***
Первый этаж напоминал Карлу пчелиный улей. Здесь была характерная удушающая атмосфера беспрерывной возни насекомых. Уже спускаясь по лестнице, ощущаешь, что погружаешься в этот хаос, будто под воду. Даже дышать становилось тяжелее из-за спертого воздуха, пропитанного огромной смесью самых разных запахов. Просачиваясь между людьми, Карл пытался попасть к прачкам, чтобы те вычистили жилетку, прежде чем он наденет ее. Уж слишком не хотелось носить чужое. Сложно было не заметить, как рабочие нарочно отводили взгляд в сторону при виде него, словно опасаясь смотреть. Приходилось двигаться быстрее, чтобы не нагнетать атмосферу. Почему-то ему до сих пор было не плевать, что думают о нем эти люди, у которых не осталось ни свободы, ни прав, ни имен. Женщина, с трудом разогнув ноющую спину, оторвалась от своего дела, обращая внимание на Карла. Стиральные машины были в обиходе, но в большом металлическом тазу, наполненным пеной от порошка, скорее всего, лежали какие-нибудь деликатные тряпки, вроде белья жен Нигана. Или их платьев. Или чулок. Должно быть, то еще удовольствие стирать трусы подстилки человека, который превратил твою жизнь в рабство. Но Карл попытался отбросить эти мысли. В конце концов, ему грех жаловаться, здесь он получал все, что хотел. Кроме понимания. – Это нужно постирать, – он протянул жилет женщине, и та, поправив запястьем съехавший на лоб платок, кивнула, забирая его и относя куда-то за импровизированную перегородку из старых простыней. – Завтра приходи, утром, – уточнила она, не потрудившись даже выглянуть. Карл не ответил, разворачиваясь и снова уходя в толпу рабочих. Он оглядывал столы и ниши, словно мальчишка на ярмарке, где взгляд приковывало любое аппетитное лакомство. Самое время набрать себе что-нибудь к ужину и запереться в своей комнате, авось никто не пристанет. Спустя несколько минут он остановился у столика, за которым девушка лет двадцати лепила вареники. Ничем не примечательная: отмыть, приодеть, и стала бы такой же куклой, как трущаяся у ног Нигана элита. Взгляд Карла, однако, оказался прикован к значку в виде звезды на ее груди. Нацепленный на испачканный в муке фартук, он выглядел нелепо и сильно выделялся. Парень смутно припоминал, как выглядел такой же на груди отца. Почему-то в форме он представлял его уже с трудом. –...вареники? – окликнула его девушка, поднимая голову. – Будут готовы через 10 минут. Карл зачем-то кивнул, хотя и не хотел особо. И поспешил отойти, чтобы не пришлось вдруг объяснять, почему он пялился на ее грудь. Впрочем… Кто бы спросил. – Эй, парень! – послышался за спиной мужской голос. – Давай в порядок приведу! Я мастер своего дела, уверяю, тебе понравится! Он обернулся, видя, как мужчина, держащий в руках ножницы, обращался к какому-то пацану с растрепанной шевелюрой. С тех пор, как он попал в Святилище, Карл никогда не задумывался об услугах парикмахера, да и в целом, потеряв глаз, решил, что «эти твои патлы», как любил выражаться Ниган, отличный способ скрыть изуродованную часть лица. Нигану нравились его волосы. Ему понравился и чертов конский хвост, который затянула Фрэнки, а он по какой-то причине так и не избавился от него. Как будто желая угодить. Или опасаясь разозлить. Мысли об этом злили самого Карла. Он ненавидел эту зависимость, ненавидел, что, несмотря на мнимую свободу, приходится перекраивать себя в угоду кому-то. Эта извечная внутренняя борьба между желанием стать необходимым для этого человека и стремлением быть независимым сводила его с ума. В конце концов, все, чего он хотел, – чтобы Ниган принимал его таким, какой он есть. Возможно, самое время преподнести ему