†
Том посмотрел на кудрявую ведьму, сидящую за гриффиндорским столом и беседующую со своими друзьями с улыбкой на лице. Но Гермиона не могла его обмануть. Было ясно, что вчерашний день не оставил её равнодушной. Она была бледна, под глазами у неё залегли тёмные круги, а тело напряжено. Том знал, что она страдает от последствий проклятия Круциатуса. Лёгкая усмешка искривила его губы, когда его глаза блуждали по телу Гермионы. Она заслужила это проклятие. Надо признать, он вовсе не собирался её проклинать. Он совсем потерял самообладание. Но Гермиона это заслужила, холодно решил Том, наблюдая за девушкой. Она осмелилась бросить ему вызов. Ему нужно было исправить её невыносимое поведение. Том был почти уверен, что после его наказания Гермиона будет гораздо более услужливой. – Риддл... - донесся до его слуха знойный голос Беллатрикс. Том внимательно посмотрел на неё. Девушка сидела рядом с ним, потягивая чай и выжидающе глядя на него. – Что? - нетерпеливо сказал он. Беллатрикс закатила глаза. Это почти заставило Тома ухмыльнуться. Ведьма была одной из немногих, кто знал его настоящего и всё ещё осмеливался вести себя с ним так небрежно. – Тебе всё ещё не надоела твоя маленькая птичка? - Беллатрикс кивнула в сторону гриффиндорского стола. Мерзкая ухмылка искривила губы Тома в ответ на этот вопрос. Он приподнял бровь, глядя на Беллатрикс, и весело заметил: – А почему тебя это так волнует? Беллатрикс надула губы и поставила чашку на стол. Она раздражённо оглядела его, прежде чем сказать: – Потому что ты стал гораздо менее веселым с тех пор, как она рядом. Том не мог удержаться от смеха, услышав это предложение. Он полагал, что Беллатрикс ему нравится в довольно запутанном смысле. Он действительно оценил, как они разделяют одно и то же определение "веселья". Том лениво откинулся на спинку сиденья. – Ты могла бы пойти и поиграть со своими собственными игрушками, - злобно предложил он. Беллатрикс упрямо вздернула подбородок, всё ещё настаивая на своей сердитой надутости. – Я уже сделала это. – Я здесь не для того, чтобы развлекать тебя, - скучно ответил Том. Это не помогло стереть угрюмое выражение с лица ведьмы. Том вздохнул: Скучающая Беллатриса всегда была опасной Беллатрисой, и он был не в настроении убирать за ней. – А как насчет этого Хаффлпаффца? - Заметил Том. – Как его звали? Он в команде по квиддичу. В тёмных глазах Беллатрикс появилась задумчивая искорка. – Герберт Флит? – Да. Разве ты не говорила, что он довольно интересный? Полные губы Беллатрикс медленно изогнулись в довольно тревожной улыбке. – Он, конечно, заметный. - Она задумчиво посмотрела на стол Хаффлпаффа, но затем угрюмо решила:– Нет. Нет, я сейчас не в настроении. Том легко пожал плечами и заметил: – Ну, у него всё равно есть девушка. Тоже из Хаффлпаффа, насколько мне известно…" Он удовлетворенно наблюдал, как злобное выражение промелькнуло на лице Беллатрикс. Она снова уставилась на стол Хаффлпаффа, хищно сверкнув глазами. – Если ты так ставишь вопрос, то я просто обязана что-то сделать. - Она улыбнулась хищной улыбкой. – Я имею в виду, что у нас и так слишком много Хаффлпаффцев. Мне больше не нужно, чтобы они размножались. – Как хочешь, - ответил Том. – Но что бы ты ни делала, не оставляй никаких следов. – Тьфу. Ты не обязан мне всё рассказывать. Я не такая, как твоя глупая девчушка.†
Гермиона сидела в классе зелий, но обычная смесь радости и возбуждения, которую она чувствовала в каждом классе, не появлялась. Оцепенев, она слушала, как Слагхорн проходит различные этапы приготовления напитка мира, и записывала важные детали. Она сделала это машинально, не прилагая особых усилий. Глоток мира был довольно трудным зельем, и, учитывая мастерство Гермионы в этом вопросе, она была уверена, что всё испортит. Она украдкой взглянула на своего партнера по зельям. Том сидел рядом с ней, спокойно копируя всё, что говорил Слагхорн, хотя он, вероятно, уже всё знал. Гермиона с тревогой подумала, что Том сделает с ней, если ей удастся испортить их зелье и его оценку. Она вздрогнула, вспомнив боль от Круциатуса, и быстро отвела взгляд от Тома, вновь сосредоточившись на своём пергаменте. Её записи были неразборчивыми каракулями, но Гермионе было всё равно. Это был далеко не первый урок, который она когда-либо посещала. Тогда она с удовольствием впитывала всё, что говорил профессор, и полностью наслаждалась собой. Идиотка, насмешливо сказал ей жестокий голос, и Гермиона вынуждена была согласиться. Она могла сколько угодно танцевать в своей красивой школьной форме, но это не делало её студенткой. Вчера Риддл напомнил ей, кто она на самом деле. – Давайте займёмся практической частью этого урока, - радостно раздался в классе голос Слагхорна. – Пожалуйста, работайте в паре для этого зелья оно довольно сложное. Гермиона мрачно взглянула на Тома. Он бегло просмотрел свои записи. Она не двигалась, а просто сидела на своём стуле и тупо смотрела на лежащий перед ней пергамент. Ожидание. – Я принесу ингредиенты, - нейтрально заявил Том. – Ты можешь начать с того, что разведёшь огонь и вскипятишь воду. – Да, Том, - подобострастно ответила Гермиона. Это был тон голоса, который она оттачивала на протяжении многих лет. Гермиона заметила, что голубые глаза Тома на мгновение задержались на ней. К счастью, он ничего не сказал вслух и пошёл за ингредиентами. Гермиона глубоко вздохнула, когда он отошёл от неё. Взглянув на инструкции, она налила необходимое количество воды в котёл, прежде чем взмахнуть палочкой и зажечь огонь под чайником. Затем Гермиона стояла рядом с котлом, склонив