Outlander

Обжигает чувство неправильности. Словно не то время, не те обстоятельства. Зыбкое, но уже более материальное чувство, что скоро все закончится, обволакивает душу, посыпая загноившиеся раны горьким антибиотиком. Тоска и боль лишь вытекающие из ситуации побочные симптомы. Но болезнь надо вырывать с корнем. Как раковую опухоль, что может привести к летальному исходу. Элайджа страдал от чувства несправедливости. Злости. Боли. От ненависти. Он еще никогда так сильно не желал кому-либо смерти, как своему брату. И если капнуть глубже, он не готов на братоубийство, но чертовы обстоятельства… Клаус сошел с ума. Машина остановилась возле небольшого, но очень презентабельного особняка, который Майклсон снял для недолгого пребывания в Мистик-Фоллс и сразу же отправил небольшое письмо мисс Гилберт. Эта девчонка напомнила ему о совсем юной и такой человечной Катерине. Петрова изменилась. Годы пряток и страха слепили из нее стервозную, но расчетливую вампиршу. Он не винил ее за это, он понимал ее. Быстрыми шагами оказался в чарующем тепле абсолютно пустого дома. Так даже лучше. Сбросив с плеч свое пальто, мужчина прошел в небольшой кабинет, продолжая нести в руках незатейливую деревянную шкатулку. Спасение Гилберт. Майклсону по сути плевать на человеческие жизни, если откровенно. Но есть, что-то в этих двойниках. И он все-таки дал слово. С глухим стуком шкатулка встретилась с отполированной столешницей и мужчина позволил себе от усталости прикрыть глаза на пару секунд. Тяжело дается решение… которое буквально вертится на подкорке его головного мозга. Он пошел против Клауса. Против того, с кем был тысячу лет. Кого поддерживал и помогал во всем. Но это больше не может продолжаться. Эта внутренняя тоска по старым, уже почти забытым, временам больно колется в груди. Все не так. Все не то. Но спустя несколько часов, Элайджа все-таки вышел из дома, поправил на себе пальто и решил идти пешком по лесу, словно это поможет отрезвить его мысли. Словно это спасет его от раздирающего чувства вины, от того предательства, которое он несет члену своей семьи. Всегда и навечно стало пылью, которой они периодически бросаются в глаза друг другу. Разочарование. Шаги тяжелые, словно налились свинцом. Обходя деревья и кустарники, мужчина не может думать ни о чем, кроме своей личной трагедии. Он больше не в силах ничего изменить… Звук работающего мотора, тут же привлек его внимание. Время настало. Всего один ровный стук сердца, что странно, ведь когда Елена видит его, у нее от страха буквально чуть ли не нитевидный пульс. Но на капоте сидит девушка, ее невозможно разглядеть в этой темноте, лишь блики от фар дают понять, что это точно не Гилберт. Эта девушка чуть полнее, короче и с более светлыми волосами. Через окно Элайджа замечает Деймона Сальваторе, с чуть приоткрытыми глазами и свернутой шеей. Элайджа лишь хмыкает своим мыслям. Становится интересно. — Вообще-то я ожидал встретить тут Елену, — как само собой разумеющееся произносит первородный, сощурив глаза, но абсолютно спокойный внутри. Девушка мгновенно вздрогнула от интонации, но тут же собралась. Медленно спустилась с капота и сначала лишь повернула голову, а затем и все тело. Твою мать. Тело словно прошибло током. Это невозможно! Позвоночник обдало холодом, посылая неприятные импульсы по всему телу. Когда маленький разряд дошел до кончиков пальцев, шкатулка с содержимым просто упали к его ногам, а взгляд по-прежнему был приковал к блондинке. Такая далекая, но такая близкая. Он уже и забыл, какая она красивая и лучезарная. И даже в этой темноте, в ней виднелся тот самый свет, который озарил всех Майклсонов. Невозможно испытывать к человеку невероятное тепло и злобу одновременно. Но именно это и происходит с вампиром. Воздух