этот факт. Карл решительно шагнул к парикмахеру. – Эй, – дождавшись, пока тот обернется, Карл стянул с волос резинку, спрятав ее в карман джинс. – Подстриги меня. Мужчина будто онемел, в растерянности оглядывая неожиданного клиента. – А… Ты… Уверен? – рабочий положил ножницы на ящик, словно демонстрируя, что представленной возможности заработать лишние баллы он не так уж и рад. – Слушай… Карл. Серьезно, давай… Давай я просто придам им форму, чтобы они не лезли в глаза. Парень нахмурился, удивленный подобной реакцией. – Нет, – он сжал ручку старого пыльного кресла. – Я хочу, чтобы ты отрезал их. Отрежь мои волосы. Окружение притихло, зеваки стали с любопытством наблюдать, что будет дальше. Вероятно, зрелища здесь бывают не так уж часто. – Извини, парень, – на этот раз мужчина уверенно покачал головой. – Нигану это не понравится. Он предупреждал меня… – Не понравится? – Карл сжал зубы, осознавая, что тот и в этот раз все продумал. Перегородил все пути, по которым еще можно было выбраться из этой паутины. Рабочие не просто искоса наблюдали за ним. Они следили друг за другом, ожидая, пока кто-нибудь проколется. И вот вам сцена. – Это не его дело! – повысил голос Карл, пытаясь надавить. – Выполняй свою работу! Вытянув руку, он схватил оставленные ножницы и, склонившись над креслом, которое их разделяло, протянул парикмахеру его инструмент. – Стриги! Мужчина устало провел жилистой рукой по своему лицу и обреченно покачал головой. – Не могу. Если Ниган позволит, конечно, я подстригу тебя. Карл сжал зубы. Эта фраза полоснула его, как удар прутом. – Ладно, – бросил он притворно-спокойным тоном, поднимая руку с зажатыми в пальцах ножницами. – Отлично. Я сделаю это сам. Он успел заметить, как округлились глаза рабочего, прежде чем сжать прядь волос с одной стороны и раскрыть над ней инструмент. Увидев, как мужчина бросился к нему, в попытке остановить, Карл победно ухмыльнулся и рывком сомкнул лезвия. Над ухом раздался сдавленный стон. Парень повернул голову, замечая, что сдавливает лезвиями ножниц пальцы парихмахера. Кровь стекала по металлу вниз к ручкам, и Карл отпрянул, пораженно замирая. Рядом заохала какая-то женщина. Зрителей прибавилось. Мужчина сжимал окровавленную руку, глядя в пол. И он, и Карл понимали, что второй попытки не будет. Шум, прокатившийся по залу несколькими секундами позже, заставил Карла вздрогнуть. Люди повскакивали со своих рабочих мест, торопливо опускаясь на колени. Шорохи стихли, уступая место протяжному свисту лидера Спасителей. Вышагивая по цеховому помещению своими тяжелыми берцами, Ниган удовлетворенно оглядывал рабочих. Он бывал здесь не так часто, чтобы у людей вошло в привычку падать к его ногам. Некоторые опускались лишь под пристальным взглядом сопровождающих. – Так-так, – протянул Ниган, снимая с плеча Люсиль и направляясь прямиком к мальчишке. – Дай, думаю, взгляну на своего бойкого маньячину в обновке, а мне сообщают, что он удрал, даже не сказав «спасибо». Посмеиваясь, Ниган приблизился, обводя задумчивым взглядом сначала рабочего, зажимающего свежие раны на пальцах, а следом Карла, что так и сжимал в руке окровавленные ножницы. – Любопытно… – протянул мужчина, потерев пальцами подбородок. – Могу я узнать, юноша, какого хера тут происходит? Он не повысил голос. Тон сменился почти неуловимо, но уже заставлял застыть в оцепенении. Карл молчал, теряясь с ответом. А Ниган не был намерен ждать, пока тот сообразит, как следует владеть собственным языком. – Хочешь, чтобы я угадал? Верно? – спаситель понимающе кивнул, раскачивая зажатой в руке битой. – Что ж… Я полагаю, Карл, ты порезал этого беднягу. Он вскинул