Неосторожность

      Лань Ванцзи одновременно и радовался, и нервничал — аппетит супруга наладился, но стал абсолютно непредсказуемым. Поэтому нередко Второй Нефрит сбивался с ног, ища необходимое. И не то, чтобы Вэй Ин устраивал сцены, но взгляд его моментально становился настолько грустным, что выносить его не мог никто. А уж если в ход шли обреченные вздохи, то даже сменивший гнев на милость Лань Цижень не мог устоять. После того, как и он убедился, что энергия светлая и никакой тьмы нет и в помине, учитель Лань попросил прощения у племянников за свои слова.       Сам же Вэй Усянь всё чаще разглядывал себя, отмечая, что круглеть он стал быстрее ожидаемого. И если в одну минуту его это радовало, он уверялся, что малыш растет, то в другую минуту бывший Старейшина расстраивался чуть ли не до слёз — ему казалось, что таким его Лань Чжань любить точно не будет. — Лань Чжань… тебе не кажется, что мне пора перестать так много есть? Я скоро перестану влезать в одежды! — Перестань, ты прекрасно выглядишь, — Ванцзи морально приготовился к очередному тяжелому разговору, — малыш растет, в этом нет ничего удивительного. А если тебе понадобятся новые одежды, их сошьют по первой твоей просьбе. — Хм, хорошо… Тогда, раз уж с моей фигурой всё хорошо, хочу локвы. — Вэй Ин, уже поздно… — И чтобы непременно были с перцем! — Вэй Ин, на улице ночь, — Лань Ванцзи пытался воззвать к благоразумию супруга, но попытки его явно были тщетными. — Ты, — Усянь осекся, состроив самое жалобное лицо из всех своих возможных, даже всхлипнул от досады, — больше не любишь меня? — Побудь здесь, я принесу локвы. Только не засыпай.       Выйдя из цзинши, Ванцзи вздохнул — он в который раз попадался на капризы и провокации, но отказать не смог ни разу. Пробовал однажды — Вэй Усянь расплакался, а смотреть на слёзы супруга он не мог. Помнится, тогда понадобились кролики — бывший Старейшина непременно хотел понюхать детеныша черного кролика.       А тут всего лишь локвы с перцем, с этим управиться было проще — с появлением в Облачных глубинах Вэй Ина запас локв был неиссякаем. Другое дело, что перец был не всегда. Его обычно из Пристани Лотоса привозил лично главный его почитатель, либо Цзян Чен во время дипломатических визитов. Наличие же перца сейчас относилось к второму случаю — в Облачных глубинах намечалась в ближайшие дни встреча глав крупных орденов.

***

      Вэй Усянь долго не решался рассказать остальным о своем положении, особенно тяжело рассказать было как раз Цзян Чену — он не знал, как тот отреагирует. А поэтому личной встречи старался избегать как можно дольше, ссылаясь то на самочувствие, то на неотложные дела. В итоге Усяня просто приперли к стенке в отсутствие Ванцзи поблизости. — В чем дело? Какого черта ты бегаешь от меня, как от бешеной собаки? — Видишь ли, Цзян Чен, тут такое дело… Мы с Лань Чжанем ждем ребёнка? — Не понял, — Вань Инь недоуменно посмотрел на бывшего Старейшину, — где вы нашли ту несчастную женщину, что на подобное согласилась? — Нет никакой женщины, ребенка ношу я, так получилось.       Давненько Вэй Усянь не видел, чтобы его шиди так завис, осознавая происходящее. Вэй Ин успел и потормошить его, и провести рукой перед глазами, но Цзян Чен никак не отмирал. Когда он прокрутил всё в своей голове, сказать смог лишь одну фразу: — Я, конечно, вас обоих поздравляю, но мне срочно надо выпить. Увидимся позже.       Позднее, при встречах Вэй Усянь частенько натыкался на взгляд Цзян Чена, направленный в сторону его живота. Возможностей для разговора представлялось им мало, приходилось обходиться взглядами.

***

      В ожидании мужа Вэй Ин, чтобы себя занять, принялся рассматривать последние подарки мужа, которые он вручил после известия о ребенке. Один из них предназначался будущему родителю — это была красивая светлая лента из дорогой ткани — да, красная лента была его любимой, но этот подарок мужа был приятен. Второй же подарок предназначался будущему малышу — это была подвеска в будущую кроватку в виде кролика, каждый раз при её виде Усянь невольно улыбался, представляя их будущее с малышом.       В своих мечтаниях будущий родитель уснул, так и не дождавшись вернувшегося супруга с казавшимися такими жизненно необходимыми час назад локвами. *** — Эй, будущий папаша… или мамаша, как тебя лучше называть-то? В общем, это от дяди Цзяна вашей малявке, не будет же ребенок с вами спать.       Вэй Усянь стоял и смотрел на маленькую кроватку, принесенную Цзян Ченом прямо в цзинши. Лань Чжаня рядом не было — он отбыл с братом зачистить местность неподалеку от оживших мертвецов. Поэтому присматривать за своим беременным супругом он позволил, хоть и с большим недоверием, главе Юнь Мен Цзян. — Цзян Чен, это так мило, спасибо огромное. Честно, я про кроватку еще не успел и подумать. — Ну вот, теперь и думать не надо. Если ты, конечно, не собрался сразу на свет армию родить. — Пожалей мои внутренности… Кстати, я тут подумал, — Усянь хитро, очень хитро улыбнулся, — мне вдруг очень захотелось локв. — Как обычно, с перцем? — Нет, фу… — на этой фразу Цзян Чен со всем скептицизмом посмотрел на своего шисюна — тот буквально неделю назад мучил своего супруга очередными необычными вкусами. А сейчас вдруг стало «фу». — Хорошо, сейчас принесу. Жди здесь. — А то я с этим шариком спереди готов куда-то бежать… — Ты? Можешь, я слишком хорошо тебя знаю. Но если попробуешь уйти — переломаю ноги. Обе сразу.       Вэй Усянь этим угрозам не поверил ни на минуту, но впечатленный вид сделал, на всякий случай. На самом деле, бывший Старейшина очень хотел пройтись — но большой, ненормально, как ему казалось, большой живот изрядно мешал, поэтому гулял он чаще всего в сопровождении. И, разумеется, чаще всего сопровождающим был его обожаемый супруг. Вэй Усянь резко перехотел локв и захотел к кроликам. — Ох, ребенок Лань Чжаня есть ребенок Лань Чжаня, — Вэй Ин улыбнулся, решив еще немного помечтать в ожидании своего шиди — тот словно на другой край света ушел…       И будущий родитель искренне надеялся, что тот и вправду не переломает ему ноги, когда узнает, что вместо локв Усянь хочет к кроликам.