1114 год. Италия. «Ты не со мной — и день покрыла мгла; придешь во сне — и ночь, как день, светла.» Шекспир Уильям. «V-1 Сонет 43»
(пер. А. М. Финкель)
Никлаус робко прикоснулся к спящей девушке, что она даже не почувствовала этого, вызывая умилительную улыбку на лице у мужчины. — Кто-то очень любит спать. Да, синеглазка? — бархатный голос мгновенно вызвал табун мурашек по оголенной спине девушки, лежащей на животе и в своей манере поджимающей губы. Ленивая улыбка тут же расцвела на ее лице. — Ник, прошу тебя, давай еще немного полежим, — жалобно, но в тоже время игриво взмолилась Кэролайн, натягивая повыше легкое одеяло. Вампир даже не попытался скрыть свой мягкий смешок. Эта женщина совершенно не перестает его удивлять. Несмотря ни на что. Даже на время. Пение птиц, которое сейчас больше походило на игру с нервами Кэролайн Майклсон, окончательно ее разбудило. Она недовольно приспустила одеяло, показывая своему мужу сначала один заспанный глаз, а затем и все лицо полностью, щурясь от солнца. — Мог бы и спасти мой сон, викинг. Но это солнце… эти птицы, — протянула она, — и безусловно такой горячий ты, — уже тише промурчала она, встречаясь с заинтересованным взглядом блондина. Голубоглазая не пожалела ни дня, что связала себя узами брака с этим вампиром. За все это время, а по ее подсчетам они вместе уже сто двенадцать лет! Да, целых сто двенадцать, черт возьми, да столько не живут! Она не пожалела. Связать свою вечность с ним — лучшее решение в своей жизни. Короткие и ничего не значащие романы, которые сейчас она не сможет даже вспомнить, раньше ей казались большой трагедией, но сейчас… Этот мужчина доказал, что по-другому можно. Она до сих пор помнит, как страшно ей было, когда Стефан, образ которого уже слегка размылся в ее памяти со временем, рассказал о вечной жизни, силе и больших возможностях, что это породило мысли, как однажды она может остаться один на один со своей вечностью. Никому не нужная и совершенно одинокая. Никлаус разрушил все ее стереотипы и страхи. За этот век, прекрасный и великолепный, который, буквально пролетел как один день, девушка не перестала удивляться. Ник ни разу не предал ее доверия, всегда был на ее стороне или искал компромисс, они никогда не ссорились по-крупному, потому что умели слышать и слушать друг-друга, дорожили и дорожат по сей день своими отношениями, они настоящая семья, то чего она никогда не испытывала — он ей подарил. Принес в своих сильных руках и уверенно держит планку. Вампир до сих пор ведет себя рядом с ней, как влюбленный мальчишка, и самое главное, она понимает его, так как сама до сих пор не может остыть к нему ни на градус. Ребекка однажды пошутила, что, пожалуй, это солнце никогда не погаснет. И имела в виду она точно не небесное светило. За сто лет они все поумнели, стали более расчетливыми, осмелели и полностью вкусили прелести вампиризма. Бекка, мечтающая о семье и с тоской наблюдающая за идиллией Кэр и Ника, на время нашла утешение в радостях не старения. Кол продолжал свои исследования, о которых он никому не рассказывал, даже за «круглым столом», естественно никто о его планах не знал, кроме заинтересованного лица в виде Ребекки. Кол мечтал снова стать человеком, чтобы иметь возможность обладать магией, но и не потерять возможность быстро исцеляться и жить вечно. Элайджа так же направлял семью, как и до этого, а Финн время от времени отправлялся в небольшие путешествия. Они были против. Майклсонов это не устраивало. Это снова началось. Ссоры, на фоне кратковременного разделения. Но Финну было плевать. Он любит и уважает свою семью, однако, на одном месте сидеть не может. Четко уверенный в том, что по раздельности Майкл их вообще никогда не найдет, мужчина отправлялся в новые земли, посещал древние города и просто увлекся историей. Их пугало так же то, что про Майкла они ничего не слышали уже больше шестидесяти лет. Словно сквозь землю провалился. Они уже около двух лет проживают в своем новом роскошном особняке, который действительно им напоминает дом, а не временное убежище. Им спокойно. Трехэтажное светлое здание, обросшее лозой, стало новым домом. Кэролайн влюблена в каждую комнату, в каждый предмет интерьера и в эту жизнь. Да, она многого лишилась, оказавшись в прошлом, но приобрела нечто невероятное взамен. Еще несколько веков — она просто зайдет в свой дом в Мистик Фоллс, словно ничего не было, словно она никуда не исчезала, расплачется, увидев мать, которая даже не поймет, что ее дочери уже где-то целая тысяча лет, выпьет дерьмое пиво с друзьями в Мистик-Гриль