руку, указывая на парихмахера. – Я не нарочно, – сдавленным голосом ответил парень. – Слушай, я правда не…. – Черт возьми, Карл, тут целый зал свидетелей! – он торжественно обвел битой бывший цех: прежде задравшие голову любопытные индивиды боязливо сжались, стремясь слиться с бетоном. – Ну так что, господа! – на этот раз его внимание оказалось обращено на рабочих. – Мой пацан виноват?... Ну же, не стесняйтесь! Детей надо воспитывать, но я хочу сделать все по совести! – Он не специально, – подал голос парикмахер, отчего Карл нахмурился и поспешил положить ножницы обратно на ящик. – Не специально? Правда? То есть, ты хочешь сказать, что здесь случилось какое-то дерьмо, но виноватых нет? – Это он. Голос донесся откуда-то сбоку, но Ниган, как нарочно, не оборачивался. Теперь он в упор смотрел на Карла, буквально пригвоздив того взглядом к месту. – Ну же, продолжай, – бросил он, поджимая губы. Карл слишком хорошо знал эту привычку – у Нигана кончается терпение. – Он порезал Скотта. – Кого блять? – Ниган недобро прищурился. –… Шестнадцатый номер. Этот парень его порезал. Будто можно было ждать чего-то хорошего от насекомых. Карл сорвался с места, миновав Нигана и спасителей, и вбежал по лестнице, скрываясь за дверью. Ниган лишь проводил его с виду равнодушным взглядом прежде, чем обернуться. – Жаль твою руку, мужик, – без особого сожаления в голосе проговорил он, глядя на шестнадцатого. – Что поделать… Мой ребенок – моя заноза в заднице. Я с ним разберусь и научу, что не стоит брать острые предметы без дозволения взрослых. Его губы вновь растянулись в ухмылке. Подняв руку, он жестом подозвал к себе своих сопровождающих. – Отведите его к Карсону, пусть док его подлатает.***
Сидя в своей комнате на давно облюбованном кресле, которое он когда-то упросил Нигана перетащить к нему из комнаты жён, Карл отстранённо смотрел на лежащую на его коленях шерифскую шляпу. Он сам не до конца понимал, для чего хранит её: пару раз уже порывался выкинуть. Сначала от жгучей обиды за то, что отец оставил его тогда одного. Бросил практически на верную смерть. А затем – из надуманной практичности. Карл был уверен, что присутствие такого существенного элемента прошлого делает его уязвимым. Но сейчас он держал её в руках в отчаянной попытке напомнить себе, кто он такой. И вспомнить, каким был отец. Подумать о том, что натворил сам, и найти, выудить из себя хотя бы крупицу сожаления за содеянное. Без толку. Карл бросил шляпу на стол и поднялся, намереваясь отвлечься. Но не успел сделать и шагу, как за дверью раздался ритмичный стук. Ответ Нигану не требовался, он вошёл в комнату, демонстрируя, что стук был лишь формальностью. – Да я смотрю, ты прямо места себе не находишь! – заявил он, оскалившись. – Сожалеешь, что повёл себя, как кретин, и готов раскаяться! Карл нахмурился. – Нет. Ниган замер на месте: взгляд его наполнился недобрым весельем, а оскал стал шире, обнажая зубы. – Вот как. И тебе ничуть не жалко беднягу? Карл закатил глаз. Ниган любил утрировать, разыгрывая очередную трагикомедию, но сейчас это было странно: ведь зрители отсутствовали. – А ты знаешь, что у него есть чудная женушка? Дамочка с прелестями, ммм.... Мужчина в блаженстве прикрыл глаза и цокнул языком. – .. и двое малолетних детей. И я не могу, блять, его винить, я б тоже регулярно засаживал такой цыпе. Но вот ведь хрень... Ниган вздохнул, выражая неискреннее переживание. – С такой рукой работать он не сможет ещё как минимум пару недель. А это пиздец какая проблема для его выводка. Нет работы – нет баллов. Карл фыркнул. – Ну так дай ему эти баллы. Как будто для тебя это проблема. Мужчина тихо