Украдкой

Осень так идеально подходила Сентфору. Этот город будто утопал в раннем ноябре — всегда — со своими утренними заморозками, серыми сумерками и лужами, преследующими тебя на каждом шагу. Казалось, даже листва здесь не окрашивалась в яркие цвета — деревья всегда были бурыми, поникшими от продолжительных дождей и постоянных ветров. Ты теплее укуталась в шарф и шагнула на продрогшую улицу. Вечерний поход в магазин не увенчался успехом: здесь нет лимонов. В Сентфоре всегда наблюдался какой-то особый дефицит фруктов — это ты помнила ещё с детства, когда приезжала в этот маленький понурый городок, чтобы провести лето у бабушки. Было много яблок. Казалось, яблоневые сады прочно обрамляли границы города, снабжая своих жителей тоннами урожая. Яблочный пирог, яблочный сок, яблочное пюре... мысли о яблоках уже унесли тебя в далёкое беззаботное детство. Ещё там был мальчик. С глубокими карими глазами и весёлой улыбкой. Вы проводили вместе каждое лето — где он сейчас? Несколько капель падают на плечи. Ты вздрагиваешь и ускоряешь шаг, желая как можно скорее добраться до дома. Вечерние сумерки густым туманом застилают улицы, и ты морщишься от порыва ветра, когда вдруг слышишь за своей спиной чьи-то тяжёлые шаги. Где-то к задворкам сознания уже подбирается мысль: а вдруг за тобой? Нервно сглатываешь. Останавливаешься. Звук шагов прекращается. Возобновляешь шаг. Снова хлюпанье чьих-то ботинок о лужи. Резко выдохнув, оборачиваешься и тут же прикрикиваешь, заметив перед собой незнакомца в кожаной куртке. Он нахально улыбается, и сердце твоё вдруг перестаёт биться, когда ты видишь в его руке нож. — К-кто вы? — шепчешь ты, беспомощно оглядываясь по сторонам. Он высокий, может быть, даже слишком высокий. В чёрной кожаной куртке и с татуировкой на шее, что в такое неспокойное для всех время явно говорит о его принадлежности к какой-то группировке. Глаза цвета горького шоколада горят угрозой, тёмные волосы зачесаны назад, а на губах — ухмылка. Кого-то он тебе напоминает, кто-то тоже так улыбался, кто-то далёкий и такой маленький... — Чё глаза вылупила?! Какая разница — кто я! Сумку выворачивай! Грубый голос заставляет тебя непременно повиноваться. Надо же! Всего пару дней в Сентфоре, а уже успела нарваться на грабителя. Черт возьми. Дрожащими руками тянешься к сумке, пытаясь нащупать нужную вещь. Он смотрит выжидающе, оглядывается, нервничает, тяжело вздыхает. — Что копошишься?! Давай живее, у меня горит! — Сейчас, конечно, — в панике бормочешь ты. Не можешь скрыть победной улыбки, когда находишь, наконец, необходимый предмет. Вытаскиваешь руку с перцовым баллончиком из сумки и нажимаешь на кнопку, распыляя содержимое прямо в глаза не ожидающему такой подставы грабителю. — Ах ты сука! — согнувшись пополам, орёт он. — Сам сука! Адреналин застилает твои глаза, и ты радостно вздыхаешь, хватая сумку и убегая как можно дальше от горе-воришки, когда слышишь грубый, пропитанный страданиями вопль за своей спиной: — Да чтоб тебя йети сожрал! Крик этот заглушает даже шум в ушах и бешеное сердцебиение. Резко останавливаешься, упираясь остекленевшим взглядом в пространство перед собой, уже погружаясь в далёкие детстские воспоминания — к маленькому мальчикому с пронзительным взглядом и весёлой улыбкой, что так отчаянно боялся йети, а потому каждому обидчику желал на