Гарри Поттер и Хранитель магии

Смешанная
NC-17
В процессе
1355
автор
Размер:
планируется Макси, написано 1 200 страниц, 171 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
1355 Нравится Отзывы 864 В сборник Скачать

Глава одиннадцатая, где гриффиндорка и Люциус Малфой находят общий язык, а Драко объясняет, почему он ненавидит Гермиону Грейнджер

Настройки текста
— Привет, По-оттер, — протянул Драко, лихорадочно гадая, как и выкрутиться, и не огрести потом от отца за оскорбление вассала, и лицо не потерять. — Полюбоваться пришел? — что за глупое обвинение. — Ага, — радостно согласился Гарри. — А ты? — Малфои здесь метлы не покупают, — изнывая от идиотизма ситуации, вздернул подбородок Драко. — Увидишь в школе, на чем я буду летать. Готовь ведро для слез!       Они разошлись, и Рон принялся на все лады костерить Малфоя: с ним же просто поздоровались! Почему он сразу полез в бутылку? Разве не мог просто уйти? И ничто же его не пронимает, даже Люциус уже не ходит, а этот все такой же противный и мерзкий. — Ты что имеешь в виду, Рон? — тихо проговорил Гарри, остановившись. — Ну знаешь, говорят, что не зря с людьми случаются несчастья, — продолжил Рон. — И Малфой это точно заслужил. — То есть мои родители тоже заслужили? — тихо и страшно спросил Гарри, Рон не успел ответить, и он продолжил. — Или я. Что я сделал, что со мной все время случаются несчастья?       И тут Гермиона опешила: лицо Гарри вдруг стало отрешенным и безразличным, слишком взрослым, и он сказал, не дав им ответить: — Хотя я заслужил. Но то, что сказал ты — вопиющая глупость. — Но он же Пожиратель смерти! Так называли тех, кто служил Тому-кого-нельзя-называть! — Разве он сидит в Азкабане? — перебил Гарри. — Он сказал, что был под заклятием подчинения, но вообще его отец на взятки половину состояния раздал! Конечно, его не посадили! — Значит, ты умнее всех судей, прокуроров и адвокатов магической Британии? — зло спросил Гарри. — Его выпустили, признали законопослушным гражданином, но ты-то знаешь лучше! Взятки он раздавал! А ты в курсе, что за клевету тоже наказывают? Вот услышит кто-нибудь, донесет Л… лорду Малфою, и будет мистер Уизли платить штраф за твой болтливый язык. — Он просто злится, что его папаше никто взятку не дал, — фыркнул кто-то над головой Гарри.       Он обернулся и увидел старшекурсника Слизерина Монтегю. Грэхем стал еще выше, худее, длинные волосы до плеч были зачесаны назад, отчего слизеринец в темно-зеленом камзоле походил на жителя Полых холмов. — Как лето, мелочь?       Гарри не понимал вообще, что происходит. С чего вдруг Грэхем с ним заговорил? Видимо, только искреннее изумление на его лице оправдало его в глазах Рона. — Н-нормально… — Я последний год в Хогвартсе, — Монтегю вдруг шагнул к нему совсем близко и взъерошил ему волосы. — И я расстроюсь, если Кубок по квиддичу, или Кубок школы, или оба достанутся тем, кто недостоин. — А почему ты мне говоришь? — ласковый жест в сочетании с откровенно угрожающим тоном совсем перепугал Гарри. — Ну… ты у нас любимчик одного знакомого нам обоим дедушки. Донеси до него мысль, что за его несправедливость ответишь ты. Лично, — Грэхем улыбнулся и обнял Гарри, прижав его лбом к пуговицам на своем камзоле. — Понял, малыш? — он поцеловал его в затылок, отпустил и подмигнул. Гарри шарахнулся к Рону и Гермионе так, что едва устоял на ногах, его потряхивало. — Бывай, мелочь… — Грэхем бросил перчатки, которые держал в руках, обратно в коробку и вышел на улицу, Гарри заметил, что он смотрит по сторонам и исчезает. — Это… это что сейчас было?! — Уизли крепко сжал руку Гарри. Гермиона вцепилась в него с другой стороны. — Ты спрашивала, почему я вспомнил? — тихо спросил Гарри у девочки. — Я вдруг понял, что у меня… у нас всех очень, очень плохая репутация. В этом году я ни во что не ввяжусь. — Никто не ввяжется, — вздохнул Рон. — Папа сказал, из Азкабана сбежал Сириус Блэк, как бы Хогсмид не закрыли.       