Лаванда и корица

С.С. зовёт его через два дня. Не лично, передав записку одному из слуг. Это кажется Лелушу странным, поэтому он заканчивает дела в максимально короткие сроки и идёт в её комнату. Меньше его, она состоит так же из подобия гостиной, спальни и кабинета. Император предпочитает постучать и дождаться разрешения. Мало ли что. Зеленоволосая, одетая в привычную робу, ждёт его на одном из диванов. Парень удивляется некой решимости, что читается в её золотых глазах и уже собирается спросить, но девушка поднимается и жестом останавливает его. — Осторожней, — спокойно произносит она и идёт в спальню. Лелуш не понимает её, но всё же с опаской идёт следом. Что могло произойти с Ярой, что бессмертная просит его об осторожности? Стоит двери открыться, как Император замечает разворошённую, заполненную одеялами кровать и несколько подушек, валяющихся на полу. Вдох и черноволосый замирает, не веря тому, что почувствовал. Стойкий запах корицы, смешанный с чем-то фруктовым, терпким. И запах течной омеги, которой не место в этой комнате. — Что это? — голос хрипит, не слушается, как и тело. Лелушу приходится схватится за дверной проём, потому что его ведёт. Потому что его тянет к кровати и с отнюдь не чистыми и благородными намерениями. Потому что ему хочется обладать той, кто лежит там и является причиной такого запаха. Императору и раньше приходилось иметь дело с омегами. В Академии было запрещено покидать комнату, если начался период течки, но находились те девушки, что хотели таким образом заполучить себе пару. И чаще всего это оказывался именно Лелуш. Тело отзывалось на столь откровенную провокацию инстинктов, но юноша сдерживал эти порывы, вежливо отнекивался и сбегал. Да, некрасиво, но стать отцом в шестнадцать лет совершенно не хотелось, а черноволосый очень сомневался, что кто-то из тех девушек задумывался о подобном аспекте в тот момент. Но сейчас он не задумывается. Лишь смотрит вперёд, дыша глубже и пытаясь прогнать настойчивые картины, что лезут в голову. Пытаясь заставить себя сделать шаг назад и покинуть комнату. Но тело и всё нутро сопротивляется, а личный демон шепчет на ухо остаться. Подойти, коснуться её. Поддаться тому, что заложила в него природа. — Течка, — глядя прямо на сообщника, подтверждает очевидное С.С. — Почему? — единственный вопрос, который способен задать черноволосый. Но даже он не понимает, что имеет в виду — почему у неё? Почему он? Почему С.С. привела его сюда и знает ли, что произойдёт дальше? — Так нужно. Император резко поворачивает голову к бессмертной. Она всё такая же спокойная, всё такая же решительная. А Лелуш не понимает ничего и это поднимает такое знакомое раздражение. Парень переключается на него, цепляется, теша глупую надежду вырваться. — Кому? — спрашивает резко, зло. Он не злится на зеленоволосую, он злится на себя. Если сейчас у него такая реакция, то это может быть только одно: Яра — его истинная. Вторая половинка в мире, который Лелуш так старательно меняет. И ведь можно было догадаться раньше, но парень не догадывался. Он даже не думал о таком раскладе всё это время, предпочитая отмахиваться от мыслей и чувств, что порождает эта светловолосая девушка. Предпочитает делать вид, что не было тех прикосновений и сокращений расстояния между ними. Не было того единственного поцелуя, совершенного то ли из-за алкоголя, то ли из-за чувства собственности, поднявшегося там, в казино. Предпочитает не замечать очевидного. — Вам, — твёрдо произносит С.