и обязательно расскажет им все. Потом к ним присоединятся Майклсоны, которым она обязательно все расскажет куда раньше, чем друзьям. Но она все еще не призналась. Никто так и не узнал ее маленькую тайну. Со временем это стало уже так не важно и так не значительно, что Кэролайн посчитала, что в этом нет смысла. Нет смысла признаваться. Ее бы определенно поняли и скорее всего отвесили целую тонну шуток про фартовость блондинки, но почему-то не хотелось ворошить эту историю. Словно одно упоминание о ней причиняло боль. Впивалось острыми когтями в сердце и дробило ребра. Если Кэролайн скажет это вслух… она будет видеть это каждый день в глазах семьи. Сочувствие. Грусть. Возможно обиду. А самое главное, ей придется говорить про родителей, друзей и даже не смотря на то, что прошло уже сто лет, девушке больно признавать эту потерю. Словно если она скажет это, то весь груз боли и вины мигом обрушится на ее хрупкие плечи. Скрывая, она словно убегает от сцепляющей ужасом истины. Она чужестранка. Путешественница. И это чистая правда. — Любовь всей моей жизни, — прохрипел мужчина, мягко касаясь оголенного колена девушки, — как тебе спалось? Кэролайн лишь хмыкнула. — Ты знаешь… мне снился сон, — совсем медленно и лениво, но с легким придыханием, так как рука мужа плавно поплыла вверх, — очень странный. Ник пододвинулся поближе. — Хочу подробностей. Кэролайн тихо засмеялась, начиная свою маленькую и одну из самых любимых игру. Девушка приподняли руку и легко положила ладонь на свою тонкую шею, мягко поглаживая. Светлые глаза мужа жадно проглотили это движение, словно он никогда в жизни не видел ее такой. Чушь. Он видел ее разной. Но реакция каждый раз, как первый. — Мне снилось, — ладонь медленно передвинулась к груди и второй рукой пришлось так же тихо на несколько сантиметров спустить одеяло, оголяясь перед ним, — как ты, — улыбнулась она, видя, как Ник прикусил нижнюю губу, — поцеловал меня прямо сюда. Пришлось даже игриво кивнуть головой прямо в район своих возбужденных сосков. — О, серьезно? — прошептал Ник. — Но неужели я делал только это? Мужчина резко прильнул губами к затвердевшему от возбуждения соску девушки, вызывая стон удивления и восхищения одновременно. — Черт, — прошипела она, когда рука Ника оказалась прямо на ее клиторе, но все еще неподвижно. Он просто накрыл ее промежность ладонью, точно зная, что сведет ее этим с ума. — Ну так? — хихикнул он, но голос уже заметно охрип от накала страсти между ними. Кэролайн закатила глаза, пытаясь придумать, как бы более язвительно ему ответить, но он тут же с силой давит ладонью прямо на клитор и этого достаточно, чтобы она, сама того не контролируя, двинула тазом ему на встречу, стараясь вызвать хоть какое-то трение. Миссис Майклсон требуется разрядка. Это игра. И он знал, что она проиграет. Она и сама это знает. — Ник, — выдыхает она, — пожалуйста, — просто шепот, но полностью уничтожающий его контроль. Она хочет его, когда Ник просто бросает на нее свой красноречивый взгляд, или когда он злится, или когда очень счастлив, когда он заливисто смеется, когда приходит с очередной победой, когда рассказывает о своем дне, когда гордится ей, когда обнимает ее за талию или целует в ушко, все это действительно ее заводит. Да и вообще любое его действие, даже гребаный маленький комплимент. И прикосновение, особенно такое. Всегда сносит голову. И девушка знает, что точно так же влияет и на него. — Любой каприз, дорогая жена, — как же сладко слышать такое, как же чарующе и приятно. Внутри словно разрывается на части вулкан. Бегите! Он сейчас все вокруг уничтожит, все и всех, кроме этих двух. Близко. Горячо. Влажно. Пальцы умело прикасаются к самой возбужденной и требующей внимания точке на ее теле, выводя какие-то ему привычные движения, от чего дыхание блондинки сбивается, а спина начинает выгибаться к мужу навстречу. В паху тянет, член уже давно просит разрядку. Это невыносимо видеть ее такой. Открытой. Отдающей. Любимой и любящей. Его любовь нисколько не уменьшилась за столько лет. Лишь стала крепче. И он готов был покланяться всем богам на свете, лишь бы она всегда оставалась с ним такой. — Ник, — приторно, но так прекрасно звучит из ее губ, девушка тяжело сглатывает. Томящее чувство внизу живота становится все невыносимее. Горячо. Очень горячо. Ник проникает в нее двумя пальцами, сгибает их и начинает резкие поступательные движения, от чего она громко застонала и поджала ноги в коленях, усиливая ощущения. Губы по прежнему целовали то грудь, то шею, то заглушали сладкие стоны. Эти поцелуи были