Встретившие их Артур и Молли Уизли с детьми тоже видели Люциуса и никак не могли успокоиться. Артур еще в начале июля пытался организовать аврорскую проверку мэнора, заметив длительное беспричинное отсутствие Люциуса вообще где-либо, его не видели ни в банке, ни в министерстве, и он забеспокоился, но главе аврората Скримджеру прямо в разгар беседы пришел патронус из Мунго, с помощью которого главный целитель Гиппократ Сметвик нецензурно сообщил, что тот, кто сунется в поместье тяжело больного лорда Малфоя и тем самым усугубит его и без того непростое положение, получит отказ от помощи лично от него. Отказ от помощи — древнее наказание, которое целитель мог применить к тому, кто намеренно вредил пациенту; придумано оно было еще в те времена, когда лекарю могли отрубить руку за смерть больного. В случае применения этого наказания ни один лекарь не соглашался лечить провинившегося, и даже переезд не спасал — на теле появлялась метка, и оставалось только ждать смерти. — Теперь понятно, о чем говорил Сметвик! Люциус не может ходить! — Артур говорил слишком громко, но никто из волшебников его не осуждал, все только с интересом прислушивались. — Это так ужасно. Он всегда гордился тем, что может больше других, а теперь он беспомощный, только обуза для жены и сына. — На его сына это ничуть не повлияло, — мрачно заметил Рон. — Но у него такое интересное устройство! — теперь на лице отца Рона отразилось воодушевление. — Гермиона, оно магловское? Если да, то это просто чудо какое-то, Малфой пользуется изобретениями маглов! — Оно не магловское, — тихо сказала Гермиона, которой становилось все более неловко за него. — И не надо об этом говорить. — Это еще почему? — нахмурилась Молли Уизли. — Потому что это невежливо, — набралась смелости Гермиона. — Обращать внимание на то, что человек не может изменить, низко. — Но он же говорит о том, что ты… ты маглорожденная, — напомнил Рон. — А вы все говорите, что он не ходит, — отрезала Гермиона. — И тогда вы ничем не лучше! И мистер Малфой сам никогда не говорил, говорил Драко. — Но он так думает! — добавила Джинни. — А ты кто, полиция мыслей? — напустилась Гермиона на нее, не испытывая перед младшей стеснения, как перед родителями Рона. — Давно у нас за мыслепреступления наказывают? — Они не читали Оруэлла, мисс Грейнджер, — раздался холодный голос позади Уизли, и те обернулись. Люциус восседал в своем кресле, небрежно положив руки на подлокотники. — А вы много читали и поймете меня сейчас. Мне безусловно приятно, когда юная девушка так яростно бросается на мою защиту, но… Nolite mittere margaritas ante porcos. — Qui non improbat, approbat, — зло отозвалась Гермиона, и Малфой удивленно на нее посмотрел. — Tertium non datur, — вздохнул он. — Но разве оно того стоит? — Да, — Гермиона поджала губы. — Это вопрос не личности, а принципа.       Гарри перевел взгляд с Люциуса на Гермиону, снова посмотрел на Люциуса; что тот задумал? Зачем он с ней разговаривает? Он ведь никогда не делает ничего просто так, наверняка у него уже есть какой-то план. Неужели еще один вассал? Нет, глупо, у Гермионы нет рода, чтобы она была ценной.       Люциус понимал, что должность министра магии обяжет его пересмотреть некие свои привычки. Монолитного кабинета из аристократов не получится. Сегодняшний выход оказался неожиданным испытанием для его нервов и выдержки, он не ожидал настолько бестактного поведения от других магов, хотя знал, что является первым, после Грюма, кто не скрывает увечий. Если думать о будущем, то Грейнджер в качестве молодого перспективного сотрудника — отличная реклама, которая покажет его как лояльного всем группам магического общества политика. Министром он становиться раньше того момента, когда Драко выпустится из Хогвартса, не хотел, благо пока что на выборах стабильно побеждает Фадж, который не вносит никаких изменений в законодательство; как раз подрастут и его живые проекты: Гарри Поттер, который поддержит его, и, пожалуй, стоит посмотреть на эту Грейнджер. Обычно грязнокровки тупые и ленивые, а эта хоть латынь знает и не пялится на него с ужасом и брезгливостью, как все, кого он сегодня встретил. Малфой считал, что убеждение — это тоже своего рода магия, и его не стряхнуть, как Империус, оно даже сильнее, потому всеобщее неприятие для него стало болезненным опытом, но он упорно гнал от себя трусливую мысль аппарировать домой, причем сразу в погреб, и уничтожить там часть алкогольных запасов, чтобы не вспоминать лиц окружающих. Чтобы справиться с соблазном, он решил подумать о чем-то еще — и удачно заехал на вспыльчивую тираду Гермионы.       