голову, и ждала возвращения Тома. Вокруг неё оживленно болтали другие студенты. Слагхорн не возражал, чтобы его ученики разговаривали друг с другом во время практической части урока. Гермиона продолжала молчать, уставившись на носки своих туфель. Она напряглась, когда Том вернулся к их столику. Ничего не говоря, он положил ингредиенты зелья на столешницу и проверил котел. Его голубые глаза сверкнули, и Гермионе пришлось взять себя в руки, чтобы не отпрянуть от него. – Вперёд, раздави шипы роз, - приказал он ей. – Да, - прошептала Гермиона, едва не добавив в конце слово "Господин". Она отвернулась от него и насыпала колючки в ступку, прежде чем взяться за пестик. Тем временем Том приготовил селезёнку летучей мыши, которую потом нужно было добавить в зелье. Перемалывая колючки, Гермиона вспомнила их последний урок зельеварения. Тогда она забросала Тома вопросами о зелье, ингредиентах и вообще обо всем, что могла придумать. Теперь же она была совершенно безмолвна. На самом деле Том и Гермиона почти не обменялись ни единым словом, пока Слагхорн не загремел, хлопая в ладоши, – Время вышло. Давайте посмотрим, что у вас получилось. Некоторые из студентов застонали, другие уверенно засияли; Гермиона просто положила ступку и стала ждать. Она снова почувствовала на себе взгляд Тома, но он ничего не сказал. Гермиона была рада, что он этого не сделал, – вероятно, это был бы упрёк, учитывая, что их зелье было грязно-оранжевого цвета вместо необходимого желтого. Гермиона смотрела, как Слизнорт медленно бродит по классу, проверяя работу своих учеников. Прошло совсем немного времени, и профессор с выжидательным выражением лица подошел к столу Тома и её спутницы. Поджав губы, Слагхорн склонился над котлом. – Хм, - хмыкнул он, задумчиво помешивая зелье. - Цвет немного не тот, не так ли? – Да, сэр, - бесстрастно ответил Том. Слагхорн выпрямился и внимательно посмотрел на Риддла, прежде чем сказал с разочарованием в голосе: – Боюсь, я могу поставить вам только "Выше Ожидаемого " за это. Услышав это, Гермиона подняла голову. Она знала, что Риддл никогда не получал ничего меньше "Превосходно". Что-то пошло не так с этим зельем, хотя Гермиона не знала, что и как. И всё же она знала свой долг. Так что, Гермиона прочистила горло и сказала: – Сэр, это моя вина. Я испортила зелье. Взгляд Слагхорна упал на неё, и он широко улыбнулся. – Ну-ну, Мисс Руквуд, "испортила" – это слишком сильное слово. Это всё ещё хорошее зелье. Гермиона бросила мимолетный взгляд на Тома. Его лицо было каменным и непроницаемым. – Я добавила не то количество сурьмы, - тихо сказала она. – Это была полностью моя вина. Том не сделал ничего плохого. Слагхорн заговорщически улыбнулся Риддлу. – Я вижу, тебе удалось завоевать такую очаровательную леди, не так ли, Том? - затем он обратился к Гермионе: – Итак, Мисс Руквуд. Не беспокойтесь об оценках Тома. В конце концов, он мой лучший ученик. - он хлопнул Риддла по спине и рассмеялся. – Я думаю, он должен был заметить эту ошибку, пока не стало слишком поздно. – Вы правы, сэр, - сказал Том с легкой улыбкой на лице. Отлично, тупо подумала Гермиона, глядя на его улыбающееся лицо. Неужели он собирается наказать её за испорченное зелье? Она нервно прикусила язык, когда хорошо знакомое чувство тревоги закипело в её животе. Оно всегда сопровождало её в Малфой-Мэноре, когда она доставляла хозяину неприятности. – Я жду тебя в гостиной старост после ужина, - сказал ей Том, когда Слагхорн наконец закончил урок. – Конечно, Том, - подтвердила Гермиона тем же отстранённым тоном. Она сунула учебник и пергамент в сумку, желая уйти как можно скорее. – Привет, Гермиона, - окликнул её голос Рона. На его лице появилась широкая улыбка, когда он пристроился рядом с ней и весело спросил: – Как зелья? Гермиона пожала плечами: – Нормально. Рон моргнул и удивленно поднял брови. Затем он насмешливо спросил: – Что? Никаких разглагольствований о том, какой замечательный был урок и как много ты узнали? – Нет, - бесцветно ответила Гермиона. – Совсем нет. – А, ну... - Рон почесал затылок. – Я думаю, что это ужасно. Хотя у меня "Удовлетворительно". А что же вы получили? – "Выше Ожидаемого", - бесцветно ответила она. – О, это хорошо, не так ли? - Рон улыбнулся ей. – Наверное... - пробормотала Гермиона. Рон внимательно посмотрел на неё своими голубыми глазами. Затем он осторожно спросил: – Что-то не так? Она повернула голову и посмотрела на его веснушчатое лицо. – А почему ты спрашиваешь? – Ну, не знаю. - Рон всё ещё смотрел на неё с беспокойством. – Мне как-то не хватает твоего энтузиазма по поводу всего, что связано со школой ...иии нервный срыв. Потому что у тебя есть только "Выше Ожидаемого". – Рон, я действительно не очень забочусь о своих оценках, - жестко сообщила Гермиона. Рыжеволосый сделал осторожный шаг назад и мелодраматично заявил: – Теперь я уверен, что здесь что-то не так. Что случилось? – Да ничего особенного, - отмахнулась Гермиона от его беспокойства. – Как ты думаешь, что будет на ужин? – Плавная смена темы, - сухо прокомментировал Рон. – Но ладно, можешь мне ничего не говорить. – Окей тогда, - коротко ответила Гермиона. Он нахмурился, услышав резкие нотки в её голосе. Осторожно, он предложил, – Если тебя что-то беспокоит, ты можешь рассказать мне. Слабая улыбка появилась на лице Гермионы и впервые за этот день она была правдива когда открыла рот и сказала: – Спасибо. Но я действительно сомневаюсь, что кто-то может мне помочь. Рон удивленно поднял брови. – Ну, чёрт возьми, это звучит странно. Гермиона предпочла промолчать, и, к