Tumblr Glee Ficlets

      Легенды и мифы повествуют об одном Купидоне, одном Эросе — какое бы имя к нему ни приклеилось, во всех этих сказаниях он только в единственном числе.              Легенды и мифы — большие толстые ненадежные источники, ведь на самом деле Купидон — один ленивый Бог, со множеством амурчиков, выполняющих распоряжения.              Каждое столетие или около того он меняет набор амуров, чтобы оставаться «свеженьким» и поддерживать связь с «реальным» миром, но большую часть времени он остаётся дома с супругой, наслаждаясь виноградом и славой.              Всё довольно хорошо складывалось до сих пор, но, похоже, в машине застряла песчинка.              Точнее, одна стрела, по всей видимости, промазала и свела с двух амуров.              Вместе.              И, честно говоря, у Купидона нет на это времени.              Ни у кого нет на это времени.              Дело не в том, что они пресытились любовью, нет, они никогда не устанут от первого трепетного волнения и комфорта, который приходит со временем, и всего, что между этим.              Но даже Бог Любви может чувствовать, что его купидоны переусердствовали.              — Охи-вздохи.              Психея хихикает, прикрываясь веером.       — Ты только что сказал «охи-вздохи», дражайший?              — Да.              Она встаёт с трона и садится на божественные колени.              — Что тебя тревожит?              — Посмотри на них!              Глянув в указанном рукой направлении, Психея снова хихикает.              — О, да брось, Эрос, — цокает она, щёлкая его по носу, — нельзя же раздражаться на двух своих амуров из-за того, что они влюблены.              — Опровержение прямо перед тобой.              Ладно, он может признать, что Блейн и Курт — очаровательны, когда порхают вокруг друг друга, в ореоле сменяющих друг друга сердечек.              Но они мешают делу.              — Они отвлекают других! — восклицает он, как раз когда несколько амуров меняют курс, чтобы полюбоваться соратниками. — Некоторые даже тратят на них лепестки — хватит тратить мои цветы! — кричит он в окно.              Держащий цветы амур вздрагивает от шума, и весь букет падает на пару.              Отягощенные цветами, они теряют равновесие и приземляются на облако, под одеялом из лепестков.              Психея воркует от олицетворяемой ими картины — как амуры со смехом обнимают друг друга, а потом трутся носами.              — В этом твоя сила, Эрос. Если что, они превосходно рекламируют твоё дело.              — Мне не нужна реклама, я один из самых могущественных богов. Неважно, что могут думать другие.              Психея на миг закатывает глаза — не сосчитать, сколько раз она слышала это утверждение.              — Времена меняются, любовь моя. И твои амуры могут влюбиться друг в друга.              — Аргх, — не всерьёз сердится бог.              — Эрос, посмотри на них.              Когда супруг продолжает дуться, Психея берёт его за подбородок и принуждает взглянуть на пару.              Теперь они стоят, и их крылья развеваются, пока влюблённые очищают друг друга от неуместных лепестков и кусочков облаков, прилипших к туникам.              Их руки, так ласково порхающие над формой друг друга, направляет не простое недолговечное притяжение, и вовсе не из-за него у них так сильно блестят глаза, когда они смотрят на лица друг друга, и не благодаря этой тяге они так сияют, когда могут обмениваться улыбками.              Какими бы могущественными они ни были, Эрос и его стрелы не настолько сильны.              Это Любовь, первозданная любовь, глубина которой переступает границы времени, пространства и божественности.              — О.              — Вот именно. — Психея отпускает лицо супруга и прижимается к его щеке. — Когда придёт их время, обязательно отправь их обратно на Землю вместе. Давно мы не наблюдали там какой-нибудь хорошей истории любви.              — Непременно.