Дистанционка

      — Если она, блять, ещё раз придерётся к оформлению моего Google Class, я нахуй в окно выброшусь! — проорал в трубку Ламберт, по какой-то непонятной причине поставленный Геральтом на громкую связь.              Мужчина вздохнул, продолжая с невозмутимым видом есть свой бутерброд, а Лютик подавил смешок. Да, не так он представлял себе это утро, но возмущающийся Ламберт каким-то образом умудрялся поднимать ему настроение. А ещё Юлиану было приятно, что Геральт доверяет ему настолько, что ставит звонок на громкую связь даже не задумываясь. Ламберт ведь тоже преподаёт у Лютика и, возможно, это немного неправильно с точки зрения профессиональной этики, но мужчина действительно уверен в своём возлюбленном. Он знает, что парень никогда не расскажет никому ничего лишнего, а праведные возмущения Ламберта с утра пораньше его даже повеселят, поэтому Геральт продолжал доедать свой завтрак, с удовольствием наблюдая за улыбающимся Юлианом.              Но, как бы не хотелось Лютику послушать причитания Ламберта ещё немного, времени было уже без пяти девять. Парень жестами указал Геральту на часы, таким образом напоминая о совещании. Мужчина кивнул, поставил тарелку в мойку и также жестами спросил: «Помоешь?». Юлиан утвердительно кивнул в ответ, а затем внезапно и довольно громко чихнул. Повисла пауза.              — Будь здоров, — прервал свою тираду Ламберт, и Геральт замешкался лишь на секунду, прежде чем ответить.              — Спасибо, — промолвил он, при этом стараясь не чувствовать себя глупо. Ламберт, как и все друзья Геральта, собственно, думает, что тот живёт один, так что палиться было нельзя. Лютик виновато улыбнулся.              Когда Ламберт продолжил свою тираду с того места, где закончил, мужчина поцеловал Юлиана в макушку, взял телефон, и, улыбнувшись, покинул комнату. Голос Ламберта стих, как только за Геральтом закрылась дверь его кабинета.              Лютик сгрузил всю грязную посуду в мойку и проверил расписание на день. Да, все так, как он и рассчитывал: одна довольно нудная лекция у Трисс Меригольд в пол-одиннадцатого, а потом можно будет заняться уборкой. На самом-то деле, Трисс была довольно хорошим преподавателем, но предмет, что она вела, был настолько скучным и ненужным, что ситуацию не спасал и весь её профессионализм. На этих лекциях Лютик обычно спал.              Разобравшись с посудой, парень проверил почту и не смог сдержать улыбки, открывая входящее письмо. Йеннифэр оказалась прекрасным научным руководителем, а после о’Дима Юлиан вообще готов был отнести её к лику святых. Девушка не просто взяла кураторство над Лютиком за месяц до сдачи диплома, она ещё и отнеслась к этому со всей серьёзностью. Из-за того, что времени почти не осталось, она высылала парню правки не целиком, а по частям, поэтому Юлиану приходилось работать над дипломом практически каждый день, но он был не против. Ведь критика от Йен была конструктивной и полезной, а ещё она не смешивала его с грязью при каждом разговоре и относилась с уважением. После о’Дима это казалось чем-то невероятным.              В письме, которое пришло буквально только что, было несколько правок, которые Лютик должен был внести в ближайшее время, а также похвала за хорошо проделанную работу. Несмотря на то, что Йеннифэр производила впечатление заядлой стервы, на деле она оказалась хорошим человеком и прекрасным преподавателем, которая не только критикует его работу, но также подмечает сильные стороны и хвалит за них. В общем, парень был в восторге и понимал, чем именно девушка смогла зацепить Геральта в свое время.              Да, мужчина рассказал ему о том, что у них с Йен были довольно продолжительные отношения в прошлом и что они дружат и по сей день. Геральт не хотел скрывать этого от Юлиана, но боялся, что тот будет ревновать. Парень же умудрился удивить его.              Лютик оказался неревнивым человеком от слова «совсем» и даже оценил прошлый выбор своего мужчины. Йен красива, обаятельна и невероятно умна — не удивительно, что она пришлась Геральту по вкусу. А еще она действительно нравилась Юлиану, и он не видел смысла в ревности. Геральт ведь сейчас с ним, верно? Геральт его любит, не только на словах, но и на деле, так зачем развивать лишнюю драму? Лютику всё нравится.              