особым искусством, а искусство Майклсон обожал. Кэролайн ловко выпутывает свою руку из-под одеяла и быстро прижимает ладонь к паху мужа. Он тут же отозвался на это движение протяжным стоном и не смог сдержаться — толкнулся тазом вперед. — Вот так, — прошептала она, проникая к нему под одежду и с чувством триумфа, обхватила ствол у основания, проведя пальчиками, задевая самые чувствительные места. Ник опять застонал. — Прекрасное утро, — прошипел он и снова поцеловал ее, не давая Кэролайн ничего ответить. Ее рука мягко, но энергично начала двигаться на члене, однако, девушка точно хотела большего. Большим пальцем размазала по головке выступающую смазку, от чего мужчина немного задрожал. — Оно будет лучше, если ты, наконец, окажешься во мне, муж, — слегка возмущенно проговорила она, не понимая почему викинг так медлит. Он нужен ей полностью. Прямо сейчас. Касания друг к другу резко прекратились, так как Никлаус утробно зарычал, вызывая на лице жены любимую улыбку, и через несколько секунд уже сполна смог ощутить ее отдающее тепло. Тесно. Прекрасно. Волшебно. И снова влажно. Кэролайн с тихим стоном закатила глаза от подступающего наслаждения, ощущая Ника внутри себя. Майклсон вошел в нее сразу во всю длину, шипя от удовольствия. Он закинул на себя ее правую ногу, меняя угол проникновения и резко начал входить в нее до упора, так же резко практически полностью выходить. Кэролайн застонала чаще. Ей так нравилось. Жестче. Быстрее. Глубже. Глаза в глаза. Почти задыхаясь. Звуки влажных тел только распаляли обоих. Несколько еще более неконтролируемых движений и они кончают одновременно. — С добрым утром, синеглазка, — шепчет прямо в губы и прикасается своим лбом, по которому уже успела проскользнуть мокрая дорожка пота, к ее лбу. — Утро доброе, викинг.***
— Эти демоны живут среди нас! В человеческом обличии, — выкрик темноволосого мужчины прямо с маленькой импровизированной сцены. Кэролайн почувствовала себя крайне неуютно. Да, они по случайности могли создать новых вампиров, увы, Кол и Ребекка могли быть несколько несдержанными, впрочем, как и Ник, от чего приходилось восстанавливать людей кровью, а потом что-то происходило. Любая случайность. Человека затоптала лошадь или утонул в реке. Новый вампир. Не всегда они даже знали о том, что кто-то обратился. Плюс Кэролайн считала, что помимо них есть и другие вампиры, которые обращают людей. Она не знала, что из-за некоторых ошибок Майклсонов, они уже привлекли много внимания. Кэролайн, Элайджа и Ник с тревогой наблюдали, как оратор вскрывает железный сундук размером с человека и оттуда вываливается обессиленный вампир. Да, это точно вампир… Его кожа под лучами солнца тут же воспламеняется, как спичка, а крик, с запахом гари и тлеющей плоти мгновенно поглощает площадь. — Мы должны, что-то сделать, — шипит Кэролайн, цепляясь за руку мужа, но тот в свою очередь от себя ее не отпускает, глазами показывает, что нельзя. — Это могут быть проделки Майкла, — напоминает он. — Но этот человек не виноват, — обессиленно говорит она. Элайджа с другой стороны сжимает ее плечо и тихо шепчет. Знает, что услышат только они. — Устроил представление, — немного прохладно, — мы не должны реагировать на провокацию. — Ничтожество, — со злобой шипит Ник, поглаживая ладонь супруги, успокаивая ее, — я справлюсь с ним в два счета. Кэролайн была согласна с ним. Этого охотника, а по-другому его не назовешь, надо угомонить. Но Ника она одного не пустит. — Надо быть осторожнее, — шепчет она, — мы должны пообщаться с ним. Элайджа отворачивается от развернувшегося ужасного спектакля. — Да, надо быть осторожнее. По миру уже ходят слухи, — протянул он и Кэролайн повернулась к нему всем корпусом, — о первом вампире. Кэролайн поняла о чем идет речь. Нику пришлось излечить нескольких бедолаг, но они успели погибнуть с его кровью в организме, и прежде чем Майклсоны их обучили выживанию или хотя бы удостоверились, что население не пострадает от новых кровососов, вампиры сбежали, ведомые жаждой и страхом. В самый неподходящий момент. Это словно ночной кошмар. Этот охотник нашел почти всех сбежавших. Кэролайн узнала Тони, того самого, который сейчас догорает на земле. Девушка отворачивается и с грустью наблюдает, как темноволосый охотник тычет палкой в уже обуглившийся труп. — Только не это, — устало протянул Ник и все тут же устремили свои взгляды на охотника, — сама беспечность. Ребекка стояла прямо рядом с этим мужчиной, он галантно поцеловал ее руку и что-то прошептал от чего она залилась краской и тихо засмеялась. Кэролайн обреченно выдохнула. Ребекка опять влюбилась. Отчаянное желания своего очага буквально толкает ее в самых неправильных или неподходящих мужчин. Но сейчас Бекка переплюнула даже себя.***
