***
Холодный взгляд. Острый, пронзающий насквозь. Она привыкла к вечному неуютному ощущению в груди рядом с ним, к тому, как напрягались её мышцы, стоило ему лишь приблизиться. Это уже не казалось необычным, тем более, она всегда знала, что ничего действительно страшного ждать не стоит. Просто он был таким человеком — до ужаса серьёзным и прямым, не терпящим увиливаний, а также обладающим высоким интеллектом, и оттого кажущимся таким пугающим. Но сейчас Рэй смотрел на Кассандру с недоверием, но не так, как было в их первую встречу. Недоверие в его глазах выглядело каким-то болезненным, будто мужчина не просто сомневался, стоит ли её принять, а видел в ней предателя. Кэсс ещё раз пересказала ему всё, что было с ней в плену, по-прежнему упуская подробности, связанные с её прошлым в Короне. На протяжении своего рассказа она непроизвольно теребила кольцо, не обращая внимания на неприятные ощущения, возникающие, когда её пальцы случайно задевали повреждённую кожу руки. Она должна была спросить насчёт него. Ей было неинтересно в который раз говорить об одном и том же, ведь, она была уверена, никакой полезной для Сопротивления информации она не добыла. Рэй слушал крайне внимательно, будто сопоставляя всё, что докладывала девушка сейчас, с тем, что говорила ранее, и ища несостыковки. — Твоя история звучит правдоподобно, — признал командующий, не меняя своего беспристрастного выражения лица. Кассандра сдержано кивнула, пытаясь не выдать своего нетерпения, однако Рэй всё равно его заметил. — Но ты хочешь сказать что-то ещё, я прав? — Кольцо, — выпалила она, не видя причин юлить, — что вы знаете про него? — Я уже говорил тебе про него, не так ли? — последовал незамедлительный ответ. Кассандра плотно сжала губы, не отводя взгляда от командира. Он явно знал больше, чем рассказывал до этого, но какие у него были причины скрывать? Или же у него не было никакой ценной информации? Но кольцо сейчас принадлежало Кэсс, магический артефакт, скрывающий в себе невероятную силу, так почему она не имеет права знать о нём всё, что только возможно? — Вы знаете больше, ведь так? Вы говорили о двух владельцах. Что случилось с первым? У него тоже активировалась эта мощь? А у Сэм? — Кассандра по привычке сжала кулаки, выжидающе уставившись на Рэя. Он, казалось, не ожидал от неё такой настойчивости, и на его лице отразилась тень недоумения. При упоминании Саманты, его глаз дёрнулся, и мужчина непроизвольно повёл плечами. Такая реакция слегка поразила Кассандру, но девушка не собиралась отступать, только нащупав в душе вечно беспристрастного командира что-то, за что можно было зацепиться. — Саманте кольцо передал её отец, — чересчур громко и с каким-то давлением в голосе выговорил Рэй. — Он погиб при выполнении боевой операции пять лет назад. Я знал его и знал также, что однажды это кольцо спасло ему жизнь. Он сам не мог понять, как именно, сказал только, что оно будто вело его за собой. Я полагал, это и значит «указало путь». Ты же… рассказала об этом намного подробнее, — он сделал паузу, ненадолго задумавшись. Кассандра почти не дышала, боясь упустить хоть слово. Командир говорил чётко по делу, не пропуская в свою речь ничего лишнего и никак не выказывая своих чувств. — Полагаю, самая сильная магия кольца просыпается лишь раз у одного и того же человека, а в остальное время артефакт как бы накапливает энергию нынешнего владельца и соединяет её с предыдущими. Рэй замолчал, но теперь между ним и Кэсс уже не было былого напряжения. Командир немного расслабился, погрузившись в свои мысли и воспоминания, пытаясь выловить из них хоть что-нибудь полезное, что бы могло сейчас пригодиться. Кассандра опустила взгляд на кольцо и легко обхватила его пальцами, имитируя жест как если бы она собиралась его снять. — А почему… Почему вы сказали, что я не захочу расстаться с ним? — поинтересовалась воительница, мягко проведя по потрескавшейся коже как следу от ожога. Под подушечкой пальца чувствовалась шероховатость, но боли от прикосновения как таковой не было. Девушка уже почти привыкла к виду своей повреждённой руки — это даже навевало некоторые воспоминания, пусть и не самые приятные. Может быть, это была её карма, и никакое исцеляющее заклятие Рапунцель не могло изменить судьбу — у Кассандры должна была остаться какая-то травма, след, напоминание. — Потому что только передав его следующему человеку перед своей смертью ты сохранишь его силу. Отец Саманты жил с этой мыслью, со стремлением накопить в кольце как можно больше энергии, чтобы потом передать эту вещь дочери, — ровно ответил Рэй, и всё тело Кэсс проняла слабая дрожь. Жить с мыслью о долге передать кому-то ценный артефакт перед своей кончиной? Накапливать силу для будущего владельца? Это звучало, как приговор. Подобное должно было ужасно давить, тяжёлым грузом вися на шее и заставляя думать только о том, какую пользу ты принесёшь будущему поколению. И это причина, почему кольцо нужно было сохранить? Почему-то после этих слов Кассандре только захотелось поскорее его снять, выкинуть куда-нибудь подальше, чтобы никогда, никогда не вспоминать. Образ Саманты всё ещё иногда всплывал в её голове, он как будто навсегда поселился в этом кольце. И что будет, когда оно передастся кому-то другому? Его так же будет в мыслях вечно преследовать Кассандра? О, она не хотела такой памяти о себе. — Однако это случилось сильно раньше, чем он предполагал, — добавил Рэй. Девушка вздрогнула и вскинула голову, с испугом глядя на мужчину. Она не могла ошибиться — его голос сквозил болью. Невысказанной, скрытой, забитой в самые дальние углы души… Нет. Нет, не так. Это всё было про неё, но никак не про человека, сидящего напротив. Эта боль была очень явной. Он жил ею, всё его тело было ей пропитано, и он никогда её не скрывал. Его взгляд всегда был холоден и мрачен, но не от того, что он пытался не выдать свои чувства — просто они были слишком очевидны. Достаточно было лишь раз посмотреть на него, чтобы понять — этот человек пережил действительно многое, он видел немало ужасов в своей жизни. В том числе поэтому все так беспрекословно ему подчинялись, так доверяли ему. Но сейчас, когда он затронул в разговоре что-то личное, дал понять, что он не просто пережил, но и не до конца отпустил всё произошедшее с ним, его печаль казалась вдвойне тяжёлой, и она заставила сердце Кассандры на мгновение замереть, а затем — забиться быстрее. Кровь шумела в ушах, а тишина, воцарившаяся между двумя людьми, не давала спокойно вдохнуть. Кассандру внезапно поразила одна мысль. На все темы, связанные с Самантой, Рэй реагировал как-то сжато, но на удивление мягко, словно боялся вообще затрагивать их. — Саманта… — имя прозвучало хрипло после долгого молчания, и Кэсс прочистила горло. Глаза Рэя чуть расширились, казалось, мужчина пытался без слов попросить не заводить этот разговор. Но отступать было поздно, поэтому девушка, проведя языком по пересохшим губам, нервно сглотнула и продолжила: — Она же была не просто солдатом, верно? Кассандра не знала, что ожидала услышать. Она не надеялась, что мужчина выложит ей всё подчистую, но одного взгляда на его лицо теперь было достаточно, чтобы догадаться о вероятной правильности предположения. Рэй молчал достаточно долго, и, казалось, теперь он чувствовал себя менее комфортно, чем его подчинённая. Неужели ей удалось загнать его в угол? Только сейчас эта мысль её совершенно не радовала. Кассандра поджала губы, терпеливо ожидая услышать хоть слово в ответ. Рэй был не из тех, кто мог просто проигнорировать. Во всяком случае, так она думала, когда считала, что знает его. Сейчас же, когда она увидела его с новой стороны, когда поняла что-то, чего не осознавала ранее, она не была уверена ни в чём. — Я был близко знаком с семьёй Крузов, — ровным голосом произнёс Рэй. — Её отец был моим старым боевым командиром, но я знал их и вне поля сражений. Саманта… была храброй девушкой. Была мне как родная, и я любил… — мужчина затих, глядя в одну точку куда-то за головой Кэсс. Его кадык дёрнулся, когда он тяжело сглотнул. Затем Рэй перевёл ничего не выражающий взгляд на собеседницу, совершенно не переживая о том, что ему только что пришлось сказать и какая на это последует реакция. Подтверждение догадок обрушилось на Кассандру тяжёлым молотом. Она подумала, что почувствует хоть какое-то удовлетворение, немного ближе подобравшись к информации, но от того, что только что было сказано и как оно было произнесено, внутри Кэсс будто что-то оборвалось. Мне очень жаль. Она не могла заставить себя вымолвить ни слова. Ничто уже не могло исправить произошедшее, и всё сейчас прозвучит слишком сухо и безэмоционально по сравнению с тем, что она чувствовала на самом деле, и, тем более, с тем, что чувствовал Рэй. Прошу прощения за вопрос, я не хотела. Но так ли это? Нет, она определённо хотела. Желала понять, что их связывало, как он узнал про кольцо и откуда был так глубоко посвящён в её семью. Она чувствовала себя не чужим человеком для погибшей девушки, она жила с ней и её дедушкой. Они практически успели стать её… Кассандра не любила громкие слова. — Вы сказали, её отец служил с вами? — тихо спросила она, почти не шевелясь. Рэй спокойно кивнул, никак не раскрывая