Гарри Поттер и Хранитель магии

      Домовик появился рядом с Гарри сразу, как только тот вышел из дома. Он не стал видимым, но уже знакомый голос рядом с ногой Поттера произнес: «Мистер Поттер, лорд Малфой желает видеть вас». Гарри огляделся, понял, что на него никто не смотрит, и схватился за лапку домовика и мгновенно переместился в знакомый кабинет. Сметвик ждал его там. — А, это ты, мистер Поттер, — весело сказал он. — Ты зачастил в гости. Так и бывай, главное, не обращайся по делу, — он подмигнул. — Пошли, провожу. — А если я захочу стать целителем? — хитро спросил Гарри. Он осмелел рядом с Гиппократом, и даже предстоящий ритуал его не особо пугал. — Тогда учи алхимию, без нее никуда, — вздохнул Сметвик. — Ну, иди.       Гарри вошел в уже знакомую комнату. Люциус сидел в такой же позе, но одна рука его была закреплена только за локоть, а рубашка на сей раз была по размеру. Гарри хотел сесть, но Люциус его остановил. — Добрый день, Гарри, — он посмотрел на стул и вздернул бровь. — Здравствуйте, лорд Малфой, — ответил Поттер и, дождавшись наконец: «Садись», устроился на стуле возле постели. — Я спросил у дяди, что такое вассал.       Выражение лица Люциуса не изменилось, хотя на мгновение он подумал, что все может сорваться. — Маглы проходили через феодальный период истории, — сказал он. — Пусть многое разнится, схожие черты все же есть. — Вы дадите мне меч? — глаза у Гарри загорелись. Ему так понравился меч Гриффиндора, которым он убил василиска, что он едва не заплакал, когда тот исчез. Уголки губ Люциуса дернулись. — Меч и перчатку, — сказал он. — Все по правилам. Ты должен знать, что речь идет не столько о зависимости твоей от моего рода, сколько о принятии взаимных обязательств. Один месяц ты обязательно будешь проводить в мэноре, большее количество времени — по обоюдному желанию и обстоятельствам. Вассалитет в современном обществе не раскрывается. Драко никому не говорит о тех, кто является вассалами его семьи, ты не говоришь о своем сюзерене. Принять вассальную зависимость от кого-либо ты имеешь право, лишь поставив меня в известность, потому что принцип «вассал моего вассала — не мой вассал» моей семьей не принимается. Покровительство семьи Малфой — это честь, которая оказывается тебе по нескольким причинам. Во-первых, ты являешься моим родственником. Во-вторых, ты признал вину перед моим родом, и по древним законам моей семьи я не могу взять вергельд — оценить твою вину в какую-то сумму, я могу взять только кровью и жизнью, но ты — последний из рода Поттеров, а мне на шею преступление в виде истребления рода не нужно. В-третьих, мне не нравятся игры втемную с участием детей. — Но вы подсунули дневник Джинни, — пробормотал Гарри уже больше для проформы. В голосе Люциуса не было ни следа чарующей ласки, что была вчера: он равнодушно озвучивал ему пункты договора. — Расскажи мне, как ты видишь эту ситуацию, — сказал Люциус. — Вы думали, она оставит его дома, — ответил Гарри. — И натравили на мистера Уизли аврорат. А дневник сработал! — Сработал? — переспросил Люциус, но не стал дожидаться ответа. — Я ничего не добился заклинаниями от дневника, они не причиняли ему вреда, но вещь была… заметной. Бесполезной и заметной. — Вы хотели его подставить! — В доме Артура нашли амулет казначея, принадлежащий в Британии лишь одной семье, — невзначай проронил Малфой. — Так что я был прав, он действительно нечист на руку. Я остался не внакладе, хотя думал, что Артур просто избавился от дневника, не дождавшись проверки. — Зачем вы это мне говорите? Вдруг я сейчас откажусь, — прищурился Гарри. Люциусу это поведение неожиданно понравилось: уже гораздо лучше, чем безвольные слезы. В конце концов, это он тут планирует провести всю жизнь, прикованным к постели, но ведь не рыдает. — Останетесь без магии, а мисс Уизли на пару десятилетий отправится в закрытую палату. С одержимыми разговор короткий, — в тон ему ответил он. — Свидетелем вашей клятвы будет моя жена. — Хорошо, лорд Малфой, — голосом пай-мальчика ответил Гарри. — А что такое амулет казначея? — Узнаешь позже, — сказал Люциус. В этот момент дверь открылась, и порог