{{{{{{{{+}}}}}}}}
Теперь уже было трудно сказать, был ли он вообще здесь. Том провел пальцами по темной коже дивана. Он едва почувствовал прикосновение. Это не было похоже на то, что он потерял осязание в своих пальцах. Нет. Осязание было все еще там. Это просто... больше не доходило до него? Но он не был уверен. Том поднял взгляд и скользнул им по общей комнате Слизерина. Было уже поздно, и комната была почти пуста. Младшекурсники уже лежали в своих постелях, а семикурсники все еще были в библиотеке – последний сеанс зубрежки перед завтрашним стартом ТРИТОНов. Только группа шестикурсников сидела за одним из столов и играла в шахматы. Их разговор был тихим и приглушенным. Время от времени они бросали на Тома тревожные взгляды. Их очевидный страх перед ним только еще больше раздражал его. Его темный взгляд и возбужденная магия в конце концов заставили их вернуться в безопасное место своего общежития. Оставшись наконец один, Том вздохнул и откинул голову на спинку дивана. Он уставился в потолок. Может быть, ему стоит вернуться в башню старост и подготовиться к завтрашнему началу экзаменов. Какая пустая трата его времени! Том провел дрожащей рукой по лицу. Как бы он ни игнорировал это, оно все равно не покидало его. Оно безжалостно грызло его. Оно вырывало у него части и швыряло их в пустоту. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Оцепенение распространялось, а вместе с ним и небытие. Что же это было? Может быть, это прекратится? Он не мог думать. Том стиснул зубы. Теперь он не мог поскользнуться. Ведь это был его путь, не так ли? Он собирался быть сверху. Только чуть дальше. Он был непобедим. Судорожный вздох сорвался с его губ. Теперь он уже не мог колебаться. Тому просто нужно было взять себя в руки. Он знал, что сможет это сделать. Если бы только это пустое чувство перестало терзать его. Том вырвался из своих сумбурных мыслей, когда дверь в общую комнату со скрипом отворилась. Он поднял глаза и увидел, как вошла Беллатрикс. Наконец-то. Он ждал появления ведьмы. Беллатрикс сразу же заметила одинокую фигуру в гостиной. Безумная улыбка тронула ее полные губы. Том заставил свои губы тоже ухмыльнуться. Девушка подошла к нему, знойным взглядом блуждая по нему. Губительная улыбка все еще играла на ее губах, когда она плюхнулась рядом с Томом. Легким голосом она спросила: – Так ты меня ждал? Ухмылка на лице Тома была словно пригвождена к месту, когда он почувствовал, как поднимается его гнев. Ярость бушевала в нем и заражала его магию. Том был не в настроении играть в их обычную игру. Он не видел в этом смысла, поэтому оставил ту крепкую хватку, которая была у него в руках. Немедленно темная сила начала кружить воздух вокруг него, сердито вырываясь на Беллатрикс. Глаза ведьмы горели возбужденным блеском, когда она почувствовала злую магию в воздухе. Презрение в ее глазах столкнулось с фальшивой заботой в ее голосе, когда она сказала: – Бедный Том, неужели тебя что-то расстроило? Раскаленная добела ярость прожигала Тома насквозь, уходя в небытие. Еще больше рухнуло. Части тела рассыпались, и он вскоре задался вопросом, вернутся ли они когда-нибудь к нему. – Ты, - в спокойном голосе Тома слышалась холодная ярость. – поговорим, Беллатрикс. У девушки хватило наглости рассмеяться. Магия Тома набирала обороты, сердитая сила теперь густо висела в воздухе. Беллатрикс надула губы и внимательно посмотрела на него. – Диппет вызвал меня к себе в кабинет, - Прошипел Том. Беллатрикс моргнула, глядя на него с легким удивлением, и прощебетала: – Чего же он хотел? Как будто она сама не знает. Магия Тома резко сдвинулась с места. Его руки сжались в злые кулаки, ногти впились в кожу. Он почувствовал сильное желание ударить девушку по