Цветочки на его могиле

      Друг-не друг, враг-не враг. Даже соперником не назвать, просто потому что Багги ему не соперник. Шанкс удивлен, увидев его.       — Ты стал сильнее, Багги.       Почему-то хочется ему врезать. Ввязаться в заранее проигранную драку, в попытке что-то кому-то доказать, после чего огрести от Рейли. Благо, хоть вдвоем.       — И тебе привет, Шанкс. Какими судьбами в Ист Блю? — Багги не знает, как начать разговор, ходит, мнется вокруг да около, а просто взять и сказать не может. Или не хочет. Сидит, сравнивает этих двоих и понимает, что его дочь хоть и похожа на Шанкса, но все же не такая дуралейка.       Да и Шанкс тарахтит так, что даже слово вставить нельзя.       «У моей дочери внешность Шанкса, а замашки в основном мои», — думает он и замирает, не донеся кружку до рта. Моя дочь.       Звучит дико, но эти два слова расставляют все на свои места. Она его дочь, и делить он ее с этим мудаком не хочет. Отдавать не желает. Вообще.       Здравый смысл борется с собственническим чувством. Борется с переменным успехом, да.       А потом все завертелось, перевернулось, и Багги смотрит на место, где раньше была левая рука Шанкса. Идиот.       Соломенная шляпа ложится на черные вихры мальчишки.       Идиот.       — Я стану Королем Пиратов!       Придурок. Монки Д. Луффи с папашей, на которого у Мирового Правительства огромный зуб. Хотя понять его можно, у самого сердце в пятки ушло. Пацан чудовищно похож на Роджера. Но здравый смысл сдох, увидев эту картину. Багги свое не отдаст.       — Папа — мой!       — Твой-твой, только ради всех Морей верни своему папе кинжалы, а то себе что-нибудь отрежешь!       — Багги, не хочешь отправиться со мной? — рыжий мудак улыбается, скрыв отсутствие руки складками плаща.       — Неа, это без меня, — отмахивается Багги.       — Почему? Ты не пиратствуешь, команды у тебя нет, и…       — У меня семья, Шанкс.       Йонко давится словами и смотрит на него с таким потрясением, будто он заявил, что пешком до Рафтеля сходил, а потом вернулся. Ради этих воспоминаний Багги не жаль, что он косвенно сказал ему о Шае.       — У тебя? Багги, ты серьезно? Почему ты молчал?!       — Потому что ты пиздел лишь про себя, а мне и слово вставить не давал. Дочь у меня, Шанкс, и накама.       — О, — Шанкс рассматривает его так, будто увидел в первый раз. — Тогда не буду настаивать.       Знал бы ты…       Но Шанкс не знал. И от этого Багги было почему-то радостно. Он был необъяснимо счастлив, хотя повода особого не было. Будто выиграл в казино пятьсот миллионов. Кто бы мог подумать, что он такой собственник? Он даже над сокровищами так не трясся.

***

      — Пап? — Багги скашивает взгляд на малявку, которая уже совсем не походила на ту девчонку, плюющуюся вишневыми косточками.       — Чего?       — А кто мои родители?       Багги давится жареным мясом и замирает. К такому он был не готов. Хотя Шая девочка неглупая, а в пятнадцать лет несложно догадаться. Пусть замашки у нее от Багги, но внешность-то от Шанкса. Догадаться об отсутствии их родства не сложно.       — Твою мать я не знаю, она просто оставила тебя под дверью номера, который я снимал в гостинице. А про отца ты и так догадываешься, — скрывать правду он не стал.       — Но… ты же забрал меня из приюта, — хмурится дочь.       — Мы думали, ты этого не помнишь, — Модзи отвел взгляд.       — Я документы нашла, — фыркает девушка. — В ящике твоего стола, пап. Ты их даже не запирал.       — Мой косяк, да. Я тебя в этот приют и отправил, — хмыкает Багги. — А потом через год ты пялилась на меня через дыру в заборе. В общем-то, по этим волосам я сразу понял, что это ты. И так сложились обстоятельства, что тебя мне впихнули. Почти насильно.       — И ты меня взял? — фыркнула недоверчиво девушка.       — Ты вцепилась в мою ногу и смотрела на меня как на божество, через каждые пару минут твердя «папа». Это тешило мое самолюбие.       — Он просто был в ахуе, — хмыкнул Кабадзи. — Шлялся где-то месяц, а потом вернулся к нам с Модзи. Думал, мы от него свалим.       — Ты еще так забавно ревновала, — рассмеялся Модзи. — Помнишь, Кабадзи? «Папа — мой!»       — И ты ни разу не хотел меня отдать этому Шанксу? — тихо спрашивает она.       — Почему же? Хотел. И даже уплыл ему сказать о тебе. Тебе тогда лет десять было, — Багги щурится, вспоминая тот момент, когда осознал, что отдавать ее никому не хочет.       — И что?       — Да ничего, — Кабадзи накалывает мясо на вилку и скалится в улыбке. — Как уплыл, так и приплыл. «Рыжий мудак обойдется, она моя дочь! И точка! Кто-то против?!»       — Естественно, никто не стал возражать, — Модзи весело хохотнул. — Опасно было. Бешеной собаке — сто верст не круг, попробуй ему в тот момент что-нибудь скажи.