ответ. Девушка запнулась, не зная, как ей продолжить разговор и стоит ли вообще его продолжать. Но если нет, то что ей делать? Уйти без позволения она всё равно не имела права. — Теперь ты понимаешь, что это за кольцо, — как ни в чём не бывало проговорил мужчина. — Магический артефакт, передававшийся из поколения в поколение, но необязательно в пределах одной семьи. Неизвестно, как он появился, но, полагаю, был сотворён каким-то волшебником, очень желавшим увековечить себя и свою силу, передать её кому-то. Кассандра кивнула, всё ещё не отойдя от шока и не ожидая такой резкой смены настроения и общей атмосферы. Рэй ответил ей на кивок своим и с видом некоего удовлетворения скрестил руки на груди. — Можешь идти. Стоило этим словам прозвучать, как девушка в тот же миг подскочила с места и покинула палатку, поглубже вдыхая свежий воздух, сразу же ворвавшийся в лёгкие. Она чувствовала себя морально придавленной тем, что услышала от командира, но, выйдя наружу и оказавшись окружённой множеством палаток, тихим ровным шумом лагеря, лязганьем начищаемых клинков, девушка ощутила резкую пустоту в сердце. Жизнь продолжалась — её, воинов Сопротивления, ригорийцев, жителей Короны — кого угодно. И мир не перевернулся от потери уже которого близкого ей человека. Всё просто шло своим чередом, как и должно было быть. Это было правильно. Нужно было просто идти дальше, сражаться дальше, выполнять свой долг, идти к своим целям. Жить. Кассандра крупными шагами поднялась на небольшой холм чуть за их лагерем. Ветер дул в лицо, подхватывал волосы, перевязанные старой тонкой верёвочкой около затылка. Хотелось вдохнуть его, как можно больше, глубже, а затем резко выпустить вместе с оглушительным криком. Ей вспомнилось, как много месяцев назад она в похожем состоянии замерла возле тяжёлого камня, обозначающего место захоронения Саманты Круз. Но тогда она чувствовала большее опустошение и безысходность, тогда вся её прошлая жизнь уже во второй раз оказалась перечёркнута, она потеряла дом, она потеряла всё. Снова. Тогда она была слабее, беззащитнее. Она дрожала от холода и нездорового страха. И ей на плечи накинули плащ. С ней заговорили мягко, понимающе, и эти слова оказали на её душу исцеляющий эффект. Эти слова задели её сердце. А также улыбка. Тепло. Прикосновение. А сейчас его не было. Его не было с ней. Его не было нигде. Наверняка на его застывшем, покрытым белой пеленой смерти лице сохранился след слабой, но светлой улыбки. Сейчас он не страдал — это казалось успокаивающей мыслью. Кассандра сглотнула горечь в горле. У неё не было никакой его вещи, даже самой маленькой и незначительной, вроде бордового платка, что он всегда носил с собой в кармане. Ничего, доказывающего, что принц Уильям из Эндера действительно существовал. Только некогда солнечно-тёплые, а теперь — окроплённые кровью воспоминания об их разговорах, о его улыбке и мягких подбадривающих прикосновениях. Боль казалась далёкой, давней, очень старой. Будто она чёрной ниткой тянулась уже несколько лет, сворачиваясь в один комок, закручиваясь всё сильнее, и в итоге став чем-то очень большим и тёмным, жёстким, острым. Теперь при каждой мысли, затрагивающей этот клубок, грудь тянуще дёргало, горло сжимало, а колени вдруг слабели и подкашивались. Хотелось лечь на землю, зарыться в эту траву и зареветь, надрывая голос. Или, встав поплотнее на ноги, закричать что есть мочи, до предела напрягая связки. Боль сейчас ощущалась тупой, но, если бы Кассандра немного углубилась в свои чувства, её бы резало так, что из горла могли бы вырываться только хрипящие всхлипы. Но она не хотела. Она стояла, глядя перед собой, и осознавала необходимость трезво мыслить, проглотив все тревоги и забив голову одними только сражениями. Вскоре Рэй собрал солдат для важного донесения. Когда Кэсс сходила с холма, вставала в строй, протягивая руки по швам, она ощутила, как огромная стена тяжело и прочно отделила её прошлое от настоящего и будущего. Она была воином. Офицером. Она выполняла и отдавала приказы. — До нас давно доходили слухи и нестабильной обстановке в нынешнем Ригоруме, — начал Рэй, и Кассандра вздрогнула от его звучного голоса. Это был её командир. У него, безусловно, были свои чувства, старые раны, переживания, но сейчас он был лишь тем, кто поведёт их в бой. — Однако сейчас у нас есть точная информация о том, что их правитель, узурпатор власти, смертельно болен. Между воинами прошелестели изумлённые возгласы и вздохи. — И, за отсутствием кровных наследников, своим преемником он собирается сделать Алекса Мёллендорфа. А это ставит его в определённое положение и накладывает ряд обязательств. Также на его плечи ложится огромная ответственность. Наша стратегия не должна сильно измениться — мы всё так же будем по возможности освобождать поселения, оттеснять ригорийцев, но теперь ситуация складывается таким образом, что каждый наш шаг будет бить по бандитам вдвое сильнее. Мёллендорф, как глава элитного отряда, не сможет сразу бросить сражения и вернуться в Ригорум, и с каждым его промахом, с каждой нашей небольшой победой недоверие к нему в народе и среди его подчинённых будет усиливаться. Наша цель — поставить на престол племянника убитого законного короля Ригорума. Многие мирные ригорийцы поддерживают его кандидатуру. По строю пронёсся одобрительный гул. Кассандра чуть кивнула в знак согласия. Рэй ещё какое-то время говорил про политическую обстановку в Ригоруме, пояснял тонкости нынешнего положения основных сторон военного конфликта, намечал ближайшие планы, основываясь на последних донесениях разведчиков. Новость о резко изменившейся обстановке значительно подняла боевой дух солдат, которые совсем недавно потеряли целый отряд. Казнь наследника престола королевства Эндер знатно подкосила их психологически, поэтому знание о том, что преимущество сейчас было на их стороне, было необходимо, как воздух. Было страшно представить, что могло бы произойти, потерпи Сопротивление ещё хоть одну неудачу следом за таким огромным ударом. Так прошла неделя непрерывных приготовлений, планирования и сборов в очередной масштабный поход. Все были полны решимости дожать внешней силой ригорийцев, терпящих такие тяжёлые перемены внутри их собственного государства. Но их планам не суждено было сбыться.***
Всё началось рано утром. Одним метким попаданием откуда-то из засады стрела пронзила грудь часового, и тот замертво повалился на землю. Всё произошло очень быстро. Шум, крики, предупреждающие звуки рога, звоны клинков и кровь на траве. Их нашли, застали врасплох. Где-то они допустили непростительную ошибку. Ригорийцы вторглись на территорию их лагеря. Кассандра действовала быстрыми, отработанными движениями. Не было времени поддаваться панике, нужно было отразить удар врагов, защитить своих. Но девушка не успела даже толком выбежать к эпицентру сражения — месту, откуда появлялись внезапно нагрянувшие ригорийцы — как почувствовала холод острого клинка на своей шее. — Это всё ты? — раздался прямо над ухом колючий голос, проникающий в самую душу и заставляющий внутренности неприятно сворачиваться. Рэй не задавал лишних вопросов, не давал права на ошибку. Он мог прямо здесь, на месте, перерезать горло девушки, всего лишь чуть сильнее надавив мечом. Кассандра невольно усилила хватку на рукояти своего оружия, пока что спрятанного в ножнах. По её спине градом стекал пот, она нутром ощущала, в какой опасности сейчас находилась. Все чувства в один миг обострились, а дыхание стало редким и почти не слышным. — Клянусь вам, я вас не предавала, — очень медленно и осторожно заговорила она. Давление на её шее оставалось прежним — значит, Рэй готов был дать ей шанс сказать своё слово. Кассандра не преминула этим воспользоваться, продолжая говорить как можно увереннее и убедительнее. — Да и как я могла, за мной всё это время велась слежка. Прошу, поверьте, я вам не враг и никогда им не была. Они нашли нас сами или по каким-то другим связям. — Я бы мог тебе поверить, если бы всё не складывалось так поразительно удачно, — зашептал в ответ командир, не ослабляя хватку. — Ты попадаешь к ним в плен, о тебе не слышно три дня, затем ты удачно сбегаешь, принца казнят, ты возвращаешься в лагерь, а затем, спустя всего какую-то неделю, нас находят и атакуют из засады. Удивительно! Нажим на горле чуть усилился, нежную кожу едва ощутимо защипало. Кассандра выгнула шею таким образом, чтобы по-максимуму избежать ранений. — Я говорю правду! Я могу вам сейчас помочь! — отчаянно зашипела она, слыша приближающиеся звуки битвы и крики воинов. До Рэя тоже доносились эти звуки, и его руки напряглись, а зубы сжались до скрипа — он не знал, что предпринять. Он медлил всего пару секунд, после чего быстро отвёл клинок от шеи Кассандры и посмотрел на девушку сверху вниз. — Я слежу за тобой. Ты не посмеешь нам навредить, — отчеканил командир, прежде чем громогласно отдать приказ до сих пор оставшимся в стороне солдатам и самому броситься в бой. Кассандра последовала за ним, на ходу оголяя свой меч. Ригорийцев было не так много — судя по всему, их основной расчёт был на эффект неожиданности. Возможно они также не знали точную численность войска в этом лагере. Это было сейчас не так важно. Главным было