её огромному облегчению, Рон не стал настаивать. Вместо этого он потащил её в Большой зал к гриффиндорскому столу. Перед Дином уже стояла тарелка с картофельным пюре и фрикадельками, и он запихивал еду в рот. Джинни сидела напротив своего парня и явно пыталась подбить его на спор, кто быстрее ест. Рон плюхнулся рядом с Дином и быстро наполнил свою тарелку, не желая быть побежденным. Гермиона осторожно села рядом с Джинни. Она и сама была не так уж голодна. Всё её тело всё ещё болезненно пульсировало, и она просто хотела лечь. – Ты собираешься это съесть? - спросила Джинни, указывая на маленькую миску с морковью. Гермиона молча подтолкнула миску к Джинни, которая вывалила содержимое прямо на картофельное пюре. – Фто-то не так? - спросила рыжая из-за фрикадельки, заметив хмурое выражение лица Гермионы. – Ничего. Рон застонал, услышав бесцветный ответ Гермионы. – Не стоит, Джинни, - посоветовал он. – Я уже пытался. Она никому не скажет. – Ну... - Джинни с беспокойством посмотрела на Гермиону.– Окей. Плохой день? – Что-то вроде этого, - пробормотала Гермиона, вяло ковыряясь в тарелке. – Позже мы устроим небольшую... э-э... встречу в старом классе Арифмантики, - сообщил Дин. – Ты хочешь пойти с нами? У нас есть сливочное пиво. Рон бросил на своего друга выжидающий взгляд. Через секунду Дин уступил: – Хорошо. У нас есть сливочное пиво и огневиски. Доволен? – Да. Ты должен это правильно преподать, чувак, - ухмыльнулся Рон. Затем он взглянул на Гермиону. – Так, ты идешь? Гермиона посмотрела на восторженные лица своих друзей. Она действительно хотела пойти с ними... Но нет. Гермиона устало вздохнула. Она не могла встречаться со своими друзьями. В конце концов, её Господин уже решил, как она проведет этот вечер, не так ли? И Гермиона действительно не хотела снова выносить Круциатус, потому что она бросила вызов Тому. Её желудок болезненно сжался при этой мысли. – Нет, я пас, - выдавила она из себя. – Ох, Гермиона, - ворчала Джинни. – Ты должна прийти. Это пойдёт тебе на пользу. Гермиона мрачно покачала головой. – У меня встреча с Томом. Джинни с отвращением скривила лицо. Потом она пробормотала в свою картошку: – Я бы сказала, приведи его, но я серьезно не хочу, чтобы ты это делала. Дин проигнорировал резкость своей подруги и улыбнулся Гермионе. – Если у тебя действительно был такой плохой день, может быть, Риддл поможет тебе взбодриться? Он подмигнул ей для пущей убедительности. Гермиона заставила себя улыбнуться ему. Он хотел как лучше.†
Не имея выбора, Гермиона не стала встречаться с друзьями в тот вечер, а вернулась к Тому. Они почти не разговаривали, сидя в гостиной старост. Гермиона работала над своим эссе о чарах. Атмосфера в комнате была угнетающей, и ей хотелось оказаться где-нибудь ещё. Даже Малфой-Мэнор будет более приятным местом. По крайней мере, тогда она знала правила: Бездельничаешь? Пощёчина. Кража еды из кухни? Побои и, возможно, жалящее заклятие или оба сразу. Разбила одну из драгоценных фарфоровых тарелок Нарциссы? Земля тебе пухом. Сейчас же? А сейчас Гермиона просто не знала. Она украдкой взглянула на Тома. С ним было непонятно, что она должна и чего не должна делать. Это была опасная ситуация. Где же эта невидимая грань? По крайней мере, теперь Гермиона знала, что такая граница существует. Стараясь не вздыхать, она заставила себя сосредоточиться на сочинении. Если она станет паршивым студентом, это вероятно, совсем не понравится Тому. Прерываемая лишь царапаньем пера Гермионы, напряжённая тишина была ещё более ощутимой. Именно Том в конце концов разрушил его. – Послушай, Гермиона, - сказал он напряженно. – Ты ведёшь себя неразумно. Гермиона перестала писать и положила перо на стол. Ей удалось сохранить невозмутимое выражение лица и вежливо-внимательный взгляд. Но в голубых глазах Тома она заметила, как сквозь них просвечивает разочарование. – Прошу прощения, Господин, - ровным голосом ответила Гермиона, склонив голову, хотя и не понимала, что сделала не так. – Ты должна называть меня "Том", - раздражённо бросил он. - Конечно, Том, - сказала она клинически. – У тебя нет причин вести себя как избалованный ребенок, - прошипел Том, и в его голосе послышались нотки гнева. - Ты ослушалась меня. Ты заслужила наказания. При этих словах у Гермионы что-то кольнуло в груди. Послушание. Это была единственная вещь, которую волшебники когда-либо хотели от неё. Ей было больно слышать, что Том тоже требует этого, но Гермиона не могла позволить себе волноваться. Она выдавила из себя пустую, но вежливую улыбку и прошептала: – Мне не следовало перечить тебе. Этого больше не повторится, Том. Очевидно, невозмутимость в её голосе только ещё больше разозлила его. Его тёмная магия зловеще закружилась в воздухе. – Ты вела себя неуважительно, Гермиона, - холодно пояснил Том. – Ты не оставила мне другого выбора, кроме как наказать тебя. Она склонила голову и ответила болезненно отстраненным голосом: – Мне жаль, что я разочаровала тебя, Том. Он помедлил с ответом, и Гермиона почувствовала на себе его тяжелый взгляд. Она подняла на него глаза. Гнев всё ещё был написан на лице Тома. В его голубых глазах, блуждавших по ней, появился странный блеск. Наконец он заскрипел зубами, – Всё в порядке. Давай просто забудем обо всём этом. – Да, Том, - бесстрастно ответила Гермиона. С этими словами она взяла перо и снова принялась за сочинение. И снова комната погрузилась в напряжённую тишину. Гермиона заметила, что Том не вернулся к своей работе. Вместо этого его взгляд тяжело блуждал по ней. Она старалась не обращать на него внимания. Она была очень смущена, и просто не знала, чего он от неё ждет.{{{{{{{{+}}}}}}}}
