Цветочки на его могиле

      — Это становится традицией, — хмыкает Багги, щурясь, рассматривая знакомый причал Логтауна. Последний раз он появлялся здесь ровно год назад. И это действительно становится традицией.       Вот только напиваться не тянет. Да и эшафот, который приносил столько боли, неожиданно не вызывает таких эмоций и чувств, как было раньше. Переболел, что ли?       Улочки в Логтауне спокойные, Багги бродит по ним бесцельно, шатается, как неприкаянный, не в состоянии решить, куда бы ему податься. В результате приземляется на скамейку, беспардонно разваливаясь на ней, подставляя загорелое лицо теплому солнцу. Пахнет морем и рыбой. А также булочками.       Единственное, что выбивается из картины его идиллии, это детские звонкие голоса за высоким забором, вызывающие раздражение и желание их заткнуть. Вот только если это можно было спокойно стерпеть, то когда его начинают целенаправленно сверлить взглядом, терпению приходит конец. Он резко поворачивает голову и видит в довольно большой щели между досками каре-золотистый глаз, полный любопытства.       — Че смотришь?! — рявкает Багги.       У малявки в глазах мелькает испуг, и ребенок, притаившийся за забором, скрывается. Все бы ничего, если бы через щель между забором пират отчетливо не разглядел рыжие волосы. Яркие, почти красного оттенка. Такие он за всю жизнь встречал только у одного мудака, в данный момент нагибающего мир.       Бывший юнга сейчас очень хочет ошибаться, но интуиция насмешливо смеется, подтверждая его догадку.       И пройти бы ему мимо, но Багги был грешен. Любопытство не раз сыграло с ним злую шутку, но ведь он всего лишь посмотрит. Не более.       И надо же было ему столкнуться с воспитательницей, которая как малолетку поймала его у забора, высматривающего рыжую макушку во дворе приюта среди других сопляков.       — Молодой человек? — вкрадчивый голос молоденькой воспитательницы пугает его не хуже Морского Короля. — Вы пришли за ребенком?       — А? — ошарашенно переспрашивает парень, пытаясь понять, что ему сказали. Девица же, не слушая его, хватает Багги за руку и буквально втаскивает во двор приюта, щебеча что-то о чудных детях, не давая толком и рта парню раскрыть.       — Дети, знакомьтесь! — оповещает она на весь двор. Мелкие спиногрызы в возрасте от «совсем сопляк» и «сопляк подросший» разом поворачивают к нему свои головы, вызывая мурашки, бегущие по спине. Растерянно метая взгляды от одного мелкого чудовища к другому, он натыкается на рыжую девчонку, что наблюдала за ним через дыру в заборе, и сосредотачивается на ней. Яркая девчонка не дает ему потеряться окончательно в пространстве и позорно не дать деру через забор.       Другая воспитательница, заметив его взгляд на рыжую девчонку, вызывающую у Багги бурю чувств только своим существованием, уверенно подталкивает мелкую в его сторону и говорит:       — Кажется, за Шаей-тян пришел папа, — Багги замирает памятником самому себе от внезапного отцовства, панически переводя взгляд с воспитательницы на мелкую пигалицу.       — Папа? — в каре-золотистых глазах вспыхивает надежда. Чистая, детская и искренняя. Девочка, которой едва исполнился год и три месяца, неуверенно делает несколько шагов в его сторону и, отчаянно картавя, выдает. — Ты плишел за мной?       — Багги, — в глазах Шанкса странная надежда. Будто ему действительно важно, что Багги ему ответит. — Ты пойдешь со мной?       — Иди нахрен, Шанкс.       Ему бы сказать что-нибудь. Улыбнуться там, послать всех матом, но он молчит, потеряв способность говорить. Девчонка же, расценив его молчание, как согласие, уже домогается до его ноги под умиленные взгляды дьяволиц. Малявке вообще, кажется, плевать, что Багги стоит каменным изваянием, главное, еще не сбежал. Она увлеченно виснет на его ноге, а он просто хочет куда-нибудь исчезнуть.       — Молодой человек! — окликает его воспитательница. — Нам надо оформить бумаги.       — Зачем? — тупо переспрашивает Багги.       — Ну как же, официальное удочерение. Вы же собираетесь дать Шае свою фамилию и сделать своей наследницей?       — Наследницей? — эхом повторяет Багги. — Удочерить? Фамилию?       — Это стандартная процедура, — улыбается женщина. — Еще можно по желанию сменить имя.       Багги, находясь в глубоком ступоре, просто позволяет себя увести куда-то, где-то что-то пишет, что-то говорит. Приходит в себя он за воротами приюта, сжимая какие-то бумаги. Девчонка продолжает висеть на его ноге обезьянкой, смотря на него счастливыми глазами.       — Папа?       Багги вздрагивает.       — Тебя как зовут?       — Шая!       Пират переводит взгляд на зажатые в пальцах листки и прикрывает глаза. Что он там, будучи в ступоре, вообще наплел?       «Мизуиро Шая»       Прекрасно. Просто прекрасно. В гостиницу он приходит со спящей на руках малявкой, держа ее как гранату без чеки, но соплячка на удивление на него не бросается, да и вообще кажется безобидной.       «Пока что», — мысленно добавляет новоиспеченный папаша.       — Надо вернуть тебя отцу, — нервно облизывая губы, говорит он, мысленно представляя выражение лиц Кабадзи и Модзи, когда он вернется с соплячкой и неадекватным желанием, вот прям сейчас, кровь из носу, отправиться на Гранд Лайн в поисках одного из самых дорогостоящих пиратов.       Нервно рассмеявшись, он тут же заткнулся. Личинка будущей грозы морей беспокойно заворочалась во сне.