лицу. Сквозь стиснутые зубы он кипел от злости: – Единственный, кто знает, что случилось с Регулусом, – это ты, Беллатрикс. Ты предала меня. Ты разговаривала с Диппетом. Беллатрикс слегка пожала плечами и отбросила прядь волос через плечо. – Ты, должно быть, спишь. Мысли Тома путались, и он едва мог что-либо разглядеть сквозь пелену своей ярости. Они все больше и больше отдалялись от него. Он видел презрительную улыбку Беллатрикс, но не мог ее почувствовать. Как и от прикосновения его пальцев к кожаному дивану, Беллатрикс затуманилась. Неужели она превратилась в привидение? Том резко втянул в себя воздух. Он осторожно превратил свое лицо в холодную маску и пригрозил: – Ты просто жалкая. Если ты так сильно скучаешь по Регулусу, я воссоединю тебя с ним. Беллатрикс даже не отшатнулась в страхе. Вместо этого она внимательно посмотрела на него. Ее рука небрежно лежала на спинке дивана, и она даже чуть ближе наклонилась к Тому. Через мгновение на ее губах появилась дикая улыбка. – Знаешь, я тоже сплю, - сказала она со странной веселостью. Том чуть не потерял контроль тогда. Он чувствовал, как его магия ускользает. Одна из ее прядей пересекла кожаный диван, прежде чем вонзиться в пол. На Беллатрикс это не произвело никакого впечатления. Она широко улыбнулась ему и пропела: – Я обожала тебя, Том Риддл. Ты такой же, как я. Так похоже. Я встретила тебя, и ты был как один из моих снов. Но все равно. - ее покинуло безумное кудахтанье. – Знаешь, в глубине души у меня так много снов. Они сжаты. Я думаю, что они темные. Но когда я просыпаюсь, то почти ничего не помню. И они превращались в прекрасные тени. Прямо здесь. Беллатрикс постучала указательным и средним пальцами по своей голове. Она по-прежнему смотрела на Тома, и в ее глазах появился хищный блеск. Он чувствовал, как ее магия потрескивает в воздухе, уже разрывая его на части. Опасность таилась под поверхностью этой разрушительной улыбки на лице Беллатрикс. – А оказывается вот ты кто, - презрительно фыркнула ведьма. – Никакой сон. Нет, нет. Нисколько. - она сморщила нос и покачала головой. – Сны не делают ошибок. Именно потому, что это сны, они парят над всем. - безумная улыбка исчезла с ее лица, а голос стал резким. – Ты предал меня. А не наоборот. Беллатрикс поднесла руку к щеке Тома, почти касаясь, но не совсем. – Теперь я смотрю на тебя и не могу больше этого игнорировать. Ты пытаешься заразить меня, Грязнокровка? Магия Тома жестоко врезалась в Беллатрикс и сбросила ее с дивана. Он едва мог контролировать бешеную силу. Том даже не знал, стоит ли ему это делать. Это было странно, когда одна его часть растворилась в убийственной ярости, а другая осталась нетронутой и бесчувственной. Так или иначе, он вскочил со своего места, уже доставая палочку. Его гнев подпитывал все вокруг, и он чувствовал, что процесс набирает обороты. Другие части его тела рассыпались и упали в пустоту. Жертвы этого жестокого ничтожества. Сквозь дымку Том видел, как Беллатрикс поднялась на ноги. Ее мощная магия столкнулась с магией Тома. Том заморгал, пытаясь проснуться. Его взгляд метнулся к входной двери. Может ли он сделать это здесь? Он... его можно было увидеть. Ему нужна была секунда, чтобы подумать. Только подумать. Но его мысли все еще кружились вокруг него. Может ли он напасть на нее здесь? Он был непобедим. Он был бессмертен. Или он был невинным старостой мальчиков? Что?.. В этот момент кем он должен был быть? Беллатрикс не дала ему времени собраться с мыслями. Она шагнула к Тому. Смертельный блеск горел в ее глазах. В ее голосе больше не было игривости, когда она прошептала ему: – Когда будешь готов, Приходи ко мне. Том никак не отреагировал. Он уставился на нее и почувствовал, как все вокруг рушится. Не сказав больше ни слова, Беллатрикс ушла. Том смотрел, как девушка уходит. Это было неправильно. Разве ему не нужно было что-то сделать? Том поднял руку и запустил пальцы в свои черные волосы, дергая их. Ему нужно было... что-то сделать. Он должен... Том смотрел, как Беллатрикс исчезает на лестнице, ведущей в общежитие для девочек. Том облизнул губы и с трудом сглотнул.†