Гермиона удивилась, почему она продолжает копать†
Хотя Лавгуд казалась дружелюбной, и немного странным человеком, Гермиона почувствовала облегчение, когда покинула класс Прорицания. К сожалению, смерть Невилла так и осталась загадкой. Гермиона не могла отрицать возможность того, что он был убит Эрумпентом Лавгуд. И всё же здесь было так много несостыковок, что доказать несомненную вину девушки было также невозможно. Почему же её так легко выгнали? Всё сводилось к показаниям Тома. Он был единственной связью между смертью Невилла и Лавгуд. При мысли о Томе желудок Гермионы мгновенно сжался. Не было никакого способа, чтобы она могла спросить его. Конечно, Гермиона не должна была допрашивать своего хозяина. Это слово горьким эхом отозвалось в её голове. Словно желая доказать, что это слово неверно, она машинально вытащила палочку. Прикосновение к дереву успокоило её. Она больше не была той беспомощной рабыней. Её пальцы отчаянно сжались вокруг волшебной палочки. Её палочка. Грязнокровка Пенни исчезла, правда же? Ледяной поток воздуха ударил в Гермиону, и она обернулась. Серебристая фигура призрака скользила по пустому коридору. Гермиона быстро прижалась к каменной стене, с опаской глядя на призрака. Это был Кровавый Барон, призрак Слизерина. Гермиона настороженно посмотрела на него, когда он подплыл ближе. Так как Серая Дама, кричала на неё всякий раз, когда их пути пересекались, призраки заставляли Гермиону нервничать. Мёртвые глаза барона блуждали по её фигуре. – Это ты, - сказал он, сердито указывая на палочку в руке Гермионы. – Что вы имеете в виду? - осторожно осведомилась она. – Я слышал о тебе, - огрызнулся призрак, свирепо глядя на неё. – Я слышал о твоей волшебной палочке. Пальцы Гермионы защитно сжались вокруг её каштановой палочки, и она спросила: – Серая Дама сказала вам? – Господи, нет, - быстро возразил Барон. – Елена... не разговаривает со мной. - мрачное выражение исказило его лицо в нечто опасное, и он требовательно спросил: – Откуда у тебя эта палочка? – Что именно вы хотите знать? - Гермиона вернулась, не сходя с места. Барон подплыл ближе к ней, заставив её вздрогнуть. Когда он пристально посмотрел на неё, в его глазах появился бледный блеск. – Волшебная палочка, девочка!- прорычал он. – Она не твоя. Где ты её украла? – Я её не крала! - прошипела Гермиона автоматически, хотя это была ложь. Она вспомнила, как жила с Томом в Албании. Палочка попала в руки Гермионы, когда они искали диадему Рейвенкло. Это было так, как если бы она ждал её на той поляне с могилой Елены. – Это моя палочка, - упрямо настаивала Гермиона. – О нет, - мрачно усмехнулся Барон. – Я знаю, что ты лжешь, потому что эта палочка принадлежит мне. Глаза Гермионы расширились, и она отступила на шаг от призрака. – Что? - слабо прохрипела она. – Палочка моя, - резко повторил Барон. – Ты не имела права брать её. – Я… Гермиона уставилась на каштановую палочку в своей руке. Затем она в отчаянии посмотрела на призрака. – Мне нужна волшебная палочка, - умоляюще сказала она барону. – Я нашла её. Клянусь, я не знала, что она кому-то принадлежит. Кровавый Барон всё ещё удерживал её в своем пристальном взгляде, но гнев, казалось, утекал из его глаз. Когда он заговорил снова, его голос был мягким, почти печальным: – Она хорошо тебя слушается? Гермиона посмотрела на него широко раскрытыми глазами и кивнула. – Это очень хорошая палочка. Бледные губы призрака скривились в невеселой улыбке. – Я не видел эту палочку с тех пор, как умер. – В... в Албании? - робко спросила Гермиона. – Да, - глухо ответил призрак. – Глубоко в лесу. – Там был каменный гроб, - нерешительно сказала Гермиона. – Палочка... лежала на земле. – Гроб? - Барон пронзительно посмотрел на неё. – …Елены. Гермиона кивнула, прежде чем спросить: – Почему твоя палочка была там? Усмешка, которая так и не коснулась его пустых глаз, тронула губы барона. – Я выслеживал Елену. Её мать, Ровена Рейвенкло, попросила меня вернуть её дочь в Хогвартс после того, как она что-то украла. – Это была диадема? Барон подплыл чуть ближе к Гермионе. – Ты знаешь о диадеме Рейвенкло? - Гермиона кивнула – Да, Елена украла диадему своей матери. – И Рейвенкло хотела её вернуть? - задумчиво произнесла Гермиона. – И это тоже, - ответил призрак. – Но прежде всего Рейвенкло хотела, чтобы я вернул её дочь. Единственную наследницу. – И вы нашли Елену? - осторожно спросила Гермиона. – В Албании? – Да. Хельга рассказала мне о тайнике Елены. - Барон глубоко вздохнул. – Когда я нашел Елену, я сказал ей, что она должна вернуться. Она не послушалась и велела мне оставить её в покое... ты должна знать, я уже некоторое время ухаживал за Еленой и не мог смириться с её отказом. В своём разочаровании и гневе я потерял всякий разум. - призрак с гневным выражением лица покачал головой. – Я потянулся за волшебной палочкой и проклял бедную Елену. Гермиона резко втянула в себя воздух. – Ты... ведь именно так она и умерла, не так ли? Призрак кивнул, мрачная атмосфера зависла вокруг него. – Она была смертельно ранена. Как только я увидел её кровь, хлынувшую из раны, я пожалел о том, что сделал. Я поспешил обнять её, может быть, даже исцелить своей магией. – Вы не смогли... - тихо прошептала Гермиона. – Нет, - ответил Барон, и в его голосе прозвучало сожаление. – Елена не приняла моей помощи. Из последних сил она вытащила кинжал из-за пояса и перерезала мне горло. Он указал на серебристую кровь, капающую на его призрачно-бледную одежду. – Вот так я и умер: от руки моей возлюбленной. С тех пор Елена отказывается разговаривать со мной. Я не виню её за это. Она имеет полное право проклинать моё имя. Пустой взгляд барона упал на палочку в руке Гермионы, и он заявил: – Эта палочка не приносит ничего, кроме горя. Ты должна избавиться от неё, пока можешь.{{{{{{{{+}}}}}}}}