защититься от них. Прогнать их. Оттеснить. Больше никаких поражений. Вначале Кассандра боялась, что у них была где-то спрятана армия лучников, но её, к счастью, не оказалось. В конце концов, местность была не совсем подходящей для таких засад. Однако вооружённые холодным оружием ригорийцы были всё так же страшны. Кассандра отбивалась от них, пытаясь как можно быстрее сопоставить силы и сориентироваться, куда ей следовало смотреть и откуда наносился наибольший урон. Когда она развернулась было к Рэю, то не заметила подошедшего сбоку противника — он ударил слишком неожиданно. Считаные секунды. Картинки мелькали перед глазами так быстро, что уследить за происходящим было невероятно сложно. А потом раздался резкий звон соприкоснувшихся клинков возле самого её лица и нарочито плавный, неприятный и въевшийся в память голос: — Смотри, на кого нападаешь, Сэмюэль. Не побей наших. Как в замедленной съёмке Кассандра развернулась всем торсом и увидела заслонившего её собой Алекса Мёллендорфа. Девушка застыла от шока, не зная, что делать. Он… защищал её? И о чём он вообще говорил? Каких таких «наших»? Ригориец повернулся к ней лицом, и его губы расплылись в ухмылке. — Кассандра! Давно не виделись, не правда ли? Я даже успел соскучиться. Недолгое промедление стоило Кэсс её оружия — меч оказался выбит из её руки и отобран Алексом. Кассандра потянулась за кинжалом в сапог, но её запястья оказались мгновенно перехвачены сильными руками противника. — Ну, ну, потише, — он почти усмехался. — Я догадался, что той волшебной разрушительной силы камней у тебя уже нет, ведьма. Но ты по-прежнему небывало сильна. Возможно, в тебе всё же скрыта какая-то магия? Это мы узнаем, но для начала ты должна пойти с нами. Да у тебя и выбора уже нет. Кассандра тщетно крутила руками в попытках вырваться. Вокруг них всё ещё шёл бой, но Алекса как будто нарочно обходили, не мешая, и только два воина за его спиной прикрывали его тыл, отбиваясь от людей из Сопротивления. — Что ты несёшь… — сквозь зубы процедила девушка, изо всех сил стараясь не выдать постепенно охватывающую её панику. Она старалась не сильно оглядываться по сторонам, но всё же не теряла надежды поймать хоть чей-то взгляд, кто мог бы ей помочь. Что значит, «нет выбора»? Если бы Алекс хотел, он бы давно вырубил её и уволок с собой. Так чего он добивался? — Кассандра! — раздался громкий и поражённый оклик, быстрой и тяжёлой стрелой пронзивший её сердце. На неё смотрел Рэй, вытаскивая окровавленный меч из груди оседающего на землю ригорийца. — Ты с ним? Это был простой и короткий вопрос, который своей интонацией и смыслом ударил больнее заострённого клинка. Кассандра с отчаянием посмотрела на своего командира широко раскрытыми глазами. Все слова застряли у неё в горле, и она могла только смотреть с чуть приоткрытым в ужасе и страхе ртом, надеясь, что её чувства достигнут Рэя. Сейчас, впервые за всё время, в его взгляде читалось многое. В эти доли секунд, пока они смотрели друг на друга, Кэсс увидела обращённые к себе надежду, неверие, разочарование и гнев, медленно переходящий в чёрную злую ненависть. Доли секунд, после которых командующий отвернулся и дал солдатам какой-то знак. Ещё не до конца поняв, что именно это значило, Кассандра уже почувствовала, что не сделала чего-то очень важного, что не предотвратила какую-то катастрофу. А потом девушка внезапно ощутила, что теперь она одна на этом поле. Не будет никого, кто бы её прикрыл. Никого, кто был бы с ней на одной стороне. Одна. Адская улыбка Алекса вызвала прилив небывалой злости. Обрадовавшись своей маленькой победе, ригориец слегка ослабил бдительность, и в этот самый миг Кассандра вырвалась из его хватки и выхватила из сапога свой кинжал. Она направила его на Мёллендорфа, прекрасно осознавая, что против меча её оружие практически бесполезно в нынешних условиях. — Спокойно, Кассандра, мы ведь теперь сражаемся вместе, — грубо хмыкнул Алекс, легко уклонившись от нацеленного на него удара. Чуть не задохнувшись от охватившего её возмущения, Кассандра сделала ещё один выпад в его сторону, как вдруг спиной почувствовала наставленные на неё мечи. Она стремительно развернулась. Дыхание сбилось, когда она увидела перед собой членов Сопротивления. Нет, они были не просто перед ней. Против неё. — Вы… — она не успела даже договорить фразу, как Алекс, выскочивший из-за её спины, вдруг начал сражение с двумя воинами, что притеснили Кассандру. Вскоре к нему присоединились другие ригорийцы, как бы заслоняя собой девушку и окончательно подкрепляя все подозрения Рэя и остальных его подчинённых на её счёт. — Что вы творите! — беспомощно выкрикнула она, но звук её голоса потонул в шуме непрекращающегося боя. Она стояла посреди него с одним только кинжалом, против неё ополчились её союзники, а противники внезапно стали подыгрывать своему командиру, делая вид, что Кэсс всегда была за них. Нет. Нет, такого не могло быть, она на это не соглашалась, это всё было против её воли. Неужели никто не замечал? Неужели?.. Кассандра растерянно смотрела по сторонам, пытаясь найти хоть одного союзника среди сотни столкнувшихся друг с другом воинов. Хотя бы одного человека. Но все вокруг были её противниками. Все были настроены враждебно. Она была одна. И она была безоружна. Кэсс пробилась к лошадям, с трудом уворачиваясь как от случайных атак, не предназначающихся для неё, так и от целенаправленных нападений от бывших союзников. За ней погнались несколько воинов из Сопротивления, но их тут же остановили ригорийцы, и Кассандра впервые не могла точно сказать, каким образом бы хотела чтобы этот бой закончился. Она почти на бегу запрыгнула на оседланную родную Фиделлу и, ударив её сапогами по бокам, легла грудью на её шею. — Вперёд, милая, скорее, — зашептала девушка, и лошадь сорвалась с места. Кассандра зажмурилась, не желая смотреть на сражение и уезжая в противоположную сторону. Она сбегала. Как последняя трусиха, подло, только подтверждая свой новый статус предательницы. Она так сильно хотела бы развернуться назад, помощь Сопротивлению, удостовериться, что они в порядке и что им удастся победить. Её грудь разрывало от противоречивых чувств, но она точно знала — там её уже не простят. Алекс постарался на славу. Он подстроил всё это специально. Позарился на невиданную силу, понятия не имея, что её источник на самом деле хранится в одном маленьком колечке, которое больше никогда не активируется на руке Кассандры. Она мчалась так минут десять, пока не оказалась за пределами леса на пустой открытой местности, сплошь покрытой пробивающейся сквозь холодную землю травой. Только здесь Кэсс притормозила и спрыгнула с лошади, падая на колени и сжимая руки у подбородка. Она резко втянула носом воздух и всхлипнула. Сердце бешено стучало в грудной клетке, голова пульсировала изнутри от напряжения. Ей было страшно, по-настоящему страшно. Она не знала, что ей делать, куда бежать дальше и где остановиться. Она не знала, кто она теперь и как к ней должны относиться другие. Она опять не справилась, перевернув свою жизнь с ног на голову и оставив других людей умирать. Она уже дважды пыталась начать с чистого листа, но каждый раз всё заканчивалось только хуже. Может быть, её единственным вариантом было вернуться к прошлому? Самому далекому, самому старому, и самому когда-то спокойному… Её взгляд вдруг упал на руку с кольцом, сейчас будто особенно сильно сжимающим палец. Воительница сдёрнула перчатку и уставилась на чернеющий магический артефакт. Перед глазами пронёсся образ Саманты — Кассандра слишком реально увидела перед собой болотного цвета глаза погибшей девушки, и на неё вдруг накатила волна злости. Она уходит, уходит навсегда, и она не может больше вытерпеть этих глаз, смотрящих будто с укором. Кассандра зажала между пальцами второй руки кольцо и сквозь слёзы прошептала: — Уходи. Я больше не хочу помнить, не хочу за это держаться. Я не хочу нести на себе этот долг, не хочу этих связей. Рвано вздохнув, девушка ещё раз глянула на кольцо и медленно потянула его с пальца. Оно, однако, не поддавалось. Неожиданно сильно разозлившись на то, что её настоящее, ставшее уже почти прошлым, так упорно буквально не хотело её отпускать, Кассандра вжала руки в колени и часто задышала от гнева. Она продолжала изо всех сил тянуть кольцо, но оно по-прежнему прочно сидело на пальце, даже начало нагреваться и жечь кожу. — Я не хочу, — повторила девушка, глотая слёзы и чуть не отрывая себе палец вместе с кольцом. Повреждённая кожа болезненно натягивалась, но воительнице было всё равно. Она хотела порвать с этим, раз и навсегда. У неё действительно не было выбора. — Пожалуйста, я хочу освободиться. Глубоко вдохнув, Кассандра крепко зажмурилась и проревела срывающимся голосом: — Я. Хочу. Уйти! Кольцо в один миг перестало жечь и легко поддалось. Не ожидав этого, девушка слишком резко стянула его, и оно выскочило куда-то на землю. Кассандра, подавившись воздухом и душащими её слезами, зашлась в кашле и скрючилась, прижавшись грудью к коленкам. В груди вдруг стало непривычно пусто, будто вырвали кусок сердца. Мысли были разрозненны, в голове всё смешалось. На глаза попалось поблёкшее белое кольцо, валяющееся неподалёку в траве. Кассандра отвернулась