На грани

      Вера плотно прикрыла за собой дверь прачечной и тяжело опустилась в кресло. От уставших ног тут же начала отливать кровь, и фрейлина, облокотившись о спинку, блаженно прикрыла глаза. Почти полные сутки ей приходилось крутиться вокруг ослабшей принцессы, помогать остальным слугам по замку и с новорождённым принцем. Но когда Рапунцель обессиленно улыбалась, а по её щекам текли слёзы из опухших глаз, Вере приходилось держать себя в руках, раздавать указания младшим фрейлинам и выносить крики вышестоящих людей, которые вырывались, безусловно, не со зла, а от долгого нервного напряжения и множества дел, которые нужно было переделать за короткий срок.       Вера стащила с себя платок и усталым движением зарылась пальцами одной руки в волосы, распуская их по плечам. Ей дали тридцать минут на отдых, и она собиралась воспользоваться ими сполна, прежде чем ей опять придётся бегать по коридорам замка по разным поручениям. И уход за Рапунцель был лучшим из всего, потому что принцесса никогда не была привередлива и не срывалась на слугах. Да, сейчас она не могла быть привычно энергичной, но вокруг неё всё равно царила тёплая и позитивная аура, несмотря на усталость и замученный вид. Иногда она казалась такой маленькой и беззащитной, что Вера начинала чувствовать себя старше и ответственнее, а её сердце сжималось от того, насколько юная и хрупкая девушка нуждалась в её заботе. Дети? Королевство? Та принцесса, что лежала перед ней, не могла выдержать столь тяжёлый груз. Не сейчас, не в таком состоянии.       Дверь внезапно громко распахнулась, и в комнату влетела Сьюзен — ещё одна фрейлина, общительная маленькая девчушка шестнадцати лет. Вера неохотно перевела на неё взгляд, но тут же встрепенулась, заметив, насколько обеспокоенно выглядела её знакомая. Она нервно мяла губы, перебирала складки платья и старательно отводила взгляд. Вера приподнялась со стула, чуя неладное, и осторожно протянула руки. — Сью… — Вера! — выпалила девушка, перебивая. — Вера, прости меня. Я не хотела им говорить, но ты же не виновата, правда? Ты не виновата, а значит, с тобой ничего не сделают. Ты им только быстро скажи, но я не… Я просто…       Вера непонимающе замотала головой и приложила пальцы к вискам, пытаясь собрать вываленные на неё невнятные фразы во что-то осмысленное. Она извинялась? За что? И почему говорила что-то про вину?       Но не успела фрейлина ничего уточнить, как в прачечную вошёл Пит, сжимая свою алебарду и хмуро оглядывая присутствующих девушек. — Вера, пойдёшь со мной. С тобой хочет поговорить капитан, — выдавил гвардеец, делая неопределённый жест рукой и разворачиваясь на выход. Сьюзен судорожно вздохнула и зажала рот рукой, продолжая что-то испуганно бормотать. Вера почувствовала колючую настороженность, собирающуюся где-то в груди и заставляющую сердце биться чаще. Девушка пару секунд недоумённо смотрела Питу в спину, после чего поспешила за ним, лишь раз оглянувшись на пялящуюся в её сторону страшными глазами Сью. — Пит! — подбирая складки длинного платья одной рукой, а второй пытаясь кое-как нацепить на себя головной убор, Вера пыталась поспевать за идущим широкими шагами мужчиной. Тот обернулся на зов и тут же сбавил ход, бросая в её сторону виноватый взгляд. Стук шагов тяжёлых сапог гвардейца и каблучков туфель фрейлины сливался в один шум и глухо отдавался от стен. Вера чувствовала себя так, будто её вели на казнь. Ничего не объясняли, не давали права выбора, тихо и внезапно куда-то вытащили, заставляя почти бежать, но не отставать. — Пит, в чём дело? — девушка резко остановилась, во-первых, чтобы окончательно заправить волосы под платок и расправить его по плечам, а во-вторых, потому что не могла больше терпеть неопределённости. В её груди поселилось нехорошее чувство, разрастающееся с каждым шагом, и она просто хотела наконец понять, что происходит. Былую усталость как рукой сняло — теперь её заменили тревога и некий скребущийся где-то в глубине страх. — Мы просто хотели задать тебе пару вопросов, Вера, — Пит неловко поджал губы, и девушка в который раз поразилась его нерешительности. У него вечно на лице было написано чувство вины, даже если он всё делал правильно, и все до сих пор поражались, как он так долго продержался на подобной службе. Однако этим всегда можно было воспользоваться в собственных целях — выбить побольше информации, например. — Это насчёт предательницы Кассандры, — без лишних вопросов выдал мужчина. Веру передёрнуло от подобного обращения по отношению к женщине — её саму столько раз поправляли на этом слове, что слышать его от других было слишком странно и неправильно. — Бывшей предательницы, — на автомате вырвалось у неё, после чего она удовлетворённо кивнула — да, так и есть, ей так и говорили. Но при чём здесь вообще она?       Пит замялся, поморщился и, будто нехотя, выдавил, с опаской наблюдая за ответной реакцией: — Судя по всему, нет.       Вера дёрнула головой, в неверии глядя мужчине в лицо. Она сейчас всё правильно услышала? Кто-то ещё не доверял Кассандре? Настолько, чтобы вот так в открытую заявлять… — Что ты сейчас сказал? — с опаской переспросила фрейлина, складывая руки вместе и почти переставая дышать, будто от одного её вздоха что-то могло измениться. Она пристально смотрела на Пита, и почему-то внутри неё разгоралось жгучее желание услышать, что она всё не так поняла. Она не могла сейчас задумываться о том, почему ей так этого хотелось, но в голове упорно пульсировала одна мысль: «Скажи, что она не предатель, скажи это, ты пошутил, ты высказал лишь свои опасения, но она ничего не совершила…» — Кассандра объявлена в срочный розыск. Ты последняя была замечена рядом с ней, не считая капитана, и теперь тебе хотят задать несколько вопросов.       Из груди Веры будто выбили весь воздух одним мощным ударом. Всё звучало нереально, как в каком-то тревожном сне, основанном на навязчивых мыслях. Ещё вчера Кассандра была здесь, обеспокоенная самочувствием принцессы. Вера вблизи видела её лицо, на котором, наверное, впервые так чётко можно было прочитать истинные эмоции — в глазах и напряжённо сдвинутых бровях отображался тревожный страх, а волнение выдавали подрагивающие губы и нетерпение во взгляде. Тогда Вера лично направила бывшую предательницу к Её Высочеству, проникнувшись к Кассандре слишком сильным пониманием и удивившись её внезапным проявлением чувств.       Но сейчас принцесса была в порядке, Вера была уверена в этом. Да и она видела, как Кассандра быстро ушла, так и не решившись тревожить и без того измученную Рапунцель. Так что же, после этого она совершила что-то ужасное? Сразу после новости о рождении королевского наследника? Или эти события как раз-таки были напрямую связаны? — А что… что она сделала? — выговорила Вера, тревожно складывая руки на уровне груди и не отрывая взгляда от Пита. Тот тяжело вздохнул и почесал макушку. — Её подозревают в шпионаже и сотрудничестве с представителями вражеского королевства — ригорийцами, — ответил он и неоднозначно покачал головой. — Подозревают? — выцепила слово фрейлина, хватаясь за него, как за лучик надежды. — Верно, это пока не подтверждено, но нам так доложили. Теперь наша главная задача — найти возможную предательницу и сдержать её, — Пит решительно расправил плечи, глядя куда-то перед собой, а затем, неверно расценив молчание девушки, вновь обратился к ней: — Не переживай, тебя это не заденет. Сьюзен рассказала мне, что ты с самого начала подозревала Кассандру. Ты невиновна, это все понимают.       