в легких сперло. — Здравствуй, Элайджа, — Кэролайн попыталась улыбнуться, но в глазах ее была грусть. Она быстро мазнула по нему взглядом, ненадолго останавливаясь на шкатулке, и снова прошибает прямо в глаза. Но Майклсон не понимает, что с ним происходит. Как реагировать. Со стороны он вполне сдержан, достойно и ровно стоит напротив своей названной сестры, а внутри здания рушатся. Вот так просто. Ожидал ли он такого исхода этой ночи? Определенно нет. Кэролайн Майклсон последняя, которую он ожидал тут встретить. Скорее он бы поверил в воскресшую Эстер, но точно не Кэролайн. — Ты, — просто шепчет он, снова сощурив глаза и немного приоткрыв рот, словно он хочет сказать что-то еще, но слова теряются в тишине леса. Кэролайн вытянула вперед руку в успокаивающим жесте и сделала пару шагов к Элайдже. — Кажется, мы очень давно не виделись, — протянула она с кривой улыбкой, но Элайджа на эти слова лишь изогнул брови. Да она издевается? — Но я могу все объяснить! — тут же быстро проговорила она, выдыхая, — послушай, я не знаю, что случилось и я знаю, что, возможно, у тебя очень много вопросов и пойму, если ты сейчас хочешь меня убить, — усмехнулась, надеясь, что ошибается, но абсолютно без эмоциональное лицо бесит, — и я готова ответить на все твои вопросы, только, пожалуйста, поговори со мной, ладно? Мужчина сглотнул вязкую слюну, переваривая ее быстрый лепет и опустил глаза на шкатулку. Она даже не заметила, как дернулась его щека. — Где Елена? — задает более грубо, чем планировалось. Кэролайн вздрогнула. Это не совсем то, что она ожидала услышать. Точнее, совсем не то. Елена? Серьезно? Но годы тренировок и девушка тут же выпрямляет спину, придавая себе более официальный вид, встречается с глазами первородного. Он не отрываясь смотрит на нее и опускается за шкатулкой. Кэролайн сцепляет руки, стараясь не заламывать себе пальцы, а так же контролировать ситуацию, но прикусывает губу. — Елена дома, — просто произносит. Очень уверенно. Элайджа понимающе кивнул. Мужчина отвел взгляд, так как смотреть на блондинку было и больно и радостно одновременно. Эти смешанные чувства не дают мыслить рационально. Уже очень много лет он не вспоминал о ней и вот она тут. — Это все, что тебя интересует? — более серьезно спросила она, делая шаг назад. Это больно, понимать, что Элайдже совсем… безразлично? Что ж, а чего она еще ожидала? Прошло девять веков. Удивительно, что он вроде как ее даже помнит. Первородный заметил ее нервную поступь. Кэролайн прекрасная актриса, он это помнит, но ее шаги всегда выдавали ее с головой. — В рамках сегодняшнего соглашения — да, — просто отвечает он и одну руку опускает в карман брюк. Кэролайн понимающе кивнула и немного грустно улыбнулась. Что ж… она действительно потеряла семью. Это дико. — Понятно, — быстро выдохнула, — в рамках сегодняшнего соглашения, — повторила за ним, стараясь не смотреть на вампира. Ее взгляд коснулся мертвого Деймона, не плохая работа, — ты можешь передать мне все, что хотел сказать Елене, я ее доверенное лицо. Элайджа нахмурился. — И с каких пор ты ее доверенное лицо? — совсем бесстрастно. Элайджа посмотрел на Кэролайн, что упорно вглядывалась в салон машины, и медленно просканировал взглядом. Образ современной девушки сидел на ней… странно. Это непривычно. Майклсон имел возможность лицезреть жену брата в красивых платьях, с переплетенными косами и вплетенными в них цветами. Сейчас же перед ним стояла девушка в синих джинсах, высоких сапогах, красном топе и таком же красном кардигане. Ее волосы подрагивали от порывов ветра, распущенные и слегка завитые. Но глаза, улыбка и голос… все тот же. Она и смотрит на вампира все так же. Удивительно. Ведь он последний раз видел ее почти девять веков назад. Ее образ замылился, но