Ночь Странствий

Все произошло настолько неожиданно, что Курильщик несколько секунд моргал, пытаясь привыкнуть к темноте, пока вспомнил, что держит в руке фонарик. Выходка Слепого его разозлила. И еще эти его загадочные слова… Курильщик собрался было вернуться и спросить, что они с Шакалом имели в виду, но удержался. Они наверняка ничего не ответят, кроме такой же загадочной тарабарщины, которую он не поймет и будет выглядеть полным дураком. И уснуть все равно не сможет. Лучше, как он и хотел сначала, немного погулять. Курильщик посветил перед собой фонариком и двинулся к Перекрестку. В коридоре, похоже, никого больше не было, и это показалось странным. Или Слепой с Табаки просто соврали, и все остальные стаи уже смотрят седьмые сны. Курильщик фыркнул. Тем лучше. Он проедет по коридору до конца, потом спустится на первый, и если и там никого не найдет, вернется и уличит Слепого и Табаки во лжи. Но он не успел достичь Перекрестка, когда луч фонарика выхватил круглолицего и лопоухого Белобрюха в черной майке с черепом и скрещенными костями, застывшего в окружении большегрудых и крутобедрых граффити. Ослепленный вспышкой света, Белобрюх прикрыл глаза рукой. — Ты что здесь делаешь? — вырвалось у Курильщика. Вот уж кого он не ожидал увидеть. Спохватившись, он отвел фонарик, и Белобрюх опустил руку, подслеповато моргая. — А ты? — Странствую, — вырвалось у Курильщика. Белобрюх разулыбался: — Ты тоже? Курильщик неопределенно дернул плечом. Если крысенок в самом деле верил во всю эту чушь, он не собирался его разубеждать. Но, получается, что Слепой и Табаки не соврали по крайней мере о том, что был такой обычай. — А где все? — спросил он. — Если эту Ночь Странствий в самом деле отмечают в Доме, почему никого нет? — Так коридоры — это только для новичков. Ну что здесь найдешь такого, чего раньше не знал? — Белобрюх пожал плечами, поправил сползающие лямки рюкзака. — Вот все и ныкаются по закоулкам, у каждого свои места, и их не выдают. Я вот тоже здесь, — он развел руками. — А ты, Курильщик, случайно не знаешь чего-нибудь нового о Доме? Курильщик покачал головой. — Жаль… Ну, тогда давай хотя бы выпьем. Сняв рюкзак, Белобрюх вытащил фляжку, отвинтил колпачок, налил и выпил. По коридору потек крепкий мандариновый дух. Второй раз наполнив колпачок, Белобрюх предложил его Курильщику. — Что это? — Ликер из мандариновых шкурок. Фазаны гонят, твои бывшие состайники. — Что?! — Курильщик был потрясен. Его, значит, они исключили из первой группы за курение, а сами… — Ты не знал? — Белобрюх совсем развеселился. — У них с нами торговля, только так. Они гонят, мы пьем. — Не знал… Слушай, — вдруг ему пришла в голову новая мысль, — а вот это, то, что ты мне рассказал, считается, как новые сведения о Доме? — Про Фазанов-то? Не знаю, — Белобрюх поскреб голову. — Ты меня спроси о чем-нибудь еще, вдруг это для тебя окажется новым, а я это знаю? — Ну… — И тут Курильщик вспомнил, что хотел спросить еще у Рыжего, но никак не решался: — А отчего у вас вожаки так часто сменяются? — Отличный вопрос! — Белобрюх одобрительно потряс перед носом Курильщика поднятым вверх большим пальцем, затем плюхнулся на пол, привалился спиной к стене и налил еще ликеру. — Слушай. Был у нас вожак, еще до Леопарда. Щелкунчиком звали. Маленького роста, с хилыми руками и ногами, большой головой и крепкими челюстями. Орехи очень любил щелкать и семечки тоже. Весь пол в спальне был усыпан скорлупой и шелухой, аж под ногами хрустело. И были тогда в стае три брата. Мы тогда не были Крысами, просто второй, а Крысами называли этих троих. Крысы же звери умные и храбрые, и тройняшки себя такими и считали. Однажды один из Крысят поскользнулся на ореховой скорлупке, упал и ушиб коленку. И то ли упал очень неудачно, то ли скорлупкой кожу рассадил, но распухла коленка так, что дотронуться было больно. Долго мучили Крысенка Пауки, а его братья задумали отомстить Щелкунчику. Решили, что не быть ему больше вожаком и не бросать скорлупу на пол. Напали на него ночью, когда он спал, и зарезали бритвой. Стал один из Крысят вожаком, а двое других — его правой и левой рукой. С бритвами они