После этих слов Пит, с чувством выполненного долга, что успокоил спутницу, продолжил путь. Вера двинулась за ним, но уже не так поспешно и суетливо. Она прокручивала в голове слова гвардейца, пытаясь понять собственное отношение ко всему этому. С самого начала подозревала? О, это так. Она даже делилась своими переживаниями на этот счёт с другими, надеясь найти хоть в чьём-нибудь лице поддержку, раз самый близкий друг занял противоположную позицию по этому вопросу. Но тогда все её страхи были построены именно на воспоминаниях о прошлом. О давнем, но не забытом прошлом, в котором Кассандра являлась сущим дьяволом, угрозой всему королевству и каждому его жителю. Мрачную неприступную девушку и до этого слегка побаивались, поэтому в тот момент, когда она превратилась чуть ли не в настоящую ведьму, внушить другим страх к ней не представляло проблемы. Она поистине пугала. А когда она вернулась, так и не избавившись от этой своей мрачной ауры, так ещё и с невероятно уставшим и осунувшимся лицом, с видом, будто она пережила такое, что никому в Короне и не снилось, поверить в то, что она изменилась и полностью искупила свою вину, было действительно тяжело.       Её боялись. Страх — вещь иррациональная, и зачастую люди не могут и не хотят разобраться в его причинах. Так и с Кассандрой — её привыкли бояться, а когда на это появился повод, все просто выпустили свои чувства на волю, разве что троекратно усиленные. И Вера не могла не опасаться, к тому же, у неё ко всему прочему примешалась ещё и задевающая обида за тот случай, когда злодейка притворилась ею, буквально украла её личность, чтобы что-то там разрешить с принцессой.       Но с возвращения Кассандры Вера едва ли с охотой отмечала странные изменения в её отношении к бывшей предательнице. Она наказывала всем остерегаться её, убеждала себя и остальных в нечистоте промыслов девушки, однако ещё с самой первой их встречи в коридоре фрейлина со смешанными чувствами осознала, что большая часть фактически внушённого страха была неоправданной. По крайней мере, сейчас. Кассандра была вполне обычной, она была просто человеком, просто девушкой, утомлённой и несчастливой.       Но Вере было действительно неприятно, когда Вэриан начал меньше проводить времени с ней, делая выбор в пользу Кассандры. Последней не было четыре года, и они на самом деле не знали, чего от неё ждать, а алхимик так безоговорочно верил ей, что фрейлину прожигала ядовитая обида. Она хотела уберечь его, отгородить от неё, и потому так упорно убеждала его и себя саму в том, что от Кассандры ещё может исходить опасность.       Но правда в том, что Вера поняла, что никакой опасности нет. Она злилась лишь от того, что её близкий друг стал так часто бывать с бывшей предательницей, в которую раньше был преданно влюблён. Девушка надумала, что его чувства застилают ему разум, хоть и понимала, что, в случае с этим юношей, такого произойти не может. А ещё её злило, что Кассандра по-прежнему, если не ещё хуже, сторонилась всех, не показывала эмоций и только бросала холодные взгляды с толикой презрения. Вряд ли это была специально, но она привыкла так смотреть. Привыкла чувствовать себя в чём-то лучше других. Она была несчастна, но тщательно прятала это глубоко в душе, чтобы все видели только сильную и расчётливую девушку.       Вера не знала, как к ней относится. Когда она приняла чёткое решение ей не доверять, было куда проще. Но в тот момент, когда она в той всеобщей суматохе выловила фрейлину из толпы, чтобы узнать, что случилось с принцессой, Вера решила дать ей шанс и пересмотреть своё мнение на её счёт. Понаблюдать за ней, возможно, попробовать поговорить — всё же, дружба между придворными дамами и гвардейцами не была редкостью, а особенно, если обе были девушками. А что же сейчас… Пит сказал, что это лишь «подозрения». Возможно ли, что объявился какой-то неизвестный предатель, и все, как и она раньше, подумали на того, на кого было проще всего — на бывшую предательницу Короны?       От этих мыслей дышать стало чуть легче. Конечно, ещё ничего не было ясно, но они обязательно разберутся с этим. Они найдут предателя и одолеют ригорийцев, ведь силы их королевства действительно многократно возросли за прошедшие четыре года. Всё будет хорошо, Корона выстоит против всего. Необходимо было всё обсудить с Вэрианом. Он был очень занят в последние дни, но, возможно, сейчас он сможет найти немного времени для своей подруги. Кстати, они ведь давно не виделись…       Вера споткнулась на ровном месте, а её сердце сделало кульбит, забившись вдруг слишком громко. Вэриан. Она спрашивала Кассандру о нём, и та успокоила её, говоря слишком по-доброму, слишком мягко. В тот момент фрейлина начала постепенно проникаться к ней какой-то симпатией, но сейчас воспоминание об этом явилось словно внезапная вспышка молнии со следующим сразу за ней раскатом грома. Кассандра вела себя странно, не характерно. Кажется, она даже не удивилась, когда Вера рассказала ей о том, что не может найти Вэриана. Может ли быть… Она уже тогда… — Пит! — неровно выкрикнула девушка, испугавшись своего же хриплого голоса и тут же откашлявшись. — Пит, ты не видел Вэриана? Его нигде не было, я думала, что он закрылся у себя и заработался, но прошло много времени. Может, он появлялся в замке? — Не, Вера, я давно с ним не пересекался, — равнодушно бросил в ответ гвардеец. — А что, ты что-то подозреваешь? — слегка насторожился он.       Вера прижала руку к груди, сжимая ткань лифа на уровне сердца. Стараясь предотвратить уже начавший разливаться по телу страх, девушка старалась как можно медленнее вдыхать воздух через рот, последовательно раскладывая в голове мысли, но беспокойство за Вэриана ярко билось в мозгу, перебивая всё остальное. — Пит, мне нужно его проверить. Мне нужно сбегать к нему, — Вера поравнялась с гвардейцем, глядя теперь на его профиль, а не в спину. — Сначала я отведу тебя к капитану. Доложишь ему всё, что знаешь, а дальше разберёмся, — спокойно произнёс Пит, ни на мгновение не останавливаясь. — Но мне.! — Почти пришли, — перебил мужчина, подводя фрейлину к широко распахнутой двери в кабинет капитана. Сам Юджин Фицерберт стоял в коридоре, переговариваясь с каким-то незнакомым Вере мужчиной. Девушку охватило тревожное волнение, когда капитан повернулся к ней с прямым и строгим выражением на лице. Вера никогда не чувствовала от него столько пугающей силы, как сейчас. Возможно, мужчина рядом добавлял этой атмосферы — он выглядел не сильно старше Фицерберта, но всё в нём указывало на то, что он пережил поистине страшные вещи. А это невольно заставляло благоговеть перед таким человеком. — Вера, — Юджин шагнул вперёд, сверху вниз глядя на фрейлину, — мне нужно, чтобы ты чётко сказала, о чём вы говорили с Кассандрой и где она сейчас. — Мы ни о чём таком не говорили, я клянусь Вам, я лишь сообщила ей о принцессе и направила к ней. Я понятия не имею о её местоположении на данный момент, но, позвольте спросить, что случилось? — Вера непроизвольно помяла в руках фартук, нервозно сжимая и разжимая тонкую ткань, но не пряча взгляда. Ей необходимо было выяснить, почему все вдруг так всполошились и что конкретно сделала подозреваемая. И ей нужно было знать… что Вэриан сейчас в безопасности.       