Маятник

"Лучше бы я никогда не знал ее. Лучше было умереть в той буре на Малакоре V". Аттон проснулся, все еще слыша, как в голове звучит его собственный голос, но слова эти и мысли были ему незнакомы. Тело затекло и каждая косточка болела после сна на голых камнях. Сейчас как никогда он жалел, что вынужден носить джедайские шмотки вместо старой и надежной кожаной куртки - роба Алимы Кето не защищала от пронизывавшего холода пещеры Шираков. Визас, неподвижно сидящая в позе для медитации, открыла глаза. Поднявшуюся волну силы они ощутили одновременно. Резонанс подкинул Аттона на ноги, мгновенно очищая разум. - Пора, - коротко объявила вставшая напротив него миралука. - Ты не пойдешь? - Утверждение скорее, чем вопрос. - Она покинула пещеру и скоро вернется на корабль. Ты должен пройти ее путь следом за ней. Для меня в прошлом нет ответов. Но я встречу нашего Мастера и расскажу ей о твоем выборе. Пора. Тогда Аттон Рэнд, убийца, контрабандист, пилот и игрок, сделал шаг вперед, переступая через энергетический барьер. Разряд прошил его от макушки до пяти, но сила прошла сквозь него, не встречая сопротивления. Приняла его, ибо не было в нем и тени сомнения. Кроме тени в нем не было ничего. Он был впущен в святая святых, в самое сердце разоренного Коррибана. Следующий шаг вернул его в тот день, когда он впервые спустился с трапа Ястреба на этой планете. Митра стояла напротив входа в пещеру Шираков, побелевшими пальцами сжав рукоять светового меча. - Нет, - вслух возразила она невидимому собеседнику. - Я должна идти именно сейчас, до того как вернусь в Академию. Аттон выругался сквозь зубы, отлично зная, с кем она спорит. Он ощущал особое чувство триумфа всякий раз, когда Изгнанница принимала решение, противоречащее требованиям Креи. Будто бы был к этому как-то причастен... Рэнд молча перекинул винтовку со спины на плечо и, саркастически изогнув бровь, ожидал развязки. Спустя минутное отсутствие, Митра вернулась сознанием в обычный мир, ободряюще улыбнулась Визас, подмигнула Аттону и решительно направилась вглубь пещеры. Выплюнув сигарету и погладив блестящий бок мандалорской штурмовой, Рэнд пошел следом за девушками. Он привычно сконцентрировался и обнял группу энергетическим барьером, прежде чем начать целиться. Когда-то его удивляло, что Изгнанница начала учить его не боевым техникам, а защите и исцелению. Позже он задумался, нет ли в этом попытки наставить его, джедаеубийцу, на путь светлой стороны. Но когда он со странной смесью неуверенности и неловкости взял в руки подаренный ею световой меч - его первый световой меч - она только рассмеялась своим хрустальным смехом. И вручила ему вдогонку набор фокусирующих линз. Тогда, наконец, он вовсе отказался от попытки разгадать смысл действий Митры. Аттон доверял ей. Доверял, как никому больше во вселенной, как не доверял самому себе. С того самого дня на Нар-Шаддаа, когда рассказал ей всю свою жизнь и ждал вердикта, как перед расстрелом. Достаточно хорошо знакомы были ему и джедаи, и ситхи, чтобы представить, какая реакция последует за его яростной исповедью. Но время тянулось, а она все смотрела на него яркими, искрящимися глазами. Хотелось встряхнуть ее и ударить об стену, хотелось сомнуть пальцы на ее горле. До скрежета зубовного желал он заставить ее воспринимать сказанное всерьез. Зачем-то доказать ей, что он действительно чудовище. Что не примет прощения, как не станет служить. Чего Рэнд меньше всего ожидал, так того, что Митра медленно покрутит пальцем у виска и потащит его в ближайшую кантину. Было еще утро, но оба они были чертовски пьяны, когда, болтая ногами, сидели на перилах над пропастью и разговаривали который час кряду. И не было никакой пафосной ерунды, она не предлагала ему ученичество. Просто в какой-то момент ей стало не хватать слов, чтобы описать это звучащее повсюду эхо, пульсацию силы, ритмы самой жизни, принимавшие столь причудливую форму на Луне контрабандистов. А Рэнд просто увлёкся разговором и изо всех сил старался понять ее. Этого хватило, чтобы ошеломляющее понимание взаимосвязанности раскрылось ему. Аттон покачнулся и едва не свалился вниз, чудом сумев сохранить равновесие, и ровно в ту же секунду воздух над его головой расчертило лучом лазера. Мгновением позже события закрутились с невероятной скоростью. Не имея ни малейшего представления о том, как им вообще удалось добраться до бронированных укреплений лучшего в этом районе, сертифицированного Обменом торговца оружием, Аттон из укрытия кидал гранаты в Жагов. Голова кружилась, Жаги двоились и троились, шансы попасть в них из бластера или винтовки были такие же, как выиграть в казино у хаттов. Митра ругалась, как портовый грузчик, и торговалась с дуросом за каждый кредит, выкупая боеприпасы. Кажется, никогда еще он не был так счастлив. Красные пески Коррибана вновь предстали перед ним. В тот раз Изгнанница споткнулась у подножия гробницы Лудо Креша и не смогла продвинуться ни на йоту. Когда она наконец отступила, едва сдерживаемой ее ярости было достаточно, чтобы обрушить каменные своды над их головами. Аттон переглянулся с Визас... Попытался переглянуться и почувствовал себя идиотом, вспомнив, что она слепая. Впрочем, нечто, связывавшее их, объединившее вокруг Изгнанницы, приносило почти инстинктивное взаимопонимание. Какой жесточайший мысленный спор сейчас вела Митра, оба они понимали без слов. - Нет. - Изгнанница закрыла и вновь открыла глаза, оценивающе разглядывая своих спутников. Она улыбнулась - как-то грустно и даже горестно. Еще долго, невероятно долго, потом никто не видел ее улыбки. - Курс на Нал-Хатта. Величайшая драгоценность, жемчужина миров хатт, приняла их в свои распростертые объятия. Подобной бессмысленной и хаотичной жестокости Рэнд не встречал раньше. Вогга приходил в неописуемую радость, хохотал и приплясывал всей своей тушею каждый раз, когда Митра совершала рейс на Нар-Шаддаа, зазывал ее в гости и восторгаясь заключал очередную сделку. Крея перестала разговаривать вообще со всеми и казалась призраком, унылым духом беды, предвещавшим всеобщую погибель. Ханхарр каждый день с отвратительным скрежетом точил клинки. Слепая была предана и безропотна, реактивированный дроид серии HK с подозрительным энтузиазмом выполнял любые поручения Изгнанницы. Остальные не представляли никакой угрозы, а значит, не представляли из себя ни-че-го. Аттон был готов к тому, что судьба рано или поздно приведет его в ад, но спуститься в его дымящуюся яму следом за ней было фантастически прекрасно.