переступила мать Драко, которую Гарри увидел в Хогвартсе. Она показалась ему еще красивее: лицо ее было спокойным и свежим, когда Гарри станет старше, он поймет, что это особые чары, скрывающие следы горя и усталости. Нарцисса, младшая любимая дочь, избалованная родителями и мужем, не сталкивалась со сложностями в одиночку: когда Люциус попал в Азкабан, с ней рядом остался его отец, еще более властный и хитрый. Он отдал власть своего рода за сына, и Люциус вернулся и зубами бросился выгрызать положение в обществе. Положиться больше было не на кого, и Люциус вцепился в деньги. Нарцисса смотрела, как он ведет себя на переговорах, как одним взглядом выражает презрение или заинтересованность, а биржевые брокеры пытаются заглянуть ему в лицо. Люциус играл на разнице курсов валют, не гнушался магловскими ценными бумагами, а когда что-то происходило не по его плану, и Нарцисса пугалась, подходил, поднимал ее на ноги, крепко-крепко обнимал и говорил, что он со всем справится.       Теперь же он лежал в постели, не в силах шевельнуть пальцем, а она вместе с его поверенными разбиралась в хитросплетениях бизнеса. Люциус владеет заводом метел? У него есть вилла и два магловских отеля в Испании? Драко, сраженный наповал самой мыслью, что всесильный отец теперь ничего не может, заперся в комнате и через день закатывал истерики, отказываясь понимать, что Нарцисса сама и так едва держится.       Нарцисса Малфой получила письмо от Сметвика, целитель писал, что Люциус хотел бы, чтобы она пришла к нему около двух часов дня. Она понятия не имела, что он запланировал принять клятву вассала от Гарри Поттера, но с одного взгляда поняла мужа: освободить от вассальной клятвы может только сюзерен, к тому же вассалу сама магия не позволит восстать против господина — именно поэтому никто из Пожирателей смерти не убил Волдеморта после того, как тот впервые опробовал пыточное заклятие на одном из своих верных сторонников в наказание за провинность.       Люциус, которого она оставила отчаявшимся и закрывшимся в себе, был холоден и собран, как всегда. Нарцисса много слышала о Гарри от сына, ни единого хорошего слова, но она явно видела, что ее муж что-то задумал, что-то грандиозное, и порадовалась, что чудовищное увечье не убило в нем желание жить. Нарцисса велела своему домовику принести из Малфой-мэнора необходимые для ритуала перчатку и меч, положила их на одеяло Люциуса. — Нарцисса, переверни мою руку, — велел Люциус. — Гарри, опустись на одно колено и вложи свою ладонь в мою.       Гарри крепко сжал ледяные пальцы, надеясь, что будет не больно. Он вдруг подумал, что все получается, как раз как Драко хотел: он ведь свысока предлагал ему дружбу тогда, в первый день в Хогвартсе, а он отказался. — Вы вспомнили что-то забавное? — спросил Люциус, заметив изменившееся выражение его лица. — Драко хотел сделать меня вассалом, — фыркнул Гарри. — Предложил мне дружбу и помощь, чтобы я разобрался, с кем стоит дружить, а с кем нет. — Нет, он не хотел, — возразил Малфой. — Он предлагал тебе равноправную дружбу. Я, глава рода Малфой…       Нарцисса подсказывала Гарри слова клятвы, и он повторял их, не вникая, не замечая, как поглядывают друг на друга лорд и леди Малфой: ребенок так наивен, что это даже неинтересно. Придется воспитывать; не только Дамблдор верил в то, что Темный лорд захочет вернуться, Люциус Малфой тоже не выбрасывал мысли об этом из памяти. Другой вопрос, что он не собирался биться с ним, он не хотел допустить его возрождения. Сейчас — тем более, когда он не может встать с кровати.       Драко рассказал о первом курсе, добавлении баллов ни за что и разрешении летать в команде — тогда-то Люциус усомнился в адекватности Дамблдора впервые. Неужели он не усвоил урока и желает повторения, только теперь на полностью осиротевшем ребенке, а не на мальчике без матери? Затем — больше: добавление баллов явно несправедливым способом — что как не изоляция? На всех факультетах есть недовольные подобным поворотом событий. Люциус не собирался использовать Гарри Поттера в качестве оружия на собственной стороне, нет, но он признавал его силу и хотел, чтобы она никогда не обернулась против его семьи. Даже если Лорд возродится, и Драко придется встать на его сторону, Гарри не выступит против него; у Волдеморта как раз был принцип о единоличном подчинении вассалов, то есть Гарри будет свободен от его воли.       