У Малфоя не было сомнений, что Гермиона — дальняя родственница Гектора Дагворт-Грейнджера по линии отца. Если бы он настоял, вероятно, девочка даже получила бы какое-то наследство и статус полукровки, но Люциусу в будущем нужна будет именно маглорожденная, потому он кивнул Гермионе, бросил взгляд на Гарри и шевельнул пальцами; послушный артефакт немедленно поехал в другую сторону. Для собственного успокоения он будет думать, что она не совсем уж магла. — Что он сказал? — спросил Гарри, до сих пор безуспешно бившийся над латынью. — Разве маги читают Библию? — в ответ спросила Гермиона. — И антиутопии. Никогда бы не подумала, что мистер Малфой читает магловские книги! — Лорд Малфой, — машинально поправил Гарри. — Ну, он богатый. Наверняка у него не только магический бизнес, он общается с маглами, вот и прочел. — Откуда ты знаешь, что у него дела с маглами? — немедленно заинтересовался Артур. — Но ведь… — Гарри это объяснял сам Драко, устав от наивности Поттера, считающего, что Малфои попали в магловский список Форбс благодаря заводу по производству метел. Гарри понял далеко не все, но главную мысль уловил: — Маги Британии практически ничего не производят и только покупают. Даже финансовая система отдана на откуп другому магическому народу. Лорд Малфой вроде как ничего не делает, у него только пара предприятий, но он не смог бы стать настолько богатым только из-за них. Следовательно, у него есть бизнес в магловском мире, — и только тут догадался спросить. — А это разве запрещено? — Нет… — протянул Артур с явным сожалением. — Если он, конечно, не нарушает секретность. Просто… он ведь ничего не знает о маглах. Я выучил о них все, но до сих пор у меня остаются вопросы, многое непонятно, а Люциус всю жизнь прожил исключительно в магическом сообществе.       Гарри не понял, с чего вдруг Артур взял, что Люциус всю жизнь так прожил, но решил даже не спрашивать. То, что сегодня произошло, ему ужасно не понравилось. Тетя Петунья даже Дадли одергивала, когда тот начинал смеяться над очками других детей, пусть и не самого Гарри, конечно, Гермиона вообще взвилась, словно все пялились не на Малфоя, а на нее саму. Уже потом Гермиона рассказала ему о детской истории и девушке со шрамом, и Гарри понятливо кивнул. Но сейчас ему просто было неприятно. Сказав, что забыл кое-что купить в книжном, Гарри побежал туда — ему хотелось побыть подальше от обсуждений, что же теперь будет делать Люциус, как станет жить, ведь это позор, стыдно и жалко. Что же с ним произошло? Неужели кто-то проклял из семей его жертв?       Гермиона побежала вслед за Гарри, и дети спрятались среди стеллажей со старыми томами. — А ну рассказывай, что с тобой случилось, — Гермиона приперла Гарри к стенке. — Что со мной случилось, ничего со мной не случилось. — Я ведь вижу. Ты изменился. И поумнел, — бесцеремонно добавила она. — Я просто подумал, — огрызнулся Гарри. — Что я ничего не знаю о своей семье. И я взял в банке кодекс своей семьи и теперь его читаю.       Не стоит ей знать, что Люциус еще каждый вечер спрашивает, что он понял и как. И рассказывает, что такое инцест и инбридинг и почему раз в два поколения Малфои брали невесту с континента. Буквально вбивает в голову принципы магии: ничего не дается просто так, у всего есть цена, любой талант, любая удача оплачивается или силами, или судьбой, или годами. Втолковывает, что последний из рода несет огромную ответственность за возрождение семьи. И знаете, мистер Поттер, ваша жизнь оценена жизнями ваших родителей, будьте так добры, помните об этом, когда лезете к трехголовому псу или запрещенному артефакту, вроде зеркала Еиналеж! Поттер с ужасом вспоминал о том моменте, когда Люциус узнал о прогулке Гарри и Драко в Запретном лесу с Хагридом — Малфой, кажется, перенес Драко в свой кабинет силой мысли (на самом деле это сделали домовики, но впечатление было то еще), а потом отчитывал сына на немецком, чтобы Гарри не понял, что именно говорят наследнику, но