С. и обходит его, направляясь на выход. Черноволосому нечего ей сказать. Им надо было поговорить, это факт, но сейчас он находится точно не в том состоянии. Самым правильным решением кажется сбежать. Оставить её, дождаться, пока течка пройдёт и поговорить. Нормально, а не избегать друг друга, как это делает она. Нормально, а не делать вид, что всё так и надо, как делает он. Но Яра вдруг жалобно стонет, ударяя по желанию внутри. Смывая таким простым действием все планы, оставляя только один — присоединиться. Помочь ей утолить инстинкт размножения и элементарного желания. Черноволосый закусывает губу и сильнее сжимает проём, отрезвляя себя. Но помогает слабо. Развернувшись, он быстро доходит до входной двери с намерением уйти и забыть то, что он видит и чувствует здесь, но останавливается. Убегать никогда не было ему свойственно. Отступать, переделывать план на ходу, но не сбегать. А с ней он только и делает, что сбегает. Отказывается от того, что принадлежит ему. Лелуш вспоминает о том, как держал руку Ширли и говорил о том, что больше никого не хочет терять. Рука резко ударяет по двери, а затем тянется к панели. Несколько нажатий и единственный выход теперь заблокирован. Черноволосый чувствует себя идиотом, кретином, что на пороге нового мира, в котором ему не место, решает почувствовать немного физического тепла, удовольствия. Поддаться собственным желаниям, а не ставить долг выше них. Прижавшись лбом к холодной поверхности, Лелуш тихо смеётся. Он сумасшедший, раз решается на такое. Или же, наоборот, обычный человек, что просто хочет элементарного? Оттолкнувшись от поверхности, Император возвращается в спальню и закрывает за собой дверь, отрезая себе путь к выходу. Он хочет сначала увидеть её, понять состояние. Хотя ничего он не поймёт, потому что не разбирается в этом. Он просто хочет её увидеть. Подходит ближе и теперь понимает, что девушка забралась под одеяло, словно прячась от него. Если бы это помогало… Лелуш подходит к кровати и стягивает одеяло, под которым оказывается ещё одно. Может, ей просто жарко? Парень хотел бы обдумать эту мысль, но руки уже тянутся ко второй защите, под которой чётко просматривается очертание тела. Хочется сдёрнуть этот ненужный кусок ткани, но черноволосый каким-то чудом сдерживается. Первым показывается растрёпанная голова, заставляя юношу замереть. Глаза светловолосой зажмурены, как будто она не хочет его видеть. Дыхание шумно срывается с приоткрытых губ, которые Императору хочется поцеловать. На щеках заметный румянец, так резко контрастирующий с той бледностью, что он видел в последнюю их встречу. Взгляд скользит ниже, отмечая красивую шею, быстро вздымающуюся грудь, скрытую каким-то платьем, подтянутые к животу ноги. Лелуш сам не замечает, когда успевает стянуть одеяло, чтобы рассмотреть всё это. Мотнув головой, он переводит взгляд обратно к лицу девушки. Наклоняется, проводит пальцами возле её щеки так, чтобы почувствовать исходящий от кожи жар, но не коснуться её. Если дотронется, ощутит — уже не сможет себя контролировать. Это Император понимает чётко и ясно. Яра вдруг открывает глаза, глядя на юношу со смесью желания и мольбы. Сердце черноволосого начинает стучать быстрее, посылая импульсы по всему телу. Или же это её глаза так на него действуют? Лелуш подаётся вперёд, но она вдруг отползает от него. — Нет, — её голос низкий, отчаянный. Он должен отрезвлять, но лишь ещё больше туманит. — Почему? — кровать продавливается под его коленом. Император медлит, всё ещё балансируя на грани между разумом и телом. — Не надо… Уходи, — её дыхание мешает ей говорить, он видит это. Яра неловко садится на кровати, закрывается одеялом, потому что оказывается, что платье держится только на одних бретельках, которые сползают при каждом движении, дразня и без того воспалённый разум Лелуша. — Почему? — повторение вопроса и новое медленное движение вперёд. Он словно хищник, что пытается зажать свою жертву в угол. — Это неправильно… Уходи. — Ты — моя, — неожиданно даже для себя произносит юноша, остановившись и требовательно глядя в растерянные глаза. — Почему я должен отпускать то, что принадлежит мне? Она молчит в ответ, словно не знает, что сказать. А черноволосый пользуется этим, оказываясь рядом и сжимая её талию