Поставив себе напоминалку о том, что нужно будет внести исправления в диплом, парень включил чайник, намереваясь приготовить кофе. Ламберт, кажется, настолько заговорил (а точнее заорал) Геральта, что тот забыл про свой утренний ритуал в виде чашки крепкого бодрящего напитка. Поэтому Юлиан решил, что ничего плохого не случится, если он занесёт мужчине кофе и аккуратно поставит на стол, не попадая в поле зрения камеры. Вряд ли кто-то из участников конференции обратит внимание, а утренний ритуал будет соблюдён, и Геральт не будет целый день клевать носом.              — Ради всего святого, Трисс, я понимаю твоё возмущение, но это не повод винить Ламберта во всех смертных грехах и разрывать мои колонки своими криками, — донеслось до Лютика, когда он аккуратно и максимально тихо отворил дверь в кабинет. Голос принадлежал Эскелю, и он, кажется, опять старался всех помирить. Парень мысленно пожелал ему удачи.              Геральт оторвал взгляд от монитора и взглянул в сторону открывшейся двери. Юлиан кивнул на чашку в своих руках и мило улыбнулся, надеясь, что его не выгонят. Губы мужчины дернулись в чем-то наподобие улыбки, и он еле заметно кивнул, таким образом позволяя Лютику войти.              Подойдя к столу чуть ли не на цыпочках, парень аккуратно и практически бесшумно поставил чашку кофе на край стола и поспешил ретироваться, на прощание послав Геральту воздушный поцелуй.              На самом деле, Юлиана не особо расстраивал тот факт, что они должны скрывать свои отношения, но с течением времени это становилось все более и более напряжным. Да, Лютик по-прежнему готов не выставлять их любовь на публику, но ходить на цыпочках по их квартире и постоянно бояться попасть в кадр или прервать какой-то охерительно важный телефонный разговор — так себе удовольствие. По их квартире, да… Юлиан решил, что ему пора привыкать думать об этой квартире как об их квартире, а не квартире Геральта, раз тот решил его прописать.              Лютик был поражён до глубины души, когда мужчина пару дней назад безапелляционным тоном заявил о том, что он пропишет парня в своей квартире, как только закончится карантин. Это было внезапно, странно… и одновременно ужасно мило. Да, Геральт часто говорит о своей любви к Юлиану, но это был первый, так сказать, практический шаг. Первое наглядное подтверждение тому, что мужчина видит Лютика рядом с собой в долгосрочной перспективе, а не до конца карантина или на следующие пару лет. При желании это можно было бы считать за предложение руки и сердца, только в более бюрократической плоскости.              Юлиан попытался отговорить мужчину от этого, ведь они встречаются всего-то четыре месяца. Лютик боялся, что это окажется необдуманным решением и Геральт со временем пожалеет об этом. Конечно, если бы они вдруг расстались, парень бы без вопросов выписался из квартиры и отказался от каких-либо претензий на нее, но ситуация все равно была бы не из приятных. В общем, Юлиан попросил мужчину ещё раз все обдумать, но Геральт заверил его, что думал над этим достаточно долго, и решение уже принято.              На самом-то деле, мужчина считал себя оптимистом, но все равно понимал, что его будущее далеко не так однозначно, как хочется о нем думать. Конечно, он хотел бы прожить с Лютиком долгую и счастливую жизнь, но всякое может случиться, и Геральт хочет быть уверенным, что, в случае его безвременной кончины, Юлиан не окажется на улице.              На данный момент официально они друг другу чуть меньше, чем никто, и никакого права на наследство Лютик не имеет, поэтому мужчина решил обеспечить парню подушку безопасности хотя бы таким способом. Квартиру парень не унаследует, но прописка будет каким-никаким доказательством их отношений, и Весемир, в случае чего, его на улицу не выставит. По крайней мере, Геральту хотелось в это верить.              Посвящать Юлиана в юридические сложности и мрачные мысли по этому поводу мужчина совершенно не хотел, поэтому пусть парень лучше считает, что Геральт принял импульсивное решение, чем узнает настоящие мотивы и что-то там себе надумает. Потому что, если быть честным, воображение у Лютика хорошее и надумывать он умеет прекрасно.              