Кэролайн толкает Ребекку в соседнюю комнату и плотно закрывает за собой дверь. Бекка уже знает, что ей скажет блондинка, но уступать не собирается. — Ты с ума сошла? — шипит она, замечая, как дернулась верхняя губа мисс Майклсон. Такой тон был непривычен. Кэролайн никогда так с ней не разговаривала. — Но я люблю его, Кэрри, пойми же меня! Именно ты и должна меня понять! — умоляюще проговорила девушка, обхватывая свою голову ладонями от безысходности. — Бекка, я все понимаю, но он охотник! Он из какого-то братства пяти! Это не шутки! Там, черт возьми, замешаны ведьмы! Он убивает вампиров, очнись. Сколько времени ему потребуется, чтобы понять, что есть вампиры, которым не страшно солнце? Мы можем погибнуть. Я что? Одна все это слышала прямо сейчас за столом? Ребекка потупила взгляд. — Истребить всех вампиров, — прошептала Кэролайн, вспоминая, как у нее буквально встали волосы на голове, когда Александр так просто это сказал, — скрепленные огнем и последним вздохом ведьмы! Бекка! — Кэролайн буквально была готова кричать на весь дом, но охотник все еще тут. Ведет светские беседы с остальными Майклсонами. Ребекка закатила глаза. — Просто посмотри на меня, — тихо прошептала Бекка, — я такая счастливая, когда он рядом со мной. Не отнимайте у меня этого. Бывшая Форбс скрепила руки в замок. — Мы можем погибнуть. Он сказал, что у него есть оружие, способное убить всех вампиров. Это как ходить по острию ножа. Вид Кэролайн был непреклонен. Неужели девушка действительно не понимала всю суть проблемы? — Это несправедливо! — застонала Бекка и ее глаза наполнились непрошенными слезами. — Дорогая, — участливо произнесла Кэролайн, — тебе… надо хорошо подумать, но ты должна понять, что Александр… — Не подходит мне? — с обидой произнесла девушка, поспешно стирая с щеки слезу, — но кто тогда подходит? — уже злее и эмоциональнее. Кэролайн старалась мягко обнять подругу, которая уже на самом деле давно ей, как сестра, но блондинка резко отошла от нее, уворачиваясь. — Уж точно не охотник на вампиров, милая. Бекка даже зарычала от негодования и пнула рядом стоящую софу, отчего та сломалась, громко падая на каменный пол. — Я думала, что ты поймешь меня, — бесцветным голосом проговорила сестра Ника, — я думала, что ты порадуешься за меня. Я так люблю его. Я разделила с ним свою кровать и свою душу. Я не брошу его. Кэролайн поджала губы, не зная, как правильно донести свои мысли. Ребекка сейчас была эмоционально не стабильна. Это больно. Очень больно. Она не хочет разбивать сердце Ребекки и рушить ее мечты о большой любви, но он чертов охотник. — Он мне все рассказал, понимаешь? Он доверяет мне! — в голосе слезы. — Я знаю про все его символы на теле, про оружие, про все, понимаешь? Если бы он подозревал нас, то не стал бы церемониться. Я еще не говорила братьям, — вдруг проговорила она и Кэролайн напряглась, — я согласилась стать его женой и отправиться с ним в путешествие. Я сделаю это. И вы не сможете меня остановить. Сердце Кэролайн, кажется, даже пропустило удар. Она не совсем понимала, что вообще происходит и как Александр посмел предложить ей такое, зная, как братья оберегают ее, но была уверена: если Бекка сбежит, Майклсоны убьют братство без промедления. Вампирша не хочет такого исхода. Если бы Александр был обычным парнем, но нет же… — Послушай, — голос хриплый, — давай пока не будем делать никаких глупостей, подожди несколько дней, а я поговорю с Ником и Элайджей. Мы должны… что-то придумать, просто пообещай, что ты не сбежишь, пока я что-нибудь не придумаю. — Я и не хотела сбегать, — хмыкнула девушка, — я думала, что вы войдете в мое положение и отпустите с миром. Кэролайн тяжело вздохнула. — Если бы Александр не представлял тебе угрозу, то так бы и было.***