Том украдкой взглянул на Гермиону, сидевшую рядом с ним. Девушка склонилась над какой-то книгой, волосы закрывали её лицо. Как обычно в последнее время, она была решительно молчалива. С тех пор как она час назад вошла в общую комнату префектов, она не произнесла и трёх слов. Очевидно, Гермиона настаивала на своём детском поведении, и её поведение быстро стало утомительным. Том действительно не понимал, откуда взялось ее упрямство. Если он хотел провести время с кем-то, не способным поддерживать беседу, то с таким же успехом мог бы встретиться и с милой, старой Эми Белби. Глядя на девушку, Том в очередной раз пожалел, что ей пришлось изменить свою внешность с помощью Оборотного зелья. К сожалению, это была неизбежная необходимость. Его взгляд остановился на гладкой коже её шеи, которая не была скрыта за вьющимися волосами. Облизнув губы, он придвинулся ближе к девушке. Может быть, ему следует быть великодушным хозяином и отвлечь свою грязнокровку от её глупой хандры. Ему определенно не помешало бы немного отвлечься. Том потянулся за книгой и вырвал её из рук Гермионы. Девушка напряглась и посмотрела на него в замешательстве. Том просто ухмыльнулся ей. Одна из его рук скользнула вокруг её талии и притянула её к себе, прежде чем он запечатлел мимолетный поцелуй на её губах. Не дожидаясь её реакции, он мягко толкнул её на диван. Теперь, лежа на ней, Том чувствовал, как напряжено её тело. Ей нужно было расслабиться. Он нетерпеливо провел руками по её телу, лаская изгиб талии и скользя по стройному животу. Он чувствовал, как её тело дрожит от удовольствия под его прикосновениями. Довольно ухмыляясь, Том уткнулся лицом в изгиб ее шеи. Он закрыл глаза и вдохнул её сладкий аромат, прежде чем начал нежно целовать её шею. Гермиона застонала в ответ, и её тело напряглось, словно ожидая большего. Не желая разочаровывать её, Том кусал её кожу и был вознагражден вздохом. Его рука скользнула к её затылку, а пальцы прошлись по вьющимся волосам, осторожно почесывая основание шеи. Затем он притянул её к себе. Он видел, как затрепетали глаза Гермионы, когда он прижался губами к её губам. Его губы прижались к её губам, притягивая её в поцелуе, а руки блуждали по её телу, лаская и поглаживая. Девушка дрожала в его руках, и Том чувствовал тепло её тела под своим собственным. Он требовательно провел языком по нижней губе. Гермиона послушно подчинилась и приоткрыла рот. Том застонал, когда наконец смог просунуть язык ей в рот, заявляя на неё свои права. Обжигающее покалывание пробежало по его телу, когда он почувствовал девушку так близко. Он мог вдыхать её запах, пробовать на вкус, прикасаться к ней, и она полностью принадлежала ему. Крепко поцеловав Гермиону, Том положил руку ей на грудь. Горячая волна похоти пробежала по его телу, когда он принялся массировать мягкие груди. Жадные губы Тома наконец-то оторвались от её губ и скользнули вниз по шее. Его поцелуи на её коже становились всё более требовательными. Его язык жадно двигался над ней, а зубы кусали её, оставляя маленькие следы укусов. Желание лихорадочно пылало в его теле. Том поспешно расстегнул пуговицы блузки, заставив Гермиону снова чувственно всхлипнуть. Стон вырвался из его собственного рта, когда он наконец смог провести пальцами по её обнаженной коже. Дыхание Гермионы участилось, когда его пальцы прошлись вниз по её телу. Дразня, они скользили по её животу, минуя пупок, пока не достигли пояса джинсов. Том медленно расстегнул пуговицу её джинсов и посмотрел на ведьму сверху вниз. От удовольствия она закрыла глаза и тяжело задышала. Том облизал губы, всё ещё чувствуя её вкус, и его глаза упивались ею. Даже несмотря на свою замаскированную под оборотным форму, Гермиона была прекрасна. Прекрасна, потому что она принадлежала ему. Потому что она принадлежала ему. Гермиона заставила своё тело расслабиться, её дыхание участилось, когда жадные руки Тома блуждали по ней. Его прикосновения обжигали, как огонь, и в то же время она едва ощущала их. Толстый слой страха окутал её разум и не давал пройти никакому другому чувству. Поцелуи Тома всегда были для неё чем-то особенным. На этот раз, однако, солоноватый привкус страха испортил удовлетворение, которое его поцелуи обычно оставляли на её языке. Гермиона крепко зажмурилась. Она этого не хотела. Над ней нависла угроза, которая не позволяла ей контролировать ситуацию. В последний раз, когда она бросила вызов Тому, он использовал на ней Круциатус. Дыхание Гермионы участилось, но страсть в нём не играла никакой роли. Паника кружилась в её голове и кричала, чтобы она бежала. Тем не менее, Гермиона заставила своё тело просто лежать там. Она не сопротивлялась Тому, когда его пальцы скользили по её обнаженной коже. Когда он требовательно потянул её за джинсы, страх и паника слились в дикую смесь, которую Гермиона больше не могла сдерживать. Она резко открыла глаза. Том всё ещё нависал над ней. Похоть тлела в его ярко-голубых глазах, когда они жадно обшаривали её обнаженное тело. Он всё ещё тянул её за джинсы, пытаясь сорвать с неё ткань. Сквозь её панику не пробивалась ни одна мысль. Гермиона больше не могла контролировать своё тело, подняла руки и с силой оттолкнула Тома от себя. Она была немым наблюдателем и