После совещания мужчина проводит две лекции подряд для студентов первых курсов и приступает к работе над статьёй, которую он должен был сдать уже давно, но все никак не мог закончить. В коридоре начинает шуметь пылесос, ставя хозяина квартиры в известность о том, что Лютик закончил со всеми своими делами по учебе и принялся за уборку.              На самом деле, Геральт был парню ужасно благодарен, ведь тот умудрялся выделять время на генеральную уборку каждую неделю, продолжая при этом учиться и писать диплом. Мужчина же со своей рабочей загрузкой успевал разве что собрать-разобрать пылесос по требованию и протереть пыль со своих книжных полок, к которым Юлиан банально боялся притрагиваться, потому что некоторые книги в коллекции Геральта были старше не только Лютика, но и самого Геральта. В общем, обязанности по дому почти полностью легли на плечи парня, но мужчина надеялся, что сможет это исправить, когда закончится карантин и жизнь вернётся в привычную колею.              От написания статьи — вот неожиданность! — Геральта снова отвлекли. Мужчина вздохнул с ощущением, что дописать эти несчастные десять страниц ему просто не суждено, и принял звонок от Йеннифэр по видеосвязи. Сначала они обсудили чисто рабочие вопросы, затем девушка похвалила успеваемость Лютика, за которого Геральт поручился ранее, а потом разговор перетек в более неофициальное русло.              — Так тебя можно поздравить? — усмехнулась она, бросив на мужчину изучающий взгляд.              — Ты о чем?              — Ну как же… после стольких лет одиночества ты наконец-то съехался с кем-то. Большой шаг, так сказать.              — Где я прокололся? — усмехнулся Геральт, потому что отрицать это было глупо. Йен была очень проницательной и его ложь распознала бы сразу, поэтому мужчина даже не пытался.              — То, как тебе принесли кофе сегодня во время совещания, было ужасно милым, — девушка улыбнулась, подперев одной рукой подбородок. — Рука мелькнула в кадре всего на секунду, но я заметила.              — Кто бы сомневался, — Геральт с улыбкой покачал головой. — Да, меня можно поздравить.              — Я рада за тебя. Правда. Расскажешь о ней? Или о нём? Не знаю, кого ты сейчас предпочитаешь больше.              — О нём, и… — мужчина слегка замялся. — Не всё так просто, как мне бы хотелось…              Внезапно Геральта прервал жуткий грохот, походящий на звон разбитого стекла, и он тут же подорвался на ноги. Прибежав на кухню, мужчина на секунду застыл в дверном проёме. Лютик стоял со слегка вытянутыми вперёд дрожащими руками, на которых была дюжина кровоточащих порезов. Из некоторых даже торчали куски стекла. У ног парня грудой осколков валялся тот самый хрустальный сервиз и куски разломавшейся напополам полки.              Геральту понадобилась секунда, чтобы сориентироваться в ситуации. Похоже, Юлиан все-таки решил почистить тот самый старый сервиз и полез в дальний шкафчик, а верхняя полка, не выдержав груза долгих лет и веса посуды, треснула пополам. Вся посуда свалилась на нижнюю полку, а оттуда, собственно, на пол. Лютик, судя по всему, рефлекторно решил её поймать, не сообразив, что лучше просто отскочить. И теперь буквально истекал кровью, растерянно стоя посреди кухни.              — Черт, Лютик, — бормочет Геральт, бросая телефон на столешницу и делая шаг к Юлиану. Тот переводит на мужчину слегка расфокусированный от шока взгляд.              — Я не… я не хотел, правда. Он сам… сам обрушился, я просто дверцы открыл, и…              — Да похуй на сервиз! — восклицает Геральт, и Лютик непроизвольно вздрагивает. — Прости, — тут же извиняется мужчина и протягивает руки к парню. — Иди сюда, Лютик. Тебе нужно помочь. Только аккуратно, не наступи на осколки.              Юлиан кивает и медленно подходит к Геральту. Тот усаживает парня на стул и просит не трогать свои руки и ничего не делать. Лютик кивает еще раз, и мужчина бросается в поисках помощи. К счастью, их соседка по лестничной клетке, та самая улыбчивая пожилая женщина, раньше работала медсестрой, и Геральт надеется, что она не откажет им в помощи.              