Ребекка пообещала. Кэролайн же чувствовала, как внутри нее сеялось переживание и возрастало с каждой минутой. Недавно вернулся Финн, который так же уже успел поссориться с братьями из-за какой-то девушки, блондинка даже не успела во всем разобраться, потому что в этот раз старший Майклсон не захотел с ней говорить и попросил не беспокоить. Закрылся в своей комнате злой и источающий яд. Элайджа же старался быть очень мирным и дипломатичным, выведывал секреты этого братства, пока Ник вел себя как ребенок. Почему-то ее любимый муж вообще не чувствовал угрозу в Александре, а вот у нее самой трясутся поджилки. Она не понимала этого. Просто какое-то ужасное предчувствие. Кол зарылся в древних книгах, знакомился с разными людьми и, кажется, единственный, помимо Финна, кому наплевать на это братство. Но Кэролайн чувствует, что что-то не так. Где-то внутри разрывает от мысли, что она что-то упускает. Бывшая Форбс открыла окно на улицу и впустила уже прохладный воздух, замечая, как красиво развивается их балдахин над кроватью. Кровать. Девушка присела рядом со спящим мужем, погладила его по плечу и поправила светлую прядь волос, которая свисала прямо ему в глаза, от чего во сне он странно морщил лоб и нос. Прислушалась к ровному дыханию и как громко бьется его сердце. Это успокаивало ее. Всегда. В груди защемило от этой картины и сразу же захотелось лечь к нему и крепко-крепко обнять. Но впереди еще было несколько дел, хотелось пообщаться с Беккой, очень остро, однако, Кэролайн уже поняла, что та в комнате не одна, придется подождать, когда Александр покинет их через окно, думая, что Майклсоны не замечают этого. Какая глупость. Снова перевела свой нежный взгляд на Ника. Он мертвецки пьян. Это даже забавляло. Он никогда так сильно не напивался. Впрочем, как и все остальные. Но сегодня их маленькая мужская «вечеринка» с друзьями Александра превратилась в дикую попойку. Так Элайджа выведывал кому служит братство, а Ник просто помогал ему. Какой-то грохот в коридоре отвлек девушку от своих размышлений и разглядывания мужа. Шаги. Незнакомые шаги. Девушка накинула на себя легкую накидку и быстро направилась к двери, чтобы понять, что происходит. Она потянулась к ручке, но дверь уже открылась, а перед блондинкой вырос какой-то огромный перекаченный мужчина с тату по всему телу. «Что у него с лицом?» — первая и такая глупая мысль и лишь только потом: — Ты кто такой? — зашипела она и была готова ударить незваного гостя, но он резко выдохнул какую-то пыль со своей руки. Это было так быстро и неожиданно даже по меркам вампирской скорости. Тело не слушается. Сразу деревенеет. Кэролайн пытается оттолкнуть мужчину от себя из последних сил, но ничего не выходит. Легкие жжет. Голова кружится. «Ублюдок» — пролетает в голове. Ник! Ник! Кричать не получается. Рукой упирается о стену, другой рукой сопротивляется, по всей видимости, охотнику. Черт, они все поняли. Осознание больно бьет по вискам. Но она ведь чувствовала, что что-то не так. — Бойкая, — выплюнул мужчина и ударил ее прямо по лицу, от чего девушка сразу же оказалась на полу. Взгляд метнулся к мужу, который продолжал мирно спать, — он не проснется, мы постарались, — усмехнулся мужик, — жалко, а такая красивая, но не переживай, тебя ждет немного другая участь. После этих слов Кэролайн теряет сознания, так и не понимая, чем именно он ее отравил. Ощущает, как ее тело подняли в воздух. Как поток ветра щекочет шею и лодыжки. Как струйка крови из носа оставила после себя стягивающее ощущение на коже. А потом… пустота. Страха больше нет.***
— Ты уверена? — женский голос, который она услышала был ей словно отдаленно знаком. Голова гудела. Все звуки вокруг проникали в нее словно сквозь толщу воды. Тяжело. Легкие по-прежнему саднило. Это напомнило блондинке часы заточения, когда пришлось повозиться с оборотнями сто лет назад, Кэролайн даже удивилась, что за сто лет не попала ни в какую передрягу, а сейчас вон оно как, словно жизнь вернулась в привычное русло. Снова похищена, снова связана, снова тяжело дышать. Но кто осмелился? И для чего? Охотники? Почему сразу не убили? Или тоже хотят устроить представление? Горло сдавило. Где остальные? Что с Майклсонами? — Приходит в себя, — шепот рядом, очень близко. Какие-то шаги, ароматы, повышенная влажность. Воздух словно густой. Хочется кашлять, но сил нет даже на это. — Давно пора, — кто-то бубнит чуть дальше. Кэролайн открывает глаза, но видит все размытым и словно в голубом свечении. Руки затекли и все еще хочется кашлять. Выплюнуть до конца из себя эту отраву. — Он сломал ей нос, — озабоченно шепчет знакомый голос. Кэролайн пытается сфокусировать на ней свой взгляд, но видит только женский силуэт. — Только не испытывай к ней жалось, Фрея, я тебя умоляю, — опять недовольный голос и Кэролайн ежится. Наверное, они ведьмы. И связаны с братством. А что, если Майклсоны уже мертвы? Нет. Об этом даже нельзя думать. Она быстро отбрасывает от себя эту мысль и пытается сконцентрироваться на обстановке вокруг. Но взгляд не может ни за что уцепиться. Постепенно девушка начинает видеть краски и свет в комнате становится обычным и приятным глазу. Картинка больше не скачет. Это даже немного