него напороться. Билли. Твой лучший друг детства. Тот мальчишка, что жил через два дома от твоего. Вы собирали яблоки, играли в прятки, прыгали с тарзанки и учились целоваться. Ты поступила в колледж, перестала приезжать к бабушке, и связь между нами разорвалась. Едва тебе удавалось встретить его на своих двухдневных каникулах в Сентфоре раз в год. Неужели это он?! — Билли? — кричишь ты, оборачиваясь. Услышав своё имя, парень разгибается, протирает глаза и, сощурившись, смотрит на твой далекий силуэт. Ускоряешь шаг, желая как можно быстрее добраться до своего предполагаемого друга детства. Да плевать, чем он там перед тобой размахивал. Это же Билли! — Откуда ты знаешь моё имя?! — фыркает он, нервно оглядываясь по сторонам — не дай бог услышал кто. Ты смеёшься, качая головой и подходя ближе. Он делает шаг назад и выставляет руки вперёд. — Уйди от меня, ненормальная. — Билли, ты идиот? — Ещё и обзываешься?! Обводишь парня усмехающимся взглядом, оценив теперь по достоинству то, как он возмужал за все те годы, что вы не виделись. Сколько тебе было, когда он провожал тебя на поезд с обиженной миной и обещанием ждать вечно? Двенадцать, тринадцать? Прошло больше десяти лет. Теперь это не тот мальчишка, что показывал тебе звезды из дырок на крыше амбара. Он вспоминает тебя не сразу. Или это перцовый баллончик в голову ударил, или все ваши беззаботные годы и правда стёрлись из памяти татуированного, но стоит тебе назвать свое имя, как он срывается с цепи, тут же бросаясь на тебя с медвежьими объятиями. — Охренеть! — орёт он. — Боже, Билли, убери нож! — ты смеёшься, уворачиваясь от капкана его рук. Наконец, парень отстраняется и в неловкости трёт шею. — Слушай, я тут это... если что, больше не Билли. Кореша меня Бурый зовут. — Какие ещё кореша? Точно по щелчку пальцев из переулка выруливают два парня в таких же куртках, как у Билли. Ты переводишь на друга детства недоуменный взгляд и нервно сглатываешь, когда голубоглазый кудрявый брюнет улыбается тебе с самой нахальной и кокетливой физиономией на свете. — А что это тут у нас за рандеву? Парни, один из которых рыжий юнец, подходят к Билли и обнимают его за шею, уставившись на тебя, точно на призрака, которого здесь априори быть не должно. Не то чтобы ты боишься... но эти татуировки драконов на их шеях и кожаные куртки не внушают никакого доверия. Совершенно очевидно: Билли спустился по наклонной. И, конечно же, стал красавчиком. Глуповатым, грубоватым, но красавчиком. — Я... — едва собираешься ответить ты. — Нет-нет, неприлично такой очаровательной даме мёрзнуть посреди улицы. Прошу, присоединяйтесь к нам, мы как раз собирались отведать самый вкусный вишнёвый эль в баре за углом, — воркует рыжий. Билли пихает своего друга в бок, и тот отвечает ему таким же ударом. Голубоглазый хватает твою руку и оставляет на тыльной стороне ладони поцелуй, перед этим сделав реверанс. Смотришь на этих троих с немым недоумением, ловишь ошеломленный взгляд Билли тире Бурого и со вздохом, который подразумевает то, что твоя задница соскучилась по приключениям, киваешь. — Почему бы и нет? В конце концов, тебя только что чуть не ограбил и не убил твой бывший лучший друг. Почему бы не наклюкаться с ним и ещё двумя бандитами до беспамятства? Что так скрасит серые будни в перерывах между учёбой, как не неожиданный адреналин?