от него и, с трудом поднявшись на ноги, с силой провела руками вверх по лбу, приглаживая растрепавшиеся волосы. В Корону, так в Корону. Она поедет туда, не откладывая. И больше никого не потревожит. Без неё здесь будет лучше. Девушка дошла до лошади, стараясь выкинуть из головы все мысли. Фиделла встретила её обеспокоенным фырком. — Да, милая, едем обратно. Едем… домой, — запнувшись, произнесла Кассандра. Она глянула на красную, будто обожжённую руку. Спустя неделю после побега от ригорийцев кожа чуть зажила, но всё равно повреждения были заметны. Было странно видеть голые пальцы без кольца. Уже так привыкнув к нему за долгое время, Кэсс чувствовала, будто чего-то не хватает. Прикрыв запястье от себя другой рукой, девушка тяжело вздохнула и поджала губы. Она не сможет всё время смотреть на это, как на напоминание обо всём, о чём она хочет забыть. Кассандра подобрала откинутую ранее перчатку и вернула её на руку. Сейчас она прилегала особенно плотно и комфортно, скрывая все ожоги и непривычно пустой палец. Кассандра запрыгнула на лошадь и, мягко похлопав рукой по её шее, приказала: — Едем в Корону. Фиделла, ещё раз одобрительно фыркнув, сразу двинулась вперёд, с глухим стуком шагая по жёсткой земле. Настоящее. Вэриан сидел за столом, освещённым одной только лампой и полускрытой за тёмными облаками луной. Алхимик лихорадочно перебирал листы, напряжённо вглядываясь в каждый из них, а рядом с ним над небольшим огнём стояла наполовину опустошённая кружка с дымящимся какао — технология постоянного нагрева без вреда для напитка была разработана Вэрианом специально для таких моментов, когда он засиживался за работой, а его недопитое какао печально остывало на углу стола. Чёлка упорно сползала на лоб, а юноша настойчиво сдувал её, не желая сейчас отвлекаться на такую ерунду и, как вариант, заправить волосы под ремешок надетых на голову больших защитных очков. Недавно из соседнего королевства в Корону прибыл посол с сообщением о том, что тамошние историки нашли старые записи некогда знаменитого у них учёного-алхимика. Вэриан, в свои двадцать успевший прослыть первоклассным алхимиком не только в родной стране, но и в разных других — слухи, как и новейшие изобретения, распространяются на удивление быстро, — был тут же вызван министрами Короны, которые поручили ему расшифровку этих самых записей. Посол, как оказалось, прибыл не просто поделиться радостной новостью, а с официальной просьбой к конкретному придворному алхимику. Сказать, что Вэриан был польщён — ничего не сказать. Более того, он был счастлив лично ознакомиться с трудами великого учёного прошлого, поэтому соглашался на эту работу очень радостно и охотно. Теперь же, сидя в ночи над пожелтевшими от древности листами, которые, к тому же, оказались перепутаны и были сложены не в том порядке, бегая взглядом от рукописи к словарю, Вэриан с сожалением и даже некоторым раздражением убеждался в том, что ничего особо нового и полезного этот великий деятель прошлого не придумал. Коварная мысль бросить всё это и вернуться к книге Деманитуса, которую Вера подарила парню на день Рождения, скреблась в голове всё навязчивее, но служебный долг пока был сильнее личных желаний, поэтому Вэриан, стиснув зубы и игнорируя нарастающую головную боль, продолжал вчитываться в малознакомые буквы. Когда Вэриану удалось наконец сложить листы в верной последовательности, он не сдержал победного «ха!» и откинулся на спинке стула, отводя руки назад и соединяя лопатки, потягиваясь. Ему предстояло ещё подробно разобраться во всех этих записях, но часть работы была сделана, и это не могло не радовать. Куда-то в районе щиколотки ткнулось что-то мягкое, и юноша глянул вниз, чтобы столкнуться с большими тёмными глазами Радигера, смотрящего прямо на него. Вэриан слишком устал для того, чтобы сейчас наклоняться и брать в руки енота, который, скорее всего, тут же начнёт вырываться — никаких сил и желания на борьбу с животным у него точно не было. В конце концов, захочет — сам запрыгнет на колени, как это иногда бывало. Поэтому алхимик просто улыбнулся и, не поднимая взгляда, взял в руку нагретую кружку. — Ну что, Радигер, за нас! И за тихие ночные часы, когда можно работать, ни на что не отвлекаясь, — с этими воодушевляющими словами Вэриан опрокинул в себя остатки какао и, довольно зажмурившись, со стуком отставил пустую кружку. Он планировал поработать над рукописями ещё немного, закончить хотя бы несколько первых страниц, но его отвлёк подозрительный шорох, доносящийся с улицы. Недоумённо переглянувшись с енотом, Вэриан непроизвольно схватился за старинные исследования, будто это было самое ценное в его доме. — Кому это не спится так поздно? — нахмурился алхимик, приподнимаясь со стула и на всякий случай пряча бумаги в стоящий рядом шкаф. Юноша подошёл к окну, пытаясь выглядеть что-то в темноте, но в основном он видел отражение своей же комнаты — лампа всё ещё светила ярче скрытой наполовину луны. Шорох повторился, и на этот раз Вэриан был уверен, что звуки доносились откуда-то поблизости его дома. Возможно даже, кто-то стоял прямо за этим самым окном. Странное чувство тревоги охватило парня. Он никогда не думал, что к нему решат наведаться воры или бандиты, потому что красть у него было нечего, да и сам он был не такой уж большой шишкой. Врагов, у которых могли бы быть с ним какие-то личные счёты, у него, кажется, тоже не было, поэтому он понятия не имел, что сейчас думать и, самое главное, как действовать. Медленно отойдя от окна, Вэриан поставил лампу на стол и придвинул поближе лежащую там же сумку, как он называл её, «со всем необходимым». Там всегда находились какие-то его изобретения, которые могли бы помочь при самообороне. Также в ней был спрятан небольшой и невзрачный плотный мешочек с фиолетовой пылью, заставляющей мгновенно заснуть. Его парень переложил в карман на своей рубашке — оттуда его было проще и быстрее достать. Однако у этого вещества были слабые места. Например, его можно было эффективно использовать только против одного человека, и самому при этом постараться не дышать. Поэтому эту вещь Вэриан припрятал только на случай, если вдруг представится возможность ей воспользоваться. Парень хотел было подготовить свою любимую и не теряющую актуальность ловушку с липким желе, как оглушительный грохот и звон, разрезавшие тишину, заставил всё внутри него вздрогнуть и перекрутиться. Сердце забилось с такой силой, что, казалось, увеличилось в два раза и перестало помещаться в грудной клетке, норовясь вырваться. Дыхание перехватило. Всё произошло слишком быстро. Три фигуры, одна за другой, ворвались через разбитое окно. Вэриан не успел даже дёрнуться в сторону сумки, как его руки перехватили, а к горлу приставили холодное остриё кинжала. Парень хрипло выдохнул, распахнув рот и неровно глотая воздух, и почувствовал, как его сковала паника. Тысяча мыслей в один миг пронеслись перед глазами — от того, что вообще сейчас случилось и кто эти люди, до сожалений об отсутствии достаточных знаний в области физической драки. Ноги дрожали то ли от страха, то ли от злости, а широко раскрытые глаза начали наполняться слезами от ощущения собственной беспомощности и абсолютного непонимания происходящего. — Ни звука, понял? И только попробуй сопротивляться, — раздался звонкий шёпот возле самого уха, а давление лезвия на шею слегка усилилось, как бы демонстрируя, что произойдёт, ослушайся он. — Что вам надо? — тихо сквозь зубы процедил Вэриан, лихорадочно соображая, как отвлечь этих людей, чтобы вырваться из плотной хватки сильных пальцев на своих запястьях. — А я думал, обезвредить тебя будет куда сложнее. Как-никак, королевский алхимик. А тут, смори-ка, один Генри со всем справился, — откуда-то сбоку раздался голос второго мужчины, и Вэриану пришлось неестественно выкрутить голову, чтобы хоть как-то его разглядеть. — Но ты не переживай, мы тебя не убьём. Наверное. Просто одна дамочка слишком много о себе возомнила, вот нам и нужно её слегка… проучить. От этих слов по телу прошёл холодок. Дамочка? На ум приходило только одно. Они о Кассандре? Но при чём здесь она? Она как-то связана со всем этим? Что с ней? Её тоже схватили? Похитили? Вэриан сам не заметил, как паника за себя перешла в ещё большую панику за девушку. Он ненамеренно дёрнулся, будто это бы что-то изменило. — Не волнуйся, она в порядке… пока, — видимо, мысли слишком ясно отразились на лице юноши, и в голосе бандита слышалась усмешка. — А вот ты… Не успел он договорить, как держащий алхимика мужчина вдруг взвыл от боли, ослабляя хватку. Вэриан заметил мелькнувшую серую тень — Радигер. Воспользовавшись моментом, парень метнулся к столу и, хватая первый попавшийся лист, макнул перо в чернила. Если Кэсс придёт к нему, он обязан был её обезопасить. Кем бы ни были эти люди, они явно угрожали ей, и юноша должен был её предупредить. Он хотел написать всего несколько слов, уже размашисто вывел «беги», как кто-то с рёвом вновь заломил ему руки за спину и прижал широкой ладонью за затылок щекой к столу. Вэриан выловил в углу комнаты поскуливающую фигурку Радигера, у которого, кажется, шла кровь, и дёрнулся было к нему, но его со злостью приподняли за волосы и со всей силы впечатали головой обратно об столешницу. В ушах зазвенело, а внутри черепа разрасталась боль до тошноты. — Ты ещё дёргаешься! — раздражённое шипение было последним, что он услышал, прежде чем мир вокруг него почернел.***