наблюдала, как она вскочила с дивана и побежала. Том стоял на коленях на диване, и его ледяные голубые глаза были устремлены на дверь, которая только что захлопнулась за девушкой. Он не ожидал, что вечер закончится так внезапно. Раздражение клокотало где-то близко к поверхности. Вокруг Тома уже ощетинились следы его злой магии. Он почувствовал непреодолимое желание последовать за Гермионой и притащить её сюда. Но он этого не сделал. Вместо этого Том откинулся на спинку дивана и, закинув руки за голову, уставился в потолок. Наглость Гермионы была невыносима. Он должен найти её и наказать. Она не имела права отказать ему. Гермиона была его грязнокровкой. Он ожидал, что она наконец поймёт это. Том раздраженно провел рукой по своим черным волосам и поджал губы. Конечно, он мог бы снова наказать Гермиону, но не видел, как это улучшит ситуацию. Прежде чем она покинула комнату, Том увидел, как на её глазах выступили слезы. Так что, судя по этой физической реакции, она, вероятно, отказала ему не из чувства неповиновения. Гермиона была... Напугана? Он задумался. В то время как Тому нравилось демонстрировать своё доминирование в отношениях, в том числе и интимных, заставлять Гермиону спать с ним? Было бы странно чувствовать себя насильником. По крайней мере, это казалось менее удовлетворительным, чем заставлять её стонать от удовольствия под его телом. Том глубоко вздохнул и закрыл глаза. Было бы лучше, если бы Гермиона сказала что-нибудь раньше…†
На следующий день была суббота, и Том вообще не видел Гермиону. Сначала он этого не заметил, так как был завален обязанностями школьного старосты. Затем, во время обеда в Большом зале, её отсутствие смутно ощущалось. И только когда она не пришла в комнату старост, Том понял, что Гермиона избегает его. Его раздражало её пренебрежительное поведение. Уже поздно вечером он окончательно потерял терпение. В конце концов, найти Гермиону оказалось не так уж трудно. Тому стоило только войти в библиотеку, и она уже сидела на диване в довольно уединённом месте. Он спрятался за книжной полкой и стал наблюдать за девушкой. Гермиона сняла туфли и сложила ноги под себя, удобно откинувшись на подлокотник дивана. Солнечные лучи падали в ближайшее окно и окрашивали сцену в теплые тона. Взгляд Тома скользнул по книге, лежащей на коленях у Гермионы. Он не мог прочесть название книги, но, как бы то ни было, она заставила Гермиону весело блеснуть глазами и скривить губы в блаженной улыбке. Том покинул своё укрытие и подошел поближе к Гермионе. Она заметила его присутствие и подняла голову. Счастливая улыбка исчезла в одно мгновение, а её глаза застыли. Гермиона оставила свою расслабленную позу и фактически встала с дивана. Том уже почувствовал, как его магия раздражённо дернулась. Он подошёл к ней и сел, жестом приглашая сделать тоже самое. Гермиона опустилась на диван как можно дальше от него и опустила голову. Она даже не хотела, держать зрительный контакт с ним. Том озадаченно посмотрел на неё, но первой заговорила Гермиона: – Мне очень жаль, Том, - сказала она. Её голос был свободен от каких-либо эмоций. Это расстроило Тома. Обычно Гермиона была полна эмоций. Так неосторожно и легко читается. Теперь, когда ему действительно нужно было прочесть её мысли, она сделала это невозможным. – Мне не следовало убегать вчера, - продолжала грязнокровка, глядя на него снизу вверх. – Это всё твоё… Она остановилась и судорожно сглотнула. Её карие глаза снова оторвались от него и уставились в пол. Затем она заговорила снова, и на этот раз её голос уже не был таким сдержанным. Он слышал, как он слегка дрожит. – Я знаю, это твоё право... делать со мной всё, что захочешь. - она снова заколебалась, собираясь с духом, а потом машинально повторила: – мне не следовало убегать. Её пустые слова и отстранённый тон не помогли Тому понять её. Гермиона подняла на него глаза, и даже её лицо ничего не выражало. И снова её эмоции были скрыты за стеной – Я сожалею, что бросила вам вызов, Господин, - сказала она стальным голосом. Её титул для него неуловимо изменил своё значение. Он перестал транспортировать подчинение, но теперь был использован, чтобы оттолкнуть его. Тому это не понравилось. Он задумчиво посмотрел на замкнутое лицо Гермионы. Ему нужно было каким-то образом заставить её бесчувственное выражение спасть. Возможно, есть способ спровоцировать реакцию... Том придвинулся ближе к Гермионе и положил руку ей на талию. Она напряглась под его прикосновением, и он намеренно позволил своей руке блуждать, наслаждаясь изгибом её тела. – Так ... - тихо пробормотал Том. – Ты не убежала бы, если бы такая же ситуация повторилась снова? Том почувствовал, как она дрожит под его ласками, но это была совсем не та реакция, которую он ожидал. Карие глаза Гермионы были пусты, когда она смотрела на него снизу вверх. Ему не удалось: пустая маска продолжала скрывать её лицо. – Конечно, нет, Господин, - ответила она отстранённо. Рука Тома задержалась на её талии, наслаждаясь её теплом. Это тепло довольно эффектно контрастировало с морозом, который, казалось, покрывал всю её позу. Гермиона была просто возмущена его прикосновениями, его близостью. Том отдернул руку, в нём нарастали разочарование и гнев. Он прищурился на неё и прошипел: – Это всё из-за Круцио? Если Гермиона и была удивлена его вспышкой, то никак этого не показала. Она уставилась на него всё тем же нервирующе-пустым взглядом. – Нет, Том, - твёрдо ответила она. Конечно же, она лгала. Магия Тома отреагировала и начала яростно кружиться вокруг него. Гермиона вздрогнула, схватившись за