– Где Блэк? – Где Блэк? – Где Сириус Блэк? Снова и снова. Постоянно одно и то же. Снова и снова. Она продолжала молчать. Там были дементоры, жаждущие съесть ее душу, и мужчины, готовые сломать ее тело. Гермиона не произнесла ни слова, даже когда ее проклинали. Снова и снова. Ухмыляющееся лицо Амбридж было ее постоянным спутником. Если бы кто-нибудь спросил Гермиону, она бы ответила, что эта женщина наслаждается страданиями, которые она причиняет. Были ли более легкие и менее болезненные способы заставить Гермиону говорить? Возможно. Гермиона не была уверена, что именно двигало Амбридж. Извращенная профессиональная честь? Болезненное желание увидеть, как сломается Гермиона? Или просто садизм? Как бы то ни было, в искривленных улыбках женщины Гермиона всегда видела уверенность. Время было на стороне Амбридж. У каждого была своя точка перелома, и женщина это знала. Гермиона свернулась калачиком в позе эмбриона. И снова она была одна в своей камере. Было холодно, и она дрожала в своей тонкой сорочке. Амбридж исчезла, как и ее приспешники. В этом не было ничего необычного. Они приходили и уходили с непредсказуемыми интервалами. Гермиона закрыла глаза и закрыла лицо руками. Она судорожно вздохнула. Она понятия не имела, как долго пробыла здесь в ловушке. Дни? Свет никогда не выключался. Казалось, прошли месяцы. Тихое рыдание сорвалось с губ Гермионы, и она возненавидела себя за это. Все ее тело болело. Она была уверена, что к ее лодыжке, сломанной во время пленения, присоединилось еще больше сломанных костей. Каждый вдох причинял боль, и Гермиона знала, что у нее сломано несколько ребер. Одно из жестоких проклятий отбросило ее прочь, и она услышала странный треск, когда ее голова ударилась о стену. Гермиона старалась не думать об этом слишком часто. Она отняла руки от лица и снова открыла глаза. Стены камеры сомкнулись вокруг нее, и Гермиона заплакала. Она не могла избавиться от этого слабого ощущения в груди. Это чувство подкрадывалось к ней, и она никак не могла избавиться от него. Может быть, она действительно умрет здесь. Гермиона судорожно сглотнула. Она действительно предпочла бы это, чем рассказывать Амбридж что-либо о Сириусе или Ордене. Страх скрутил горло Гермионы, угрожая задушить ее. Что, если Амбридж доберется до нее и она выпалит все секреты Ордена, как идиотка? Затуманенные глаза Гермионы блуждали от ее рук к темной метке, вытатуированной на левом предплечье. Указательным пальцем она провела по черным линиям на своей коже. Любопытно, что в первый же день ее пребывания в Хогвартсе Том рассказал ей кое-что интересное. Теперь ты принадлежишь мне, сказал тогда Том. А я терпеть не могу неудач. С губ Гермионы сорвался хриплый смешок. Но в итоге, он ее терпел. Она закрыла глаза. Может быть, ей удастся продержаться еще немного.{{{{{{{{+}}}}}}}}