через одеяло. Ему кажется, что он чувствует её жар даже так. Наклоняется, почти касается губ губами, но останавливается. — Почему? — ещё раз. Хрипло, требовательно. Притягивая ближе к себе, почти прижимая. — Всё должно было быть не так, — Яра говорит тихо, жалостливо. Но не отстраняется, не пытается вырваться. Лишь неосознанно дразнит своим дыханием и кажущимися слишком яркими глазами. — А как? — руки гладят её через одеяло, от чего девушка вздрагивает и всё же откланяется назад. Её глаза вспыхивают проклятым огнём, активируя силу. — Уйди и забудь всё, — её голос дрожит, отдавая приказ. А Лелуш только усмехается в ответ, рывком прижимает к себе и вновь испытывает почти прикосновением к губам. — Линзы, Яри. Юноша тихо смеётся, от чего по спине светловолосой бежит табун мурашек, а пальцы сильнее впиваются в одеяло. Потому что хочется прикоснуться к нему. Хочется бросить всё и просто отпустить себя. Но она знает, чем всё закончится. Это лишь помешает планам, изменит их, а этого не надо никому. Яра отталкивает его, но юноша лишь обнимает крепче и резко целует. Они замирают, словно не веря, что это произошло. Что кто-то из них решился. Движение губ — обоюдное, и оба вздрагивают. И ещё раз, пытаясь понять, кто же из них всё же это продолжает. Поцелуй, ещё один. Его рука зарывается в светлые волосы, не давая отстраниться, прервать то, что началось. А она отпускает одеяло и шарит по его одежде, пытаясь понять наощупь, как это всё снимается. И Лелуш срывается окончательно: целует жарче, прижимает к себе крепче. Убирает руку из волос и отталкивает ненужное одеяло прочь, чтобы затем подцепить край платья и потянуть его вверх. Он всё ещё продолжает обнимать её одной рукой, чтобы не дать сбежать. А она расстёгивает пояс, стягивающий полы императорской мантии и отбрасывает его в сторону. Драгоценный камень коротко звякнул при встрече с полом, но Яра лишь продолжает раздевать юношу. Отвлекает её настойчивое движение снизу — Лелушу нужно, чтобы девушка подняла руки. И она подчиняется этому не высказанному желанию, ощущая, как лёгкая материя покидает тело, оставляя её совершенно обнажённой. Открыв глаза, основатель натыкается на горящий желанием взгляд аметистовых глаз. Светловолосая облизывает пересохшие губы и тянется за новым поцелуем. Таким горячим, таким необходимым. И юноша не отказывает ей, касаясь нежной, ничем не сокрытой кожей руками. Ведёт так же снизу-вверх, очерчивая изгибы. Яра стонет ему в губы, потому что это слишком правильно, слишком желанно. Её пальцы расстёгивают все эти невыносимые пуговицы и крючки, на которых держится одежда Императора, а черноволосый продолжает изучать её тело. Девушка дрожит, потому что это невыносимо. Она судорожно тянет ткань вниз, и Лелушу приходится отвлечься и помочь ей. На сохранность одежды ему плевать, но она мешает ему двигаться. Полёт белых одежд, очередной звон и кожа к коже. Прикосновение как разряд тока. Черноволосый замирает на несколько секунд, а затем заваливает Яру на спину и нависает над ней. Тело настойчиво требует овладеть ей, подчинить. Сделать окончательно своей, чтобы больше никуда и никогда. И черноволосый не собирается отказывать себе в этом желании. Тем более руки девушки уже пытаются расстегнуть его штаны. Лелуш усмехается. Нетерпеливая. Снова поцелуй, её руки скользнувшие выше и сжавшие его плечи. Возня с замком, быстрое скидывание ненужной одежды. Светловолосая сама раздвигает ноги, будоража этим ещё больше. Движение выходит резче, чем планировалось, но так, как хочется. Яра болезненно стонет, но лишь прижимает сильнее к себе. Закидывает ноги ему на поясницу, скрещивает их, не давая отстраниться. Будто вторя желаниям черноволосого никуда не отпускать. Дыхания не хватает обоим и они жадно хватают его между сумбурными поцелуями. Вздохи Яры перемешиваются со стонами удовольствия, а ногти жадно впиваются в мягкую кожу