левую руку, где была скрыта тёмная метка. Очевидно, его гнев причинял ей боль. Том не усмирял свою магию. – Конечно, это так, - раздраженно бросил он. – Неужели ты не можешь прийти в себя? Естественно, это был не первый раз, когда ты была поражена этим проклятием. Там, где внутри Тома пылал гнев, Гермиона была холодна как лёд. На её лице не было никаких эмоций, взгляд был холодным и отстраненным. – Нет, это было не в первый раз, - ответила она с горечью в голосе. – И, вероятно, не в последний раз. Том стиснул зубы. Ему хотелось просто вытащить палочку и показать Гермионе, насколько она права, но он знал, что это не изменит ситуацию в его пользу. Поэтому он выбрал другой маршрут. Вместо того чтобы проклинать свою грязнокровку, Том язвительно выдавил: – Прости меня, ладно? И снова Гермиона разочаровала и ответила с напускной отстранённостью. Извинение было не слишком искренним, но Том ожидал большей реакции. – Почему ты извиняешься? - спросила Гермиона раздражающе ровным голосом. – Нет никакой необходимости извиняться перед кем-то вроде меня. – Потому что, - ответил Том, стараясь сохранить самообладание. - похоже, у тебя с этим проблемы. Гермиона пристально посмотрела на него и заявила: – У меня нет никаких проблем. С этими словами она захлопнула книгу и сунула её в сумку. Её карие глаза снова остановились на нём, и она добавила натянуто, слегка наклонив голову: – Если только вы не хотите, чтобы у меня были проблемы, Господин. Том только сердито посмотрел на неё. Он должен был проклинать её до тех пор, пока она не извинится и не прекратит своё нелепое поведение. Том сжал руки в крепкие кулаки. Он не остановил свою магию, когда та сердито рванула узы Гермионы. Она болезненно поморщилась, но в остальном никак не отреагировала. – Прекрасно, - резко бросил Том. - Прекрасно! Не говоря больше ни слова, он встал с дивана и вышел, кипя от злости внутри.{{{{{{{{+}}}}}}}}
– Я просто... - Гермиона раздражённо нахмурилась, глядя на пергамент. – Я просто ничего не понимаю. Регулус, сидевший рядом с ней за библиотечным столом, внимательно изучил её эссе и прокомментировал:" – Я думаю, это неплохо. Гермиона застонала и закрыла лицо руками. – Это просто. Слагхорн поставил мне "О" в последних двух эссе по Зельеварению. Регулус тихо хмыкнул. – Ты же знаешь, что "выдающийся" - это всё равно лучшая оценка. – Я знаю, - вздохнула гриффиндорка и вяло поиграла своим пером. – Как это может быть, что я пишу эти дурацкие эссе, но лажаю каждый раз, когда варю зелье? – Не знаю, - признался Регулус. – Я имею в виду, что теория зелий и практика – это две разные вещи. – Расскажи мне об этом, - угрюмо пробормотала Гермиона. Слизеринец вопросительно поднял бровь. – Ты училась дома, прежде чем поступить в Хогвартс. Как часто ты могла на самом деле попробовать варить что-нибудь? Гермиона снова застонала и опустила голову на стол. Она закрыла глаза и постаралась не думать о лжи и обмане, которые позволили ей посещать Хогвартс. Наконец она ответила: – Не так уж и много. – Ну вот и всё, - последовал ответ Регула. – Тебе просто нужно больше тренироваться, и всё будет хорошо. – Да… Гермиона села и посмотрела на Регулуса. Слизеринец ободряюще улыбнулся ей, и она была очень рада, что он стал её другом. Регулус, Джинни, Рон... когда они были рядом, Гермиона умудрялась чувствовать себя нормальной, как одна из них. Было приятно на мгновение забыть о её нагроможденной лжи. Тоже самое можно было сказать и о Томе, но потом он– Гермиона покачала головой. Она не собиралась думать о Томе. Словно прочитав её мысли, Регулус осторожно спросил: – Ты поссорилась с Риддлом? Гермиона удивленно выгнула брови. Она действительно не хотела говорить об этом. – Что? – Из-за меня. - Регулус склонился над книгой, пытаясь спрятать лицо. – Вы двое кажетесь более отчужденными с тех пор, как... ну... с тех пор, как ты нашла нас в том классе... Гермиона резко вдохнула при этом воспоминании. Она не хотела возвращаться в тот класс, где так внезапно умерла её иллюзия быть студенткой. Поскольку Гермиона не ответила, Регулус пристально посмотрел на неё. – Ты знаешь… Он заколебался, чтобы продолжить, но через мгновение, казалось, набрался уверенности, чтобы продолжить: – Я, наверное, рою себе могилу, рассказывая тебе об этом. - Регулус посмотрел на неё и вздохнул. – Но я думаю... ты должна... я не знаю ... подумать о том, чтобы найти себе другого парня? Теперь Гермиона была по-настоящему удивлена. – Я думала, ты его друг. Легкая ухмылка искривила рот Регулуса, когда он бессердечно произнес: – Мы не друзья. Увидев её удивленно поднятые брови, он продолжил: – Да ладно тебе, Гермиона. Не валяй дурака, тебе это не идет. Ты же видела, что Риддл сделал со мной. Друзья так друг с другом не обращаются. Гермионе было трудно с этим спорить. – Тогда почему ты все время крутишься вокруг него? Регулус некоторое время смотрел на неё, словно что-то обдумывая. Через мгновение он осторожно произнес: – Я говорю тебе это по секрету, хорошо?- когда Гермиона кивнула, он продолжил: – В Слизерине есть такая группа, "Вальпургиевы рыцари". Я не знаю точно, как это описать... это определенно не учебная группа. Мы ... - он задумчиво поджал губы. - Тёмные? Не та группа, которую поместили в резюме, если ты понимаешь, что я имею в виду. А Риддл... Риддл – наш лидер. Гермиона действительно не знала, что на это ответить. Она обдумала полученную информацию и должна была признать, что это её не очень удивило. Это ведь вписывается в общую картину, не так ли? – А почему ты присоединился?- в конце концов спросила она. – Если ты не уверен, что это правильно. Регулус пожал плечами: – Потому что это удобно? Потому что от меня этого ждут? Я не знаю. Но теперь уже слишком поздно уходить. Гермиона кивнула, всё ещё погруженная в свои мысли. Регулус встал, схватил свою сумку и повернулся, чтобы уйти. Не успел он сделать и нескольких шагов, как Гермиона остановила его. – А что случилось с Невиллом Лонгботтомом? Регулус застыл, выпрямив спину, как шомпол. Он медленно повернулся к ней, его лицо было белым как полотно. – Что ты имеешь ввиду? – Как он умер? - спросила Гермиона, спокойно глядя на друга. – Я разговаривала с ним. И Луной тоже. Я сомневаюсь, что это был Эрумпент. Регулус едва успел посмотреть Гермионе в глаза и прошептал: – Тогда ты и так знаешь слишком много.{{{{{{{{+}}}}}}}}