Том понял, что наступил следующий день, только потому, что взошло солнце. Он вообще не спал. После того разговора с Беллатрикс он никак не мог взять себя в руки. Все стало только хуже. Когда же все это началось? Когда Гермиона убежала? Или даже раньше. Он уже ничего не помнил. Том вышел из общежития старост. Он просто не мог остановиться. Она откололась от него, и пустота стала еще больше. Он знал, что должен остановить это, но не знал как. Стиснув зубы, Том двинулся вперед. Его шаги эхом отдавались в коридоре, и он направился к Большому Залу. Уже почти поздно. Том вошел в холл. Все четыре стола факультетов исчезли. Вместо этого в Зале стояло множество маленьких столов, обращенных в одну сторону. Большинство студентов уже сидели за столами. Некоторые выглядели взволнованными и испуганными, другие – уверенными в себе. Том заметил Беллатрису. Ведьма даже не взглянула в его сторону. Том почувствовал непреодолимое желание подойти к ней и перерезать ей горло. Ухмылка, которая не была его собственной, искривила его губы. Он чувствовал себя оторванным от этой ситуации, когда его пальцы танцевали на рукоятке ножа, который он всегда прятал при себе. Теперь он уже не сможет ее вытащить, не так ли? Том нахмурился и попытался сморгнуть свою озадаченность. Нет. Как насчет свидетелей? Его взгляд быстро скользнул к Слагхорну. Профессор зелий стоял перед студентами. Он заметил Тома и ободряюще улыбнулся своему звездному ученику. Том ответил тем же. По крайней мере, он почувствовал, как уголки его рта поползли вверх. Он подошел к свободному столику и сел. Машинально он разложил перо, чернила и пергамент на столе. Немного погодя Слагхорн заговорил: – Добро пожаловать, студенты, на ваш экзамен по зельям ТРИТОНа. - Том никак не мог сосредоточиться, пока профессор болтал без умолку. В конце концов он услышал, как Слагхорн сказал: – Я желаю вам всем удачи. Затем профессор щелкнул пальцами, и экзаменационные листы полетели к парте каждого студента. Том прочел его лист. Его нос сморщился, когда он бегло просмотрел все вопросы. Так легко. Он начал писать своим аккуратным почерком. Этот дурацкий экзамен не помог ему сосредоточиться на постоянно кружащихся мыслях. Том почувствовал, что снова поскользнулся. Он ничего не мог сделать, чтобы остановить это. Его пальцы крепче сжали перо, пока его уносило прочь. Он должен был остановить это. Должен же быть какой-то выход. Может быть, она сможет помочь. Он все еще чувствовал ту тонкую нить магии, которая связывала их. Связь между ними. Она удерживала его на якоре. Но этого было недостаточно, чтобы вытащить его оттуда. Том нуждался в ней. Ведь все это началось после того, как она ушла от него, не так ли? Следовательно, ее возвращение остановит все это. Том тихо застонал, когда ему стало еще хуже, чем раньше. Он едва мог сосредоточиться на экзамене. Хуже, чем когда-либо прежде, это разъедало его изнутри. Оно сидело в глубине его сознания и ждало. Ждало и ждало. Чтобы он совершил ошибку. Он чувствовал это. Оно сдвинулось. Оно хотело вырвать что-то из его разума, души, тела. Все стало еще хуже. Всегда хуже и никогда лучше. Оставалось все меньше и меньше. От чего? От него? Он не знал. Но он хотел, чтобы это прекратилось. Если бы это оставило его полностью, то это был бы конец. Том резко втянул в себя воздух и с усилием вернул свои мысли обратно. Он взглянул на экзаменационную работу. Он снова принялся записывать ответы. Его перо заплясало по бумаге, размазывая чернила. Он попытался сосредоточиться. Так тяжело. Но разум предал его, и Том рухнул. Он почувствовал, что вот-вот упадет, когда его мысли вышли из-под контроля. Он украдкой огляделся вокруг. Остальные студенты все еще склонялись над своими экзаменационными работами. Никто не смотрел в его сторону. Том поднял дрожащую руку и вытер лоб. Он едва чувствовал прикосновение. Он едва мог чувствовать вообще. Никогда еще ему не было так плохо. Он моргнул, глядя на свою экзаменационную работу, но все было расплывчато. Том судорожно сглотнул. Он просто не мог остановить нисходящую спираль. Все болело. Он нуждался в ней. Он мог это видеть. Белая плоскость. Неужели это и есть его цель? Там, где не было ничего, только боль. Незначительность. Том почувствовал, как что-то сжалось у него в