не расставались, а всем в стае раздали веники, и все скорлупки смели и выкинули. А под кроватью у Щелкунчика (мы тогда спали на кроватях, а не в спальных мешках на полу) жила Большая Волосатая. Она любила Щелкунчика, ведь он кормил ее орехами и семечками. Она утащила его тело в пыльные подкроватные глубины, откуда, как известно, открывается путь в другой мир, и превратила в маленького уродца с большими зубами и сабелькой, длинной и тонкой как игла. Вернулся Щелкунчик, прячась в пыли и тенях, чтобы отомстить за свою смерть. Проснулся как-то Крысиный вожак ночью оттого, что кто-то щекотал ему пятку. Спал он на одной кровати с братьями. Потряс он за плечо того брата, что лежал справа: «Эй, ты чего меня за пятку щекочешь?» А тот очень разозлился, что его разбудили, и бритву сразу вытащил. Вожак с трудом его успокоил, уговорил бритву спрятать и снова попытался заснуть. Тут опять кто-то пощекотал ему пятку. Вожак растолкал того брата, что храпел слева: «Это ты меня щекочешь за пятку?» Второй брат тоже обозлился, что его разбудили, и тоже бритву выхватил. Слово за слово, передрались братья, порезали друг друга так, что все вокруг в крови перепачкали. А Щелкунчик, который и щекотал их под одеялом, смотрел на это и радовался. Братья-Крысы с той поры совсем рассорились, перестали везде держаться вместе и друг другу доверять. Сидели каждый в своем углу в наушниках с бритвами наготове и только головой дергали, ничего вокруг не видя и не слыша. Щелкунчик подстерег их, каждого по отдельности, и воткнул в глаз свою сабельку. Крысята и умерли. А так как сабелька была очень тонкой, то даже Пауки не догадались, в чем тут было дело. Когда братьев собрались хоронить, обнаружилось, что головы у них превратились в крысиные черепки. А потом и черепки исчезли. Говорят, что Большая Волосатая спрятала их в некоем секретном месте. Следующим вожаком был Леопард. Он был тут совсем ни при чем, просто картинки красивые рисовал, но Щелкунчик поклялся мстить всем вожакам, а Большая Волосатая ему помогала, открывая для него тайные двери из подкроватных глубин. Поэтому Леопард тоже умер во сне от неизвестной болезни, а в гробу у него оказался крысиный черепок. И так еще два вожака — не успели их выбрать, как они сразу и умерли. В стае началась паника. Все боялись спать по ночам, и никто не хотел быть вожаком. Самые впечатлительные уже выхватили бритвы, чтобы покончить со всеми страхами разом. И тогда в стаю пришел Рыжий. До этого он долго жил в Могильнике и был немного не от мира сего. Поэтому он сразу догадался, что нужно делать. Всю стаю он назвал Крысами, чтобы Щелкунчику труднее было распознавать вожаков, и чтобы задобрить Большую Волосатую — та крыс вообще-то любит. Он велел убрать все кровати и притащил вместо них спальные мешки, чтобы Щелкунчику было труднее проникнуть в спальню. А сам стал и ходить, и спать в очках, чтобы Щелкунчик не мог проткнуть ему глаз. Но Щелкунчик не оступился. Он продолжает ссорить Крыс между собой и натравливать их на вожака, надеясь его убить. Трем самым сильным после Рыжего Крысам он нашептывает, что они умнее и храбрее. Исподтишка он колет их, отчего их лица цветут прыщами, но они считают, что во всем виноват Рыжий. И они держат наготове свои бритвы, а по ночам, когда все спят, Щелкунчик натачивает их еще острее. Шесть черепков спрятала Большая Волосатая в своем тайнике. А когда этих черепушек будет семь, она соберет их на один ремешок, свяжет в кольцо, и наступит тогда конец Дома!.. …Что, страшно? Я, когда в последний раз эту историю рассказывал — Фазанам-тройняшкам, которые ликер гонят, так они все охали от ужаса, а на этом месте развернулись и покатили от меня, только колеса сверкали. А бутылки забыли. И досталось мне бухло на халяву. Выпьем?.. Когда Курильщик, наконец, расстался с Белобрюхом, в голове у него уже гудело от ликера. Опьянение было скорее приятным, и вся дурацкая авантюра с гулянием по ночным коридорам стала казаться просто невинной затеей. Даже темнота выглядела теперь не такой плотной, и в воздухе запахло свежестью, как будто в коридоре открылись давным-давно замурованные окна, и за ними был лес.