Неосторожность

      Первое, что бросилось Вэй Ину в глаза при пробуждении — две одинаковые кроватки, хотя сам он точно помнил только одну. Чтобы сбросить наваждение, он провел рукой перед лицом, но рука так и осталась одна, а кроваток всё так же было две. Игнорируя боль в животе, Усянь поднялся, подходя к малышам, теперь он явно видел двух сладко спящих крошек. И теперь точно Усянь твердо мог сказать, что вся перенесённая боль того стоила. Вэй Ину хотелось поскорее взять деток на руки, но будить их желания не было. — Вэй Ин?       Усянь обернулся на любимый, но обеспокоенный голос Лань Чжаня. Тот на секунду замер на входе, а потом тут же подскочил к супругу, поднимая на руки. — Вэй Ин, прости, что ушёл, что подверг опасности… снова. — Лань Чжань, ты оставил меня, ты оставил детей, — бывший Старейшина говорил тихо, стараясь не разбудить детей. Поэтому голос приходилось сдерживать, как никогда. — Этого больше не будет. Я больше никогда не оставлю ни тебя, ни сыновей.       Усяню до сих пор не верилось, что муж здесь, рядом, происходящее казалось таким нереальным. Он хотел было вырваться из объятий, но Ванцзи держал его на руках крепко. — Всегда здесь и буду здесь, с тобой. Прошу, прости, — Ванцзи начал покрывать лицо супруга поцелуями, тот моментально прекратил попытки вырваться. — Скажи, что всё еще меня любишь! — Люблю, всегда любил и буду любить одного тебя, - Лань Чжань замолчал на несколько мгновений, потом решился продолжить, — в доказательство любви принесу тебе всё, что только захочешь.       Усяню хотелось и плакать от счастья, смешанного с облегчением и смеяться. Но как бы не старался он сдержать эмоции, но не получалось никак, все всплывшие чувства переполняли его. В итоге он немного намочил ханьфу мужа слезами, но то были хорошие слёзы. — Знаешь, Лань-гэгэ, то, чего я хотел, лежит сейчас в двойном количестве по кроваткам и мило посапывает. Я сначала, когда проснулся, думал, что в моих глазах двоится. — Да, это был приятный сюрприз. И, кстати, у обоих сыновей твои глаза, — Ванцзи легко улыбнулся, глядя на счастливого Усяня. Он думал, что получить после такого прощение будет гораздо сложнее. Хотя, возможно, благосклонность супруга была временным явлением.       Несмотря на всю физическую силу, держать Вэй Ина на руках и дальше было тяжеловато, тем более, тому всё еще требовался покой. Ванцзи аккуратно опустил мужа на постель, игнорируя вялые протесты. — Тебе нужно лежать, восстанавливать силы. Если что-то нужно, только скажи. — Хочу подержать малюток, но не хочу будить. — Когда проснутся, я тебе принесу их обязательно. Хочешь чего-нибудь съесть? — Да, оставляю на твой прекрасный вкус, — Усянь не переставал улыбаться. Он всё еще хотел поговорить с мужем насчет его отъездов, но пока решил оставить эту тему. В главном — любви Лань Чжаня он уже убедился.

***

      Рана после операции заживала хорошо, вставать Вэй Усяню лекарь разрешил довольно быстро, хотя тот и без позволения постоянно вскакивал к детям, несмотря на протесты супруга. Долго Вэй Ин не решался завести сложный для него разговор, но в один из вечеров, когда малютки Лань Джиан и Лань Лианг уже спали, сытые и довольные, всё же созрел для беседы: — Лань Чжань, есть кое-что, что ты так мне и не рассказал, — Усянь заметно нервничал, он не знал, как бы мягче завести разговор. — Мгм? — Твоё отсутствие и постоянные ночные охоты. Прошу, Лань-гэгэ, объясни, почему ты постоянно уходил.       Лань Ванцзи совсем не напрягся, услышав вопрос. На самом деле, он был готов к этому разговору еще с момента первого пробуждения Вэй Ина после рождения сыновей. Обняв супруга, чтобы успокоить его, Нефрит заговорил: — В этом никакого секрета нет. Я всё время боялся тебе навредить, задеть ненароком. Даже обнять боялся, думал, что случайно сдавлю чуть сильнее — и всё, быть беде. — Лань Чжань, я был беременный, а не стеклянный. — Вэй Ин, я знаю, осознаю это сейчас, но тогда это беспокойство было сильнее меня, оно с ума сводило, — Ванцзи говорил тихо, всё еще не отпуская мужа из объятий, — ночные охоты были способом вытрясти неприятные мысли и отогнать волнения. — А поговорить со мной ты не захотел? — Усянь нахмурился. — Не хотел тебя тревожить, не думал, что всё настолько серьезно, — Нефрит вздохнул, — а в итоге разволновал еще сильнее. — Лань Чжань, я хочу, чтобы ты хорошо уяснил, раз и навсегда. Если что-то произошло, скажи мне, не утаивай всё в себе, прошу. Сам же видишь, что у нас из всего этого выходит. — Мгм, — Ванцзи поспешил поцеловать супруга, дабы окончательно закрепить установившийся между ними мир. Возможно, поцелуй перетек бы в более приятное времяпровождение, но маленький Лианг, заплакав, прервал уединение родителей. К нему тут же присоединился и разбуженный старший брат.       Родители, коротко друг другу улыбнувшись, поспешили к детям. Вот уж кто точно будет безнаказанно постоянно нарушать как минимум десяток правил Ордена, пока не подрастут.

***

— И всё-таки, Лань Чжань, я постоянно думал, что это была за магия и почему её выбор пал на нас. — Нашел что-то? — Нет, скорее вспомнил. Вот ты помнишь статуэтку женщины в хранилище, которую мы, — Усянь наткнулся на взгляд Ванцзи и поспешил исправиться, — ладно, которую я разбил. Так вот, думаю, это из-за неё. И помнишь, что я сказал тебе той же ночью?       Второй Нефрит отрицательно покачал головой, пытаясь вспомнить, но в голову ничего не приходило. По крайней мере, ни одной приличной мысли. — Так вот, я тебе той ночью сказал, что хочу много маленьких гэгэ внутри. Помнишь? — Мгм, — уши Ванцзи заалели, он вспомнил тот момент. — И думаю, это объясняет, почему малышей оказалось двое. Лань Чжань, а представляешь, если бы их было трое? — Вэй Ин, будь осторожнее со словами. Неизвестно, осталась ли ещё магия в тебе. — Так найди способ заставить меня замолчать, гэгэ, — Усянь хитро улыбнулся, легко прикусывая нижнюю губу.       Он нарывался, он об этом прекрасно знал и хотел этого. Но ещё он как никогда был уверен в любви Ванцзи и готов был дарить её в ответ.       И на самом деле, он готов был разбить еще такую же статуэтку, но через пару-тройку лет, когда малыши подрастут.