улыбочкой змеи просветил Изо, чокаясь кружкой с Марко. – Что случилось? – суть происходящего упорно избегала моего понимания. Веселящиеся старшие командиры и прибывающий в трауре младший – наталкивали только на мысли о том, что Харуту обломали с совершением шалости. Хотя после последней своей выходки, в которой пострадала каюта Изо, двенадцатый комдив вроде как не отсвечивал и был тише воды. – Чья-то теория вероятности потерпела грандиозное поражение от поразительного совпадения, – тонкая улыбка накрашенных губ намекала, что разгром косметички и разбитый туалетный столик ещё не забыты. – Какой ты злопамятный, – к схожему выводу пришел и Феникс. – Может мне кто-нибудь нормально объяснить, что случилось? – Портгас отказался от должности Шичибукай, – промычал Харута. – Но я никак не могу понять, как ты могла так угадать. – О-оу, – глубокомысленно протянула я, тут же натягивая радостную улыбку, – то есть, ты должен мне денег! Аж за три месяца на камбузе! Мне они очень пригодятся на следующей высадке, так что это всё очень удачно сложилось. Белли-белли, белли, мои, белли, – противно пропела на ухо парню, выхватила блинчик из его тарелки прежде, чем он успел отреагировать, и с гоготом убежала в камбуз. Едва ли Харута в таком настроении согласился бы помочь. Впрочем, не только он находился в замешательстве. Сквозь радость сквозила тонкая нить смутного напряжения. Но желание радоваться жизни пересиливало неприятное покалывание внутреннего голоса. Подумаешь предчувствие не подвело. Просто удача наконец-то решила наполнить попутным ветром и мои паруса.***
История с пари постепенно забылась. Для всех, кроме меня. В ящике прикроватной тумбочки, купленной, к слову, на деньги от двенадцатого комдива, собирались и хранились вырезки из газет и листовки, связанные с Огненным кулаком. Заметь кто из ребят подобную коллекцию, и дразнили бы меня долго и со вкусом, в лучшем случае. Татч мог бы, наверное, предположить, что за этим стоит нечто большее, но так случилось, что он таки ни разу порог моей каюты не пересекал. Негласная договоренность сложилась сама собой: я не заходила к нему, он – ко мне. Единственными редкими гостями моей каморки оставались мои медички, поварята и Харута. Намного чаще юная компания собиралась в комнате Харуты, Тони и Рейры или общих помещениях, просто по причине большей площади. Спроси кто, я бы не смогла объяснить для чего собирала всё это так же, как и с тем пари. Просыпаясь ночью от удушающей тревоги, я зажигала лампу и часами пялилась на отрывки бумаги, разложив их по кровати. Меня давно перестали мучать кошмары, но спонтанные ночные бдения изматывали ничуть не меньше. Я пыталась уловить тонкую нить, связывающую события воедино, объяснить чувство неправильности и звенящего напряжения от взгляда на смазанные фотографии и кричащий текст. Я пыталась и не находила ничего. Все мои измышления и ощущения разбивались о невидимую стену. Дверь еле слышно щёлкнула замком. Поправляя тёплую шаль на плечах, я выбралась на палубу. Не так давно закончился дождь – в воздухе ещё стоял запах озона и соли. Чиркнув зажигалкой, выпустила колечко дыма. От скрытого облаками неба и океана расползалась тьма, разбиваясь о бортовые огни. – Не спится? – задумавшись, не заметила, как подошли со спины, и подпрыгнула от испуга. – Марко, помилуй тебя дьявол, нельзя так подкрадываться к людям! У нас так половина команды сердечниками станет, – лучшая защита – это нападение (Арэта, конечно бы, сказал, что контрудар и быстро драпать, но его тут слава богам не было). – Я не подкрадывался. А следить за обстановкой нужно всегда, – флегматично отозвался старпом. – Волей, например. Жирный намек вызвал оскомину на лице. И этот туда же. – Ой, командир, не занудствуй. Стариковских нотаций мне и от Арэта-сана хватает. Говорит, у меня даже