успокаивает. Перед глазами резко появляется темноволосая худая женщина. Глубокие темные глаза смотрят словно прямо в душу. По позвоночнику прошелся мороз. Неприятно. — Что… — хрипит. Голос не слушается. Кэролайн роняет голову и тяжело вздыхает. Как ничтожно ощущать бессилие. Это злит. Женщина хмыкает. — Кэролайн, — мурлычет она, — я так рада, наконец, тебя увидеть, дорогая. Девушка все же подняла свою голову и встретилась глаза в глаза с этой ведьмой. Все такой же сумасшедший взгляд. Блондинка скосила взгляд на позади стоящего подростка. Девчонка неуверенно загибала пальцы на руке и кусала нижнюю губу. Интересно. Раньше она ее не видела. Впрочем, как и эту брюнетку. — Знакомы? — все же хрипит Майклсон. — Вы не очень гостеприимны, — кивает на перевязанные ноги. Женщина лишь шире улыбается. — Не знакомы, но я всегда хотела познакомиться с той самой девушкой, которая смогла влюбить в себя моего племянника. Кэролайн нервно дернула плечом. Какого черта здесь происходит? Племянника? — Меня зовут Далия, — уже с нескрываемым восхищением к самой себе, произнесла женщина, — я сестра Эстер, матери Никлауса и всех остальных. Девушка с непониманием уставилась на нее, что даже позабыла о боли в суставах. — Серьезно? — кажется голос начал приходить в норму. — И вы так относитесь к родственникам? Далия сделала шаг назад и засмеялась. Девушка позади нее все еще чувствовала себя неуверенно. — Что ты с ними сделала? Почему я тут? — не голос. Шипение. И пусть только попробует навредить ее семье, плевать кто она и кем приходится, Кэролайн лично вырвет ее сердце. — Ничего с твоими Майклсонами не случится, поверь мне, я им не враг. Я не буду вредить своей семье, — устало проговорила Далия, улыбаясь. — Тогда почему я тут? Далия цокнула языком, а после скрестила руки на груди. — А тебе просто не повезло. Что ж, девушка это уже и сама поняла. Прям мисс очевидность. Далия присела на корточки, внимательно вглядываясь в голубые глаза блондинки. — Я расскажу тебе кратко, все-таки мы семья, — и снова гадкая улыбка. — Ох, ну спасибо, — выплевывает вампирша, уже всей душой ненавидя эту женщину. Далия прикоснулась к светлой пряди волос Кэролайн и накрутила себе на палец, больно оттягивая. — Теперь я понимаю, почему Никки влюбился в тебя и никак не может разочароваться в тебе, даже несмотря на союз в сто лет. А ведь люди даже столько не живут, — хмыкнула она. — Вы так много о нас знаете, — протянула девушка, — почему же о вас я ничего не слышала? Далия лишь скорчила непонятную рожицу. — Ауч, — шикнула она, — прямо в сердце, — указала рукой в область груди, — хотя, — протянула она, делая вид, что задумалась, — мне плевать, — широкая улыбка. Кэролайн даже усмехнулась. Чокнутая. Эта женщина просто чокнутая. — Видишь ли, — все-таки начала она, — я ведьма и не совсем обычная. Мои методы не принимает ни один ковен, — скривилась, словно съела лимон, явно вспомнила, что-то неприятное, — и я решила создать свой. Улучшенный. Невероятно сильный. Кэр кивнула. — При чем тут мы? — Ну как же? Ах, да, они же не в курсе, — усмехнулась ведьма, поворачиваясь к девчушке, — Эстер от всех скрыла это, представляешь. Маленькая ведьма лишь опустила взгляд, в котором явно таилась обида. Да что происходит? — Ты же знаешь, почему Майклсоны перебрались в новый свет и покинули свой изначальный дом? — Кэр кивнула, — все это ложь. Раздался неприятный скрипучий смех. А в груди словно здания рушатся. У Кэролайн уже заболела голова. — Смотри, — ведьма схватила вампиршу за подбородок и указала прямо на молодую ведьму, — ее зовут Фрея, она самая старшая дочь Эстер и Майкла. Глаза Кэролайн расширились то ли от ужаса, то ли от удивления. — Но… как? Далия удовлетворенно хмыкнула. — Мне нужен был ковен с сильными ведьмами, а Эстер не могла понести ребенка. Моя сестра была бесплодной, знаешь ли. Но я так милосердна, — пропела женщина, — я создала для нее заклинание плодородия с одним маленьким условием. Каждый первенец в каждом поколении — мой. Кэролайн вся сжалась от этой информации. Это было неприятно. Ворошить все грязное белье уже своей семьи тоже было омерзительно. — Это ужасное условие! Какая же ты сестра вообще? — крикнула блондинка, пребывая в шоке. — Но Эстер это не остановило. Она так любила Майкла, что была готова пойти на это условие. Так у меня появилась Фрея, — Далия явно довольна собой, — но Эстер пришлось наврать Майклу, что Фрея умерла от чумы. Печально. Ведь духа не хватило признаться, что по сути продала мне своего ребенка, а потом еще и будущих внуков. И они бежали в новый свет, прячась от