груди. Неужели он испугался? Мир перед ним ускользнул и превратился в эту пустоту. Она будет рада ему, и он никогда больше не сможет уйти. Все превратилось в ничто. Мир вокруг него, мысли внутри него. Оно исчезло совсем. С каждой минутой. Он подошел ближе. Ближе. Его засосало вниз... Так много боли! Небытие. Что же это было? Чего же это хочет от него? Оно было вечным. Всегда присутствующая. Он мог это видеть, чувствовать. Его разум рушился. Он мог наблюдать, как он распадается на мелкие кусочки. Бесполезный. Остановить его было невозможно. Он не должен падать в небытие. Это было непростительно. Мог ли он не обращать на это внимания? Его разум увянет еще быстрее. А что будет, если ничего не останется? Почему это ... разъедало его изнутри? Почему? Почему? Почему? Он нуждался в ней. Да. Она остановит это. – Том, мальчик мой, - услышал он чей-то голос. На этот раз расплывчато. Затмевается небытием. Он повернул голову и посмотрел вверх. Прямо в лицо. Учитель. Зелья. Он всегда любил зелья. Нет, он этого не делал, он просто притворялся. Действовал. Неужели ему действительно это нравилось? Он никак не мог сосредоточиться. Он больше не мог различать эту ложь. – Ты хорошо себя чувствуешь? – Да, сэр. Я в порядке. - он выдавил из себя улыбку. Я в порядке. Я в порядке. Я в полном порядке! Я В ПОЛНОМ ПОРЯДКЕ! Так она и сказала. Много. Это всегда было ложью. Он был не в порядке. Неужели она этого не видит? – Очень хорошо, - сказал Слагхорн с ободряющей улыбкой. – Я знаю, что у тебя все получится. Том кивнул, может быть, улыбнулся. Он больше ничего не мог сказать. Если он соскользнет еще ниже, пути назад уже не будет. Так много боли. И страх тоже. Он вспомнил ее голос: Я не хочу, чтобы ты называл меня Гермионой! Но это было такое красивое имя. Неужели она не может избавиться от этой боли? Гермиона? Но где же она? Волшебница. Колдунья. Не просто ведьма. Она была больше. Она могла бы его согнуть. Том это знал. Небытие. Отвернуться от него. Остановить тягу вниз. Она могла сделать все, что угодно. И ничего больше. Он повиновался ей. Но где же она? Гермиона. Он не имел права так ее называть. Да, Том знал. Но это было заклинание. Тайное заклинание. Он использовал его. И Ничто уступило ему. Но это ненадолго. Ему нужно было, чтобы она это сломала. По полу скреблись стулья, люди вставали. Том в замешательстве поднял голову. Экзамен, конечно же. Он уставился в свою работу. Ему уже было все равно. Он последовал за остальными учениками. Механически. Как пустая оболочка. Потому что именно таким он и был. Тем, кем он вскоре станет. Он вышел из комнаты. Большой Зал. ТРИТОНы. Он оставил их позади. Пошел дальше по коридору. И снова все стало расплывчатым. Люди, студенты, каменные стены. Портрет. Все туманно, как и его мысли. Он больше не мог этого выносить. Он ждал слишком долго. Он собирался найти ее. Сейчас же! Он пошел вниз. Первые широкие мраморные лестницы. Потом узкие, скрипучие ступеньки. Вниз. Пока он не остановился перед дверью. Кухня. Грязнокровки были здесь. И Гермиона Тоже. Его Тайное Заклинание. Они бы знали. Он открыл дверь. Комната была пуста. Там никого не было. Все они исчезли. Так же, как и заклинание. Разве она не должна была быть здесь? Том заморгал, глядя на пустую комнату. Неужели она... Тайное заклинание должно быть где-то в другом месте. Он отчаянно пытался найти связь, которая связывала его с заклинанием, но тонул в собственных мыслях. Он уже почти не чувствовал себя самим собой. Как же... теперь он должен был добраться до Заклинания?†