плеч, спины. Останутся следы, но оба не замечают этого. Движения становятся быстрее, толкая девушку за грань. Лелуш уходит вслед за ней, но ему мало, недостаточно. Взгляд скользит по вспотевшей коже и останавливается на ключице. Юноша целует её мягко, проводит языком, а светловолосая вздрагивает под ним. — Не надо, — последняя попытка остановить. В ответ на это черноволосый возобновляет движения, вынуждая сконцентрироваться на них. Вынуждая вновь стонать и желать. Основатель пытается рукой отодвинуть голову Императора, но тот не слушает её. Лишь входит резче, быстрее. И на пике её удовольствия со всей силы смыкает зубы на так понравившемся месте. Светловолосая вскрикивает от боли, сжимает его, вновь впиваясь ногтями. — Идиот, — обречённо, чуть приглушённо. Лелуш чувствует во рту металлический привкус и понимает, что перестарался. Он виновато проводит носом по шее и снова возобновляет движения. На уровне инстинктов знает, что она будет не против. Что ей также мало, как и ему. И словно в подтверждение девушка снова стонет, двинувшись навстречу. Черноволосый покрывает её шею поцелуями, пытаясь извиниться за излишне причинённую боль, а Яра зарывается пальцами в его волосы и тянет к себе. И на этот раз юноша подчиняется. Зелёные глаза блестят от слёз, а на губах оказывается улыбка. Лёгкая, радостная. Светловолосая что-то беззвучно произносит, но Лелуш понимает её. Вжимает в кровать своим телом и не собирается больше отпускать. Ни сегодня, ни когда-либо ещё.

***

— Она жива? — голос С.С. равнодушный, но черноволосый замечает пару взглядов, брошенных на закрытую дверь спальни. Конечно, она волнуется, но не подразнить её после такой подставы парень не может. — Кто знает. Может, я смог сделать то, что не смогла бомба, превосходящая атомную в четыре раза? — с усмешкой произносит Лелуш и ловит раздражённый взгляд золотых глаз. Но уже через секунду девушка хмыкает. — Ладно, — С.С. разворачивается с намерением уйти, но парень останавливает её. — Подожди. Давно знаешь, что она омега? — Кто знает, — зеленоволосая равнодушно пожимает плечами и уходит, мстя Императору за столь неуместную шутку. Лелуш усмехается, но больше не останавливает её. Когда вызывал еду в комнату, то был уверен, что придёт именно ведьма. Чтобы убедиться, что всё в порядке и никто ничего сделал не так. А ведь могло всё закончиться куда плачевней. Парень берётся руками за тележку и толкает её в комнату. По полу разбросаны части императорского костюма и её платье, а на кровати спит основатель. Тело расслабленно, а руки обнимают одеяло, словно большую подушку. Император глядит на это с легко читаемым умилением и задумчивостью. Странно осознавать, что она — его истинная. Та, что живёт уже века или даже тысячелетия. Та, что умирала на его глазах и вновь возвращалась. Та, что вдруг оказывается второй половиной, дополняющей его. Пока Лелуш не видит никакой связи с ней. Да, она оставляет тепло в душе каждым разговором, но это не то. Он не знает её. Планирует узнать, но даже, наверное, Яра не скажет, как повернётся то, что они делают. Реквием по Зеро. Черноволосый дёргает головой, выталкивая лишние мысли. Не сейчас. Сначала он хочет получить ответы на свои вопросы. Тележка остаётся почти возле самой двери, а парень подходит к кровати. Ласково касается пальцами обнажённого плеча, скользит выше. Регенерация творит чудеса, но очертания метки ещё остаются. Щека тёплая, со следами от подушки. Они не ели почти сутки и оставлять её без еды ещё дольше черноволосый не хочет. Пускай поест, расскажет, а потом дальше спит. А он вновь станет Императором и будет строить планы по завоеванию мира. — Яри, просыпайся, — пальцы вновь возвращаются на плечо и несильно трясут. Девушка бурчит что-то недовольное и сильнее прижимается к одеялу, пытаясь таким образом скрыться, от чего Лелуш улыбается сильнее и целует в сонную щёку. — Про-сы-па-йся. Иначе