Вэриан очнулся под напряжёнными взглядами двух пар глаз. Его всё ещё немного подташнивало, а перед глазами плыло. Единственное, что он сейчас понимал — это то, что он, определённо, сидел на полу спиной к стене, а его руки были связаны. В голове стремительно начали всплывать воспоминания, юноша по привычке принялся как можно обширнее анализировать происходящее, пока в мыслях не сложилась более-менее полная картина. Он, очевидно, был похищен кем-то и захвачен в плен. Судя по всему, эти люди были знакомыми Кассандры, возможно, из её так называемого четырёхлетнего путешествия. — Очнулся? — раздался низкий женский голос, и со стула напротив поднялась одна из похитителей. Она была довольно высокой, крепкой на вид, а пренебрежительное выражение лица и внушительный кинжал, который она непринуждённо покручивала в руке, сметали все мысли о её возможном добродушии. — Миленько. Я должна тебя кормить и всё такое, чтобы ты не подох раньше времени, понял? Вэриан молча смотрел на женщину, пытаясь прочитать что-то на её лице. Он точно знал, что должен был выбираться отсюда как можно скорее, но пока в этой комнате находились двое, и, к тому же, сидели они очень далеко, не было совершенно никакого шанса успешно воспользоваться всё ещё спрятанным в карман рубашки сонным порошком и сбежать. Так что сейчас юноша мог только попытаться разведать обстановку, чтобы понимать, с чем вообще имеет дело. Он перевёл взгляд на второго присутствующего в этой комнате похитителя. Тот сидел, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу, и, в свою очередь, с интересом смотрел на пленника. Несмотря на то, что он ничего не говорил, мужчина производил впечатление более влиятельного и серьёзного человека, нежели его напарница. Возможно, он даже был её командиром. Вэриан долго сверлил его взглядом, игнорируя стоящую ближе к нему женщину и её тяжёлые вздохи. — Кто вы и что вам от меня нужно? — хмуро спросил алхимик, почему-то начиная ощущать вместо ожидаемого страха странный интерес. Мужчина издал громкий смешок, запрокинув голову. — У меня чувство дежавю, — еле слышно проговорил он, и Вэриан, не имея ни малейшего представления, о чём он, решил закрыть на это глаза. — Сразу к делу, ха? Серьёзный подход. Лично от тебя, мальчик, мне не нужно ничего. Кстати говоря, как придворный алхимик ты мог бы оказать и более достойное сопротивление своим похитителям. Ну, там, знаешь, всякие алхимические штуки вроде веществ, заставляющих тело онеметь. Видал такие? Мужчина будто издевался, говорил, растягивая некоторые слоги, с явно различимой усмешкой. Вэриан вдруг узнал этот голос — именно этот человек говорил с ним, когда кто-то другой, повыше и посильнее, удерживал его за руки. Юноша захотел потрогать шею в том месте, к которому недавно прижимали лезвие, потому что был уверен — там остался след, но вместо мог только покрутить головой, убеждаясь, что никакого серьёзного ранения ему не оставили. Значит, конкретно от него не хотели ничего. Верно, всё дело было именно в Кассандре. Его захватили из-за связи с ней, скорее всего, так было удобнее шантажировать или угрожать ей. Но точно ли она сама была в порядке? Решив не ходить вокруг да около, Вэриан сразу спросил напрямую: — Что с Кассандрой? — Оо, да ты догадливый, придворный алхимик Короны, — по интонации, с которой была произнесена его должность, юноша понял — эти люди явно были неместные. Что иностранцам понадобилось здесь, тем более, от Кэсс? — Однако, насколько я помню, я уже говорил тебе — она в полном порядке. Просто у нас произошло с ней некоторое недопонимание, но теперь уж, надеюсь, всё наладится, и она наконец убедится в серьёзности наших намерений. — Ваших намерений? — тут же переспросил Вэриан, прищурившись. Мужчина цокнул языком. — Меньше знаешь — крепче спишь, юноша, — поднимаясь со стула, проговорил он. — Эдна, — он подал напарнице какой-то знак. Та подошла к нему, и вместе они покинули комнату. Вэриан стиснул зубы, осматриваясь по сторонам. Он находился в просторном сыром помещении, судя по всему, служащим подвалом. Из мебели здесь была пара стульев и большой, выглядящий неподъёмным, пыльный шкаф. Ничего, за что мог бы зацепиться взгляд. Но Вэриан в любом случае должен был быть осторожен. Он вообще никак не мог уложить у себя в голове тот факт, что не больше часа назад мирно сидел за столом у себя дома, перебирая листы рукописи и желая наконец покончить с этим, но имея слишком трудолюбивую натуру, чтобы отвлекаться. Теперь же он был захвачен в плен какими-то чужеземцами, которые мало того, что ничего не объясняли, так ещё, похоже, имели какие-то дела с Кассандрой. Вскоре в комнату вернулась Эдна, держа в руке стакан воды. — Еда будет позже, а пока постарайся не умереть от жажды, — выплюнула она, подходя к юноше и слегка наклоняясь, чтобы вложить стакан в его руки. Запястья были плотно связаны, но ладони не соприкасались, так что пить самостоятельно не составило бы труда. Вэриан обхватил металлический стакан, тут же поднося ко рту и делая несколько осторожных глотков. Он не разрывал зрительного контакта с наблюдавшей за ним женщиной, пытаясь прикинуть, разумно ли будет сейчас её обезвредить с помощью порошка. В конце концов он пришёл к выводу, что, даже если она и уснёт, и он рванёт наверх, на волю, там его наверняка будут поджидать другие члены этой банды. Вэриан внезапно понял, что он не располагает точными знаниями об их количестве. Он знал только про троих, но не было никаких гарантий, что где-то не прятались другие. От этих мыслей юноше стало не по себе, если его состояние до этого вообще можно было назвать спокойным. Его не снедал страх, он не дрожал от каждого звука и не паниковал — нет, вообще. Однако он, как любой нормальный человек, чувствовал опасность, и поэтому любыми средствами должен был выяснить её масштабы. Но все молчали. Никто не собирался разговаривать с ним, хотя он надеялся, что разговорить этих людей будет несложно. Можно даже сказать, что все старались по минимуму с ним контактировать, будто всё ещё видели в нём как в придворном алхимике, а не просто каком-то пареньке с улицы, угрозу для себя. Надо признать, что сознавать это было довольно лестно, и самолюбие Вэриана тешилось от мысли, что парня воспринимают всерьёз незнакомые сильные воины. Однако то, что это мешало ему добиться своей цели и разузнать побольше информации, было, несомненно, значительным минусом. А ещё ему не удалось сбежать так легко и быстро, как он планировал изначально. У комнаты, где его держали, ежечасно кто-то дежурил, периодически заходя внутрь либо чтобы принести какой-нибудь кусок еды, либо — просто проверить, как поживает пленник. Со временем Вэриана начало бесить то, что эти люди даже не собирались делать чего-то, что могло бы помочь его плану осуществиться. Конечно, они и не должны были, но не могли же они так быстро разгадать все намерения алхимика? Нет, конечно, иначе бы сразу отобрали у него мешочек с усыпляющим порошком. Но тот факт, что похитители были определённо умны, был неоспорим, и юноша, изначально их недооценивший, теперь действительно начал переживать за свою дальнейшую судьбу. Он внезапно пожалел, что взял работу на несколько дней на дом, потому что иначе о его пропаже уже прознали бы во дворце и наверняка обеспокоились бы этим фактом. А пока его вряд ли кто-либо искал. Тем более, времени прошло не так много по меркам обычного человека, от силы день или полтора. Но для Вэриана, сидящего на одном месте и изредка поднимающегося, чтобы размять ноги и походить по унылому подвалу, в сотый раз осматривая стены на предмет каких-нибудь потайных дверей и ходов, они длились вечность. А потом в его комнату вдруг зашёл четвёртый, не виденный им прежде человек. Но, не успев поразмыслить над этим фактом, Вэриан с резко обрушившимся на него удивлением понял, что знает этого человека. Внешне он не выказал никаких изменений в лице, лишь склонив голову набок и внимательнее всматриваясь в вошедшего, но внутри него всё возбуждённо забурлило, а шестерёнки в мозгу закрутились с бешеной скоростью. Перед ним сидел старик-держатель лавки «Золотой дракон». То же вечно выражающее недовольство и усталость морщинистое лицо, тот же острый орлиный нос и высокий лоб, тот же неизменный серый берет, закрывающий лысину. Это точно был он. Вслед за удивлением пришло воодушевление, охватившее Вэриана и заставившее его расплыться в торжествующей улыбке. Этот старик явно не был натренированным воином, скорее всего, просто нанятым теми ребятами союзником, чтобы иметь надёжное прикрытие в виде антикварной лавки. О да, Вэриан почти не сомневался, что в эту самую минуту находится в подвале этой самой лавки. В голове вдруг всплыло неожиданное воспоминание о том, как на их первой прогулке с Кассандрой девушка в ступоре замерла напротив «Золотого дракона». Неужели уже тогда она знала? Или что-то на витрине привлекло её внимание? Что-то из её общего прошлого с этими бандитами? Вэриан крепко зажмурился на секунду, прогоняя непрошенные мысли. Потом он всё обязательно