Еще одно проклятие обрушилось на нее, и Гермиона согнулась пополам. Она упала на колени, и ее вырвало. В основном это была кровь, но она не очень удивилась. – Почему бы тебе просто не сказать? - голос спросил ее. У Гермионы закружилась голова, и она посмотрела на своего противника. Мужчина был одет в серые брюки и рубашку под черным плащом, который Гермиона узнала как их униформу. И все же она не знала, к какому подразделению они принадлежат. Она предположила, что это могут быть Егеря, но форма была не та. По крайней мере, на этот раз Амбридж здесь не было. Нет, эта женщина оставила Гермиону одну в камере с одним из своих приспешников. Мужчина посмотрел на нее сверху вниз, и Гермиона возненавидела легкую жалость на его лице. – В конце концов ты все равно заговоришь, - сказал он ей, успокаивающе улыбаясь. – Просто избавь себя от этой боли. Гермиона сжала губы в тонкую линию. Мужчина вздохнул, увидев упрямое выражение ее лица. Он снова взмахнул своей волшебной палочкой. Гермиона вскрикнула от боли, когда проклятие ударило ее в грудь и отбросило к стене. Она обессиленно опустилась на пол. Она буквально чувствовала, как синяк появляется там, где проклятие коснулось ее. Мужчина склонил голову набок, глядя на нее все с той же ужасной жалостью на лице. – Ты знаешь, где Сириус Блэк, - мягко сказал мужчина. – Просто скажи мне, и ты уйдешь отсюда. Я обещаю, что позабочусь о тебе. Гермиона, защищаясь, обхватила себя рукой за плечи и прижалась к стене позади себя, недоверчиво глядя на мужчину. Увидев это, мужчина печально вздохнул. Он шагнул к ней, и Гермиона ахнула от боли, когда он схватил ее за кудрявые волосы. Он удержал ее на месте и поднял другую руку. Раскаленная добела боль пронзила Гермиону, когда его кулак врезался в ее лицо. И снова ее тело было брошено на пол. Гермиона тихонько всхлипнула. Ее висок ужасно болел, и пульсирующая боль разлилась по всей голове. Она чувствовала себя разбитой. Все болело. Вдобавок ко всему ей невероятно хочется пить. Они не давали ей ни воды, ни еды с тех пор, как она прибыла сюда. Ей также не давали спать. Гермиона знала, что это быстро берет свое. Она вздрогнула, когда почувствовала, как чья-то рука осторожно пробежала по ее голове. Тихо, мужчина говорил ей: – Поверь мне, я действительно не хочу этого делать. Я очень хочу вытащить тебя из этой камеры и устроить где-нибудь поудобнее. Пожалуйста, просто начни сотрудничать со мной. Гермиона крепко зажмурилась, почувствовав этот нежный, почти любовный контакт. В этот момент она действительно хотела принять предложение этого человека. По ее щекам катились слезы. Она просто хотела выбраться отсюда. Гермиона кусала губы, пока медный привкус крови не коснулся ее рта. Жидкость на ее сухом языке казалась почти успокаивающей. Она продолжала молчать. Нежная рука покинула ее волосы, сопровождаемая вздохом мужчины. Гермиона даже не потрудилась поднять глаза. Это не заняло много времени, и еще одно проклятие обрушилось на нее. Гермиона хватала ртом воздух, в ушах у нее звенело. Она с трудом свернулась калачиком, держась за ноющий бок. – А знаешь что? - тихо сказал ей мужской голос. – Я дам тебе несколько минут, чтобы все обдумать. Когда я вернусь, ты скажешь мне, где Сириус Блэк. А если нет... - он печально вздохнул. – Мне придется сделать тебе очень больно. Гермиона вздрогнула. Она услышала шаги. Затем тяжелая металлическая дверь открылась и снова закрылась. Замок щелкнул, и она осталась одна. Но Гермиона знала, что это ненадолго. Этот человек вернется, и он выполнит свою угрозу. Она снова захныкала. Теперь ее грудь и бок болели невыносимо. Может быть, теперь у нее было еще несколько сломанных ребер. Но с головой у нее было еще хуже. Была постоянная острая боль. Каждый раз, когда она моргала, открывая глаза, она видела все в двойном свете. Гермиона провела языком по пересохшим губам. Она боялась, что этот человек прав и в конце концов она заговорит. Гермиона