то и дело срывался на английский, а слова Dummkopf и schamloses und verantwortungsloses Kind, повторенные раз сто, Гарри под конец понял и без перевода; теперь Поттер думал о том, что он сделает, когда узнает про василиска, и запоздало пугался. Это же надо было быть таким идиотом! Теперь он сам видел как минимум три выхода из ситуации: сказать о василиске директору и Попечительскому совету (Люциус же тогда отстранил Дамблдора), обратиться в аврорат и обратиться в министерство. Жаль, нельзя отмотать время назад и все исправить. — И что там в твоем чистокровном кодексе? — неприятным голосом сказала Гермиона. Гарри закатил глаза. — При чем здесь чистокровность? У меня есть обязательства перед моей семьей, — ответил он. — И в первую очередь я должен выжить и выучиться. — Знаешь ли, у всех детей такие обязательства, — фыркнула Гермиона. — Да что ты говоришь, — Гарри незнакомо прищурился. — Тогда какого черта я лез за камнем и к василиску? Может, для тебя это и не новость, но вот я открыл для себя ценность собственной жизни только этим летом. Мои родители умерли, чтобы я жил.       Гермиона вдруг обняла его и горячо зашептала, что просит прощения. Конечно, он прав, а она не подумала. И хорошо, что он решил хорошо учиться, вдвоем им будет не скучно. А можно ей потом почитать его кодекс? Она никогда не имела дела с такими документами, наверняка там столько всего интересного. Только Поттер подумал, как бы выкрутиться, ведь в кодексе чуть ли не во второй главе сказано о предрасположенности Поттеров к артефакторике и предках-некромантах, как в проходе между стеллажами появился Драко. — Грейнджер, я тебя ненавижу, — без всяких предисловий сообщил он. Гарри прикрыл лицо ладонью совершенно малфоевским жестом. — Да, я хочу, чтоб ты знала и не сомневалась, — продолжил Драко. — Я знаю, мне уже доложили, — злобно ответила Гермиона. — Но ты не знаешь почему, — Малфой, не глядя, стянул книгу с полки и открыл, по-прежнему не сводя глаз с Гермионы. — Знаю, — скривилась та. — Нет, не знаешь, — продолжил настаивать Драко. — Потому что я грязнокровка, да? — Гермиона произнесла это громко и почти с гордостью. — Разве я называю так кого-то еще? — Драко не удержался и усмехнулся. — Я ненавижу тебя, потому что ты мало того, что глупая, так еще и не развиваешься. — Что?! — Ты попросила у Поттера почитать кодекс его рода, — Драко округлил глаза. — А поносить его белье и поспать в его постели тебе не хочется? Ты похожа на голого папуаса, который ходит по центру Лондона и всем говорит, что в его банановых листьях очень удобно, а копье — это модно и прогрессивно. Именно так тебя все и видят. Но ладно, когда ты сама позоришься, нам плевать, но ты ведь еще и поучаешь и лезешь! Кодекс — это личное, это дело рода. Ты кто для его рода? Ты посторонняя, но все равно лезешь! Зла не хватает.       Гермиона опешила. Она никогда не думала, что общество магов настолько отличается от современного магловского, и впервые предположила, что ее поведение действительно не соответствует этикету. Малфой, конечно, ни за что не стал бы ей помогать, но он ведь и вправду никого больше на тему маглов не задирает; вдруг она действительно ведет себя как дикарь? — Ого, мыслительный процесс, — прищурился Малфой. — Отойду-ка я, а то у тебя шаблон порвется и меня забрызгает. — Какие выражения, наследник Малфой, — попытался шуткой разрядить обстановку Гарри. — Это, Поттер, называется социальной адаптацией, — отозвался Драко. — С эллинами я эллин, а с варварами вроде вас говорю на понятном вам языке. Впрочем, ты хоть знаешь, кто такие эллины?       