Юджин смерил её задумчивым взглядом, сводя брови к переносице и словно решаясь, стоит ли ей доверять. Вера недостаточно хорошо знала гвардейца и мужа принцессы, чтобы точно сказать, какого рода мысли сейчас проносятся в его голове, но ей казалось, что в его взгляде довольно чётко читалось сомнение во всём происходящем. Он тоже не верил в виновность Кассандры? Они неплохо общались, хоть и раньше, как говорили, терпеть друг друга не могли. Вера не знала, кто из них изменился, — возможно, они оба, — но то, что она видела между ними сейчас, можно было действительно назвать тёплыми, даже дружескими отношениями. Фицерберт ненавязчиво заботился о ней, и если поначалу это вводило фрейлину в полнейшее недоумение, то в последствии она свыклась с этим.       Как и с мыслью о том, что Кассандре здесь слишком доверяют, чтобы подозревать её в чём-то. — Мы подозреваем её в содействии и шпионаже для вражеской армии Ригорума, — отчеканил капитан и едва заметно поморщился, отводя взгляд в сторону незнакомого Вере мужчины. — Нет пока никаких доказательств, но мы не можем найти её, поэтому сейчас нам необходимо допросить всех, у кого может быть хоть малейшая информация.       Вера понимающе опустила голову и сжала кулаки на фартуке. Уставившись в пол, девушка пыталась подавить желание взорваться от переполняющих противоречивых эмоций прямо перед высокопоставленными лицами, отрицая всё, сказанное ими. Ей не хотелось верить, не сейчас, не после всех душевных метаний и принятого наконец решения, которое казалось таким верным и приносящем облегчение всего сутки назад. — Я должна… Простите, мне нужно… — Вера вновь подняла голову, с надеждой встречаясь взглядом с карими глазами Фицерберта и надеясь найти в них хоть что-то, за что можно было бы зацепиться. — Капитан! Позвольте мне найти придворного алхимика Вэриана. Он должен быть в порядке, я должна привести его, и он расскажет вам всё о… — девушка сбилась на секунду, думая, что ещё не поздно сдержаться и просто остаться в стороне, не вкладывая, возможно, бессмысленных надежд на какой-то определённый исход. — Всё о Кассандре. Я не думаю, что сейчас она могла бы… так…       Вера замолкла, не зная, как продолжить, но понимая, что её мысль додумали верно. В уставших глазах напротив неё немного потеплело, и в них отразилось как будто даже лёгкое облегчение. — Я понял тебя, Вера. Но тебе сейчас безопаснее будет оставаться во дворце. Вэриан был близок с ней, так? Мы сейчас же организуем его поиски и приведём сюда, — Юджин кивнул Питу, всё ещё стоявшему позади фрейлины, и тот, откликнувшись на знак, отдал честь и спешно удалился по коридору. — Не переживай, ты можешь быть свободна. — Капитан, — холодный и размеренный оклик пронёсся ледяным порывом ветра. Вера перевела взгляд на незнакомого ей мужчину, и ей стало не по себе от его тяжёлого взгляда. — Позвольте уточнить. Вы собираетесь ловить преступницу и предпринимать все возможные меры, чтобы она больше не могла никому навредить, или же упорно ищете доказательства её невиновности?       Он говорил негромко, но голос казался таким острым, что словно ножом разрезал образовавшуюся тишину. Вера опасливо перевела взгляд обратно на Фицерберта, отметив, как напряглись его плечи. Ей хотелось разобраться, понять, как всё обстоит на самом деле, и оттого так сильно было желание, чтобы этого холодного человека здесь не было. Он действительно будто ножом обрубал все надежды, говоря о какой-то странной, другой реальности, которая отчего-то казалась невыносимо неправильной. — Прошу прощения, мне не хотелось, чтобы у вас сложилось впечатление, будто мы вам не доверяем, но, сами понимаете, я обязан убедиться в таких серьёзных обвинениях к моей подчинённой, — весьма развёрнуто ответил капитан, и от этих слов в груди Веры разлилось странное чувство, будто её кто-то поддерживал со спины, и она не одна решила бороться. Сделать вдох стало проще. — Капитан! — все трое дёрнулись от резкого крика и шума шагов по коридору и обратили внимание на спешащего к ним гвардейца. Его лицо было раскрасневшимся и запыхавшимся, но он выглядел так, словно примчался сообщить о какой-то катастрофе. — Там…       Сердце Веры в волнении сжалось за секунду до того, как на другом конце коридора показались сопровождаемые двумя другими гвардейцами Вэриан и Кассандра. Один из служащих вёл девушку, крепко держа её за локоть, второй же просто шёл рядом с юношей, приглядывая за ним. В остальном Вэриан шёл сам, периодически косясь на девушку рядом с ним. Здоровый, реальный, живой.       Вера непроизвольно резко втянула ртом воздух и, чуть качнувшись, тут же опёрлась ладонью о стену. Он был в порядке, и он шёл с Кассандрой. По своей воле. Он был с ней? Или она нашла его? Он знал, в чём её подозревают, или она хотела его как-то использовать? Или же… Нет, но сейчас всё было под контролем, ведь они были в замке, в окружении гвардейцев. Что бы Кассандра ни планировала, капитан в любом случае разберётся с этим. Сейчас у них хотя бы есть настоящая живая Кассандра, а не просто слухи о её причастности к каким-то преступлениям.       Хотелось сию секунду броситься к юноше, но Вера сдерживалась, лихорадочно окидывая взглядом всех, собравшихся в коридоре, и оценивая обстановку. Кассандра, как ни странно, не пыталась вырваться или как-либо ещё сопротивляться — судя по всему, уже смирилась со своим положением за весь их путь сюда. Но её лицо ясно выражало недовольство и недоумение. — Юджин! — стоило ей завидеть капитана, выкрикнула она. — В чём дело, что происходит? — Кассандра… — Фицерберт рефлекторно выступил вперёд, и Вера уловила тень растерянности, проскользнувшую по его лицу. — Капитан, разыскиваемая Кассандра самолично пришла к воротам замка, откуда и была приведена прямиком к вам, как и было приказано, — отрапортовал один из гвардейцев, когда они приблизились к самому Юджину. — Капитан! — подхватила Кассандра, будто и не называла его только что по имени. — У меня к вам разговор, это конфиденциально. Позвольте мне поговорить с вами.       Вера уловила нервные нотки в голосе девушки, и от этого ей стало не по себе. По спокойному, как и всегда, лицу Кассандры и не сказать было, что она паниковала, однако решительный блеск в её глазах отражал, насколько важна была для девушки её просьба.       Фрейлина вновь посмотрела на Вэриана, и тот неожиданно тоже повернулся в её сторону и поймал её взгляд. Его брови удивлённо приподнялись, а глаза обеспокоенно расширились. Он слегка подался в её сторону, но под строгим взглядом его надзирающего остановился, лишь приложил к груди руку и сжал её в кулак, пытаясь взглядом передать что-то подруге. Вера поджала губы и непонимающе замотала головой, едва удерживая себя на месте и отчаянно желая увести алхимика подальше отсюда и расспросить обо всём. — Да, мы должны поговорить, — хмуро произнёс капитан, сверля Кассандру оценивающим взглядом, после чего обратился уже к сопровождающему её гвардейцу. — Проводите Кассандру в мой кабинет, я вскоре сам туда направлюсь. И ещё… — он недоговорил, повернув голову назад и предоставляя слово другому мужчине, от вида которого у Веры до сих пор шли мурашки по коже, а в горле вставал ком. — Кассандра, — незнакомец вышел из-за спины капитана, и Вера вздрогнула от того, как в ту же минуту изменилось лицо девушки. Её глаза в ужасе расширились, и она отпрянула, настолько, насколько ей позволял это сделать всё ещё сжимающий её локоть гвардеец. Она тяжело сглотнула, неотрывно глядя в лицо обратившегося к ней мужчины. Вера непроизвольно сжалась, опасливо переводя взгляд с Кассандры на незнакомца и обратно. Кассандра знала его? И она… боялась? Кассандра боялась? — Рэй? — вопросительно выдохнула она, всего на мгновение опустила голову, переводя дыхание, после чего уже куда увереннее вновь взглянула на него. — Что случилось? — твёрдо спросила девушка, напряжённо стискивая челюсти.       