осторожно попыталась высвободиться из своего положения, но тут же была наказана еще большей болью и тошнотой. Долгий вздох сорвался с ее губ, и она перестала двигаться. Страх окутал ее, и она крепко зажмурилась. Она действительно могла умереть здесь, но даже не знала, где находится. У нее не было никакой возможности сбежать. Только не в ее состоянии. И никто никогда не найдет ее здесь. Гермиона почувствовала, как в воздухе гудит сильная магия. Она исходила из тяжелых заграждений, которые укрепляли ее камеру. Гермиона была полностью изолирована и отрезана от всего. Как только ее одинокая и отчаянная ситуация обрушилась на нее, Гермиона почувствовала легкое покалывание, исходящее от ее темной метки. Это ощущение было едва заметным. Она медленно открыла глаза и уставилась на черную татуировку на своем левом предплечье. Она определенно немного покалывала. Гермиона не чувствовала, как реагирует ее метка с тех пор, как она оставила Тома в Хогвартсе. Честно говоря, она полагала, что подопечные Амбридж разрушили узы темной метки. Гермиона в замешательстве нахмурилась. Он был очень приглушен, но ей определенно показалось, что Том зовет ее. Любопытно, что это осознание вызвало у Гермионы приступ иррационального гнева. Как смеет Том до сих пор считать, что он может ее вызывать? Гнев покинул ее так же быстро, как и появился, и Гермиона устало опустилась на пол. Ее глаза снова закрылись. Она чувствовала тошнотворное ощущение крови, бегущей из носа и стекающей по коже. Гермиона все еще чувствовала знакомый толчок в левом предплечье, но теперь он был едва заметен. Еще несколько мгновений – и это ощущение полностью исчезло. Гермиона беспомощно дрожала и чувствовала себя ужасно одинокой.{{{{{{{{+}}}}}}}}
Том сидел в общей комнате старост и смотрел на камин. Он смотрел, как горит огонь, а мир вокруг него разлагается. Неужели он все еще дышит? Он не чувствовал, как двигаются его мышцы. Все тело онемело. Его тайное заклинание исчезло. Он пытался это сделать, но ничего не вышло. Как он будет бороться с небытием без нее? Все больше и больше его разум разрушался. Скоро там ничего не останется, и что он тогда будет делать? Сквозь затуманенные глаза он заметил, что огонь в камине внезапно разгорелся и стал зеленым. Том даже глазом не моргнул, отключившись от таких эмоций, как удивление или осторожность. Он просто тупо смотрел, как в пламени появилась чья-то голова. Он сразу же узнал черноволосого мужчину. Голова Сириуса Блэка зависла в пламени и мрачно уставилась на Тома. – Риддл, - коротко поздоровался мужчина. Том продолжал пристально смотреть на него. Ему никак не удавалось вызвать в себе неприязнь к этому человеку. Никакие эмоции не могли пробиться сквозь толстую стену летаргии, окутавшую Тома. Глаза Блэка сузились. В них сквозило отвращение. Через мгновение мужчина резко спросил: – Ты не знаешь, где Гермиона?" Как бы ему этого хотелось! Том покачал головой и сказал пустым голосом: – Нет. Я думал она была с тобой… В ответ на его слова в глазах Блэка вспыхнул гнев. Мужчина явно хотел накричать на Тома. В конце концов он взял себя в руки. Он открыл рот и зашипел: – Амбридж. Она взяла с собой Гермиону. Услышав это, Том напрягся. Новая информация пронзила его сонливость, как ножом. Долорес Амбридж украла то, что ей не принадлежало? Забрала Заклинание против его воли? Какое святотатство!{{{{{{{{+}}}}}}}} Я знаю, что сошла с ума, и должна сказать тебе об этом Доктора, пусть они позаботятся обо мне, Заприте меня в обитую войлоком камеру И никогда, никогда не освобождай меня; Но как это было бы жестоко! Ибо Я молода - и к тому же хороша собой... И все же тусклый мой демон я вижу, И есть только одна вещь, которую нужно сделать. Роберт Уильям Сервис (1874†1958)