Гарри, к своему стыду, не знал. Драко пренебрежительно фыркнул и, пятясь, исчез из прохода. Гарри повернулся к Гермионе, та тем временем рассматривала свиток со списком книг, имеющихся в магазине. — Хочу найти что-то по этикету магов, — сказала она, почувствовав его взгляд. — Еще не хватало, чтобы какой-то гадкий мальчишка называл меня невежей. Господи, как мерзко, что он прав! Я даже не подумала, что здесь могут быть совершенно другие правила, а ведь мы с папой ездили в шотландскую деревню на свадьбу, и он говорил, что там совсем другие традиции! Если у народов в одной стране совсем разные культуры, то почему я не подумала, что маги — это отдельный народ? Какая же я дура, и мне на это указал Малфой! Малфой! Фу, как отвратительно. Почему миссис Уизли мне не сказала? — Уизли за глобализацию, — ответил Гарри, вздохнув. — Миграционная теория плавильного котла, культурное и биологическое смешивание. Применялась в мире маглов для формирования единой американской нации. — Ого, — уважительно сказала Гермиона. — А Малфои — за Германию тридцатых? — Скорее, за французскую политику полной ассимиляции, все приходящие тянутся за уже сформированным обществом, — пожал плечами Поттер. — А ты как все выучил? — А у меня в кодексе написано, — нашелся Гарри. Как же удобно, что никому нельзя давать его читать!       Тут он подумал, что не раз протягивал старинный том Люциусу, чтобы тот объяснил или хотя бы прочел непонятное слово правильно, но он ведь сюзерен, наверное, ему можно. Он не знал, что Малфой таким образом изучает документ, который в любом другом случае не попал бы к нему в руки; даже сюзерен не имеет права требовать его. Когда Гарри впервые доверчиво протянул Малфою книгу и огорченно сказал, что не понимает, Люциус, бережно приняв кодекс, поманил его пальцем, не веря своему счастью и в который раз поражаясь Дамблдору, вырастившему из мальчишки послушнейший и легчайший в использовании инструмент: — Покажи, — сказал он, и Гарри, встав за его плечом, провел пальцем по нескольким строчкам. — Это значит, что в случае, если наследник будет признан недостойным, его не стоит отсекать от рода, поражая в правах его и его потомков, стоит только лишить его статуса надежды. — Что значит «лишить статуса надежды»? — Это принятая формулировка Поттеров, — Люциус пролистал несколько страниц. — Чаще всего у них рождались девочки, супругов принимали в род и давали новое имя и фамилию Поттер, но если появлялся мальчик, его называли надеждой рода. Судя по тому, что написано раньше, но ты, видимо, пропустил, наследник рода Поттеров наделен большими полномочиями, чем обычный наследник. В том числе у тебя есть право на эмансипацию. Эмансипация — это… — Я знаю! — Если ты еще раз меня перебьешь, разбираться будешь сам, — ровно проговорил Люциус. — А я буду только спрашивать и наказывать, если ответы окажутся неправильными, — он умолк, ожидая, и Гарри вспомнил, что нужно сделать: — Простите, — выдавил он. — Прощаю. В случае лишения статуса надежды — немного странная формулировка, но кодекс писался очень давно и на другом языке — человек не претендует на наследство, но если он воспитает своих детей достойными, они смогут войти в род под другими именами и получить все причитающиеся наследникам привилегии и наследие. — Какие привилегии и наследие есть у рода Поттеров? — спросил Гарри. — Хороший вопрос, — кивнул Люциус. — Понятия не имею. Эта информация передается от отцов детям устно и заучивается, но Джеймс не смог рассказать тебе, и теперь, я думаю, эта информация на данный момент утеряна. — И никак нельзя ее достать? — прищурился Гарри, понимая, что у Малфоя давно уже есть план, как это сделать. — Теоретически — возможно, — Люциус пристально посмотрел на него. — Но я не стану прилагать руку к тому, чтобы ты узнал о своем роде слишком много, пока ты в школе. — Почему? Я буду молчать!       Люциус вдруг облизнул сухие губы, выдав невольно нервозность. — Я верю тебе. Придется и тебе мне поверить. То, что касается твоего вассалитета, скрыто в твоих мыслях приказом сюзерена. Ты не можешь сопротивляться ему, потому что я гораздо сильнее тебя магически. Никто не может без особенных усилий прочесть твои мысли обо мне, моей жене, сыне, доме, природе наших взаимоотношений, но то, что касается тебя лично, может быть открыто любому менталисту. — Тогда почему после школы? — Потому что в школе таких мастеров два, — ответил Малфой. — Дамблдор и Северус. Будешь постарше, начнешь учиться особому искусству — окклюменции. — А почему не сейчас? — Есть заклинания и практики, которые требуют слишком много сил, — терпеливо объяснил Малфой. — И даже если они получаются, вовсе не значит, что это не отразится в будущем. Например, я никогда не использую заклинание Патронус, которым злоупотребляет, я считаю, Ип, не потому, что я не могу, а потому, что оно требует серьезной концентрации и усилий. После Патронуса не получится сильного заклинания, пока не произойдет восстановления, потому есть распространенное заблуждение, что те, кто употребляет, например, названное в Англии непростительным заклятие Авада Кедавра, не может создать патронус. Это не так. Может, но не сразу, как и наоборот: маг, создавший патронус, не сможет сразу же применить одно из других величайших. — Других величайших? — не понял Гарри. — Когда-нибудь расскажу подробнее, или спроси у Драко.       