высечен в душе. Кэролайн расправила плечи и тяжело вздохнула. — Точно не могу сказать, наверное, лет с двенадцати. Впервые за это время, Кэролайн смогла в темноте разглядеть эмоции вампира. Он еще сильнее нахмурился и сделал шаг вперед. Это не пугает, но настораживает. — И как давно ты знаешь о двойниках? Для чего тебе она? — очень тихо и спокойно спросил мужчина, стараясь разглядеть в девушке какой-то подвох. Внутри словно прошелся сильный ураган. Не хотелось верить, что все это время Кэролайн тоже вела какую-то свою игру. Особенно, если она как-то причастна к двойникам… Это оскорбило блондинку. Она тоже нахмурилась. — Что? Боже, — выдохнула она, — ты думаешь, что я с ней ради какой-то выгоды? Из-за того, что она, как оказалось, двойник? Мужчина пожал плечами. Он и сам себе не хотел признаваться в этом, но века настороженности и выживания, к сожалению, научили его не доверять людям, особенно после всего, что у них было. — Ты мне скажи. Вампирша тихо засмеялась и подняла свой взгляд к потемневшему звездному небу. Прямо над ними быстро прочертил свой путь спутник, ритмично мигая, прячась в редеющих потемневших облаках, которые так и норовят спрятать звезды. Небо стало будто ближе. Но тон Элайджи… Его вопрос… Это, видимо, никогда не кончится. — Элайджа, этот мир не крутится вокруг двойников, понимаешь? Мой мир точно. Хотелось завыть от безысходности. Хотелось ударить вампира чем-нибудь твердым по голове, раз он решил, что ей тоже необходим двойник для каких-то своих целей. Неужели он действительно так подумал? Хотя… прошло слишком много лет, веков. Майклсоны пережили несколько эпох, черт возьми. Очевидно, что они больше не те люди, которых она знала, но надежда все еще плескается где-то в глубине затерявшейся и оледеневшей души. Кэролайн резко повернулась к Элайдже, замечая, как его мышцы напряглись, и сделала несколько быстрых шагов, приближаясь. — Нет бы спросить у меня куда я пропала девять веков назад, хотя очевидно, что тебе плевать на этот факт, — злостно приподняла в воздухе руки, — ты спрашиваешь у меня про постороннего для тебя человека. И не подумай, я люблю Елену, но серьезно? Мы с тобой были семьей и первое, что ты спрашиваешь, это где, черт возьми, Елена Гилберт? Голос превратился в недовольный писк на грани подступающей истерии. Мужчина хмыкнул, хоть внутри него что-то обожглось от ее слов и интонации. Его выдержка сыпалась прямо на глазах, но блондинка этого совершенно не замечает. — Ты сама ушла, — несколько обвинительный ответ и если прислушаться, действительно прислушаться к интонации, то можно расслышать некую потерянность и горечь. Но Кэролайн напряглась всем телом, она сконцентрирована на том, чтобы просто не разрыдаться от злости на саму себя, на магию и на весь этот свет. Девушка с отчаянным удивлением уставилась на него, а в глазах доля отвращения и непринятия. — И как я это сделала, позволь мне узнать? После более ста лет счастливой жизни, я просто взяла и ушла? От семьи, от любимого мужа? Я? — она не стала истерить. Больше нет. Голос похож на загробный. Мрачный и пугающий. Без красок. Горло першило. Элайджа поежился. — Не притворяйся, что это не так, Кэролайн, — невозмутимо произнес брюнет, пытаясь разглядеть в ней все те эмоции, что сейчас мгновенно сменяются, сбрасывая все маски. — Я задаю свой вопрос еще раз, — насупилась она, — что послужило поводом думать, что я вас бросила? Мужчина снова сощурил глаза и крепче обхватил шкатулку. Это злило. Вся ее реакция злила. Они же не в цирке! Или театре! Что за спектакль устроила эта вампирша? — Хорошо, допустим за эти века тебя постигла амнезия… я освежу тебе память, — несколько высокомерно, — ты оставила нам послание, письмо, если быть точным. В нем ты сказала, что нашла путь домой и