Гермионе удалось избегать встречи с Томом до конца недели. Она вообще не хотела ни разговаривать с ним, ни видеть его. Конечно, её тактика уклонения ничего не решит, но Гермиона просто не могла смотреть ему в лицо. Когда она приехала в Хогвартс, Том был её якорем в этом странном мире. Теперь же он сам превратился в чужака. Гермиона стала прятаться в общей комнате Гриффиндора. Она была очень взволнована, когда Джинни принесла ей коробку с печеньем в виде котлов, и выглядела немного взволнованной. Гермиона выходила из комнаты отдыха только на занятия и в библиотеку. В настоящее время она спешила вернуться из одного такого визита, крепко сжимая свою сумку, полную книг. Коридоры замка были совершенно пусты, так как она шла почти до наступления комендантского часа. Именно по этой причине никто не услышал, как Гермиона задохнулась от боли и согнулась пополам. Это было так, словно её ударили ножом. Тихонько застонав, она схватилась за живот и почувствовала, как нарастает пронзительная боль. Она слабо споткнулась и сделала несколько шагов. Когда её кожа начала мучительно гореть, Гермиона поняла, что произошло. Её кровь застыла в панике. Как она могла быть такой глупой? Она была так напряжена в последнее время, дни слились воедино, и Гермиона не знала, когда в последний раз принимала своё Оборотное зелье. Застонав от боли, она дрожащими руками нащупала бутылочку с Оборотным, но как только она взяла её, Гермиона поняла, что это бесполезно. Она была слишком легкой в её руке. Пустая. Гермиона так сильно прикусила губу, что у неё пошла кровь. Она не просила Тома давать ей больше этого зелья. Еще одна волна боли накрыла её, и Гермиона вслепую заковыляла по коридору, тяжело опираясь на стену. Пройдя ещё несколько метров, она наткнулась на дверь. Гермиона тяжело дышала, и по её щекам текли слезы. Она не могла понять, где находится. Она нащупала дверную ручку и молилась, чтобы это был путь в заброшенный класс. Дверь тихо скрипнула, когда Гермиона открыла её. Затем она втащила себя в комнату, и дверь за ней захлопнулась. Ещё один вздох боли покинул Гермиону, и её кожа словно закипела. Она беспомощно вздрогнула, когда почувствовала, что последние остатки действия зелья покинули её, и её тело снова стало прежним. Зажмурившись, Гермиона стояла в незнакомой комнате. Её дыхание всё ещё было затруднено, и она мучительно держалась за живот. Так долго она была замаскирована этим зельем, что теперь ей было больно, когда её тело вернулось в свою нормальную форму. – Мисс Руквуд?! Глубокий голос заставил Гермиону закрыть глаза, и она резко обернулась. Её боль была временно забыта, когда она смотрела на мужчину, сидящего за столом. Желтые нечеловеческие глаза впились в неё. – К-Капитан Люпин? - Его имя слетело с её дрожащих губ. Оборотень поднялся со своего места и направился к Гермионе. Страх полностью поглотил её, и она задрожала всем телом. Она чувствовала себя мучительно незащищенной, когда его пронзительный взгляд блуждал по её телу, впервые видя её истинную форму. Гермиона опустила голову и уставилась в пол. Мягко ступая, мужчина кружил вокруг неё, как волк вокруг своей жертвы. Гермиона не смела пошевелить ни единым мускулом. Она всё ещё не поднимала глаз на Люпина, остановившегося перед ней. Гермиона едва могла дышать из-за беспокойства, безжалостно сжимавшего её грудь. Внезапно грубая рука схватила её за запястье. Она не сопротивлялась, так как её рукав был задран вверх по левой руке. Живот Гермионы скрутило в комок страха, когда она уставилась широко раскрытыми от шока глазами на тёмную метку на своей коже, теперь полностью обнаженноё. Сильная рука Люпина безжалостно сжала её руку. Гермиона сильно дрожала, перед глазами всё расплывалось. – Пожалуйста, профессор, не надо... - жалобно взмолилась Гермиона, сама не зная зачем. – Мастер Люпин… – Ты Магглорожденная, - сказал оборотень угрожающе спокойным голосом. Она робко взглянула на него снизу вверх. Его волчьи желтые глаза сверлили её взглядом. Паника так сильно охватила её, что Гермиона не смогла выдавить из себя ни слова. Поэтому она только кивнула ему. – Ты выдаешь себя за студента?..- бесцветным голосом произнес капитан, отпуская её руку. Гермиона дрожала всем телом, а по её щекам текли слезы. Она упала на колени перед Люпином и опустила голову, безнадежно умоляя его: – Пожалуйста, Господин Люпин. Пожалуйста, никому не говорите. Гермиона знала, что он её не послушает. Всё было кончено. Всё. Она стиснула зубы, чтобы не дать вырваться рыданиям. Всё её тело неудержимо дрожало, когда она думала, что они сделают с ней.{{{{{{{{+}}}}}}}}
– Я пребывал во тьме; Я был неспособен обдумывать мои слова И понимать устремления моего сердца. Потом вдруг зажегся ослепительный свет. Верните меня опять во тьму! – Стивен Крейн (1871 † 1900)