рассмеялся, качнув головой. – И пустить под откос всю систему, потому что один малолетний бунтарь решил, что вправе калечить моих рабочих? – Он сам полез под ножницы! – Да неужели блять?! Карл не успел сообразить, как Ниган уже сжал пальцами его плечо, резко дёрнув и заставляя смотреть на себя. Внутри все похолодело от яростного взгляда лидера. – Я никому не позволяю лгать себе, Карл. С какого хера ты должен стать исключением? Твои привилегии заканчиваются там, где ты начинаешь творить хуйню, и я не намерен допускать, чтобы это сходило тебе с рук. Если в Карле ещё и теплилась гордость, то под тяжелым взглядом мужчины она сошла на нет. Нигана боялись. Нигана уважали. Карл же упрямо хотел верить, что он и впрямь особенный. – ...я не хотел, – сдавшись, парень опустил голову. – Просто хотел обрезать волосы. Бесят. – Хм, – Ниган выпрямился, но не отстранился, продолжая игнорировать личное пространство Карла. – В самом деле? Или это было намерение вывести меня из себя? – И это тоже, – Карл нахмурился. – Надоела твоя игра в родителя, ты мне не отец. Он хотел бы сказать это куда увереннее, чем по итогу вышло, но дрогнувший голос не позволил держаться особняком. – И на твоём месте я был бы благодарен за это, – заметил Ниган, наконец, отходя в сторону. – Своему сыну я бы уж точно спуску не дал. А тебя, паршивец, я даже выпороть не могу! Ниган картинно всплеснул руками. – Нельзя бить чужих детей. Но знай, – Карл вдруг почувствовал, как бита упирается ему под ребра. – Однажды не сдержусь. Помяни этот разговор, маньячина, когда в твоей подростковой голове снова созреет план тотального пиздеца. Карл отошёл в сторону, мрачно поглядывая на спасителя. Ему нечего было ответить. Сколько он себя помнил, он не умел признавать вину. Отец всегда закрывал глаза на любую его оплошность, даже если это могло стоить кому-то жизни. Сейчас, в куда более сознательном возрасте, он мог осмыслить всю степень ошибок, которые некогда совершил. Возможно, что даже потеря фермы – его вина. Не надо было стрелять. Быть может, не пристрели он Шейна, стадо не двинулось бы на их импровизированный лагерь, в котором, стоит признать, всем было хорошо. Тогда они не попали бы в тюрьму. Мама была бы жива. Отец был бы жив. На фоне столь рокового просчета сегодняшний инцидент казался лишь досадным промахом, не стоящим внимания. – Тем не менее... да, – снова заговорил Ниган, и Карл обернулся, глядя, как тот что-то высматривает в окне, упершись битой в подоконник. – Я буду за тобой приглядывать, и Я буду решать, что ты можешь делать, а что нет. – И что? У меня нет никаких прав? Может, мне и ссать ходить под твоим присмотром? – Карл едва сдерживался, чтобы вновь не вспылить. – Пока не станешь самостоятельным, пацан, – Ниган обернулся, подмигивая ему. Карл раздраженно выдохнул. – И как же мне доказать свою самостоятельность? Ты держишь меня на привязи, я и шагу не могу ступить без твоего дозволения! – Как насчёт начать приносить пользу общине? – Ниган развернулся, облокотившись о подоконник и складывая руки на груди. – Но ты сам не пускаешь меня на вылазки! – А я не о вылазках говорю. Жестом он приманил Карла к себе и снова устремил взгляд за окно. – Гляди. Нехотя, Карл подошёл, выглядывая на улицу. – Видишь парня? Присмотревшись, Карл увидел среди снующих рабочих молодого человека. Сложно было сказать, насколько тот был младше или старше его самого, но на взрослого в любом случае не тянул. Тот занимался покраской ворот, время от времени поднимая взгляд и кому-то улыбаясь. – Сын Джима. Того самого, со здоровой мордой и ухмылкой психопата. Ты, кажется, уже встречался с ним пару раз. Толковый мужик, скажу