возвращаешься к своей семье и друзьям. Просила не искать тебя и все кончено. Уже забыла? Мужчина пытается разглядеть в ней хоть какую-то осознанность происходящего. Но в глазах словно потух огонь. Кэролайн от обиды прикусила нижнюю губу, которая уже начинала трястись от подступающих слез. — И вы поверили? — шепотом, — он тоже поверил? Майклсон ответил ей тишиной. Он не понимает, что ему следует сказать лучше. В голове миллион формулировок на всех языках мира, но видя ее растерянность, не хватает духа. Он молча смотрел на абсолютно потерянную девушку, не зная, как реагировать на ее поведение. Это сводит с ума. Кэролайн отшатнулась и схватилась за голову. Сейчас она похожа на обезумевшую от злости или горя девушку. — Боже, вы поверили, — прошептала она, отворачиваясь от первородного. Нет, это не злость, это обида. Как они вообще могли подумать, что она так просто их оставит? Так просто? — Что это значит? — мужчина попытался коснуться ее плеча, но она ловко увернулась и отошла еще на пару шагов. Кэролайн поспешно зажмурилась, чтобы не дать слезам выйти наружу, но увы, одна из них скатилась по щеке, ударяясь об уголок губы. Девушка с грустью осознала, что все это время просто не жила. Всю эту неделю она ждала шанс встретить хоть кого-то из Майклсонов. Все объяснить. Боялась, что им этот диалог ничего не даст. И вот ее кошмар сбылся. Элайджа кажется холодным и отстраненным. Он всегда был скалой, но рядом с ней или другими Майклсонами словно оживал. А сейчас ей холодно. Он буквально душит ее своим безразличием. И, как бы это глупо не звучало, она осознает, что первородный имеет полное право на эти эмоции, а точнее, на их отсутствие. — Кэролайн, — снова протянул руку, не понимая, что происходит, но блондинка вновь увернулась. Кэролайн почувствовала как вселенская усталость легла на ее плечи. Вся неделя прошла в невыносимых ожиданиях, проработке стратегий и изучения истории, а по итогу, они просто поверили в клочек бумажки. Они поверили в то, что она смогла бы так легко их покинуть, попрощавшись лишь письмом. Чертовы ведьмы! Образы двух женщин, что так просто разрушили ее жизнь, вдруг встрепенулись в голове, но тут же исчезли. Еще утром Кэролайн точно могла представить их лица, имена, причину похищения, а сейчас это все словно ускользает от нее, как песок сквозь пальцы. Гребаная магия. Это последствия транса? Или ее смерти? Вернется ли это воспоминание полностью? Даже на это негодование не осталось сил. — Меня похитили, Элайджа. Братство пяти было заодно с ведьмами, — Кэролайн попыталась сказать их имена, но они тут же ускользали из ее головы. Элайджа заметил растерянность, но девушка тут же отмахнулась от идеи пытаться выковырять из своей памяти их имена, продолжила, — они напоили вас, утащили меня, там одна из ведьм сказала, что это все для того, чтобы Ник стал… монстром, — к сожалению, остальная информация, которую ей выдали ведьмы тоже расплывалась в голове при попытке поведать ее и это раздражает. Отдается болевой вибрацией прямо в мозг. Этот мир действительно над ней издевается, — она убила меня или что-то вроде того, — прошептала девушка, поднимая свои грустные глаза на вампира, а после добавила, — волчье сердце все же победило, да? Майклсон не заметил, как ладонь в его брюках сжалась в кулак. Вся ее интонация, глаза… все это вызывало горькое дежавю. — Мы помним этот день по-разному, видимо, — прошептал он, замечая, как девушка со всей серьезностью посмотрела на него. Элайджа, кажется, даже выругался, отходя от блондинки. — Это не все, — не придавая значения фразе вампира, проговорила девушка, — ты, наверное, думаешь, почему я появилась именно сейчас, а не раньше? — Исходя из твоей маленькой истории, да. Девушка сглотнула и опустила веки. — Потому что я родилась