выяснит, причём лично от Кэсс. Он был на все сто процентов уверен в ней всё это время, когда буквально вся столица скалила на неё зубы, и он не позволит себе сейчас начать в ней сомневаться. Нет смысла ничего надумывать. Он должен знать наверняка, и только после этого анализировать, опираясь на точные факты, а не на навязанные скопившимися вопросами и переполняющими эмоциями фантазии. — Хей, старик, — Вэриан склонил голову к плечу и, упершись локтями в колени, положил щёку на ладони связанных рук, — как тебя зовут хоть? Продавец магазина угрюмо посмотрел на него, и алхимик сразу же узнал этот взгляд — злобный, ядовитый. Он уже видел его однажды, когда из любопытства заходил в только что открывшийся антикварный магазин. Так он смотрел на всех своих покупателей. — Так я тебе и сказал, — пробурчал он. У него был хриплый, скрипучий голос, который выдавал его обычную молчаливость. Вэриан хмыкнул и поднял голову, задирая подбородок, но не отводя взгляда от собеседника. Юноша знал несколько способов разговорить человека, и один из них был связан с тем, чтобы вызвать какие-то сильные эмоции, проще — негативные. То есть, ему нужно было выбесить старика, потому что подлизаться к нему не получится, а просто так он ему разбалтывать точно ничего не планировал. — Но мне скучно! — неожиданно громко воскликнул алхимик, вытягивая связанные руки перед собой, словно демонстрируя, что в таком положении он не способен ни на какое интересное занятие. Старик вздрогнул и поморщился. — Эдна хотя бы что-то говорила, — не унимался парень. — Почему вместо неё вообще пришли вы? — Так, замолкни, пацан! — не выдержал наконец держатель магазина, даже подскочив со стула. — Скучно ему. Никто и не собирался тебя развлекать! Я бы с огромной радостью поменялся с Эдной, но она ускакала вместе с Алексом и Генри, оставив тебя на меня, — зло прошипел он. Глаза Вэриана возбуждённо блеснули — неужели ему так быстро удалось вызнать что-то полезное? Значит, если этой троицы сейчас нет, а за ним присматривает этот старик, в магазине их изначально было всего четверо. И сейчас здесь только он и продавец. Шанс прямо-таки просился, чтобы им воспользовались. — Хмм, — деланно обиделся Вэриан, взмахом головы откидывая с лица надоедливую чёлку. — И что им потребовалось в Короне? Неужели здесь настолько вкусные кексы, что ради них приезжают даже из других стран? — он усмехнулся, но, к его досаде, вышло как-то неуклюже и неправдоподобно. — Только дурак будет спрашивать у врага его планы и надеяться на честный ответ, — здраво заметил продавец, и Вэриан скривился, признавая его правоту. «Ну, попробовать всё же стоило», — подумал он, продолжая сверлить собеседника взглядом. Юноша вдруг резко согнулся и зашёлся в приступе кошмарного кашля. Старик вздрогнул и отошёл к двери, опасливо косясь на корчущегося пленника. Когда кашель не прекращался уже ненормально долго, он всё же осторожно выговорил: — Ты чего это? Помереть тут вздумал? Яду какого выпил? Ты, слышь, не смей, меня Алекс убьёт, если я потеряю такого ценного заложника, — его скрипучий голос начал заметно подрагивать, когда он только упомянул Алекса. Вэриан рывком разогнулся, глотая ртом воздух, и выпалил, прежде чем вновь согнулся в режущем слух кашле: — Воды! Услышав просьбу, старик пулей ретировался, а затем невероятно шустро вернулся, держа в сухой трясущейся руке стакан со спасительной водой. Его лицо всё больше сморщивалось по мере того, как он приближался к пленнику, но всё же жизнь юноши была сейчас важнее какой-то брезгливости. Продавец выставил воду прямо перед затылком алхимика, надеясь, что у того хватит сил поднять голову и принять стакан. Вэриан выпрямился с сипящим вдохом, кашель в один момент прекратился, и юноша выбросил вверх руки. Старик не понял, что произошло, но перед его глазами вдруг поплыло, и последним, что он увидел было неприлично самодовольное лицо алхимика. Как только враг повалился на пол, а стакан, который он до этого держал в руках, со звоном упал следом, Вэриан отскочил в сторону, отходя как можно дальше, и только тогда смог нормально вдохнуть. До этого он в последний миг задержал дыхание, прежде чем пустить старику в лицо фиолетовый сонный порошок. Идея с фальшивым приступом пришла ему сразу же, как он понял, что больше ничего полезного разузнать не удастся, и остаётся только использовать наконец припасённое как раз для такого удачного шанса вещество. Минуту спустя, когда рядом с уснувшим стариком уже можно было безопасно дышать, Вэриан подошёл к нему и, опустившись на корточки, принялся искать ключ — все входящие в эту комнату всегда запирали дверь изнутри. Но сначала парень наткнулся на другую полезную вещь — тяжёлый металлический нож. К счастью, он оказался достаточно острым, чтобы разрезать верёвки на запястьях. Ключ тоже вскоре нашёлся, и, сжав его в кулаке, Вэриан на всякий случай прихватил и нож. Он очень надеялся, что он ему не пригодится, потому что в своих умениях орудовать им он сильно сомневался, а наносить много бессмысленных ран не хотелось: во-первых, алхимика в принципе не прельщала мысль остервенело бить человека ножом, а во-вторых, это могло вызвать много криков и мало пользы. А совсем убивать Вэриан уж точно не собирался, его даже передёргивало от того, что сейчас необходимо было думать об этом. Он никогда не был неженкой, он ещё в четырнадцать лет напрямую или косвенно причинил боль и увечья многим людям, но в том числе и из-за этого он с возрастом старался по возможности избегать насилия. Его тошнило от своего прошлого, и он никогда, никогда не хотел бы к нему возвращаться. На лестнице вдруг раздались шаркающие шаги, и, распахнув глаза, Вэриан метнулся двери, чтобы спрятаться за ней и застать противника врасплох. Ключ он спрятал в карман, а освободившуюся ладонь распрямил и напряг. Он несколько раз слышал об одном приёме, и даже один раз наблюдал его, и сейчас он надеялся, что у него получится его применить. — Стариик, я иду тебя заменять, — протянул голос, послышался скрежет поворачивающегося в замке ключа, и дверь приоткрылась. В комнату вошёл Генри, и, прежде чем он успел что-либо сообразить, Вэриан захлопнул дверь изнутри — выскочить наружу он бы попросту не успел — и занёс руку, чтобы ударить мужчину по шее. Однако воин, ещё не отошедший от шока и действующий чисто инстинктивно, быстро выхватил у него нож и ударил лезвием чуть ниже плеча. Юноша до скрипа стиснул зубы, чтобы не привлекать внимание громкими звуками, и громко зашипел, чуть покачнувшись от пронзившей его боли и секундному помутнению в голове. Вывернувшись, он занёс вторую ладонь и с силой ударил ребром ладони по боковой стороне шеи мужчины, чуть ниже уха. По телу Генри будто прошло судорога, и он с глухим стуком повалился на пол. Вэриан пытался восстановить дыхание, широко распахнутыми глазами уставившись на распластавшегося перед ним похитителя. Парень посмотрел на свою всё ещё напряжённую руку, которой только что удалось обезвредить воина, и решил, что эффект неожиданности явно сыграл важную роль. Если бы Генри был готов к поединку, вряд ли бы юноше удалось отделаться малой кровью. Ох. Боль в плече с новой силой дала о себе знать, и, зажав рану рукой, Вэриан прислонился к стене, вжимаясь в неё затылком и сдавленно шипя. Он старался делать глубокие вдохи носом и медленные выдохи ртом, чтобы хоть как-то отвлечься и избавиться от чёрных звёздочек, опасно мелькающих перед глазами. Опустившись на колено перед Генри, алхимик нащупал под ним отобранный у старика нож и торопливо срезал рукав его рубашки. Схватив его одной рукой, он прижал один конец к кровоточащей ране. Она была не такой глубокой, чтобы умереть на месте от потери крови, но достаточной для того, чтобы кровь не останавливалась вот уже которую минуту. Перехватив кусок отрезанной ткани зубами, Вэриан как можно плотнее обмотал им плечо и кое-как закрепил. Сейчас главным было добраться до дома в Старой Короне, а это было не так уж и далеко, так что такая плохенькая перевязка годилась на первое время. Не будучи уверенным, вернулся ли в магазин кто-то ещё, помимо Генри, Вэриан стянул со спящего старика его серый потасканный плащ и, закутавшись в него, опустил капюшон пониже и покинул комнату. Сразу после двери шла лестница — все догадки оказались верны, алхимика держали в подвальном помещении. Торопливо поднявшись, он попал в куда более светлое и просторное место — лестница из подвала вела прямо в магазин. Чувствуя непрекращающуюся дрожь в ногах, Вэриан, едва удерживаясь от того, чтобы сорваться на бег раньше времени, дошёл до входной двери, толкнул её и очутился на тёмной, освещаемой одной только луной главной улице столицы. Не веря своим глазам, выхватывающим столь знакомые дома и вывески после пары дней в заточении с совершенно непонятными людьми в старой серой комнате, юноша, подгоняемый тревогой и бешено стучащим сердцем, ринулся в сторону Старой Короны, в сторону дома, постепенно переходя на бег.***