я за себя не ручаюсь. И даже не врёт. Её нагота всё ещё действует на него, направляя мысли не в рабочее русло. Девушка открывает глаза нехотя и поворачивает к нему голову. Сонная, хмурая, она вызывает лишь умиление, но черноволосый скрывает его за коротким смешком. Яра несколько секунд медленно хлопает ресницами, силясь понять, что он тут делает, а затем вспоминает. Горячие объятия, несдержанные стоны, резкие движения. — Кхм. — Надо поесть и поговорить, — Император отстраняется, размышляя куда сесть: рядом с ней на кровать или на стул, что стоит возле противоположной стены. Правильней второе, но хочется первое, поэтому юноша пододвигает тележку к кровати и садится спиной к основателю. Она шуршит одеялами позади него и, Лелуш уверен, ищет одежду. Только вот она вся находится с его стороны, а парень сомневается, что светловолосая решится на это. Тишина на пару секунд, снова шуршание и вот матрас продавливается от спешного перебирания на край. Яра садится на расстоянии, закутавшись в одеяло. Император открывает тарелки и заботливо подаёт одну из них ей. Мясо, гарнир, пара бутербродов. Девушка ест быстро, голодно. Как будто не кормили несколько суток. Хотя, учитывая течку и способ её устранения, то пару суток основатель точно к еде не прикасалась. Лелуш улыбается, после чего и сам приступает к трапезе. Несколько секунд слышно только стук приборов о тарелку и довольные выдохи, при чём с обеих сторон. Первой от тележки отползает Яра, довольно улыбаясь и забираясь с ногами на кровать. Взгляд зелёных глаз скользит по белой, помятой одежде Императора, изучая. Такой хрупкий, но столько всего достиг. Ещё немного и весь мир преклонит перед ним колени. А потом… Девушка шумно выдыхает, прогоняя эти мысли. — Болит? — юноша поворачивается к ней, взглядом указывая на метку, что сокрыта одеялом. — Нет, регенерация, — Яра чуть качает головой, удерживая защиту на месте. — У тебя ведь есть вопросы, да? — Много, — соглашается Лелуш и опирается рукой на постель. — Рассказывай. — Что именно? — девушка вздыхает, словно не желая посвящать черноволосого во всё это. Но теперь уже точно не получится. — Ты — моя омега. Как так вышло и почему я не почувствовал раньше? — Про не почувствовал всё легко — я скрывала свой запах специальными духами. Хотя, даже учитывая это, ты всё равно оказывался слишком близко ко мне, — хмыкает основатель и зарывается глубже в одеяло, будто пытаясь спрятаться в нём. — Зачем ты поцеловал меня тогда? — Сам не знаю, — честно признаётся Император. — Возможно, алкоголь сыграл злую шутку, возможно, ревность. В любом случае я не жалею об этом. Жалею о том, что не поговорил с тобой раньше, а избегал, словно так и должно было быть. Прости. — Нет, всё в порядке, — Яра качает головой, пряча глупую улыбку за волосами и одеялом. Ей приятно слушать это. И ей хотелось слушать это. — Я тоже виновата. Надеялась, что ты никогда не узнаешь об этом. — Знала с первой встречи? — Да. Смотрела на тебя и не могла понять, почему ты. Почему тот, кто небезразличен моей дочери, является моей судьбой. Насмешка это или что. Хотела бросить весь план и уйти, но не смогла. В тот момент почувствовала себя такой слабой, такой глупой. Потом ещё стройка… Несносный мальчишка, ты все мысли мне спутал! — она восклицает с притворной угрозой и грозит пальцем, хотя легко видно, что просто веселится. Лелуш смеётся в ответ, но не отстраняется. Лишь смотрит на неё и запоминает именно такой. — Я был зол и уверен, что ты задумала какую-то гадость. — А я хотела лишь уничтожить Культ и скрыться. Но что-то пошло не так. — Совсем не так, — черноволосый вдруг протягивает ей руку, прося чего-то. Яра не понимает, но всё же вытягивает ладонь вперёд. Он сжимает её крепко, уверенно, после чего тянет к себе. Основатель смотрит непонимающе, но всё же подаётся вперёд, оказываясь ближе. Его руки на талии сквозь одеяло