Пять минут до рассвета

Выходить с Чонгуком в патруль было довольно забавно. Построение ячеек патруля снова изменилось, Лео отправили в компанию одного шалопая-барса, а к Чимину и Хосоку присоединился величественный черный ягуар, который злился, когда его называли пантерой. Тэхен в шутку их назвал «Мстителями», за что получил по шее с двух сторон от обоих Чонов. Чим же лениво потянулся и потребовал себе роль Капитана Америки. — Почему именно его? — заинтересованно спросил тогда Хосок. — Уважаю за верность своим идеалам, — пожал плечами Чимин и отправился переодеваться для патруля. Он по-прежнему выходил на такие вот прогулки в человеческом облике, лишь изредка позволяя себе обернуться зверем во время очередной безумной гонки по ночному лесу, на которую его все чаще подбивал Чонгук. Хосок сначала возмущался на тему того, что не имеет над своим подчиненным подобной власти, но после сменил гнев на милость и восторженным рыком встречал каждую такую затею двух своих напарников. Силы, к слову, оказались равны. Каким-то образом Чимин умудрялся бежать наравне своих быстроногих друзей. В остальное время Чонгук очень часто оставался в особняке. Отсыпался на диване в гостиной, честно готовил обеды остальным и воевал с Хосоком за место на подоконнике в кухне. Чимин смотрел на всё это с легкой улыбкой, укрывал лидера пледом, подсовывал ему под голову подушку и отвлекал Чона-старшего разговорами, чтобы младший мог обосноваться с кружкой кофе на любимом месте. Делал все это Чимин лишь отчасти из-за обещания Сокджина. Ему и самому просто хотелось помочь бедному Чонгуку, который взвалил на себя неподъемную ношу. Чим учился быть лидером с детства, Чонгук с этим родился, но все равно слишком многое пытался тащить на себе. В одно бессонное утро они вдруг оказались наедине на кухне. Ночной патруль еще не вернулся, кто-то спал, кто-то отправился на пробежку. Чимин сидел за столом, пил крепкий кофе и черкал в скетчбуке карандашом, бездумно выводя портрет одного человека из прошлого, который пришел к нему сегодня во сне. Удивительно, но особой боли по этому поводу светловолосый кот не испытал, что означало одно — он примирился и смог пойти дальше. Это вызывало легкую улыбку облегчения, которую и подметил вошедший в светлое помещение Чонгук. — Доброе утро, — махнул он рукой. — Ты что, вообще не спал? — Почему же? Спал. Просто недолго. Почему-то сейчас мерзну по ночам, видимо, пора купить себе теплое одеяло, — отозвался Чимин как-то отстраненно, опираясь подбородком на скрещенные пальцы. — А вот ты выглядишь отдохнувшим. Неужели наш диван какой-то волшебный? — Нет, — усмехнулся Чонгук, наливая себе кофе и хватая с большой тарелки сэндвич. — Просто меня никто не трогал и не дергал. В Большом доме нельзя спать долго, туда вечно кто-то приходит. Ко мне, к Тэхену, к Сонуну или поругаться друг с другом. А к вам редко кто-то посторонний рискнет сунуться. Хосок может и укусить, если не в духе. Плюс ходят слухи, что ты кидаешься ножами метательными из окна, если кто-то очень громко шумит. — Вранье. За шум я ломаю конечности. Ножами я кидаюсь в профилактических целях, — улыбнулся своей самой неоднозначной улыбкой Чимин, но после рассмеялся тихо, откидываясь на спинку стула. — Ты рисуешь? — Чонгук заметил скетчбук, потому что сел прямо напротив светловолосого кота. — Я могу посмотреть? — Можешь, — кивнул Чим и мысленно помолился, когда осторожные длинные пальцы подцепили толстый блокнот на пружинах. Чаще всего он рисовал портреты. Конечно, были наброски пейзажей, вид из окна или любимое место на берегу реки, образы оборотней в их звериной ипостаси, но обычно Чимин находил вдохновение в знакомых людях. На твердых страницах скетчбука бродили, спали, смеялись, задумчиво глядели в даль или ярко улыбались личности из разных этапов жизни Чима. Последние рисунки были посвящены Хосоку, Тэхену, Сокджину, Лео и даже Сонуну. Но чаще всего там мелькал Чонгук. Чимин и сам этого не замечал до недавнего времени, пока не решил просто поискать вдохновения в своих старых работах. Наивно было думать, что Чон этого не заметит. Заметил. Потому что улыбнулся как-то неуверенно, поднял глаза украдкой и натолкнулся на внимательный взгляд Чимина. Тот не собирался оправдываться, выхватывать скетчбук из рук или как-то пытаться выпрыгнуть из своего тела. Чим привык отвечать за свои мысли и чувства. Видимо, что-то подобное Чонгук прочитал в его глазах, потому что спрятал улыбку в кружке кофе, а после спросил, осторожно обведя большим пальцем линию подбородка на последнем изображенном портрете серьезного юноши: — Кто это? — Это мой двоюродный брат. Мин Юнги. Мне он сегодня приснился, вот, решил оставить себе хотя бы портрет на память. — Что с ним случилось? — Чонгук склонил голову к плечу и вопросительно поднял брови. — Ничего, надеюсь. Он остался там, откуда я сбежал пять лет назад. Надеюсь, спокойно живет, не перечит дядюшке и продолжает писать музыку. У него это замечательно получалось, — светловолосый кот немного печально улыбнулся. — А у тебя замечательно получается рисовать, — подметил Чонгук и подвинул скетчбук в сторону владельца. — Я тоже иногда рисую, но никогда не возводил это занятие в статус чего-то большего, чем способ убить время. У тебя талант. — Спасибо, Чонгук. Ты один из немногих, кто о нем вообще знает, — признал Чимин. — Кажется, что я вообще знаю о тебе чуть ли не больше всех, — тихое фырканье сопроводило эту реплику, на что белый кот только пожал плечами. — Какой у меня любимый цвет? — Синий. И изумрудный. — Какой чай я люблю? — Ты любишь кофе. И любой яд из рук Сокджина. — Каким оружием я лучше всего пользуюсь? — Револьвером. Ножи у тебя служат отвлекающим маневром. А еще ты не спишь в полнолуние, часто слушаешь несколько песен на повторе, поешь в душе и любишь сказки. И не спрашивай, откуда я все это знаю. Я сам не подозревал, что владею этой информацией, — поднял Чонгук ладони в защитном жесте. — И пока все не стало еще более странным, я, пожалуй, пойду поработаю. Чимин кивнул, задумчиво проводил его взглядом до выхода из кухни, а после спрятал лицо в ладонях, не в силах скрыть широкую улыбку, расползающуюся по лицу.