Ночь была тёмной, и, чтобы разглядеть табличку на двери антикварного магазина, нужно было очень хорошо вглядеться. Надпись была мелкой и корявой — видно, никто особо не заботился о потенциальных покупателях. Кассандра прищурилась, вглядываясь в выведенные чернилом буквы: Сегодня выходной — гласило немногословное заявление. «Выходной, значит», — Кэсс криво оскалилась, доставая меч и одним резким движением разрубая хлипкий замок. — «Что ж, отдых закончен». Она толкнула дверь и шагнула за порог. В магазине было светлее, чем на улице, но ненамного. Свет от одной-единственной лампы был слишком слабым и подрагивающим, чтобы здесь можно было много чего разглядеть. Длинные витрины по стенам и одна в центре привлекали внимание поблескиванием выложенных на них товаров. Кассандра на пару мгновений замерла, привыкая к атмосфере старинных вещей и полумрака. Ей вспомнилась одна деталь, которая изначально привлекла её внимание к этому магазину, и, не удержавшись, девушка подошла к одной из витрин около окна. Меч с удивительно красивой рукоятью всё так же лежал здесь, никем не тронутый. «А.К.» Альфред Круз. Ригорийцы наверняка обчистили весь его магазин. И как только хватило наглости привезти одну из его работ сюда, зная, что тут будет Кассандра, которая непременно его узнает. Или не зная? Это было случайностью? Если так, то это было роковой случайностью, которая не просто разогрела, но и подожгла разгорающуюся в груди Кэсс злость. Сильные эмоции всегда делали её сильнее. Девушка подошла к прилавку и, нарочито громко опустив на неё руки, что есть мочи закричала: — Алекс! — имя, вырвавшееся с её губ, больше походило на рык. Кассандра достала из ножен меч и вытянула его перед собой, сразу готовясь, в случае чего, атаковать. — Я знаю, что вы здесь. Вам не бежать, и вы сейчас же… Из-за ширмы, скрывающей внутреннюю часть магазина от места для посетителей, показалась испуганная Эдна. Она держала в руке нож, но Кассандра оказалась быстрее, выбивая у ригорийки оружие и наставляя на неё своё. Кэсс не могла не удивиться странному чувству удовлетворения, растёкшемуся по телу при виде такого ужаса в глазах этой женщины. — Быстро веди меня к Вэриану. Я ведь правильно понимаю, что мужчины оставили тебя одну? Бедняжка, — Кассандра вздохнула с деланным сочувствием и покачала головой. — Ты… Ты никогда… Ты не знаешь, что тебя ждёт… — Эдна тщетно пыталась сложить разрозненные слова в осмысленные фразы, путаясь в одолевающих её гневе и страхе. — Быстро, — холодно повторила Кэсс, чуть подаваясь вперёд и утыкая остриё меча в скрытую за кожаной накидкой грудь женщины. Та нервно дёрнула головой и указала подбородком куда-то в сторону. Проследив за её взглядом, Кассандра увидела неприметную поначалу дверь, почти сливающуюся со стеной. — Он там? — на всякий случай уточнила она, на что получила сдержанный кивок. Её напрягало относительное спокойствие обычно шумной и едкой Эдны, но это не шло ни в какое сравнение с желанием освободить алхимика и отомстить бандитам. Кассандре очень хотелось убить женщину прямо здесь, но она всё ещё могла быть ценна как заложница — кто знает, что и кто был за этой дверью. Подталкивая Эдну клинком в спину вперёд себя, Кассандра постепенно подошла к двери. За ней оказалась ведущая вниз лестница, а далее — ещё один вход в какую-то комнату. Девушка притормозила перед ним. Только убедившись, что ригорийка не убежит, Кэсс распахнула эту дверь, проходя в сырой серый подвал почти без какой-либо мебели. А затем раздался визг Эдны, от которого Кассандру пробрало до костей. Она опустила взгляд на два тела, лежащих на полу, и её руки резко похолодели. Около самой двери лежал лицом вниз Генри, судя по всему, без сознания. Чуть поодаль, раскинув руки в стороны, в странной позе находился незнакомый Кассандре старик — как она могла предположить, собственно продавец этого магазина. Вэриана нигде не было. — Что здесь произошло? Где… — Кэсс запнулась, встретившись с остекленевшим от ужаса взглядом Эдны. В нём не было того страха, что появился при внезапном визите Кассадры. Это был настоящий животный ужас, женщина открывала и закрывала рот, не в силах больше ничего сказать. — Он… он убил… сбежал… Алекс меня убьёт… — заговорила наконец она, оседая на пол рядом с телом Генри. Эдна несильно потрясла его за плечи, но это движение было совершено как-то автоматически, женщина почти не осознавала своих действий. Кассандра так и застыла в проходе, пытаясь собрать из кусочков пазла целую картинку. В этой комнате был Вариан. Он сбежал? Одолев двух стражников? Ладно, один из них был стариком, но Генри — опытный воин, так как же… С пола раздался невнятный стон и, следом за ним — радостный вскрик Эдны. — Ты жив! Что случилось? Как вы могли упустить? Генри пошевелился и привстал с пола. Кассандра всё это время изумлённо наблюдала за разворачивающейся картиной, пока вдруг не поняла — она в меньшинстве. Вэриан сбежал. Находиться здесь больше не имело смысла, как и пытаться сражаться сразу с двумя ригорийцами из отряда Мёллендорфа. Пока второй ещё не окончательно пришёл в себя, был шанс бежать. Кэсс дала себе мысленную оплеуху, приводя в чувства, и, захлопнув за собой дверь комнаты, понеслась вверх по лестнице. Стук сердца отдавался по всему телу, а в голове кружилось столько мыслей, что от нервов и перенапряжения к горлу начала подкатывать тошнота. Кассандра вылетела из лавки, несясь по уже протоптанной ею сегодня дороге к дому в Старой Короне. Если Вэриан не дурак, он не стал туда возвращаться, и теперь находится где-то в безопасности, при условии, что его не поймал повторно Алекс. Но юноша не настолько глуп, чтобы попасться к одним и тем же людям дважды. Один раз им удалось его подловить, но сейчас, безусловно, он сможет себя защитить. Он же смог сбежать. Смог сбежать. Кэсс нравилось повторять это про себя, чувствуя уже не только облегчение, но даже какую-то необъяснимую гордость и даже немного стыд. Мальчишка, за которого она так беспокоилась, которому ринулась на помощь, не обдумав достаточно план, сам спасся, да ещё и вырубил двоих своих охранников. Старика он, скорее всего, усыпил чем-то из своего арсенала изобретений, а вот Генри… Громила точно был ударен. Вэриан смог?.. И где только научился, интересно. Кассандра неслась с такой скоростью, что почти не чувствовала, как ноги касаются земли. Вдыхаемый воздух жёг горло и лёгкие, глаза до боли высушивал ветер, и взгляд от этого был немного мутным. Что будет, если его не будет дома? Конечно, это хороший знак, наверное, но что делать ей? Искать его? Положиться на него, а самой пойти сразу к капитану гвардии? Да, к Юджину, обязательно нужно к нему, уже нечего скрывать, ригорийцы знают, что она в курсе про магазин, и Короне необходимо как можно раньше готовиться к бою. В любой момент. В любой момент всё может измениться, и эта тихая мирная ночь над королевством рассеется, а люди начнут взволнованно бегать, кричать, хвататься за оружие, спасаться... Разумно ли было идти к Юджину прямо сейчас, посреди ночи? Или стоило подождать утра? У них с Рапунцель родился наследник, тревожить его сейчас могло быть не очень разумным решением. Кассандра потрясла головой. Она решит это сразу, как убедится в безопасности Вэриана. Или хотя бы увидит, что его нет дома, и понадеется на его силы. Она вбежала на знакомый порог, потянулась к ручке, но в нескольких сантиметрах от неё её рука дёрнулась и остановилась. На ручке виднелись тёмные следы — высохшая кровь. И ее точно не было здесь час назад. Это значит… Кассандра дёрнула дверь на себя — она сразу поддалась — и, захлопнув её уже изнутри, с замирающим сердцем прошла в дом. Где-то горел свет, попадая на пол гостиной, где, у кресла, валялся скомканный грязно-серый плащ, с одной стороны испачканный в крови. Девушка неровно втянула носом воздух, задерживая дыхание и опасливо поглядывая на дверь в кухню. Дыхание непроизвольно участилось, а руки вспотели под перчатками. — Да что ж!.. — послышалось с кухни, после чего что-то со стуком упало. Звук послужил сильнейшим толчком для Кэсс — она, не окончательно всё обдумав, сорвалась с места. До нужной ей комнаты было всего несколько шагов, но она умудрилась чуть ли не запутаться в собственных ногах, добираясь до туда. Вэриан стоял спиной, пытаясь одной рукой перевязать противоположное плечо. Когда он чуть склонял голову, чтобы зубами перехватить бинт, становилась видна часть его лица — по лбу от усталости и необходимости прикладывать усилия стекал пот, глаза были прищурены, а брови — сдвинуты. Он пытался сдерживать болезненные вздохи, но на его искривлённом лице отчётливо читалось то, насколько ему было неприятно. Через ткань уже проступала кровь, но её было немного — не смертельно. Чуть поодаль парня сидел енот — его лапа уже была перевязана. «Идиот, позаботился бы сначала о себе», — вспыхнуло в голове Кассандры, и девушка уже подалась вперёд, намереваясь сделать шаг, как Вэриан, почувствовав чужое присутствие, резко обернулся. Она встретилась с ним взглядом, и по всему телу прошла мелкая судорога, отдаваясь мелким покалыванием и сковывая мышцы. — Вэриан, — вырвалось у неё с сиплым выдохом. Ей казалось, что сердце стало тяжелее, и от того сильнее, почти больно билось в груди. Глядя на серое и будто даже похудевшее за пару дней лицо парня, на его недоперевязанную руку, на потрёпанную и грязную одежду ей хотелось крепко прижать его к себе, защитить и никогда не отпускать. Но она не могла двинуться с места, стоя с приоткрытым ртом и тяжело дыша. Его