***

Ты ещё путала, кто из них Бурый, кто Вишня, а кто Майкл, но уже хохотала во всё горло и едва стояла на ногах, поднимая очередную кружку просто отвратительного, но такого одурманивающего вишнёвого эля за здоровье какого-то Аарона и за то, чтобы черт побрал какую-то Сару, которая отняла у них лидера. Билли вдруг стал мрачнее тучи, пил меньше всех и вообще не радовался вместе со всеми, когда Вишня приглашал тебя на танец. Ты не понимала, почему все зовут его Бурым, взлохмачивала его черные волосы и смеялась, когда он перехватывал твои запястья и с обиженной миной твердил, что тебе пора домой. Конечно, он вызывался тебя провожать. — Я буду скучать, мальчики! — кричишь ты, когда дверь в бар захлопывается прямо за твоей спиной. Ночь окутывает твоё тело ноябрьской прохладой. Ты обхватываешь себя руками и нетрезвой походкой направляешься куда-то один Бог знает куда, когда Билли-Бурый и просто симпатяга с мускулами и ножом хватает тебя за руку, останавливая. — Слушай, ты хоть сечёшь, что они опасные? — Они в меня ножом не тыкали! — Так и я не тыкал! — Ты хотел меня прирезать и забрать мою сумку! — стукнув ногой по мокрому асфальту, восклицаешь ты. Колени вдруг подкашиваются, все кружится, и Бурый вовремя успевает тебя подхватить. Смотришь в его теплые глаза, в которых отражается полумесяц, и улыбаешься пьяной улыбкой. — Меня... свою подругу детства... — Ты меня кинула. Уехала и не приезжала. — Приезжала! — вновь бодрствуешь ты. — А ты где был?! В тюрьме сидел? Это становится последней каплей. С раздраженным рычанием Бурый подхватывает тебя на руки и, гордо вздернув подбородок, спускается вместе с тобой вниз по безжизненной сырой улице. Машинально обвиваешь его шею руками и прикрываешь глаза. Надо же. Да ты вот-вот уснёшь на руках у преступника, который напал на тебя пару часов назад! Это таких приключений не хватало твоей заднице, к которой уже подкрадываются его огромные ладони? — Ну-ка клешни убрал! — вскрикиваешь ты и спрыгиваешь, плюхаясь ягодицами прямо на мокрый асфальт. Он вдруг начинает хохотать, и все же протягивает руки, помогая тебе подняться. Злобно фыркаешь и уходишь от него, причитая: — Подкараулил меня на улице, напал, ещё и лапает! Так друзья не поступают! Прислушиваешься к шагам. Довольно улыбаешься. Тащится за тобой. Прямо как в детстве. А от тебя, от тебя тащится? Ты ведь тоже уже не та девчонка с веснушками, что кидалась в него яблоками. — Да ты сама меня ослепила своей перцовой дрянью! — Это самозащита, — останавливаешься в паре шагов от дорожки, ведущей к дому. Свет горит на втором этаже. Бабуля ждёт тебя, даже не подозревая, что все это время ты пила пиво с тремя бандитами из преступной группировки и даже слёзно поклялась сделать такое же тату, как у них. — Уходишь? — с опаской спрашивает парень. Оборачиваешься, замечая его всего в двух шагах от себя. В лунном свете и при таком количестве выпитого эля он кажется ещё красивее, и ты подходишь ближе, становясь на носочки и целуя Бурого в щеку. — Пригласи меня на свидание, — бормочешь ты то, что не решалась сказать десять лет назад. Не решалась, но так отчаянно мечтала, будучи влюблённой в этого мальчишку. — Ты чё, серьёзно? — Серьёзно. — Э-э-э... — он отстраняется, чешет затылок и улыбается во все тридцать два. — Ну ладно. Не хочешь это... как-нибудь... свидание замутить? — Завтра в шесть заедешь за мной. Без ножа. С лимонами. Лимоны оставишь бабушке и будешь ждать меня на веранде, — быстро лепечешь, с каждым шагом все дальше удаляясь от изумленного парня. Он смотрит тебе вслед немигающим взглядом. Бормочет себе под нос что-то вроде «значит, в шесть» и уходит только тогда, когда ты хватаешься за металлическую ручку входной двери. Усмехаешься, качаешь головой и оборачиваешься, чтобы проводить его взглядом. Дурачок. К этому времени в Сентфоре тебя уже не будет. Билет на одиннадцать утра, собранный чемодан и новый семестр в колледже тебя уже ждут. И Бурый, конечно же, тоже ждёт. И пусть ждёт. Пусть знает, как тыкать ножом в девушку при первой же встрече. Только бы лимоны не забыл.