меня, думая, что я их не найду и не заберу первенцев. И, о, — вдруг прикрикнула ведьма, — мой план был идеален. Я точно знала, что мой ковен будет сильнейшим. Эстер родила столько детей, — воодушевленно проговорила она, — которые должны были произвести на свет своих детей. Только представь, какой бы у меня уже был ковен, если бы не это проклятье вампиризма. Теперь в Далии чувствовалась злоба. — Эстер меня обошла, что сказать. Все ее дети были одарены магией. Сильнейшей. Но совершенно не ценили этого. Я точно знала, что ее внуки будут еще сильнее. Но теперь Майклсоны просто не способны зачать дитя, — закатила глаза женщина. Девушка сглотнула вязкую слюну. — Но как вы за сто лет не… — Не постарели? Не умерли? — расхохоталась женщина, — мы же ведьмы. Сильнейшие. О чем ты? Хотя, если честно, это очень сложно. Мы проснулись совсем недавно и… — Проснулись? — удивилась бывшая Форбс, быстро моргнув. — Чтобы жить вечно, нам надо… засыпать, — вдруг подала голос Фрея и тут же опустила глаза. — Что она с тобой сделала? — вдруг прошептала Кэролайн и Фрея неуверенно посмотрела на нее. — Я ее семья, — крикнула Далия, — я все, что у нее есть, так что я сделала все… — Это не так, у нее есть еще как минимум четыре брата и сестра, а так же я. — Смешно, — выплюнула Далия, — ты же знаешь, что ты им не нужна, Фрея? Девушка согласно кивнула. Кэролайн ошарашенно уставилась на девушку и была готова сражаться словесно до победного, но Далия резко пресекла это своими словами: — Все это не имеет значения. Я нашла способ пополнить свой ковен, дорогуша, и мне очень жаль, что для этого мне придется разбить сердце своему племяннику. Вампирша с непониманием махнула головой, стараясь понять до конца, что эта ведьма имеет в виду. — Никлаус, что в переводе — «Победитель Миров» осуществит свою главную миссию, дорогая. Но только в том случае, если его волчье сердце разобьется. Ты же за эти сто лет успела узнать о проклятье стаи его отца, верно? Кэролайн ничего не ответила. — Каждый мужчина стаи отца Никлауса был проклят неугомонной ведьмой, которую отверг вожак стаи очень много лет назад. Так типично, — скривила губы ведьма, — вожак причинил ей нестерпимую боль и она покончила с собой, подкрепляя своей смертью невероятной силы проклятье. И лишь раз полюбит сердце волчье, ему предназначена только одна. А если он ее потеряет, это будет смертеподобно. Неутолимая боль и злость. Все то, что чувствовала та ведьма. Она посчитала это справедливым и кто знает… — хмыкнула она, словно все то, что она рассказывала было чем-то незначительным, — но ты только представь, что станет с тем, кто имеет неограниченную силу, бессмертие и власть, если его сердце растопчут? На что он будет способен? Маниакальный огонек блеснул в абсолютно черных глазах. — Ты не сделаешь этого со своим племянником, Далия, ты не станешь обрекать Ника на вечность в боли, — с неверием проговорила Кэролайн. Как так можно? — Напротив, — снова эта широкая улыбка, — я уже давно разбрасываю подсказки о том, что ваш вампиризм можно обратить, Кол и Ребекка этим заинтересовались. Я так искусно проникла к ним в головы, что они даже не поняли. Но, увы, для них это невозможно. А вот Никлаус — это другое. Кэролайн с ужасом уставилась на ведьму. — О чем ты говоришь? — совсем тихо. — Он не просто вампир, дорогуша, Эстер спрятала в нем волчью сторону и она ему вовсе была не нужна, ведь все, что ему надо — это его семья и ты. Его все устраивало. Но победитель миров в нем еще возымеет силу. Сразу, когда ты исчезнешь из его жизни. — Нет, — не веря в это, проговорила вампирша, — нет, — отрицательно мотнула головой. — Только представь, какая будет боль. Какое разочарование. Он больше не сможет верить в любовь, он перестанет доверять людям. Он станет настоящим кошмаром. Легендой. И он заинтересуется моей подсказкой, которую ему на блюдечке принесет Кол. Снятие проклятья Эстер, чтобы высвободить оборотня внутри него. Никлаус станет гибридом. Ведь это так сладко — стать абсолютно непобедимым. Уникальным в своем роде. Они и так первые вампиры, особенные, почти не победимы. Ему ничего не останется, только власть. — Но я все еще не понимаю зачем это надо именно тебе? — бесцветно. Хрипло. Непонимающе. Тело онемело уже не от веревок, а от происходящего. В голове начали собираться пазлы, о которых она даже и не осмеливалась думать. — Ну как же? Он снимет проклятье, обретет в себе своего законного волка и станет наполовину живым. А это значит, сможет произвести на свет потомка. И это обязательно будет девочка. Моя девочка. Весь воздух покинул