зачатков Воли наблюдения не наблюдается, – поморщилась на каплю, упавшую с такелажа прямо за шиворот. – Это плохо, – серьезный взгляд остановил готовую сорваться следующую шуточку. – Знаю, – помрачнев, отвернулась к палубе и перевела взгляд на паруса, выгнувшиеся от промозглого ветра. – Харута обмолвился, мол, мы курс сменили, – перевела тему. – Да. Джимбей сейчас дерется с новичком, – Феникс выдержал паузу и продолжил, – Огненный кулак вторгся на нашу территорию. Я так понимаю, хочет зубы об Отца обломать. – Что? – неверяще посмотрела на Марко. Что он сказал? – Джимбей, который один из Шичибукай? – И один из наших союзников. – Дерется с Портгасом? – виски прострелило болью. Согнувшись, схватилась за голову. Перед глазами зарябило. – Лис? Что с тобой? – Феникс обеспокоенно коснулся плеча. – Я… ничего, – выпрямилась и глубоко вздохнула, – всё в порядке. Наверное, уши продуло или что-нибудь в этом роде, к утру пройдёт. Лучше мне сейчас просто прилечь. – Может обратишься к девочкам? – Не нужно. Я в норме. – Заканчивайте этот детский сад, – прищуренный взгляд намекал на то, что Марко более чем в курсе холодной вражды с лазаретом и в достаточной степени этим недоволен. Ну докатились, блять, дожили. Не хватало только, чтобы в мои личные конфликты начальство лезло. Как он это представляет? Мы с Роз под его руководством пожмем мизинцы и прочитаем «мирись, мирись и больше не дерись»? Да и не я в этой ситуации главный зачинщик, если уж на то пошло. – Не понимаю о чём ты, – демонстративно подняла руки вверх, – и вообще не ко мне претензии. Небольшая женская ссора, так бывает, не нужно поднимать тревогу. – Если ты болеешь и из-за «небольшой женской ссоры» который месяц не спускаешься в медотсек, то это проблема, и с ней нужно разобраться. – Я не болею. Моей регенерации на десяток наших хватит. И вот не надо раздувать проблему из ничего, – нахмурившись сложила руки на груди. – Командир Марко, при всём уважении, у тебя с двумя дивизиями и прочими детьми итак забот по горло. – Так не нужно их добавлять, – с нордическим спокойствием ответил Феникс. – Да я и не… гррх… – разозлено выдохнула, – к черту, я спать. Хорошей вахты. Быстрым шагом протопала до пристройки и скрылась в темном коридоре. Ну что за дивный вечер! Почти наорала на командира и чуть не послала его, хотя и очень хотелось. Хорошо, что сдержалась. Получить отработку по такой причине было бы до слёз обидно. И, кажется, у кого-то скоро намечаются женские праздники. Увы, это не повод срываться на людях, даже если и нажимают на больную мозоль, потому что у самой уже в печенках сидит вся эта ситуация. И Роз, конечно, хороша: оч-чень взрослое поведение демонстрирует. Вот и в хвост ей ветер, в жопу дым. Пусть сама разбирается с комдивом, раз это до него дошло. Думать об этом было легче, чем копаться в буйных самоощущениях, странных вспышках узнавания и туманном будущем. Так, не разувшись, я и вырубилась поперек кровати.***
– Земля! – прокричал Чиж с вант. Я оглянулась на юнгу, не сразу сообразив о чём речь, и побежала в сторону полубака. В раз оживившиеся матросы начали приготовления к швартовке. Кое-как рассмотреть берег удалось только с носовой фигуры, куда также выбрались командиры. Вцепившись в рукав Харуты, я с волнением всматривалась в приближающийся в тумане остров. За поднявшейся суматохой едва не пропустила появление Белоуса. – Отец? – спикировал на плечо капитану Феникс в птичьем обличии. – Что-то я засиделся. Хочется посмотреть, на что способен этот сопляк, – ухмыльнулся Белоус. «Ой не хотела бы я оказаться на месте Кулака» Каменистый пляж, почти от самого берега покрытый хвойными деревьями, возник внезапно. В центре поляны с выжженной землёй находилось двое. Громадная синяя фигура – видимо, Джимбей и намного меньше, в рубашке и яркой шляпе – Портгас. Чуть