Гарри совсем обессилел после завершения ритуала, но меч не выронил, хотя тот показался ему очень тяжелым, и, надев железную перчатку, крепко прижал клинок к груди. Его сюзерен возвышался над ним, и теперь Гарри видел его настоящего. Это был все тот же светловолосый мужчина с волевым красивым лицом, но раньше смотреть на него получалось словно через немного запыленное стекло, сглаживающее некоторые детали. Нарцисса теперь тоже выглядела более близкой, не было ощущения, что она и ее муж — не люди, а какие-то ожившие статуи; это его взор пропустили, признав своим, защитные чары, закрывающие истинных лорда и леди от посторонних. — Встань, — сказал Люциус и перевел глаза на Нарциссу. — Ип хотел тебя видеть, дорогая. — Конечно, — она улыбнулась и деликатно исчезла, а Люциус снова посмотрел на Гарри. — Вассалитет предполагает послушание. Так как я практически все время буду находиться в своих комнатах, контролировать твои взаимоотношения с Драко я не буду. В твоих собственных интересах сгладить острые углы. Я пойду тебе навстречу, и Драко и Нарцисса не узнают о том, что причиной твоего вассалитета стал мой… мое новое состояние, ты принят, словно сам просил об этом. Это делает тебе честь. Без должного воспитания ты не смог бы возглавить род, от него осталась бы лишь фамилия, ничего больше; ты же свой чистокровный род сохранишь, моя семья позаботится об этом. Август ты проведешь в мэноре, заодно пообщаешься с Драко. — Разве я считаюсь чистокровным? — мрачно спросил Гарри. — Моя мама маглорожденная. Значит, я грязнокровка, — последнее слово он произнес почти с гордостью. — Что делает тебя волшебником в первом поколении, — закончил Люциус. — Грязнокровка — не то слово, что стоит произносить в приличном обществе.       Гарри хотел сказать, что Драко как раз произносит, но гриффиндорское благородство взяло верх, и он промолчал. — Если ты думаешь о том случае, когда мой сын изволил выразиться нелитературно, то я посмею напомнить обстоятельства досадного инцидента, — Люциус чуть прищурил глаза. — Мисс Грейнджер заподозрила меня в даче взятки и выразила вслух свое подозрение. Оскорбление главы рода и отца, за такое проклинают, но мой сын сдержался и выразил свое презрение словесно. Предвосхищая вопросы: я подарил метлы команде факультета, который сам заканчивал, обрадовавшись новости о том, что мой сын прошел отбор в команду. Я сам игрок… был игроком-любителем, — голос его стал тусклым, и если бы не это, Гарри и вовсе забыл бы, что тот парализован, — потому понимаю важность инвентаря. — Но это нечестно, у других команд нет таких спонсоров! — Тогда зачем они входили в Попечительский совет? — тонко улыбнулся Малфой. — Надо трезво оценивать свои силы. Домашнее задание на лето сделай самостоятельно до августа. Скорее всего, первого числа тебя заберет домовик. — Мои дядя с тетей… — вздохнул Гарри, прикидывая про себя, что хуже, лето с Дадли или с Драко. — Гарри, кто-нибудь из магов навещает тебя в магловском доме? — Уизли, они меня забирали. — Ты мог бы обеспечить то, что они не появятся без приглашения? — Я… мог бы сказать дяде… что может быть… — Не мямли, — резко сказал Люциус и продолжил спокойнее. — Я сумел бы договориться с твоими родственниками, приняв магловское опекунство, но я не могу передвигаться без сопровождения. Придется выйти из сложившейся ситуации по-другому. Я подумаю над приемлемыми вариантами. — А… почему вы не можете передвигаться? — робко спросил Гарри, заметил сверкнувшие гневно серые глаза на равнодушном лице и торопливо добавил. — Есть же… кресло специальное, — он не смог произнести «инвалидное». Он не видел ни единого изувеченного мага до сих пор, и был прав, подумав, что Люциус его не поймет. Аластор Грюм, одноногий аврор, потому и был столь известен, что лишился конечности и глаза, маги же вылечивали практически все, потому случившееся с Люциусом было столь ужасно. — Какое кресло? — спросил Малфой.       