Драко, когда он его спросил, сразу принял пафосную позу, не слезая с метлы: — Внимай, мой юный неразумный ученик. Величайшие заклятия или высочайшие — это французская классификация, по мнению некого теоретика магии Мэдисона Хендерсона существует четыре заклятия, требующих участия непосредственно души; они были созданы лекарями, все четыре. Это Авада Кедавра, самое сильное, безболезненно разделяющее душу и тело, раньше называлось милосердной смертью, Империус, заклятие подчинения воли, Круциатус, заклятие жизненных сил, и заклинание Патронуса, спасения духа. По современной британской классификации на светлые и темные заклинания только одно относится к разрешенной светлой магии — это патронус, а первые три стали непростительными. Нельзя использовать эти заклятия, например, по очереди, не получится, слишком большие усилия и истощение гарантировано. В целом, каждый человек по своему характеру расположен к одному из них, и лучше понять сразу, что именно у тебя получается лучше, и не лезть в другие. — Твой отец… у него наверняка Империус, — фыркнул Гарри. — Почему это? — Ну как же, подчинение воли. — Нет, он менталист, ему и Империус, и Патронус даются с трудом — они ему просто не нужны. — А зачем нужен Патронус? Я видел, им передают сообщения.       Драко рассмеялся и крутанулся на метле. — Патронус нужен, чтоб позвать на помощь, это только Сметвик сделал из него личного почтальона, да и потом пошло от него. Но трудно удержать патронус так долго, чтобы он выслушал сообщение, проделал путь и передал его. — А у тебя что? Какое у тебя заклятие? — Понятия не имею, — Драко закатил глаза. — Поттер, нам по тринадцать. Хочешь сквибом остаться к тридцати годам, призывая патронус? Да и зачем он тебе, дементоров отгонять? — Кого?!       Гермиона толкнула его в бок, вырывая из воспоминаний. — А как твои дядя с тетей отреагировали, что ты читаешь кодекс? Это же магическая литература. — Я сказал, что учу немецкий, — легко соврал Гарри. — Потому и читаю библиотечную книгу на языке, вот они и не заглядывали даже, наоборот, не трогали меня, читаю и читаю, главное, что на глаза не попадаюсь. Зато у меня есть… — он достал из внутреннего кармана мантии разрешение на посещение Хогсмида. — Приз за хорошее поведение.       «И одежда, видимо, тоже», нашла логическое объяснение Гермиона. Что ж, она снова оказалась права: она считала, что Гарри сам провоцирует родственников, ведь не могут они просто так плохо с ним обращаться безо всякой причины. — Вот видишь, — довольно сказала она. — Что вижу? — переспросил Поттер. — Стоило начать вести себя тихо, как они сами отстали. Не такие уж они и плохие.       Гарри на миг закрыл глаза, вспоминая, как тетка сама отдала его Малфою, как котенка, подписав все, что он сказал, хотя думала, что он преступник. Уже потом Поттер уверился, что Люциус не желает ему зла, но в тот момент, испугавшись поначалу до полусмерти за его жизнь, Петуния подумала и оценила свой комфорт выше, чем жизнь племянника. — Я очень люблю тебя, Гермиона, — ровно произнес Гарри. — Ты моя первая и лучшая подруга. Но если ты еще хоть раз попытаешься оправдать их в моих глазах, мы очень сильно поссоримся. — Я не оправдываю, — сразу пошла на попятный та. — Просто… я подумала, ты с ними живешь и будешь жить еще долго, и тебе нужно видеть… хоть что-то хорошее даже в этом. — В этом нет ничего хорошего, — уверил Гарри и тихо порадовался, что на самом деле сегодня не возвращается в дом на Тисовой.
Примечания:
Возможность оставлять отзывы отключена автором
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.