губы тронула слабая улыбка. Чувства, разрывающие её грудь и подавляемые разумом, постепенно начали скручиваться в комок ярости то ли к самой себе, то ли к ригорийцам, но вылиться могли только на Вэриана. — Как ты… почему… — забормотала Кассандра, а затем, не дав ответить, резко спросила: — Ты почему здесь? Ты зачем вернулся? Здесь опасно, неужели ты не понимаешь? Несколько опешив, Вэриан поднёс здоровую руку к задней стороне шеи, неловко сжимаясь под грозным взглядом девушки. — Ты всё знаешь? Только не волнуйся, я… — Ты издеваешься? — вдруг закричала Кэсс. — Не волнуйся? Почему ты здесь? — она выделила последнее слово и сделала небольшую паузу, переводя дыхание, прежде чем продолжить на повышенных тонах. Она кричала так громко, чтобы заглушить встревоженный стук сердца, чтобы вытеснить из головы непрошенные мысли. — Я только что с лёгкостью вошла сюда, а если бы это была не я? Почему ты не бежал, почему ты так спокоен, чёрт возьми, неужели ты не понимаешь, тебя чуть не убили, ты… — голос вдруг сорвался, и Кассандра, чувствуя, как горло сжимает от подступающих слёз, опустила взгляд в пол. Она стискивала одной рукой пальцы другой и почти не дышала, боясь услышать собственный всхлип. Она начинала злиться, когда ей делали больно. Она начинала кричать, когда волновалась за кого-то. Она начинала винить всех вокруг, когда осознавала, насколько виновата сама. Она всегда перерабатывала внутри себя все самые сильные чувства в гнев. Она дёрнулась от прикосновения к плечу, резко вскидывая голову. За собственными мыслями она и не заметила, как Вэриан подошёл к ней. Сейчас ей казалось, что она смотрела на него затравленно, снизу вверх, чувствуя разъедающую изнутри вину и, совсем немного, где-то в глубине — скребущиеся радость и облегчение. — Кэсси, — Вэриан посильнее сжал руку на её плече, а Кассандре показалось, что он сдавил её сердце. Губы сами собой искривились, а щёки обожгли слёзы. — Прости, — прошептала она, не смея двигаться и как-то отвечать на его прикосновение. Всё её тело было предельно напряжено, извинялась она вовсе не за то, что только что накричала. — Прости, прости, прости, — только и могла сипеть она, сама не замечая, как оказалась притянута к юноше, а её лицо уткнулось в его острое плечо. Не зная, куда девать руки, она конвульсивно обхватила ими Вэриана за спину с двух сторон, сжимая пальцы на его плечах. Она чувствовала на своей спине мягкое прикосновение руки алхимика, но это не успокаивало. Её только ещё больше трясло, будто от холода, пальцы и вправду коченели, а от лопаток до поясницы пробегались мурашки. Кассандра плотно зажмурилась, сама не зная, зачем. Её желудок крутило от тошноты, горло жгли слёзы, она почти не дышала. Но почему-то ей хотелось подольше сохранить эти мгновения. То, с какой силой она вцепилась в плечи юноши, доказывало ей, что он здесь, он в порядке, и она может его касаться. Она не хотела отпускать. Чувствуя напряжение девушки, Вэриан, сглотнув, провёл рукой вверх по её спине, прижимая чуть крепче. Он не знал, как ему быть и что делать, и это нагоняло пугающую панику. Та, которую он так долго пытался добиться, сейчас дрожала в его объятиях, и он боялся сделать что-то не так, будто от любого неверного действия она рассыплется, как хрупкая стеклянная фигурка. Вэриан знал, что слова сейчас были бессмысленны — Кэсс должна была выплакаться, она должна была сама собраться. Всё, что он мог — это придерживать её за спину. Кассандра ощущала эту поддержку слишком хорошо. Ей так долго казалось, что она недостойна этого, что теперь, получив столько тепла, она хотела сполна впитать его. Мягкая ладонь на лопатках побуждала расслабиться, и Кэсс медленно и глубоко дышала, постепенно ослабляя хватку своих пальцев. В конце концов она плавно сползла руками с его плеч ниже, обхватывая Вэриана чуть выше локтя и нехотя отстраняясь. Она всё ещё не могла поднять взгляд, поэтому смотрела в пол. — Кэсси, — выдохнул алхимик, следуя примеру девушки и переводя руки на её локти. Они очень легко держались друг за друга, но в то же время ощущали это как очень близкую связь, самую сильную поддержку. — Расскажи. Я должен услышать всё. Кассандра знала. Она должна была рассказать, уже просто не имела права ничего скрывать. Она подвергла всех такой опасности, о которой никто даже и не подозревал, и теперь пора исправлять всё, что натворила. Усилив хватку на руках Вэриана, Кассандра наконец подняла голову и уставилась прямо ему в глаза. — Мне надо к капитану гвардии, — проговорила она, вложив в голос как можно больше твёрдости и уверенности. Юноша почему-то с сомнением нахмурился. — Ты уверена, что ты готова к этому прямо сейчас? Кэсс непонимающе вздёрнула брови и качнула головой, как вдруг почувствовала всю ту усталость, в один миг накатившую на неё. Она не спала две ночи, да и в другие почти не смыкала глаз. В последние часы она только и делала, что бегала и металась туда-сюда, и только сейчас, полностью расслабившись, поняла, как же обессилела. Её колени предательски дрогнули. — Так не пойдёт, — покачал головой Вэриан и неожиданно крепко подхватил девушку за талию. Она не успела сообразить, как оказалась сидящей в кресле, и ей это ужасно не понравилось. — Стой, ты что делаешь? — она порвалась встать, но её удержали надавливанием на плечи. Кассандра с вызовом уставилась в голубые глаза, смотрящие на неё сверху, на поджатые губы и нахмуренные брови. Её вдруг пробила дрожь от странного чувства, молнией поразившего грудь, и сейчас это казалось самым странным, что случалось с ней за этот вечер. На неё смотрел мужчина, уверенный в своих действиях и выражающий искреннее беспокойство. — Кассандра, нет смысла сейчас куда-то порываться. Я не думаю, что ригорийцы в ближайшее время решат вернуться сюда. Ну, а если решат… в этот раз я буду готов. Мы будем готовы. Но тебе нужно выдохнуть. Хотя бы тридцать минут. Просто выдохнуть. А потом вместе пойдём к Юджину. Если мы побежим сейчас, это может сделать только хуже. Пожалуйста, — последнее слово прозвучало тише всего остального, сказанного не терпящим возражения тоном. В нём уже на самом деле слышалась просьба. Кассандра почти не дышала, замерев с приоткрытым ртом и искренне не зная, что сказать. — Совсем недолго, — наконец выговорила она, кусая губы и силой убирая руки юноши со своих плеч, как какой-то подросток. Вэриан облегчённо выдохнул и, кажется, усмехнулся. Или это был замаскированный истерический всхлип — в такой ситуации границы между этим уже были не такими уж чёткими. — Тогда так, — Вэриан ринулся в сторону кухни, но не успела Кассандра что-либо спросить, как он уже вернулся со стулом в руках, торжественно поставил его напротив кресла и сел на него, глядя на девушку. — Я бы сделал какао, но, боюсь, мы не можем так терять время. Кэсс усмехнулась про себя, мысленно согласившись. Но почему-то сейчас ей было невероятно тепло и без какао. Что-то согревало её изнутри. Возможно, это было долгожданное спокойствие и расслабление, благотворно влияющее не только за эмоциональное, но и на физическое состояние. — Итак, меня пытались похитить иностранцы, желающие заполучить власть над Короной, — сразу перешёл к делу Вэриан, говоря при этом таким будничным тоном, словно для него это было обычным делом. Кассандра сжалась от резкой смены темы. — И они знают тебя. Значит, это твои знакомые по путешествию, правильно? — и, не дожидаясь ответа: — Введёшь меня в курс дела? Кассандра хмыкнула, стараясь скрыть подкативший стыд. Она и забыла, какой этот мальчишка сообразительный. Но он был прав, и она это знала. Кэсс уже решила больше ничего не скрывать и всё объяснить, дело оставалось за малым — собраться с мыслями и выбить с ноги последнюю дверь, за которой она запечатала своё прошлое, чтобы никогда, никогда больше к нему не возвращаться. Первую такую преграду разрушил своим появлением Алекс. Он сделал это грубо, внезапно, и тем самым будто лишил девушку какой-то внутренней защиты. Вторая вдребезги разбилась, когда они посмели похитить Вэриана, впутать человека, никак не относящегося к их делам, человека из совершенно другого для Кассандры мира. Ну, а теперь она должна была собственноручно убрать последнюю, ту, что она так старательно и ревностно охраняла всё это время. В одночасье вывалить всё, что гложило её до сих пор, на другого человека. Кассандра несколько долгих секунд смотрела в глаза парня напротив неё, подсознательно пытаясь найти в них что-то, что остановит её. Возможно, какую-то неготовность услышать обо всех тяжёлых событиях, в которые по своей же воле оказалась втянута Кэсс. Но в них не было ничего подобного. Только сосредоточенное внимание вперемешку с немой поддержкой. Он уже не юный наивный мальчишка. Это давно не так. Он пережил многое ещё тогда, в свои четырнадцать, но сейчас он ещё и серьёзно повзрослел, и мыслит чуть ли не более здраво, чем сама Кассандра. Кэсс опустила взгляд на свои руки в кожаных перчатках, и даже удивилась, увидев, что всё это время плотно сжимала кулаки. Принуждённо расслабив их, она соединила раскрытые ладони вместе, всё ещё держа их на коленях, и вновь посмотрела на Вэриана, стараясь успокоить своё участившееся дыхание. Он молча и понимающе ждал. Кассандра выдохнула. — Я расскажу.