поодаль от них виднелась ещё группа людей. Пиковые пираты? – Кто из вас хотел убить меня? – пророкотал Йонко. – Я сражусь с тобой, раз ты так этого хочешь. – Это пираты Белоуса! – раздались испуганные крики людей с пляжа. – Я буду драться с твоими людьми в одиночку, – Белоус рывком спрыгнул на землю. Да тут же больше тридцати метров! Никто из командиров даже не шевельнулся. Отбивая-чеканя древком бисэнто каждый шаг, Эдвард Ньюгейт двигался с неудержимостью стихии. Бросившихся на Белоуса людей отбросило в стороны, как взрывной волной. – Мать моя… – прошептала, приоткрыв рот. – Это ещё что, – ответил Харута, – смотри, что дальше будет. Возникшая от самой земли высокая стена из огня, отрезавшая Пиковых пиратов от поднявшегося на ноги Портгаса и Йонко, вызвала череду воодушевленных и не очень выкриков с обеих сторон. Парень едва держался на ногах и всё же решил драться. «Дурачина, его же вместе с командой в бетон укатают,» – не очень уместно возникло сожаление. Портгасу хватило одного удара. Его команду без труда и почти что без сопротивления повязали – Пиковые были явно в меньшинстве. – Отец предложил ему вступить в команду? Серьезно? Мне это не показалось? – вторя моим собственным мыслям спросил Харута. – Ага, а тот его послал, – бесцветно отозвалась я. Двоякое чувство удивления, правильности, радости, тревоги сбивало с толку. «Так и должно быть, так и надо,» – нашептывал внутренний голос. То же он вторил и после, когда новоявленный не-покойник продолжил отжигать уже на корабле. Выходные дни – это замечательно, это чудесно. Только вот в последнее время обстановка на Моби Дике не располагала к ленивым променадам под солнцем. «Чудесное дитя», как окрестил Изо нашего пленника, ни разу не раскаявшись в поединке с Джимбеем и Отцом, едва оклемавшись от травм, перешло в активную стадию получения новых. Цензурных слов не находилось ни у кого. Раз за разом Портгас пытался убить (или скорее убиться об) капитана. Но также под раздачу попадали и несчастные, пытавшиеся вывести парня на диалог. То, что засранца даже не посадили в трюм выходило за все рамки разумного и моего понимания. Это злило. Во-первых, потому что такого отбитого гостя предоставить фактически самого себе уже немыслимо. Ладно Фениксу, вот кому-кому, как с гуся вода, или кому-нибудь из командиров с беснующимся Портгасом пересечься, они и отобьются и в ответ наваляют, а остальным что делать? Поливать горящие портки из бочки и нырять за борт? А во-вторых, получается, что я бог весть сколько отсиживала тише воды и ниже травы, а сколько раз меня на ковер вызывали. А этот не стесняясь нападает и ему ни единого словечка! Где справедливость? – Нету её. С этим к другой организации, – ехидно ответил Татч, на случайно озвученный вопрос. – А я не у тебя может быть спрашиваю, – отозвалась я, высверливая дырку в спине Марко. – От меня другого ответа ты не услышишь, – хмыкнул тот. – Ну конечно, командир. Вы же двое из ларца, – сцепив руки на груди, я перевела взгляд на Белоуса и воркующих вокруг него медсестер. Роз, словно почувствовав внимание к ней, повернулась и угрюмо зыркнула из-под точеных бровей. – Холодная война ещё не окончена? – прохладно поинтересовался Марко. Цыкнув себе под нос, предпочла сделать вид, что не услышала вопроса. За диалогом я чуть не профукала очередное покушение. Выскочив, как черт из табакерки, Портгас оказался за спиной Белоуса и замахнулся громадным топором (неужто из арсенала стащил?). Дернулась на автомате уже понимая, что ничего и не успела бы сделать, я пронаблюдала за дивным полетом парня за борт, когда капитан от него отмахнулся, как от мухи. – Низко полетел – к дождю, – прокомментировал Татч. – Человек за бортом! – вместе с несколькими матросами я оказалась у перил и высмотрела только расходящиеся круги на воде. – Вытащите