здесь, Элайджа, — более громче, чем хотелось бы, — потому что в письме была часть правды. Я действительно оказалась дома, но мой дом был не местом. Мой дом был временем, — она сделала паузу, переводя дух и сцепляя руки. Теперь больше нет смысла молчать. Элайджа напрягся, — я родилась в тысяча девятьсот девяносто втором году. А в тысяча втором оказалась, потому что… мы с девочками баловались магией, моя подруга Бонни Беннет где-то просчиталась и я оказалась в… прошлом, — Майклсон выдохнул, переводя свой взгляд на блондинку, рассматривая ее словно под другим углом. Почему-то нет даже мысли, что она может врать. Он всегда думал, что Кэрри не совсем обычная вампирша, — я тогда даже и не знала кто вы такие. Я понятия не имела, что встретила самых первых вампиров. Я тогда вам упорно внушала, что мы такие не одни, учила вас вампирским штучкам, даже назвала вампиров вампирами, оказывается, тоже я, черт возьми, — пнула камень возле себя, замечая, как он отлетает к колесу машины, — когда одна из ведьм убила меня, я думаю именно это она и хотела сделать, другая ведьма, имени которой я почему-то произнести не могу, кажется, спасла меня, но я оказалась… дома. В своем времени. Меня не существовало все эти девятьсот лет, Элайджа. Я тогда еще даже не родилась. Майклсон пораженно уставился на блондинку. — Я родилась здесь. Ходила в садик, школу, влюблялась, ссорилась с родителями, впутывалась в неприятности, умерла, в конце концов, с кровью вампира в своем организме и стала сама вампиром. И с Еленой мы подруги с самого детства. Так что я не караулила двойника, за которым охотится Ник. Элайджа прикрыл глаза, стараясь переварить все, что она сказала. Все это время мужчина словно не дышал. Бам. Бам. Бам. Кровь стучит по вискам. В таком случае, это многое объясняет. Но молчание слишком затянулось. — А мы все никак не могли понять… Ведьмы говорили, что мы первые и единственные, нам казалось это странным, ведь мы точно знали, что есть еще ты. Кэролайн прикусила губу. Внутри было холодно. Айсберги сталкивались друг с другом. — Я и понятия не имела, что вы и есть те, кто хочет убить мою подругу. Я думала, что первородные куда старше, — девушка позволила себе грустную улыбку. — Значит… — Значит я случайно оказалась в прошлом, именно поэтому и искала ведьм, чтобы вернуться, если ты не забыл, а потом влюбилась в Майклсонов и решила остаться. Я решила, что смогу прожить тысячу лет, чтобы встретиться с мамой и папой. Элайджа почувствовал, словно с его груди упал камень. — Почему ты не рассказала? Кэролайн пожала плечами. — Это сложно, я не уверена, что вы бы поняли, хотя, кто знает… Может, мне казалось, что если я это озвучу, то просто потеряю ту тонкую нить… Не знаю. Девушка обняла себя за плечи и снова подняла голову к небу. Пасмурно. — Неделя. Я очнулась неделю назад от своего путешествия, если можно так сказать и сразу начала искать вас. Это самое странное и сложное. То я нахожу ваш след, то он исчезает. Вы все еще скрываетесь от Майкла? — Кэролайн перевела взгляд на мужчину и увидела, как он усмехнулся своим мыслям. — Нет, мы больше не прячемся, Кэролайн. Майкла иссушили и прячут в надежном месте, — тихо проговорил он, поворачиваясь к ней, — но наши следы пропадали не потому что мы так хорошо прятались. Блондинка с непониманием уставилась на него, ожидая продолжения. — Это из-за проклятия Ника? — И да и нет. Это долгая история, не для одного вечера. Кэролайн вздохнула. Одни секреты. Сколько уже можно? Ей нужны ответы. Здесь и сейчас! — Я понимаю, но… как он? — уставший выдох и совсем болезненное выражение на лице Майклсона лишь добавили ей неуверенности, — как так вышло, что ты хочешь убить Ника? Элайджа поставил шкатулку на капот. Девушка проследила за этим движением. — Уже