Мужчина какое-то время молча прожигал её нечитаемым взглядом. Гвардейцы Короны внимательно и выжидающее следили за его действиями. — Капитан, я ведь могу присутствовать на допросе? — обратился он к Фицерберту и, получив положительный ответ, удовлетворённо кивнул. — В мой кабинет, — сухо скомандовал капитан, рукой указав направление. Гвардеец, что держал Кассандру, дёрнул её за собой, и девушка, что, казалось, приросла к месту от шока, невольно двинулась вперёд. Вэриан тихо выдохнул что-то, инстинктивно вытягивая руку, чтобы поймать ладонь девушки. Кассандра оглянулась в сторону алхимика, останавливая одним взглядом, и выскользнула пальцами из его слабой хватки, после чего, гордо вздёрнув голову, чеканным шагом направилась за уходящим капитаном.       Когда подозреваемую увели, в коридоре остались лишь Вера, Вэриан и двое гвардейцев, один из которых почти сразу же удалился. Повисла тяжёлая тишина, буквально давящая на уши. Всё тело Веры охватила едва сдерживаемая дрожь и опустошающий страх. Напряжённая, словно натянутая струна, атмосфера прошла с уходом Кассандры, капитана гвардии и того пугающего незнакомца Рея, но оставила за собой тревожное смятение и скребущееся предчувствие нехорошего. Не более, чем полчаса назад, Вера вышла из комнаты принцессы, направляясь в прачечную с ожиданием скорого отдыха, недолгого, но такого необходимого. А затем зашёл Пит, явившись будто ведром ледяной воды жарким утром. А затем…       Ещё ничего конкретного не произошло, но у фрейлины было чёткое ощущение, что всё привычное вокруг неё рушилось. Тот мужчина… Суровые взгляды капитана Фицерберта… А как же Её Высочество принцесса Рапунцель? Светлая улыбка, умиротворённое лицо, по-детски лучащиеся глаза. Она ничего не знает. Воплощение солнца, словно никак не относящееся к этому миру, к этой реальности и к этой войне. Она не может узнать об этом.       Стук медленных шагов эхом отдавался в ушах Веры до тех пор, пока не затих прямо возле неё. Она заставила себя поднять голову и встретиться со взглядом синих глаз, казавшихся сейчас темнее обычного. Они всегда смотрели так отчаянно? Это лицо всегда было так серьёзно? Разве оно умеет… улыбаться? — Слушай, — полушёпотом выговорил парень, протягивая к ней руку, но Вера не дала ему договорить, импульсивно схватив его ладонь и сжав её двумя руками. Он был тёплый, настоящий, спокойный, он был здесь и никуда не пропадал. Он мог что-то знать, сказать, ответить наконец… — Что происходит? — сильнее сжимая его руку, воскликнула она, слишком громко, неровно, не так, как хотела, но иначе она уже не могла. — Что случилось, чего они хотят? Ты… Ты знаешь… — она уставилась на его вторую ладонь, которой он накрыл её хватку в успокаивающем жесте. — Вера, — тихий голос прозвучал для неё так близко, будто это имя ей прошептали на ухо. — Вэриан, я хочу спросить, — сипло проговорила она, заглядывая прямо в его глаза. — Скажи, она же ничего не… Она же… — Ответь, пожалуйста, сначала мне, — он смотрел на неё просящим взглядом, со слабой надеждой и хрупким нетерпением, — ты веришь ей? Ты веришь… в неё?       Вера рассеянно отвела взгляд куда-то в сторону, за его плечо, видя перед собой лишь кремового цвета стену, пока в голове безостановочно вставали образы Кассандры, упёртой, уверенной в себе, хмурой, встревоженной, беззлобно ухмыляющейся и… напуганной. Она просто человек, несчастная, запутавшаяся девушка, которая всё никак не может успокоиться и найти своё место в жизни. Она пугает, отталкивает, но одновременно с этим вызывает желание сблизиться с ней и понять её. Так почему она коварная предательница? Двуличная? Эта прямая и грубая девушка-гвардеец никак не могла ею быть. Не та, кого, как Вере казалось, она узнала за время её пребывания в Короне.       Но все говорили иное. Все вокруг, да и она сама раньше так думала. Так что, если она просто ошиблась? Её вера оказалась одной сплошной ошибкой и решение она приняла неверное? Неужели ей нельзя было проникаться, а нужно было лишь продолжать упорно отрицать все возможности того, что бывшая предательница изменилась, убеждая в этом всех вокруг и саму себя?       Вэриан терпеливо ждал, не сводя с неё взгляда и готовый к любому ответу. Вера крепко зажмурилась, больше всего на свете желая, чтобы всё это оказалось лишь сном, и что все её хрупкие, с таким трудом выстроенные убеждения не терпели сейчас сокрушительный крах. — Я… — девушка в нерешительности повела плечами, задирая голову к потолку, после чего вдруг выкрикнула, надрывно, громко, словно её слова могли удержать её от падения, словно их вес действительно был осязаем, и от него зависело, устоит ли её стена или развалится на мелкие кусочки: — Я хочу верить! Я хочу, хочу, я верю!..       Она шумно до боли в горле втянула ртом воздух и тут же резко выдохнула, со всхлипом начиная мелко и часто дышать. Вера прижала руку парня к груди, цепляясь за неё, как за единственную спасительную нитку, удерживающую её в сознании. Вторая рука парня соскользнула с её пальцев и легла ей на спину, мягко прижимая девушку к груди. Дрожь постепенно сходила на нет, вместе с истерическими всхлипами, вырывающимися от накопившегося напряжения. Ей не хотелось, чтобы всё менялось. Она верила в непобедимость Короны, действительно верила, но, видя, как разваливается всё изнутри, ей начинало казаться, что королевство просто не выдержит, что его силы иссякнут так же быстро, как разрушилась внутри неё самой иллюзия спокойствия и защищённости. — Вера, спасибо, — Вэриан дышал ей в макушку, и она чувствовала это даже через платок. — Что теперь будет? — со свистом выдохнула она куда-то в его грудь. — Я не знаю, — честно отозвался юноша, чуть отстраняясь от фрейлины. Она наконец выпустила его руку, чтобы вытереть тыльной стороной ладони намокшие щёки. Конечно, он не мог знать, но она слишком хотела услышать хоть какой-то его ответ, чтобы не задать этот вопрос. — Но ты в порядке, — зачем-то озвучила Вера, склоняя голову в сторону. Вэриан задумчиво обхватил своё правое плечо, скрытое под длинным рукавом тёмной рубашки. — Верно, и мы все… Пока что мы все в порядке. Спасибо.       Вера пожала плечами и прислонилась спиной к стене, задирая голову к потолку. Часы из соседней комнаты глухо отстукивали секунды.