его! – Сами и вытаскивайте, пусть остудится! – Фруктовик за бортом, вашу мать, он плавать не умеет! Вытащите его! – не в силах наблюдать за разворачивающимся цирком, гаркнула на замешкавшийся народ. – Ох, сердечная ты наша, признавайся, – поддел меня локтем Татч, – запал он тебе в сердце? – В печень, бля. Прекрати нести чушь. Вы б либо грохните его, либо не издевайтесь, ироды, – нахмурившись, уставилась на матроса, выплывшего вместе с Портгасом в отключке. – Так не интересно. К тому же ты в курсе приказа Отца. – Как и весь экипаж. Хотя, слышала я, что наши плотники еле сдерживаются от, так сказать, вынесения личных благодарностей пацану. – Зато им не скучно и есть чем заняться. Цирк уехал, а клоуны остались. – Которая это по счету попытка? – полюбопытствовал вечером Харута. – Очередная? – вяло отозвалась я. Мои мысли много больше занимало разрешение затянувшегося конфликта с медсестрой. – Хочешь поспорить до какого момента Портгас продолжит биться? – Спорить с тобой сомнительное удовольствие. – Зассал? – вклинился Ник, спихнувший мойку на штрафников и вовсю празднующий это. – Ни чё подобного. Просто в один момент либо его вышвырнут за борт, либо же он станет нашим. – И когда же это произойдет? – голосом Иуды продолжил Ник. – Агрх, да с его твердолобием я ставлю на сотку, – не удержала собственный порыв, – а потом и в команду вступит, и будет у нас мно-о-го головной боли, соразмерно гонору пацана. – Не продержится он столько. – Большой вопрос. Сто звучит, конечно, красиво, но как-то чересчур. – Ваши варианты, товарищи? – ухмыльнувшись, я вытянула руку вперед. – Пятьдесят максимум, – пожал мою конечность комдив. – На что спорите? – приготовился разбить Ник. – На деньги, али на щелбаны? – На желание! – Считайте, заметано. С нетерпением буду ждать, пока один из вас… – Но только без сметроубийств и пошлятины, – возразила я. – Ну и кто из нас ссыкло? – ухмыльнулся Харута. – Так и быть. Дважды снаряд в одно место не бьет. Давай. Очередное пари было встречено хохотом команды, прислушивающейся к нашему разговору на повышенных тонах. Пираты, уловив отличную возможность проверить собственную удачу, принялись организовывать массовый тотализатор, предвкушая громкий финал. Возвращалась в свою каюту я поздно и изрядно навеселе. Покачиваясь из стороны в сторону по палубе, поднялась к борту, обогнув кормовую пристройку. Легкое настроение навевало на созерцательный лад, тем более, что луна сегодня сияла особенно ярко. Неторопливо прикурив, я оперлась на перила и выдохнула терпкий дым. Надо передать Рейре, что табак, купленный на последнем острове, стоит своих денег, после него даже горло не сильно дерет. Резкий грохот позади заставил обернуться только для того, чтобы увидеть летящее на меня тело. Короткий миг болезненного соприкосновения и чувство полета, переходящее в стремительное падение. Не успев удивиться происходящему, я оказалась в воде. Серебристый свет сосредоточился в одной единственной точке и медленно отдалялся. Тяжесть и онемение единым чувством заполнили тело от макушки и до пяток. Словно оживший кошмар, в котором не дернуться и не крикнуть. Хотелось двигать руками и ногами, барахтаться, пока не вынырнешь, но тело не слушалось и кончиком пальца. Запертая в себе, я чувствовала, как жжение стремительно распространилось от легких к гортани. Невесомость и неизмеримое давление сошлись в одной точке, вытягивая вдоль невидимой ниточки, тянущейся к самому дну. Перед глазами зарябили черные точки. «Больше не могу». Потребность в кислороде вынудила расцепить губы в попытке вдохнуть, но в глотку только хлынула морская вода. Последние мгновения окоченелой неподвижности прежде, чем я отключилась, в голове вспыхнуло воспоминание: задыхающаяся Лис в сточной канаве в ночь похищения дьявольского фрукта. «Всё повторяется».