легкие Кэролайн. — И я была бы рада, если бы ты могла родить от него, но это невозможно, милочка. И чем раньше мы разобьем ему сердце, тем быстрее он будет искать путь к… исцелению. Это будет единственным его утешением. Ведьма пальцами мазнула по подбородку девушки. — Если бы ты была человеком, то я бы нашла другой путь, как подтолкнуть его к снятию проклятья, но увы и ах. Пока ты жива, он не сможет зачать с другой женщиной — живой и плодовитой, ребенка, так как всецело верен тебе. Если тебя не будет, то… он все-таки мужчина, сама понимаешь, — глаза Кэролайн буквально горели от непрошенных слез. Она вообще не верила, что это все действительно происходит. Боже. Это все нереально. Это все не с ней. — И знаешь, ты меня очень удивила, — тут же добавила Далия, — женщина предназначенная ему судьбой родилась только через тысячу лет после его рождения. Кэролайн мгновенно выпрямилась и сжалась одновременно. Все внутренности скрутило. Как она узнала даже спрашивать не стала. — И я могу сказать с уверенностью, что все это было предопределено. Ты должна была сюда попасть, должна была сыграть свою роль и стать катализатором его внутреннего монстра. Девушка из будущего, удивительно, — голос Далии действительно был поражен, — даже жаль, что все так случится. Фрея перевела свой взгляд на Кэролайн и с тоской посмотрела на нее. Тебе тоже жаль? Это больно. И тут девушка словно задохнулась от собственных мыслей. Все было предопределено. Значит, когда она спокойно жила себе в Мистик-Фоллс эта история уже развернулась, когда-то в прошлом. Элайджа… правая рука «Великого и Ужасного» — как однажды сказал Деймон. Никлаус — станет легендой, монстром, жаждущим власти и полного контроля, потому что только это ему и остается, только это заглушит его боль. Никлаус. Ник. Клаус. Бам. Бам. Бам. Кэролайн больше ничего не слышит. Клаус. Все было на поверхности изначально, но она намеренно это игнорировала, потому что влюбилась. Потому что никогда в жизни бы не поверила, что такой добрый, нежный и любящий Ник — станет тем самым злом во плоти. Клаусом. Почему она никогда не сравнивала его имя? Бам. Словно по голове кувалдой. Она даже не заметила, как Далия вышла из комнаты и что-то сказала Фрее. Она даже не заметила, как молодая ведьма резко подорвалась к столу и схватила какую-то бутылочку. Сестра Ника подняла голову Кэролайн, замечая, как та все еще прибывала в шоке, в своих мыслях. Не с первого раза Кэр смогла расслышать, что говорит Фрея. — Она скоро вернется. Я ничего не могу сделать, понимаешь? По крайней мере сейчас. Я знаю, что они меня не знают, но Далие я не доверяю. Я не могу вытащить тебя отсюда. Но сделаю вот что, — жидкость из флакона полилась прямо в горло блондинки, та вырывалась, пыталась сжать губы, но Фрея сдавила челюсть так, чтобы Кэролайн даже имея вампирскую силу не смогла противиться, — я надеюсь, что однажды, ты расскажешь им об этом дне и они простят меня. Кэролайн с непониманием, в который раз уже за этот день, уставилась на еще одну Майклсон и кивнула. Резкий рябиновый вкус мерзко вязал во рту. Далия появилась через несколько секунд, держа в руках кол. Кэролайн не глупа, она знала, что сейчас случится. Фрея одними губами: «Прости» и Майклсон хочется в это верить. От бессилия хотелось выть. Дерево больно впивается в грудную клетку, вспарывая ее, протыкая сердце прямо в центре. Больно. Очень. Перед глазами образ Ника. Он стоит прямо у водопада Мистик-Фоллс в кожаной куртке, поворачивается к ней и больше его лицо не размыто. Он улыбается. Убирает телефон от уха, быстро кладет в корман темных джинс. Она видит, как множество разных подвесок на его груди, старинных и мрачных, переливаются на солнце. Она видит ту самую — серебряное дерево с корнями, ту, что она подарила на церемонии. Его волосы больше не длинные, а короткие, современная стрижка. — Victor Gentibus — в переводе с латыни, малышка, — голос скрипучий, — победитель миров. Я - Клаус Майклсон, дорогуша. Я - тот самый Победитель. И я ненавижу тебя. Больно хлестает словами. Теперь улыбка стирается с его лица, оставляя только строгое и ненавидящее выражение, которое она никогда не видела на таком родном лице. А ведь она чувствовала, что случится что-то дерьмовое. Но какая разница, если сейчас все закончится. Серые вены распространяются по всему телу. Кэролайн больше ничего не чувствует. Страха нет. Боли нет. Любви нет. Потому что и ее тоже больше нет. Кэролайн Майклсон мертва. Точка. Фрея одним заклинанием сжигает тело, стараясь не думать, на какой ад подписывает этот мир. Получите, распишитесь…