***

— Я думал, ты сбежала в Ригорум, — холодный голос бил по нежелательным воспоминаниям, звуча слишком отстранённо. Рэй чуть склонил голову набок, прожигая взглядом свою бывшую союзницу. — Каково же было моё удивление, когда нам доложили о том, что Алекс Мёллендорф направил курс в сторону Короны. Твоей родины. Какое… забавное совпадение.       Кассандра с достоинством выслушивала всё, что он говорил, решив не прерывать его раньше времени — из этого всё равно ничего хорошего не выйдет, она бы только разожгла ненужный сейчас конфликт. Её лишили оружия, но руки сейчас были свободны, что означало, что пока никто не был уверен в её виновности, и у неё действительно был шанс переубедить их в свою пользу, если действовать правильно. Она пришла сюда, чтобы поговорить с Юджином, и она поговорит, даже если сомнение в его взгляде сменится враждебностью. Она уже достаточно думала о себе, и сейчас была пора подумать наконец о королевстве. Не то чтобы она действительно чувствовала на себе ответственность за Корону — нет, но она ощущала ответственность перед людьми, которых она должна была предупредить. Она хотела, прежде всего, защитить их и остановить Алекса.       Но появление Рэя было тем, чего Кассандра сейчас ждала меньше всего. Слабая радость от возможности видеть его живым забивалась тревожно пульсирующей мыслью: он считает её врагом. И если до сего момента она не рассказывала про ригорийцев, боясь, что ей не поверят, то сейчас вся её решительность и все её планы терпели крах. С появлением Рэя недоверие к ней могло возрасти в разы.       Было странно видеть Юджина рядом с Рэем — эти двое были будто из совершенно разных миров. Первый был из тёплой Короны, весёлый, заботливый, имеющий прекрасную жену и новорождённого ребёнка; второй же словно пришёл из серого прошлого, осязаемый мираж, одного взгляда на который достаточно, чтобы сердце тревожно забилось, а в груди поселилось щемящее чувство. Но, так или иначе, здесь Фицерберт был выше по статусу и имел больше полномочий, поэтому, когда он, нахмурившись, обратился к Кассандре, каждое его слово имело для неё больший вес, будто звучало от самого короля. Сейчас капитан гвардии фактически мог вынести ей приговор, а потому она очень надеялась, что Юджин не настолько изменился, чтобы так критично судить о ней после слов едва знакомого командующего. — Кассандра, — Фицерберт, стоявший всё это время во главе своего стола, опёрся на него руками и внимательно всмотрелся ей в глаза, — когда ты в последний раз контактировала с ригорийцами? — мужчина сжал кулаки в белых гвардейских перчатках и напряжённо приподнял плечи. — Капитан, я шла в замок с намерением рассказать вам важную информацию, — чётко донесла Кассандра, для уверенности ещё выше задирая подбородок. — Последний раз я контактировала с ними этой ночью.       Рэй недоумённо вздёрнул брови, скрещивая руки на груди, а Юджин только ещё больше напрягся, не спеша с выводами и ожидая пояснений. — Неделю назад со мной связался наследник нынешнего узурпатора власти Ригорума, Алекс Мёллендорф. Он приказал мне шпионить для него, угрожая расправой над принцессой, и я вынуждена была согласиться, чтобы потом выдать ему неверные данные и с лёгкостью устранить Алекса вместе с его сообщниками. Вчера мне наконец удалось выяснить, где находится их база, и я собиралась немедля сообщить об этом гвардии. Однако вечером ригорийцами был похищен придворный алхимик, и я вынуждена была отбросить осторожность и вернуть его. Полагаю, сейчас они уже покинули прежнее место, но следует направить туда отряд, чтобы удостовериться в этом, — она говорила чётко и уверено, да, немного сглаживая некоторые углы, немного недоговаривая, но подобный рассказ в самый раз подходил для доклада капитану гвардии. Возможно, Кассандра могла бы поведать Фицерберту немного больше, если бы не присутствие Рэя.       Юджин выглядел ошеломлённым, и его нельзя было в этом винить. Всё, о чём сейчас поведала его подчинённая, по сути происходило за его спиной всё это время, и сейчас он имел полное право и удивляться, и злиться. Однако он быстро вернул себе маску беспристрастия. — Всё это время ты имела контакт с ригорийцами? — вопрос был даже не то что уточняющий, — доклад Кассандры был предельно чёток для переспрашиваний, — а скорее в нём сквозило неверие и капля разочарованности. — Так точно, у меня был план, — да, это была почти ложь, но вдаваться в подробности сейчас не было никакой необходимости.       Юджин задумчиво помял губы, сверля Кассандру пристальным взглядом. Делать ей сейчас выговор не было никакого смысла, нужно было просто однозначно решить, довериться ли ей в данной ситуации, или же счесть предательницей и без лишних разговоров изолировать, чтобы защитить королевство. — И где же их база? — наконец спросил Юджин, игнорируя предостерегающий взгляд, которым смерил его Рей. — Это антикварный магазин «Золотой Дракон». За прилавком у них есть дверь в подвал — там и держали Вэриана, — Кассандра была почти уверена, что Алекс не настолько глуп, чтобы оставаться на том месте ещё хоть сколько-то после того, как она их обнаружила, но сейчас ей было важно поделиться любой известной ей информацией. — Я тебя понял. Мы сейчас же направим туда отряд, — Фицерберт окликнул стоящего около двери гвардейца, отдал ему приказ следить за находящимися в этой комнате и повернулся к Рэю. — Я попрошу вас остаться, пока мы проверим то место. — Возьмите с собой мой третий отряд. Они пойдут за вами, и вам будет лучше взять людей, которые уже не раз напрямую сталкивались с ригорийцами, — один только спокойный, уверенный голос внушал уважение и не позволял даже подумать ослушаться. Кассандра невольно вспомнила, как после кратких, но вдохновляющих речей, сказанных этим голосом, сердце наполнялось решимостью, мгновенно распространяемой по всему телу, и кровь начинала возбуждённо бурлить в жилах. А сейчас её пронзил болезненный укол обиды от того, что эти слова были сказаны не ей, что не она сейчас в рядах этого самого верного третьего отряда, что в данный момент она была никем, находясь на грани того, чтобы стать врагом. — За ней я прослежу, — добавил Рэй, когда они с Юджином договорились, и Фицерберт, неоднозначно нахмурившись, кивнул и покинул комнату. Как только за ним захлопнулась дверь, Кассандра ощутила острое желание встать в боевую стойку, чтобы защитить себя от любых нападок со стороны её бывшего командующего. Она не боялась его, но не хотела оставаться с ним наедине. Да, его армия действительно могла бы оказать значимую помощь силам Короны, но сама Кассандра сейчас просто не могла смотреть ему в глаза. Он считал её предательницей, и она трусливо сбежала с поля боя, оставив в пылу сражения его с другими из Сопротивления, а теперь он был уже на территории её королевства, и она понятия не имела, сколько он узнал о её прошлом, но вряд ли там было что-то, что заставило бы его изменить своё мнение на её счёт. Он действительно ненавидел её, наверное, уже давно жалел, что не убил её тогда, месяцы назад, когда она только появилась перед их лагерем с бездыханным телом Саманты в руках. И это было не изменить. Она могла доказать свою чистоту только действиями, а не безмолвно стоя здесь, в небольшом кабинете капитана гвардии.       Кассандра исподлобья глянула на Рэя, что стоял, прислонившись к противоположной стене и скрестив руки на груди. Он смотрел не на неё, куда-то мимо, но его явно тоже что-то беспокоило. Ему, кажется, хотелось что-то спросить, но он лишь упрямо сверлил взглядом стену за её спиной и плотно сжимал губы. — Скажи мне, а ты на самом деле когда-нибудь сражалась за нас? — этот вопрос, сказанный столь бесстрастным тоном, выбил весь воздух из лёгких Кассандры. Она опасливо подняла голову, встречаясь с абсолютно безразличным прямым взглядом Рэя. — Или кровопролитные битвы, за победу в которых люди из Сопротивления отдавали свои жизни, только бы освободить ни в чём не повинный народ, были лишь незначимым шагом на пути к твоей великой цели? Думаешь ли ты вообще о людях, или просто вовремя подстраиваешься под ситуацию и берёшь то, что тебе нужно?       