я тебе, и пацан явно в него пошёл. Карл ощутил укол ревности, но промолчал. – Сходи, познакомься с ним. – Это ещё зачем? – Карл поморщился. Вот уж не хватало, чтобы Ниган указывал ему, с кем дружить. – Затем, что у тебя нет приятелей, Карл. Ты вечно шляешься один. Меня это не устраивает. – У меня есть Дуайт. – Я говорю о парнях твоего возраста, пацан, – он бросил непривычно спокойный взгляд на Карла. – Тебе нужно общение. Парень отвернулся от окна. – И как ты себе это представляешь? Я просто подойду к нему и предложу дружбу? Мы что, в детском саду? Тем более что он скорее шарахнется от меня. Как и все прочие. – Они шарахаются, потому что ты, блять, себя выставляешь хуй пойми кем. Я не стал скрывать, что у меня на тебя планы, но ты все ещё остаёшься звеном в цепи системы, и ты никоем хером не отличаешься от остальных. Карл засунул руки в карманы, устало глядя в сторону. Этот разговор ему порядком надоел, и оставалось только надеяться, что Ниган не выкинет новых блестящих идей относительно его проживания здесь. – Так что, – продолжал он. – Спустись во двор, познакомься. И попроси его показать, чем ты можешь заняться. – В каком смысле? – хмуро отозвался Карл. Ниган ухмыльнулся. – Работа, пацан. Я, блять, хочу, чтобы ты поработал. Как нормальные люди. – Что? За баллы? – он взглянул на Нигана в полнейшем негодовании. – Это ещё почему? – Считай, это наказание. Трудовая, мать её, терапия. Схема, отлаженная на века. Хочешь усмирить подростка – заставь его впахивать. Кроме того, это ещё не все. Ниган улыбнулся шире, удовлетворённый получаемой реакцией. – Все, что ты заработаешь, получит шестнадцатый. Так что ты уж пошевели задницей и выложись по полной, чтобы тот смог прокормить своих спиногрызов. Карл сжал зубы. – Какое мне дело до его спиногрызов?? Ниган снова изменился в лице. Мрачнея, он приподнял Люсиль, кладя её на подоконник. – Потому что он не сдох в нужное время и не оставил своих пацанов на воспитание влиятельному лидеру. О чем шла речь, догадаться было не трудно. В пору было разозлиться, но Карл отчего-то ощутил, как где-то под шеей заскреблась совесть. – Ладно, – бросил он, отходя от окна. – Я пойду, поговорю с ним. – Стой, – Ниган медленно развернулся, окидывая пацана оценивающим взглядом. – Где резинка для волос? Хмыкнув, Карл достал её из кармана. Подойдя ближе, Ниган забрал резинку из ладони парня, обходя его со спины и принимаясь собирать волосы Карла на затылке. Лидер Спасителей никогда не отличался деликатностью. Карл коротко вскрикнул, морщась, когда тот со всей щедростью натянул собранные пряди. Закончив, Ниган сделал шаг назад, любуясь проделанной работой. – О, да, все девчонки падут к твоим ногам, убийца, – заявил он и вернулся к подоконнику, чтобы забрать биту. – А теперь вали. Покажи этому мелкому выродку, как надо работать. И Карл... Парень замер у двери, сжимая пальцами ручку. И затем почувствовал, как сильные руки опустились на его плечи, а Люсиль оказалась прижата к позвоночнику. Ниган наклонился, и чужое дыхание защекотало кожу на шее. – Если хочешь стать чем-то великим – начни с малого, – произнёс он приглушённым тоном. – Балансируй на грани справедливости и тирании, и люди последуют за тобой. Карл тяжело выдохнул, борясь с мелкой дрожью, вызванной таким близким контактом с этим человеком. Сердце зашлось в бешеном ритме, и Ниган наверняка чувствовал, как участился его пульс. Его руки исчезли так же неожиданно, как появились, и Карл, не оборачиваясь, выбежал из комнаты.***