Гиппократ Сметвик с горящими глазами выслушал Гарри, посмотрел на то, что тот неумело попытался нарисовать, и повернулся к Малфою. — Твое дело — разрабатывать руки, а из этого стула на колесах пара мастеров сделает тебе боевую колесницу! — Премного благодарен, — кисло ответил Люциус. — Гарри, побеседуй с леди Малфой, — уже выходя вслед за Нарциссой, Поттер услышал раздраженное: — Мерлина ради, Ип, какая колесница?!       Нарцисса вошла в кабинет Сметвика и указала Гарри на стул, села напротив. Гарри продолжал держать рукой в перчатке меч за лезвие, почему-то он никак не мог заставить себя отнять его от груди. Нарцисса показалась Гарри даже более строгой, чем Люциус, ее красота была совершенной, ледяной, но в то же время в ней чувствовался настолько бешеный темперамент, что Гарри начинал нервничать, просто находясь рядом с ней. Люциус тоже быстро выходил из себя, но мгновенно остывал, владея своими эмоциями, здесь же чувствовалось, что если ее вывести, буря будет долгой. Впрочем, к нему она обратилась почти приветливо: — Вассал рода Малфой, Гарри Поттер, — сказала она. — Для начала запомни обращения. Моя семья имеет право называть тебя как мистер Поттер, так и по имени, после признания тебя наследником рода, посторонние могут говорить «наследник Поттер», когда ты в день совершеннолетия вступишь в права главы рода, ты станешь лордом Поттером для всех, кроме семьи Малфой.       Гарри мгновение помедлил, переваривая: признание наследником? Что это вообще такое? Решил разобраться потом и кивнул. — Ко мне ты должен обращаться «миссис Малфой». Вассальные отношения — не достояние публики, но говоря о моем супруге или обо мне, говорить стоит «лорд и леди Малфой». К главе рода обращаться надо «мистер Малфой», если он сам не скажет делать по-другому. Драко для тебя — наследник Малфой и никак иначе, пока он сам не позволит называть себя по имени.       Гарри на миг затопила злость по отношению к Драко — еще чего, называть его «наследник Малфой»! А если он не позволит говорить по-другому, то продолжать придется и в Хогвартсе! Но тут он вспомнил, что Драко по сути ничего ему не сделал, а он чуть не отнял у него отца. Он виноват. И должен быть благодарен Люциусу за то, что тот согласился молчать о причинах. — Я знаю о непростых отношениях между тобой и моим сыном, — Нарцисса восприняла его опущенные глаза как признак страха. — Мы побеседуем с ним. Помни, принятие вассалитета — это разумный шаг. Ты последний из рода, кто защитит тебя? К тому же мы наслышаны о твоей тяге к приключениям, за которые директор тебя поощряет, — тут голос ее прозвучал осуждающе, а Гарри подумал, что никто ведь не знает правды, кроме директора, Рона и Гермионы. Все только слышали что-то, а потом увидели то, что им добавили баллы и дали Кубок школы. — Малфои — могущественная благородная семья, и как род Поттеров будет процветать под покровительством рода Малфой, так и род Малфой укрепится поддержкой рода Поттеров. Умное и взрослое решение, Гарри. Скажи мне, ты проходил в Гринготтсе какие-нибудь ритуалы, процедуры? — она наклонилась и взяла его руку в свою. Почему-то Гарри думал, что они у нее будут прохладные, но ошибся, они были теплые. — У тебя нет кольца наследника, но тебе скоро тринадцать. — Я ничего не проходил, — мотнул головой Гарри. — Понятно, — Нарцисса нахмурилась. — Ключ от сейфа у тебя? — Нет, — снова помотал головой Гарри, чувствуя себя глупо. — Я просто приходил, и меня провожали к сейфу. А первый раз ключ был у Хагрида. — Твой ключ? — переспросила Нарцисса, глаза ее расширились от гнева. — С кем ты ходил в банк второй раз? — С Уизли… — Гарри почему-то стало неловко, как будто Нарцисса обвиняла Уизли в том, что те его чуть ли не обкрадывают, а он вроде как их подставляет. — Яс-сно, — почти прошипела леди Малфой, но тон ее снова изменился на дружелюбный. — Домовик отправит тебя домой. До встречи в августе, Гарри, — она, так и не отпустив руку Гарри, поднялась на ноги. — До свидания, миссис Малфой, — сказал Гарри, и в тот же миг домовый эльф Сметвика перенес его в прихожую дома Дурслей.