очень поздно, Кэролайн, — совсем тихо, — и я не только про время суток. Блондинка даже побелела от ощущения, что что-то важное ускользает у нее прямо из рук. Отрывается с корнем, оставляя после себя огромную дыру. Глаза в глаза. Мужчина порывно обнял ее, она резко обняла в ответ, словно именно об этом и думала все это время. В объятиях Элайджи спокойно. Так всегда было. Он стал для нее старшим братом, которого у нее никогда не было. Почему-то заслезились глаза. Хотелось расплакаться, как маленькой девочке. В горле встал ком, от которого пока что невозможно избавиться, он не дает ничего сказать ей. Кэролайн положила свою голову ему на плечо. Запах Элайджи теперь другой. Дорогой парфюм с нотками бергамота и фиалок, переходящий в сандаловое дерево, приятно обволакивает, а крепкое объятие дарит тепло. Такое нужное и успокаивающее. Сердце Элайджи бьется слишком быстро для вечно собранного и спокойного первородного. Мужчина немного отстранился, не разрывая объятия, и поцеловал блондинку в лоб, как делал это с ней и Ребеккой несколько веков назад. Обычно у них это означало прощание. Кэролайн напряглась. — Передай Елене шкатулку, там есть инструкция, заклинание и зелье. Раз ваша ведьма смогла переместить тебя во времени, значит сможет и прочитать все правильно. Только это сможет спасти ей жизнь во время ритуала. Все внутри оборвалось. Кэролайн сжалась всем телом. — Нет, — почти шепотом, — нет, — уже более уверенно, разрывая объятие. — Я был рад тебя увидеть, сестра, надеюсь, что после ритуала, мы сможем поговорить и обсудить все, но ритуал состоится. Никлаус должен… умереть. Девушка даже приоткрыла рот от ужаса. — Что он сделал такого, Элайджа, что ты так его ненавидишь? — почти одними губами. Первородный лишь с горечью посмотрел на нее. — Я не хочу рушить твои надежды и мечты. Для нас прошло девять веков с твоего исчезновения, а для тебя? — Лишь миг, — призналась она. — Миг, — повторил он, — Никлаус за этот «миг» совершил столько ужасного, он больше не тот человек, поверь. Он… он убил всю нашу семью, Кэролайн. Я, ты и сам Никлаус последние Майклсоны. Внутри опять что-то оборвалось. Неужели это сердце разрывает свои связки? — Он не мог, — отрицательно закивала, смаргивая слезу. Нет, нет, нет. Она никогда в жизни в это не поверит! Ее добрый Ник, обожающий свою семью и всех… убил? — Но он сделал. Он… он усыпил их, сжег и сбросил в океан. Именно это он сказал мне при последней нашей встрече. Глаза девушки расширились от ужаса. — Что значит усыпил? Брюнет отрицательно закивал. — Я рад, что встретил тебя, Кэрри, и даже прожив эти девять веков без твоего присутствия, все равно считаю тебя своей семьей, несмотря на мое холодное приветствие… правда рад, просто я очень удивился, но одна история завершится завтра. И я найду тебя сам, — мужчина развернулся и скрипя сердцем на вампирской скорости умчался в лес. Чувство вины и растерянности резко ударило по мозгам, но он лишь ускорил бег. Видеть, как разочаровывается Кэролайн больно, но мужчина принял решение. Другого пути нет. Больше нет. Кэролайн растеряно моргнула и злость внутри нее на всю эту наигранную драматичность, на все происходящее, на гребаного Ника, который… нет, он не мог их убить! Финна, Бекку, Кола — просто не мог. Один вздох. Один быстрый удар сердца о грудную клетку словно стал катализатором. Кэролайн ринулась за Элайджей, спотыкаясь о сучки и корни деревьев, а холодный ветер неприятно щекотал щеки и шею. Удаляющаяся спина вампира становилась все призрачнее. Привилегии в виде возраста и первородности сделали свое дело, Кэролайн в какой-то момент не то что не видела, но уже даже не ощущала аромат Элайджи. Он сбежал. Так и не ответив на ее вопросы. Неужели ему так больно это ворошить? Чего он боится? Что она сможет отговорить? Или того, что он еще больше разочаруется, если начнет вспоминать?