Он не водил особой дружбы ни с кем из тюрьмы. Прибывшие из Вудбери мальчишки были слишком… детьми. Карлу было скучно возиться с ними. Более того, он считал это почти постыдным. Он – часть группы Рика, ее полноправный член, боец, который может сражаться и защищать. Потеря родных привела его к тому, что здесь, в Святилище, его вынуждают оставаться ребенком, которым он уже давно не является. По крайней мере, Карл искренне в это верил. Парень, на которого указал ему Ниган, со стороны не выглядел инфантильным. Он вполне серьезно относился к своему заданию, явно прикладывая все усилия, чтобы идеально выполнить порученное ему дело. Даже такое элементарное, как покраска ворот. Карл смотрел на него с расстояния нескольких метров, изучая, как диковинного зверя. Он пытался подобрать слова, но в голову, как назло, ничего не шло. К тому же, он подозревал, что Ниган наблюдает за ним, и это в какой-то степени мешало парню просто развернуться и свалить по своим делам. Но откуда-то взявшееся любопытство настоятельно подталкивало его сделать это. Карл подошел ближе и, удостоверившись, что увлеченный своим занятием парень не обратил на него внимания, присел рядом. – Привет, – он попытался улыбнуться настолько приветливо, насколько мог. – Могу я тебе помочь? Парень повернул голову, замирая с кистью в руках. Нервно нахмурившись, он огляделся по сторонам, словно эти слова предназначались и не ему вовсе. Но, вновь взглянув на Карла, попытался взять себя в руки. –…мм. Ты меня с кем-то спутал, – предположил он, кладя руку с кистью к себе на колено. – Карл, верно? Коротко кивнув, Карл оценивающим взглядом окинул фронт работ. – Нет. Просто увидел тебя в окно и решил, что один ты до вечера не управишься. На лице парня отразилось явное сомнение. – Я думал, ты участвуешь в вылазках, а не работаешь за баллы. – Но ведь твой отец тоже, – Карл всеми силами старался выглядеть беспечно. – Но при этом ты красишь изгородь. Парень усмехнулся и поднял кисть, ловя каплю краски. А затем опустил ее в банку. – Я Тони, – представился он и тоже улыбнулся. С улыбкой он походил на ребенка куда сильнее, чем будучи сосредоточенным. – Это…. – он кивнул на банку с краской. – Просто убиваю время до совершеннолетия. Отец сказал, что будет брать меня с собой, когда я стану самостоятельнее. Да и… Ниган ценит такие старания. Карл внимал его словам, невольно перенося их на себя. Может, Ниган в самом деле, без намеков, прямым текстом сообщил ему, каких именно стараний он хочет? – Так я… могу помочь? – уточнил Карл, на что Тони, ненадолго задумавшись, пожал плечами. –Валяй. Вдвоем все не так тухло.***
Карл не ожидал от этого знакомства ничего особенного. Но уже спустя час они оба, испачканные в краске по уши, будто красили не ворота, а друг друга, сидели на траве у забора, поедая из банки артишоки. Он и не думал, что в какой-то момент сорвется и побежит в цех ради консервов только потому, что едва знакомый ему человек признается в своих вкусовых предпочтениях. Карл ненавидел артишоки, когда ему было семь. Именно тогда он пробовал их в последний раз. А сейчас, глядя, с каким удовольствием их уплетает Тони, просто не смог удержаться. А ведь они оказались не так плохи. Рядом ходили люди, не обращая на них внимания. Карл впервые за последние два года чувствовал себя по-настоящему свободным, без контрольного присмотра и осуждающего взгляда, прожигающего спину. Темы, о которых они говорили, пока были крайне поверхностными: работа, вылазки, жизнь по ту сторону забора. Тони тактично не спрашивал, откуда он появился в Святилище, а сам Карл старательно уводил тему в другое русло, если та опасно приближалась к заманчивому вопросу. В конце концов, их обсуждение свелось к еде, припасах, которые спасителям удается добывать, и даже к девчонкам. – Они