Голова, кажется, пошла кругом, а перед глазами поплыло, смазывая расслабленную фигуру Рэя. Чтобы она шла по головам? Не оглядываясь на чувства других, не придавая значения ничему вокруг, просто прорезала себе путь? Ей казалось, что она отдавала слишком много себя, что ещё немного — и какая-то её часть просто оторвётся от души, навсегда оставшись там, в лесу, среди измученных войной людей, среди оружия и крови, среди тех, кого она хотела защитить. Когда-то давно она действительно просто хотела взять «своё», но тогда в ней бурлила прожигающая смесь обиды, боли и ненависти, она чувствовала себя носителем той самой великой справедливости, которая давно затерялась, рассеявшись среди грязных слов и поступков множества людей. Но потом никакой великой цели у неё не было. Она просто хотела найти своё место в жизни. Как и любой человек, разве нет?       Бьющиеся в голове мысли никак не складывались в слова, и Кассандра молча в ужасе смотрела на Рэя, отчаянно пытаясь понять, что она должна сделать, и может ли она ещё сделать хоть что-то, чтобы перечеркнуть все только что сказанные им слова. Или его ненависть и разочарование в ней проросли уже так глубоко, что выдернуть их будет практически невозможно? — Я знаю, что ты творила здесь, на своей родине, Кассандра, — ровным голосом продолжал Рэй. — Не знаю, что бы я подумал, если бы узнал об этом раньше, но после всего я лишь лучше увидел твою настоящую сторону. Если вначале меня прожигала злость на тебя и твоё отсутствие всякой чести, то, узнав получше твою историю, я понял, что ты не предательница. Ты просто с самого начала была исключительно за себя. Уж не знаю, что у тебя за сила и есть ли она у тебя, — говорят, ты давно её лишилась, — но ты явно мнишь себя творительницей мира, стремясь к чему-то своему, великому и недостижимому другими.       Нет. Почему о ней думали так? Она никогда, никогда так не считала. — Только вот хочу тебя разочаровать, — интонации вдруг окрасились в угрожающий оттенок, и Рэй чуть подался вперёд. Несмотря на то, что он всё ещё стоял на другом конце комнаты, Кэсс показалось, что он подошёл к ней вплотную и заглянул прямо в глаза. — Мы просто поймаем тебя и изолируем. Какие бы планы у тебя ни были понастроены, мы обрубим их раз и навсегда, — слова словно пулями били по ушам, остро отскакивая с его губ. Кассандру начало мутить от того, что она слышала, ей нестерпимо захотелось выбежать, присесть куда-нибудь, чтобы прийти в себя, и навсегда выкинуть из головы всё только что сказанное её бывшим командующим.       Она набрала в лёгкие побольше воздуха, заглушая бешено стучащее сердце. — Нет! — резко отрезала она, несколько удивляя Рея и разрушая иллюзорный купол давления с его стороны. — Я никогда так не думала! Моё прошлое — это прошлое, и оно никак не может касаться ничего, связанного с вами. Я сражалась за вас всегда, я не хотела убегать, но мне не верили!       Кассандра чувствовала разгорающийся с каждым словом огонь в груди. Она не кричала, но её голос разрезал воздух острее самого заточенного клинка, пытаясь пробиться сквозь плотную, выстроенную самим Рэем стену. — Вы думаете, я бросила Уилла на смерть? — её голос отчаянно дрогнул, но от этого не перестал быть менее жёстким. — Да, я сбежала. Но лучше бы там умерла я, раз моё существование никогда не приносило ничего хорошего! — она всё-таки сорвалась на крик, и гвардеец, всё это время молча наблюдавший за происходящим в комнате, предупреждающе сжал её плечо, положив вторую на алебарду.       Кассандра отвернулась от Рэя и обхватила себя за плечи, тяжело дыша. В её душе накопилось слишком много, чтобы вывалить всё одним разом, но в произносимых ею словах были сконцентрированы эмоции, так долго отравляющие её изнутри. Она не знала, какой реакции ждала в ответ, по правде говоря, сейчас это было и не так важно, но она наконец сделала то, о чём думала тяжёлыми ночами — раскрыла Рэю свои чувства, а он выслушал её. На данный момент она больше не могла сделать ничего.       Рэй молчал. Но тишина уже не так давила на Кассандру. На самом деле, сейчас она была бы уже даже рада отсутствию ответа, но спустя какое-то время командующий всё же произнёс сухую утвердительную фразу: — Я не могу верить тебе.       Вот и всё, он сказал честно. Кассандра понимала его, но почему-то после этих слов ей стало совсем немного легче. Он не доверял ей, основываясь на понятных ему фактах, но уже не был так уверен насчёт образа, что выстроился у него вокруг гнусной бесчувственной предательницы-Кассандры.       Юджин вернулся скорее, чем все ожидали — он отправил к «Золотому дракону» отряд, но сам остался в замке. Впрочем, и отряд вернулся чересчур быстро — докладывающий обстановку Стэн чеканным шагом вошёл в кабинет, сказав, что в результате разведки никто не пострадал, и что воинов ригорийцев на указанном месте не было. Однако в подвале, который упоминала Кассандра, был обнаружен истекающий кровью старик, которого удалось допросить, прежде чем он скончался от смертельного ранения в живот — видимо, рийгорийцы уходили в спешке и лишь на немного разминулись с отрядом гвардейцев, заранее обезвредив владельца лавки и оставив его тихо помирать без надежды на какую-либо помощь. — Значит, они ушли, чтобы соединиться с подкреплением, — заключил Юджин из торопливого доклада и, упершись локтями в столешницу, накрыл ладонями переносицу. — Нам нужно в срочном порядке организовать войска и готовиться к защите замка. Сегодня же необходимо поставить в известность Его Величество и созвать военный совет. Так же нужно отправить послов ко всем правителям Союза Семи Королевств с просьбой о помощи. Мы не знаем точную численность войска, что надвигается на нас, но должны быть готовы дать отпор любым силам.       Слушая капитана, раздающего указания, Кассандра невольно поставила его рядом с Рэем. Она никогда не думала сравнивать их — они при любых обстоятельствах были просто несовместимыми, но, думая о холодной расчётливости Рэя, она забыла, что Фицерберт тоже умеет заставлять себя слушаться. За время её отсутствия он здорово изменился, и теперь от него исходил авторитет. Он был другим, более тёплым, но от этого не менее чётким и уверенным, что не возникало и капли сомнения в правильности его слов. — Кассандра, — на этот раз Юджин обратился напрямую к ней, и она выпрямилась по струнке, готовая выслушать вердикт, — ты пока останешься под нашим наблюдением, — он смерил её тяжёлым взглядом, но он не был полон недоверия, как у Рэя — скорее, здоровой предосторожности, и от этого в Кэсс всё ярче разгоралась надежда. — Ты можешь оказаться ценным информатором и воином. Но пока… — Поняла, капитан, — отчеканила Кассандра. — А не думаете ли вы, что лучше было бы пока запереть её в тюрьме во избежание… непредвиденных обстоятельств? — отозвался Рэй, глядя прямо на девушку. Юджин несколько секунд молча внимательно смотрел в лицо Кассандры, будто ища в нём что-то, и, кивнув самому себе, наконец произнёс: — В этом нет необходимости, мы приставим стражу. Стэн, приведи сюда Пита.       Кассандра не могла точно сказать, действительно ли она рада тому, что избежала заключения за решёткой, если вместо этого за ней теперь неотступно будет следовать надзиратель, однако в относительной свободе всё же были свои плюсы, поэтому она решила, что Фицерберт в самом деле пытается защитить её, насколько это возможно. И от этого она ощутила неуверенную радость — ей всё ещё могли верить. — И ещё одно, — капитан прочистил горло, как будто собираясь с мыслями, и Кассандра заметно насторожилась. — Из-за особого положения принцессы, ей пока запрещено докладывать о каких-либо новостях о ригорийцах, наших с ними связях и вообще о чём-либо, что обсуждалось здесь.       