***

Кэролайн подъехала к дому Сальваторе уставшая и разозленная. Эта ночь видимо еще не скоро закончится. Заглушив двигатель, опустила руки и голову на руль. Повернулась в сторону, рядом лежащего, Деймона и скривилась. Какой же он противный. Но, кажется, по-настоящему любит Елену. Это вызывает много смешанных эмоций. От неприятия до «пусть будет, как будет, вдруг он ее судьба». Все еще не очнулся. Елена тут же выбежала из дома, натягивая на себя свитер Стефана, ежась от ветра, а вампир, кстати, шел позади. Он был обеспокоен удручающим настроением блондинки. — Боже, что с Деймоном? — прокричала брюнетка, когда заметила свернутую шею Сальваторе. Стефан лишь нахмурился и повернулся к блондинке. Кэролайн закрыла за собой дверь машины, придерживая в руках резную шкатулку и поджала губы. — Никаких истерик, Елена, он скоро проснется, — махнула рукой и посмотрела на Стефана, — Элайджа сказал, что тут спасение для Елены, надо будет позвонить Бонни, но уже утром, наверное, пусть спит, ей потребуется много сил. Кстати, что там с тем домом, где погибло много ведьм? Ей это помогло? Сальваторе поджал губы, думая о том, как именно Деймону могли свернуть шею и обратил все свое внимание на подругу. — Я точно не знаю, она сказала не лезть в это дело. Кэролайн согласно кивнула. — Ведьмы такие ведьмы, — выдохнула она, передовая шкатулку, с грустью наблюдая, как Стефан плотнее сжал ее в своих руках, борясь с любопытством открыть тут же. — Может вы поможете дотащить его до дома? — пыхтя спросила Елена, пытаясь вытащить обездвиженного вампира с переднего сидения авто. Стефан лишь поджал губы. — Не стоит, когда он придет в себя, сам найдет путь до своей кровати, Елена, — отмахнулся младший Сальваторе, хоть по нему и было видно, что он переживает о старшем брате. — Да что с вами? — разразилась гневом брюнетка. Стефан и Кэролайн синхронно повернулись к Гилберт. Та была красная от злости и перенапряжения. Блондинка лишь закатила глаза. Гилберт в последнее время слишком лояльна к этому вампиру. — Ладно, давайте вытащим его отсюда, мне еще домой ехать. Через несколько минут Деймон оказался на диване в своей гостинной и пока Елена поправляла ему конечности, Стефан устало обернулся к блондинке, которая уже намеревалась покинуть особняк. — Так как прошла встреча, видя моего брата, я не уверен, что слишком удачно, но эта шкатулка… Так. Уйти быстро не удалось. Кэролайн лишь потерла виски, стараясь унять начинающуюся головную боль. В нос тут же ударил аромат виски и догорающих поленьев. Это напомнило ей, как было интересно проводить допрос Деймону. Как же круто надирать зад тем, кто тебя недооценивает. Но миссис Майклсон, если она еще имеет право себя так называть, тоскливо. И страшно. Завтра будет поистине ужасный день. — Встреча прошла очень… продуктивно, шкатулка у нас, а шею Деймону свернула я, — мгновенно Елена словно перестала дышать и повернула голову в сторону говорящей, — он слишком много говорил и вел себя, как идиот. Гилберт несколько небрежно откинула от себя в сторону кресла свитер Стефана и встала перед девушкой. — Это не повод сворачивать шеи людям, — проговорила она, настороженно наблюдая за подругой. Кэролайн хмыкнула. — А разве Деймон людь? — улыбнулась девушка и подмигнула Гилберт, — успокойся, он не пострадал. Это… упростило получение шкатулки, считай это так. И не смотри на меня так, ты знаешь, что порой Сальваторе бывает невыносим. По его части сносить головы, а не вести дипломатические беседы, особенно с первородным вампиром. — А по твоей части значит дипломатические беседы с первородными? Кэролайн лишь громко усмехнулась, ей даже захотелось присвистнуть. Неужели Стефан этого не