клееевые, – Тони блаженно улыбнулся, запрокинув голову. – Лиза – так вообще отпад. Но она странная. Парень поморщился и взглянул на Карла с видом заговорщика. – Никому не скажешь, если расскажу? – скорее предупреждающе, чем вопросительно произнес он. Карл, не особо задумываясь, покачал головой. Но Тони и без того явно распирало раскрыть кем-то доверенный ему секрет. – Хочет стать его «женой». Прикинь? Совсем двинутая. Карл прыснул смехом, но Тони продолжал эмоционально негодовать. – Это же надо… Вокруг полно охрененных парней. Да даже я! А она уперлась. Хочу, говорит, жить, как принцесса. Будто не знает, что он там с ними… – Да все не так плохо, – отозвался Карл, как-то сконфуженно улыбнувшись. – Они ни в чем не нуждаются, живут, как будто выиграли в лотерею. Остается только выплачивать налог. Тони рассмеялся. – Это же не твои слова, – заметил он, не сводя с Карла хитрого взгляда. Карл, сдавшись, кивнул. – Ага. Он так говорит. – Он? – Ниган. – Черт… – сделав паузу, Тони закинул в рот еще один артишок, спешно пережевывая. – Выходит, ты с женами его… ну это… – Что? – Карл напрягся. – Ну, тусуешься. Болтаешь там. Я слышал, некоторые из них на самом деле одного с нами возраста. – Это уже вранье, – Карл прикрыл глаз, перед этим отрицательно покачав головой в ответ на протянутую банку. Точного возраста жен Нигана он не знал, но предположить было не трудно, учитывая его отношение к «малолеткам». Сам Карл был тому слишком наглядным примером. – Ладно, – Тони закрыл пустую банку и, зажав подмышкой, поднялся на ноги. – Пора возвращаться. Отец велит не задерживаться дотемна. Считает, я могу спровоцировать постовых. Карл не торопился подниматься. Ему было наплевать, что подумает Ниган, если он задержится. По крайней мере, он так считал. – Потусим еще? – Карл не ожидал от себя такого вопроса, но задал его прежде, чем обдумать. – Черт, еще бы! – Тони снова улыбнулся, и соломенная челка, растрепанная поднявшимся ветром, упала ему на левый глаз, придавая тому образ более придурковатый, чем тот, что был ему присущ. – Отец завтра в патруль, поедешь с нами? Карл, в первое мгновение порываясь ответить согласием, стушевался. Пожал плечами, отводя взгляд. – Не знаю. Если отпустит. И в самом деле. Как в детском саду. Тони понимающе кивнул. – Успеешь выяснить до завтрашней ночи? Карл задумался, как он вообще подойдет к Нигану с таким вопросом, учитывая, насколько тот помешался на контроле в последние дни. – Я приду, если прокатит, – пообещал он, натянуто улыбнувшись. После их короткого прощания двор почти моментально опустел. Люди расходились по своим ночлежкам, постовые сменяли друг друга, в тишине перекидываясь похабными шутками. Приподнятое настроение все еще будоражило, и Карлу просто не хотелось двигаться, чтобы не растерять это приятное чувство. Он соврал бы, заявив, что уже готов выдать Тони свои самые страшные тайны, но, по крайней мере, признавал, что у этого товарищества определенно есть потенциал. Карл все еще не мог позволить себе дурачиться, как его новый знакомый, но уже чувствовал себя куда более раскрепощенным с другим человеком. А это многого стоило. Карл вытянул руки, осматривая испорченную краской рубашку. Вряд ли такое можно было отстирать. Выйди он сегодня в притащенной Ниганом жилетке, тот наверняка разочаровался бы, увидев, что «подарок» больше не пригоден для носки. Карл попытался в очередной раз убедить себя, что ему все равно. Что плевать он хотел на то, что думает Ниган. На то, чего он хочет и чего ждет от него. А затем вспомнил, что под указкой в очередной раз безоговорочно выполнил все, что тот ему приказал. И, черт возьми, ему понравилось.