Гвардейцы отдали честь, принимая приказ, и Кассандра, нервно сглотнув, запоздало повторила за ними. Ни слова принцессе, верно. Она с ней и не контактировала. С тех самых пор.       До военного совета было решено сопроводить Кассандру в её комнату, и, помимо Пита, с ней шёл Юджин — то ли хотел ещё немного за ней присмотреть, то ли ему просто было в ту же сторону. Они шли по слишком знакомому Кассандре маршруту — прямая дорога к задней лестнице, а также к спальне принцессы, которая находилась чуть дальше. Девушка непроизвольно глянула в сторону коридора, где, как она помнила, находилась большая расписная дверь в комнату её старой подруги, когда заметила маленькую светлую фигуру у стены. Кэсс резко затормозила, игнорируя недовольное ворчание Пита, который по инерции врезался ей в спину. — Там Рапс, — невольно вырвалось у Кассандры, и она перевела обеспокоенный взгляд на Юджина. Тот, к её облегчению, был абсолютно спокоен — значит, ничего страшного не происходило, и здоровью принцессы угрозы не было. Сейчас Кэсс уже и сама видела, что девушка просто только покинула комнату, видимо, направляясь куда-то. На ней была длинная белая рубашка до колен. Видимо, всё это время принцесса находилась в постели, поэтому даже не облачилась в повседневную одежду.       Всё было спокойно, однако Кэсс не могла сдвинуться с места, чувствуя острую необходимость подойти к ослабшей подруге. Её охватила слабая горечь от того, что за сутки, невероятно тяжёлые для Рапунцель, она не заглянула к ней, а до этого так активно бегала от неё. Даже когда была возможность, когда она стояла у самой двери в том самом коридоре за углом, она не зашла в комнату, сбежала, решив, что её присутствие там неуместно. Она так отчаянно хотела освободиться от навязчивости принцессы, что в действительности никогда серьёзно не задумывалась, каково сейчас самой Рапс. С кем она общалась? Что делала в таком непростом положении? О чём думала, зная, что совсем рядом находится её близкая подруга, с которой нет возможности даже поговорить? — Я могу… — Кассандра нервно сглотнула, поднимая взгляд на Фицерберта. Лицо мужчины всё ещё было хмурым и настороженным, и это заставило девушку сбиться. К ней приставили охрану, её лишили свободы, запретили покидать замок. А что насчёт приближения к Её Высочеству? Кэсс ведь подозревали, верно? Значило ли это, что ей могли не позволить подходить к членам королевской семьи, особенно к наследнице престола?       От осознания этого становилось больно. Но Рапунцель стояла там, за углом, и сейчас Кассандра просто не могла её проигнорировать. Она действительно хотела посмотреть на неё вблизи, услышать её голос и спросить о здоровье. Она хотела увидеть светлую улыбку, каждый раз словно освещающую маленьким солнцем. — У меня нет оружия, а вы следите за мной отсюда. Я могу подойти к ней? — произносить это было до отвратительного неприятно. Сейчас она на самом деле вынуждена была выпрашивать разрешения, чтобы увидеться со своей близкой подругой. — Мы будем здесь, — недолго думая, предупредил Юджин. Он придержал Пита за плечо, кивая Кассандре, и она почувствовала поддержку в его словах. С одной стороны, он по всем правилам оповестил её о том, что за каждым её движением будут следить, а с другой — позволил самой подойти к принцессе, даже учитывая то, что он сам был куда более подходящим кандидатом для того, кто сейчас должен находиться рядом с его женой. Но он был на службе, выполнял свой долг и не должен был отлучаться, в то же время понимая, как необходимо Кассандре сейчас увидеться с Рапунцель.       Кэсс стало легче дышать, и её захлестнула благодарность к мужчине, который на самом деле делал для неё слишком много в последнее время. Он не обязан был впрягаться за неё, не обязан был так ей верить, но он был за неё, и девушка правда не знала, в какой момент он стал таким спокойным и надёжным.       Кассандра торопливо направилась к уже немного отдалившейся от своей комнаты Рапунцель, сосредоточенно стараясь успокоить невольно сбивающееся дыхание и проглотить нервный ком в горле. Она заставляла себя даже не думать о том, чтобы сию секунду развернуться и убежать прочь, снова обратив всё своё внимание на угрозу королевству, и держать шаг ровным. — Р-рапс! — вырвалось у неё против воли, когда ей уже начало казаться, что она не справится. Звонкий оклик эхом отскочил от высоких стен, и Кассандра остановилась, с готовностью прожигая взглядом Рапунцель, которая чуть вздрогнула от неожиданности и резко развернулась. Её зелёные глазища были испуганно распахнуты, а бледное уставшее лицо озарила радость вперемешку с неверием. Тонкие губы чуть дёрнулись, прежде чем растянуться в улыбке. — Кэсс, — тихо проговорила принцесса, сдвигая брови и прижимая ладонь к щеке, судя по всему, сдерживая слёзы. Кассандра со свистом втянула воздух, ужасаясь тому, как могла довести подругу до такого состояния, что от одной их встречи ей хотелось плакать. Рапунцель сделала шаг к ней, но, стоило ей чуть покачнуться от неустойчивости, Кэсс рывком подбежала к ней, тут же хватая за локоть и удерживая от падения. — Как ты?.. — обеспокоенно выдохнула она, но Рапс прервала её, обхватывая своими тонкими руками в слабом, но тёплом и мягком объятии, от которого сердце Кассандры на секунду замерло. — Кэсс, я так рада, — зашептала принцесса, сжимая её крепче, и Кассандра, не выдержав, приобняла девушку в ответ.       «Прости, прости, прости», — крутилось в голове, стучало в ушах, но воительница не осмеливалась произнести это вслух. Сейчас Рапунцель не нужны были разборки отношений, ей просто нужна была поддержка подруги, то, чего она была лишена всё это время.       Объятия длились всего несколько секунд, но Кассандра неожиданно для себя поняла, что была бы не против, продлись они чуть дольше. Как минимум, это лишало её необходимости смотреть в до невозможного светлое и искреннее лицо принцессы. А ещё она правда чувствовала, что скучала. — Ты в порядке? Тебе вообще можно ходить? Господи, ты так слаба, ты как.? — Кассандра обхватила Рапунцель за плечи, развернув прямо к себе лицом и взволнованным взглядом оценивая её состояние, вызвав такой чередой вопросов звонкий смех девушки. — Кэсс, я была не при смерти, — хихикая, осведомила Рапс, и Кассандра смущённо поджала губы, убирая руки. Да, возможно, она чувствовала вину, и поэтому сейчас ей хотелось проявить как можно больше участия по отношению к подруге. Возможно, ей было не по себе от того, что было принято держать текущую обстановку в тайне от принцессы, и она хотела отвлечь её и себя на бытовые проблемы.       