обнимают крепко, притягивают ближе, вдруг пересаживая к нему на тощие коленки. Девушка улыбается, жмётся к нему, не видя смысла в том, чтобы скрываться. Особенно после произошедшего. Лелуш обнимает её и зарывается носом в светлые волосы, коротко усмехаясь. — Расскажи мне всё. — Это началось, когда я покинула Культ. Как будто моё решение запустило внутри механизм, сделавший из меня омегу. Или просто пробудивший то, что было в нём изначально. В Средние века с этим было тяжело — медицина не шагнула так далеко вперёд и приходилось сбегать как можно дальше от людей. Постепенно я подталкивала учёных к необходимости изобрести таблетки и прочее, что, как видишь, дало свои плоды. Тестировала тоже на себе, давая данные и говоря о том, что проверяла на группе добровольцев. — Рискованно. — Да, но иначе никак. Да и, сам видишь, сейчас с этим всё намного проще и лучше. Свои течки глушила таблетками, но этот взрыв… Две недели ушло на восстановление основной части организма, в том числе и половой. Как на зло я просто не сообразила принять таблетку и вот во что это вылилось. Император проводит носом по её макушке и вдруг коротко целует. То ли показывает, что всё в порядке, то ли исполняет свою прихоть. — Ты пахнешь корицей и яблоками. Насыщенный аромат присущ исключительно альфам, но ты - омега. Странная омега, — Лелуш произносит это с ласковой насмешкой. — Сказал альфа, от которого пахнет лавандой, — фыркает Яра в ответ, ни капельки не обижаясь на него. Они оба странные. И, наверное, поэтому вместе. — Согласен, странно. Это всё, что ты хотела мне рассказать? — Да, — ни секунды сомнений. Император хмыкает, чувствуя подвох, но молчит. — Ладно. Тебе следует уехать. — Что? — девушка запрокидывает голову, чтобы увидеть лицо юноши. Он смотрит строго, явно не собираясь обсуждать это. — Я могу помочь. Постараться. Гиасс, пилотирование меха, переговоры. Я… — Ты теперь не одна, — рука Лелуша опускается ниже, на живот основателя, заставляя вздрогнуть. — И я не хочу терять вас обоих. На поле битвы может произойти всё, что угодно и, если что-то пойдёт не так, ты выживешь, а он — нет. — Но Реквием… — Всё будет, — всё тот же уверенный голос и твёрдый взгляд в зелёные глаза. — Если С.С. передаст мне свой Код в день Реквиема — это ведь поможет? — Да, но… Я должна забрать его. — Отдам его, когда надоест, — хмыкает парень, склоняясь ниже и целуя светловолосую в лоб. — Ты ведь хотела дать нам нормальную жизнь. С.С. будет смертной и сможет распоряжаться своей жизнью так, как захочет. А я смогу быть с той, кто, оказывается, так давно скрывался от меня. И с тем, кто так неожиданно появится в моей жизни. Разве это плохо? — Нет, но… Лелуш, ты ломаешь весь мой план! Всё не так должно был… Он не слушает, а закрывает ей рот поцелуем. Пусть возмущается, пусть качает права, но только здесь. В этой комнате он может быть просто Лелушем, что любит эту девушку. Совсем незнакомую, но уже такую родную. А потом он станет вновь Императором и спрячет её как можно дальше от чужих глаз. Чтобы никто и никогда не увидел, не отнял. Чтобы она никуда не уходила и больше не пряталась. Хотя бы от него. — Ты помнишь, что за приказ отдала? — губы скользят на шею, изучая кожу. Медленно, растягивая удовольствие. — Тебе? — юноша кивает, продолжая своё нехитрое занятие и чувствуя, как вздрагивает девушка в его руках. Неужели мало? — Помню. — И как бы ты это решала, если бы он сработал? — насмешливость удивительно сочетается с заинтересованностью в его голосе. — Так ведь… Джеремия, — Яра пытается отклониться, потому что вновь реагирует на его прикосновения. По идее, течка уже закончилась и всё должно прекратиться, но пока работает как-то плохо. Или это они такие бракованные? — Хитрая, — черноволосый снова находит её губы и целует. Всё, хватит разговоров. Пусть он ещё немного побудет идиотом, прежде чем вновь станет угрозой всего мира.