замечает? Или делает вид, что не замечает? — Елена, ты даже не представляешь, на какие беседы я могу пойти с первородными. Я их не боюсь, — отмахнулась блондинка. Ей очень хочется домой. Домой. В теплую кровать. Но сначала душ. Надо смыть с себя весь этот чертов день. Стефан немного напрягся, ощущая подступающий скандал. — Я очень рада за тебя, — выдохнула двойник, — а вот я боюсь. Моя жизнь на кону, а ты сворачиваешь шеи нашим союзникам. Кэролайн была готова ощетиниться в этот момент, но сдержала себя. Это неприятно. Такие разговоры с Еленой вообще не должны существовать. На кону не только твоя жизнь. Но и жизнь любимого человека. И судьба Майклсонов. И почему Кэролайн не может решиться откровенно поговорить с подругой? Вдруг бы она поняла? Но почему-то стойкое ощущение, что нет… не поняла бы. Елена светлая и добрая, Елена центр внимания. Но эта история будет не о ней. — Послушай, — успокоившись произнесла Кэролайн, — я не позволю состояться этому ритуалу. Елена нахмурилась. Но странное чувство проникло в ее душу. Странное и липкое. — Стефан, ты можешь оставить нас и не подслушивать, — попросила Елена, поворачиваясь к своему парню. Кэролайн удивленно выгнула бровь, а Стефан лишь задержал на девушках свой взгляд на пару секунд дольше положенного и согласно кивнул. Через мгновение вампира уже не было в гостинной. Только еще пока мертвый Деймон. — Ты изменилась, Кэролайн, — прошептала Елена, словно боялась, что все-таки их кто-то услышит. Блондинка согласно кивнула. — Да, это так. Это плохо? — Я еще не знаю, но ты совершаешь странные поступки, я перестаю узнавать тебя. Кэролайн лишь хлопнула в ладони и поджала губы. — Отлично, — выдохнула она, — так почему бы тебе не провести со мной время? Сходить со мной в кафе? Попытаться наверстать упущенное? Я отсутствовала сто лет. Да, для тебя это семь минут, но не для меня. Было бы чудесно, если бы мы могли снова сблизиться, как раньше. Если бы ты захотела узнать меня, а не цепляться за прошлое. Елена сморгнула подступающую слезу. Да, это беспокоило ее. Внутри Кэролайн волной отдалось неприятное ощущение и угрызение совести. Она переборщила? Звучала слишком… ядовито? — Я знаю, что в последнее время ужасная подруга, — прошептала двойник, — но я постоянно чувствую подступающую смерть. Все люди вокруг меня умирают, Кэр, — совсем потеряно проговорила девушка, — и мне сложно смириться, что ты больше не та. А мне так не хватает чего-то обыденного, потому что все вокруг меняется и я просто не успеваю подстроиться. И меня пугает твой новый… характер. Я боюсь, что теперь ты… — Для тебя опасна? — закончила девушка за подругой. — Не только для меня, — уточнила Гилберт, — просто мы ступили во что-то неизведанное. Кэролайн согласно кивнула. — Я понимаю, нам просто нужно время. Но сейчас ты должна понять, что я хочу тебя спасти. Я никогда не смогу навредить тебе, потому что несмотря на эти сто лет, люблю тебя и по-прежнему считаю своей подругой, — кажется, и у блондинки начали слезиться глаза, словно в них насыпали песок. От этого начало щемить в груди. — Я тоже люблю тебя, Кэр, и очень боюсь потерять. Я боюсь, что уже потеряла, — прошептала, подходя ближе. Кэролайн порывно обняла подругу, стараясь успокоить дрожащие руки. Она скучала по Гилберт. Но эта неделя была тяжелой для них двоих. Они не доверяли друг другу и во что это вылилось? — Нет, ты никогда меня не потеряешь, — прошептала в темные волосы. — Я просто испугалась, — призналась Елена, — я больше не знаю кому можно верить. Меня похищали, за мной охота и меня завтра убьют. Я просто до чертиков боюсь… — Тшш, — погладила по волосам, прижимая девушку плотнее к себе, словно могла впитать в себя все эти страхи и боль, — все будет хорошо. Но сначала, мне нужно в кое чем признаться.