Но замечание Рапунцель было справедливым, и это вернуло Кассандре вину ещё и за то, в каком именно положении она бросила подругу. Рапс не выглядела обиженной. Она всегда слишком просто прощала ей все её промахи. Она просто стояла и тепло улыбалась, и в её взгляде не было ни капли укора. Эта доброта иногда пугала. Или же принцесса просто привыкла к тому, что от воительницы заранее не стоит ждать ничего хорошего. Кэсс надеялась, что это всё же не так. — Ты… — Кассандра неуверенно окинула взглядом всю тоненькую фигуру Рапунцель, нервно сглатывая. — Я, эм, — она прочистила горло, злясь на саму себя за эти глупые запинки и неспособность говорить нормально, — я не могла… Я хотела сказать, что… — Кэсс, — Рапунцель, до этого молча и с выжидающей улыбкой глядя на подругу, наконец решила выручить её от необходимости формулировать неловкие извинения или какие-либо другие оправдания, — я знаю, всё хорошо, — успокаивающе произнесла она. В её глазах горели задорные огоньки, которых, казалось, не было пару минут назад. — И я сейчас как раз шла увидеться с сыном, — совершенно внезапно сказала принцесса, улыбаясь ещё шире, и потёрла предплечье, выдавая этим лёгкое волнение. Кассандра, опешив от такого резкого заявления, чуть приоткрыла рот, собираясь ответить хоть что-то, но не имея ни малейшего представления, что именно. — А, — выдала она, сглатывая. — А ты ещё не видела? — вопрос вышел глупее некуда, и это явно было не тем, что следовало сказать в такой ситуации, но сейчас Кэсс должна была ответить хоть что-то. — Его забрали почти сразу же, а с тех пор бегали вокруг меня, словно я какая-то тяжело больная. Ну я и решила сходить, раз уж могу, — Рапунцель на мгновение отвела взгляд, смущённо заправляя за ухо прядь каштановых волос, что до сих пор была короче других и так и не отросла за двадцать четыре года. Кассандра смотрела на девушку, на такую сильную и счастливую, и в её груди невольно растекалось успокаивающее тепло. — Рапс, — голос сам собой стал слишком мягким и ровным, — я поздравляю тебя, — тихо, но совершенно искренне произнесла Кэсс, и Рапунцель с энтузиазмом закивала. Её лицо вдруг озарилось невероятным воодушевлением, и Кассандра усмехнулась про себя, уже отвыкнув от таких резких смен настроения девушки. — А ты не хочешь?.. — вдруг предложила принцесса, глядя своими большими глазами и складывая руки у груди, словно преподнося невероятную идею, что только что пришла ей в голову. Кэсс непроизвольно вздрогнула, как только до неё дошло, чего именно хотела Рапунцель. Сходить вместе с ней к новорождённому принцу.       Рапс светилась радостью и смотрела на свою подругу так, как будто между ними и не было никакой пропасти, словно они проводили всё это время вместе, и их не разделяли глупые страхи и навязчивые мысли Кассандры. Словно Кассандра была действительно достойна сейчас стоять рядом с ней, принимать её теплую улыбку, ходить к её сыну. Словно за углом в соседнем коридоре сейчас не стояли Фицерберт с гвардейцем, которые следили за каждым её шагом.       Мимолётная расслабленность и облегчение в тот же миг спали с Кэсс, возвращая её в реальность. Она всего лишь выпросила немного времени, чтобы поговорить с Рапунцель. Просто убедиться, что с ней всё в порядке, возможно, просто ещё раз увидеть её. Но больших прав она не имела. И уж тем более она не могла разделять с ней её счастье.       Кажется, Рапунцель заметила секундное смятение подруги, поэтому в сомнении закусила губу, после чего улыбнувшись ещё шире, только в её глазах появилось что-то, перебивающее радость и искренность этой улыбки. Кассандра почувствовала болезненный укол совести. Она опять обижает её.       Но не успела Кэсс вставить и слова, как Рапунцель перебила: — Да, что это я, у тебя ведь должна быть служба, да? Ты, наверное, очень занята, это я сейчас, считай, бездельничаю, ха, — она запрокинула голову к потолку, изображая беззаботность, но на деле только больше начинала нервничать. — Рапс… — Нет-нет, всё в порядке, честно! — принцесса активно замотала головой, выставляя перед собой руки. — Всё хорошо, я правда рада, что ты подошла. Честно, Кэсс, у нас будет ещё полно времени, чтобы проболтать, — она легко усмехнулась, кажется, и вправду не сильно расстроившись, поверив, что произошедшее между ними сейчас можно считать окончательным шагом к возвращению их прежних тёплых отношений. Впервые с момента возвращения Кассандры. — Да, — только и смогла ответить Кэсс, незаметно сжимая кулак.       «Я надеюсь, так оно и будет», — добавила она про себя, сохраняя лицо расслабленным, чтобы не вызвать ни повода для какого-либо волнения. Внутри неё ядом растекался горький осадок от вынужденной лжи, от того, что она недоговаривала. — «Это в последний раз», — мысленно твердила она. Сейчас она действительно просто выполняла приказ капитана гвардии.       На этом, казалось, разговор был окончен, и Рапунцель даже наполовину развернулась в нужную ей сторону, но Кассандра чувствовала, что обязана сказать что-то ещё. Она смотрела на статную фигуру принцессы, ощущая исходящую от неё некую внутреннюю силу, и перед глазами вдруг помутнилось от возникшего в воображении видения — вместо белой рубашки возникло длинное тёмно-зелёное платье в драгоценных камнях и увесистая мантия, волочащаяся сзади по полу, а убранные в высокую вычурную причёску каштановые волосы венчала величественная корона из тонкого золота. Этот неизменный атрибут царской власти не казался тяжёлым и неуместным на голове принцессы, а, наоборот, словно был её естественным продолжением.       Почему она увидела это сейчас, когда принцесса была так слаба, бледна, когда она даже не была одета в своё повседневное королевское платье, а только лишь встала с постели в своей белой бесформенной ночной рубашке, чтобы сходить посмотреть на своего маленького беззащитного только рождённого принца? — Рапс, — окликнула Кассандра, и девушка вновь обернулась. — Как зовут принца? — вопрос слетел с губ прежде, чем она успела хорошенько его обдумать, но он и не казался ей лишним. — Николас, — просто озвучила Рапунцель, тут же с улыбкой добавив: — Ник. Мне понравилось. Означает «победа».       Кассандру пригвоздило к месту последним сказанным словом. Вот как, значит… — Хорошее имя, — в каком-то забытье отозвалась она, даже, кажется, улыбнувшись. Лёгкое «спасибо» от принцессы уже проскользнуло мимо её ушей, и Кэсс отстранённо наблюдала за тем, как она удалялась по коридору, вскоре завернув за угол и полностью скрывшись с поля зрения.       Как символично. Наверняка имя выбрали специально, наделяя его особым значением и энергетикой. Значит, талисман. Грудь сдавило нехорошее предчувствие, но Кассандра постаралась отогнать его как можно дальше. Не сейчас. Не время для пустых домыслов и загадываний на будущее. Она должна была исполнять свою роль, свою клятву, что она дала под взглядом двух прожигающих пар глаз людей, давящих на неё своим статусом и властью над её судьбой. — Поговорили? — бросил Юджин, когда Кассандра вернулась к ожидающим её гвардейцам, но девушка молча прошло мимо него. Это был бессмысленный вопрос — он и так всё видел и, возможно, даже слышал. — Я согласна провести время в тюрьме до нашей победы, — уверенно сообщила девушка, глядя ровно перед собой и спиной ощущая внимательный взгляд идущего за ней гвардейца. Фицерберт шёл на ровне с ней. — Опять прячешься? — вздохнул он, безуспешно скрывая нотку разочарования в голосе. Кассандра резко затормозила, опять вызывая ворчащее бурчание у врезавшегося в неё Пита. — Не прячусь, лишаю вас лишних беспокойств, — отрезала она, и это было частично правдой. — Мне не нужно много места для пребывания в замке, а на совещания меня будет приводить надзирающий.       Юджин снова устало вздохнул, но согласился, хоть и очень невольно. — Вот и отлично. Передай Рэю, что я у вас под контролем, пусть будет спокоен. Он должен доверять вам, иначе никак, — строго сказала Кассандра, возобновляя шаг и в данный момент ничуть не беспокоясь о своём почти приказном тоне. Кажется, из присутствующих её тон смутил только Пита, хотя он тоже мог бы уже привыкнуть к специфичному характеру девушки. — И тебе, — добавил Юджин и, поймав непонимающий взгляд Кэсс, пояснил: — Они должны доверять тебе. Иначе никак.       Кассандра отвернулась от Фицерберта, не замедляя шага. Верно. Иначе никак.