Рада соглашается практически сразу, как только мужчина произносит пару сбивчивых предложений, и, захватив с собой небольшую сумочку, следует за Геральтом в его квартиру.              — Эй, привет, — она успокаивающе улыбается, как только Юлиан поднимает на нее взгляд. — Ты Лютик, да? Меня зовут Рада. Ты не против, если я осмотрю твои руки?              — Нет, — бормочет парень, позволяя женщине, осмотреть порезы. Геральт наблюдает за ними с беспокойством, стоя в дверном проеме.              — К счастью, тут ничего особо страшного. Некоторые порезы глубокие, но артерии не задело. Сейчас я вытащу осколки, а затем перевяжу тебе руки, и будешь как новенький, — объясняет Рада с легкой улыбкой на губах. — Хорошо?              — Да, хорошо, — тут же соглашается Юлиан, а Геральт поражается профессионализму своей соседки. То, как Рада спрашивает разрешения и объясняет все свои действия, действительно достойно восхищения, ведь таким образом она только успокаивает шокированного произошедшим и болью Лютика, а не еще больше пугает его, как это зачастую делают медработники.              Женщина кивает и достаёт из сумки, которая внезапно оказалась переносной аптечкой, всё необходимое. Пока Рада разбирается с руками Юлиана, Геральт, чтобы не стоять без дела, убирает с пола то, что осталось от сервиза. По итогу уцелели лишь два хрустальных лебедя, три тарелки и две чашки. Мужчина, от греха подальше, переставил их в нижний ящик, который, по причине отсутствия в их квартире большого количества кухонной утвари, пустовал, а все остальное выкинул в мусор.              — Жалко сервиз, — пробормотал Лютик, наконец-то оторвав взгляд от своих окровавленных рук.              — Ну, не все ведь разбилось, — попытался подбодрить парня Геральт. — На двоих нам красивой посуды хватит. И ещё два лебедя.              — Да, но… это все-таки красивый сервиз на двенадцать человек. Не знаю, как бы мы им пользовались, но все равно обидно. Он, наверное, довольно ценный… был.              — У меня в квартире три или четыре сервиза пылью припадают уже многие годы, — говорит Рада, вытаскивая один из осколков из руки Юлиана и бросая его в ранее приготовленную тарелку. — Можешь прийти ко мне и выбрать любой. Есть из хрусталя, из фарфора… один, кажется, как раз на двенадцать персон.              — Да нет, что вы… не нужно… — пытается отказаться Лютик, но женщина прерывает его.              — Возражения не принимаются. Они всё равно стоят без дела, так почему бы не отдать их в хорошие руки? — она улыбается, бросив быстрый взгляд на парня. — И зови меня просто Рада. Когда ко мне обращаются на «вы», я себя уж слишком старой чувствую.              — Хорошо, — Юлиан благодарно улыбается в ответ, а затем внезапно шипит от резкой боли.              — Потерпи, дорогой, ещё немного осталось. Я должна убедиться, что вытащила все осколки. Если что-то останется, раны могут загноиться.              Лютик кивает, а затем переводит взгляд на время.              — Геральт, у тебя пара через пять минут должна быть.              — Да я… я помню. Надо отменить, — мужчина оглянулся в поисках телефона.              — Не надо! — тут же восклицает парень. — Я в порядке, правда. Ты можешь идти.              — Точно? — с беспокойством уточняет Геральт.              — Да, — Юлиан кивает.              — Иди, Геральт. Я в любом случае здесь, — женщина улыбается, бросая на мужчину быстрый взгляд. — Если понадобится твоя помощь, я позову. Ты все равно стоишь без дела.              Геральт уходит, и они с Радой остаются вдвоём. Женщина продолжает обрабатывать руки Лютика, тишина для которого с каждой секундой становится все более и более неловкой.              — Спасибо, — произносит парень внезапно, и Рада поднимает взгляд. — Спасибо, что помогаете… помогаешь. Карантин же сейчас и все такое…              — Не за что, дорогой. Это все-таки моя работа. Да и я не могла оставить вас на произвол судьбы: вы на редкость хорошие соседи.              — И очень шумные, — бормочет Юлиан еле слышно, потому что он прекрасно осведомлён о том, что стены в доме ужасно тонкие и слышимость просто замечательная, а они со своей нерегулярной, но довольно насыщенной сексуальной жизнью, вероятно, уже достали всех соседей. Лютику немного неловко от такого положения вещей, но он действительно ничего не может с собой поделать. Он уже пробовал, быть тише просто не получается.              — Ты о постоянных стонах у меня за стенкой? — женщина усмехается и отмахивается, показывая этим, что с возрастом её слух ни капли не испортился. — Это ничего… дело-то молодое. Лучше так, чем если бы вы постоянно ссорились и били посуду. Ты знаешь, на протяжении нескольких лет весь дом слушал скандалы молодой пары этажом ниже. Это было невыносимо. Слава богам, они развелись полгода назад, и с тех пор у нас в доме — блаженная тишина. Ну, не считая вас, конечно, — Рада задорно подмигивает, начиная перематывать руки Юлиана бинтами, а Лютик слегка теряется и не знает, как реагировать. Если честно, он ожидал чего угодно, но только не такой позитивной реакции.              — А тебя не смущает, что мы с Геральтом ну как бы… одного пола? — все-таки задает интересующий его вопрос парень, потому что обычно старшее поколение было ужасно консервативным и не одобряло такой вид отношений.              — Если люди любят друг друга, то какая мне разница, одного они пола или разного? Тем более, однополые отношения были всегда. Мне вот за всю мою достаточно длинную жизнь довелось услышать так много негатива в свою сторону, что я уж точно не хочу поддерживать этот порочный круг.              — Негатива? — удивленно переспрашивает Юлиан.              — Да, дорогой. Я была одной из тех немногих девушек, что решались пойти против системы. Я не стремилась выйти замуж, а искала настоящую любовь… и нашла её в одной милой девушке по имени Рози. Она была стюардессой, а мне в те годы приходилось часто летать самолётом. Мы познакомились случайно и так и не смогли забыть друг друга.              — Романтичная история, — улыбнулся Лютик.              — Рози тоже так считала, — Рада улыбнулась в ответ. — Она жуть как любила ее рассказывать, причем красочно, в подробностях. Все наши друзья знали ее наизусть. Я красиво рассказывать не умею, но вспоминать люблю.              — Нелегко, наверное, вам пришлось в то время.              — Да, были трудности, но знаешь… оно того стоило. Ох, помню, когда мы с Рози были ещё молоды, мы такое вытворяли: весь дом слышал. Все соседи на нас исподлобья смотрели и вечно жаловались на шум. Особенно жаловалась женщина, которая жила над нами и в постели с мужем вечно симулировала. Её тоже слышно было, кстати, очень хорошо, поэтому не знаю, почему она так к нам прикапывалась. Завидовала, наверное.              Рада пожала плечами.              — Но больше всего мне запомнился один мужчина, Войтек, что жил в соседней квартире. Уже старенький-старенький дедушка, за восемьдесят ему было, но держался он бодро. Как-никак, бывший военный, две войны пережил. Лицо у него было все в шрамах, но он часто улыбался. По пятницам приглашал нас с Рози выпить чаю, рассказывал истории из своей бурной молодости. Было так непривычно, что к нам хорошо относятся, зная, что мы с Рози не просто подруги, живущие в одной квартире, поэтому я однажды спросила у него, почему он так добр к нам. Почему не считает нашу любовь мерзостью, как это делают все остальные. Войтек тогда грустно улыбнулся и достал из шкафа маленькую железную коробочку. Она была потертой и ржавой, но видел бы ты, Лютик, как он её держал.              Женщина усмехнулась.              — Как самое настоящее сокровище. Это даже описать сложно. Внутри лежало несколько писем, парочка фотографий и небольшой серебряный кулон. Я тогда заметила, что у Войтека точно такой же на шее.              — Так чьи это были вещи? — заинтригованно спросил парень, кажется, за интересной историей забыв и про боль, и про всё на свете.              — Войтек рассказал о парне, с которым они познакомились на фронте. Того молодого мальчишку звали, кажется, Пётр, ему едва-едва стукнуло девятнадцать. А Войтеку тогда уже за сорок перевалило, за плечами было два неудачных брака и трое детей, которых он не видел месяцами. И все-таки…              Рада покачала головой.              — Помню, как он сказал. Влюбился я тогда, говорит, без памяти. Влюбился, но молчал. Отношения между двумя мужчинами порицались и раньше, но на фронте на это было принято закрывать глаза. Их в любой момент могли убить. Кто спит и с кем — это дело десятое. Но Войтек все равно предпочитал его в это не втягивать. Не нужно, говорит, Пётру было это. Поэтому и молчал, скрывался, надеялся, что тот не заметит.              — А он заметил?              — Не совсем. Войтек рассказывал, что Пётр сам пришёл к нему с признанием. Мол, так и так, люблю, говорит, каждый день о вас думаю. Можете расстрелять, если хотите, ничто не заставит меня любить вас меньше.              — И что Войтек?              — А что он мог? Сдался, конечно. Это была война, дорогой, передовая линия фронта. Каждая секунда могла стать последней, вот они и жили этой секундой. Вместе дошли до Берлина. Пётр где-то раздобыл два одинаковых серебряных кулона, и подарил один из них Войтеку. Это было что-то вроде обещания, что они будут вместе, даже когда закончится война, — Рада вздохнула и на пару секунд остановилась, перестав перематывать Юлиану руки.              — Что было дальше? Что произошло? — в нетерпении спросил Лютик. Ему бы так хотелось, чтобы эта история закончилась счастливо, но он понимал, что этого не будет. И все же маленькая часть его души еще надеялась на счастливый конец.              — Пётр погиб во время одного из последних сражений в окрестностях Берлина. Та маленькая коробочка — все, что осталось у Войтека от любимого человека. Я помню, тот рассказ довел Рози до слез и она, попросив прощения, отошла в ванную, а Войтек наклонился ко мне и сказал: «Хочу, чтобы вы знали, что ваша любовь — это что-то прекрасное, даже если все вокруг и пытаются доказать вам обратное. Я потерял свою любовь в сорок пятом, но, смотря на вас, я вспоминаю, каково это, любить по-настоящему. И я хочу, чтобы вы были счастливы», — промолвила женщина, заканчивая бинтовать руки парня.       — Войтек умер через несколько лет, — продолжила Рада спустя пару секунд тишины, — и все его пожитки унаследовали его дети, но нам с Рози все-таки удалось забрать ту железную коробочку с вещами Пётра. Мы подумали, что Войтек не хотел бы, чтобы её выбросили в мусор, как ненужный хлам. Она до сих пор стоит у меня в шкафу. Нет ничего плохого, чтобы помнить о чужой любви, верно? Надеюсь, Войтек встретился с Пётром на Острове Яблонь.              Рада завязала последний бинт бантиком и отрезала лишнее.              — В общем, когда я увидела вас с Геральтом, то просто не смогла проигнорировать. Вы так напоминаете мне нас с Рози… Смотря на вас, я вспоминаю, что такое настоящая любовь, и искренне желаю вам счастья, — женщина улыбнулась и подняла взгляд. — Ох, дорогой, ты плачешь? Я не хотела расстраивать тебя.              Лютик отрицательно замотал головой и стер руками выступившие слезы, стараясь не тревожить свежие раны и наложенные на них бинты. Он настолько проникся историей, что даже не заметил, как начал плакать.              — Всё в порядке. Я просто… просто представил каково это, потерять человека, которого любишь. Я даже… даже не представляю, как такую боль можно пережить.              Рада усмехнулась.              — Никак. Боль навсегда остаётся с тобой. Просто со временем она притупляется и ощущается не так остро. Ты… привыкаешь. И учишься наслаждаться тем, что тебе осталось.              — Чем?              — Воспоминаниями.              Лютик кивает и шмыгает носом. Кажется, эта история повлияла на него сильнее, чем он мог предположить.              — Ладно, не будем о грустном! — воскликнула женщина, хлопнув в ладоши и заставив парня вынырнуть из своих мыслей. — Если ты расскажешь, где у вас тут что лежит, я смогу сделать нам чаю.              Когда Геральт возвращается на кухню, Рада и Лютик мило болтают за чашкой чая с печеньем. Парень заливисто смеется над какой-то историей их соседки, и мужчина с облегчением понимает, что с Юлианом все в порядке.              — Как лекция? — интересуется Лютик, заметив Геральта, остановившегося в дверном проеме.              — Семинар. И всё хорошо, не переживай. Если бы ещё студенты к нему готовились, было бы вообще прекрасно.              Рада усмехнулась и встала из-за стола.              — Ладно, пора мне уже. Лютик, зайдёшь ко мне завтра, заменим повязки. Заодно и сервиз выберешь.              — Хорошо, — парень улыбнулся.              — Спасибо за помощь, — промолвил Геральт, провожая соседку до двери. — Боюсь, мы бы не справились без тебя.              — Обращайтесь в любое время, — Рада улыбнулась. — Ты во многом помогал нам с Рози, и я ценю это.              — Мне её не хватает, — сказал мужчина, усмехнувшись уголками губ.              — Да, мне тоже. Но знаешь, что я тебе скажу… Лютик бы ей понравился.              — Думаешь?              — Несомненно.              Закрыв входную дверь на замок, Геральт вернулся к Юлиану, который все еще был на кухне.              — Я тут понял, что не смогу помыть посуду, — улыбнулся тот почти виновато.              — Ничего страшного. К счастью, я еще помню, как это делается, — Геральт улыбнулся в ответ и, взяв Лютика за плечи, слегка отодвинул от раковины.              — Нет, я знаю, что ты умеешь. Просто… немного беспомощным себя чувствую. Оказалось, что почти всё, что я делаю, я делаю руками, а Рада просила хотя бы пару дней по возможности их не использовать… ну, чтоб раны не вскрылись.              — Она, в общем-то, права, — заметил мужчина, ставя помытые чашки на место.              — Я же не спорю, но… мне немного не по себе. Я почти ничего делать не могу. Ни уборку закончить, ни даже правки в диплом нормально внести. Совсем скоро защита, а я время потеряю.              — Думаю, уборка подождет. Пылесос уж точно никуда не убежит, а вот с дипломом я как раз могу помочь, — Геральт улыбнулся, вытирая мокрые руки полотенцем.              — Правда?              — Да. Буду печатать под твою диктовку, — промолвил мужчина, решив, что его статья, в общем-то, может и подождать. Уже месяц ждала и еще подождет. — Пойдем?              На внесение правок в диплом они потратили следующие два часа, потому что Лютик оказался очень придирчивым к словам и не отстал от Геральта, пока каждая фраза не начала звучать идеально. Затем мужчина загрузил файл на почту и нажал заветную кнопку «Отправить».              — Спасибо, — пробормотал Юлиан, аккуратно обхватывая Геральта руками за шею и целуя в щеку. — Ты мой герой.              Тот хмыкает, но все же улыбается.              — Всегда пожалуйста. Как себя чувствуешь?              — Уже лучше. Почти не болит даже, — отвечает Лютик. — Как думаешь, я смогу рассчитывать на высший балл с моим дипломом?              — Ты меня сейчас как своего парня спрашиваешь? Или как преподавателя? — Геральт усмехается.              — А что, ответ будет разным?              — Конечно. Как твой парень, я с уверенностью заявляю, что ты справишься, и у тебя всё будет хорошо, а как преподаватель замечу, что я не могу делать выводы по тем двадцати страницам, что мы редактировали. Дабы дать свою оценку, мне нужно прочитать всю работу целиком.              — Засранец, — смеется Юлиан, и мужчина разворачивается на стуле, чтобы усадить Лютика к себе на колени и втянуть в поцелуй. Парень закидывает руки Геральту на плечи, стараясь их хоть куда-то деть, и тот разрывает поцелуй, чтобы быстро поцеловать Юлиана в нос и заставить его снова рассмеяться.              — Я не представляю своей жизни без тебя, — незнамо зачем, но от чистого сердца произносит мужчина, и Лютик жмурится, соприкасается с ним носами и шепчет:              — Я тоже.              Геральт чмокает парня в губы и поднимается на ноги, подхватывая Юлиана на руки. Тот еле сдерживает бессознательный порыв схватиться за мужчину, чтобы не упасть, но вовремя вспоминает, что его руки перебинтованы.              — Успокойся, я держу, — Геральт улыбается, вероятно, заметив реакцию Лютика.              — Не уронишь?              — Разве я когда-то тебя ронял?              — Ну… — тянет парень, и мужчина вопросительно поднимает бровь. — Ладно, нет. Никогда. Твоя взяла, — Юлиан улыбается. — И куда ты меня несёшь?              — Здесь недалеко, — отвечает мужчина, делает пару шагов вперёд и аккуратно опускает Лютика на кровать.              — Ты ведь помнишь, что у меня руки перебинтованы? — уточняет парень, вытягивая их вперёд. — В сексе от меня тоже будет мало толку.              — Думаешь? — Геральт усмехается. — Тогда считай это… ну, не знаю… попыткой загладить мою вину.              — Какую ещё вину? — слегка удивленно переспрашивает парень, не переставая при этом улыбаться и позволяя мужчине аккуратно стянуть с себя футболку.              — На тебя обрушился мой сервиз с моей же полки. Я должен возместить ущерб.              — У тебя нет столько денег, — Юлиан усмехается.              — Да неужели?              — Да, но тебе повезло. Я могу взять и натурой.              — Как благородно с твоей стороны, — замечает мужчина и целует Лютика прежде, чем он успевает сказать что-либо еще.              Не использовать руки кажется практически невозможным, но парень старается, полностью отдавая контроль над ситуацией и позволяя Геральту делать с ним всё, что он хочет. Мужчина оставляет дорожку из поцелуев на груди парня, спускаясь ниже, и лижет его пупок.              — Щекотно! — смеётся Юлиан, и Геральт улыбается в ответ, оставляя еще несколько поцелуев на животе Лютика, прежде чем стянуть с него штаны вместе с нижним бельем.              — Эй, так нечестно! — вдруг восклицает парень. — Ты все еще одет, а я, может быть, тоже хочу наслаждаться видом.              — Твое желание — закон, — усмехается Геральт, стаскивая с себя одежду, которая, по мнению Юлиана, является откровенно лишней. — Так лучше?              — О да, — тянет Лютик и протягивает руки, показывая этим, что ему нужен поцелуй. Мужчина наклоняется, и парень обхватывает его ногами, как только их губы соприкасаются. Руки он задействовать не может, потому что раны свежие и все еще болят, так что приходится отыгрываться хотя бы так.              — Чем я могу тебя порадовать? — интересуется Геральт, и Юлиан обворожительно закусывает губу, действительно задумавшись над вариантами. — Что, не можешь выбрать? — мужчина улыбается, проводя носом по шее парня.              — Это не так просто…              — Скажи первое, что приходит на ум. Чего ты хочешь?              — Хочу, чтобы ты показал, насколько сильно ты меня любишь, — Лютик растягивает губы в улыбке и слегка наклоняет голову, заглядывая Геральту в глаза.              Мужчина смеется.              — Хитрюга.              Геральту кажется, что ему не хватит и всей жизни, чтобы показать Юлиану масштабы и силу своей любви… но, с другой стороны, это не значит, что он не будет пробовать. Они снова целуются. Медленно, нежно, никуда не торопясь. Будто у них впереди целая вечность. Лютику все еще сложно контролировать свои руки, но мужчина старается следить за этим, а парень словно перестаёт ощущать боль вовсе. Есть только Геральт и их любовь. Те самые прекрасные вещи, что когда-нибудь станут воспоминаниями, но парню совершенно не хочется задумываться об этом. И мужчина этому способствует. Когда Геральт берет член Юлиана в рот, тот в принципе теряет способность мыслить связно.              Лютик стонет и все же запутывает пальцы левой руки у мужчины в волосах. Она, в отличии от правой, пострадала намного меньше, и парень надеется, что раны не вскроются от такого незамысловатого движения. Но опять же, задуматься об этом не выходит, потому что губы Геральта на его члене ужасно отвлекают.              Мужчина сосёт с упорством, заглатывает член до основания, ласкает языком и заставляет парня забыть обо всем на свете. Юлиан стонет, бормочет что-то бессвязное и буквально умоляет трахнуть его как можно скорее. Лютик жаждет Геральта внутри, желает прочувствовать его полностью, каждой клеточкой своего тела.              — Береги руки, — говорит мужчина, выпуская член парня изо рта, когда хватка на его волосах становится ну уж слишком ощутимой. На самом деле, Геральту нравится, когда Юлиан тянет его за волосы, но сквозь пелену возбуждения он все же вспоминает, что парню нельзя перенапрягать руки.              Лютик тут же убирает руку от волос мужчины, словно его поймали на горячем, и Геральт усмехается.              — Все в порядке?              — Когда ты трахнешь меня, будет лучше, — тут же отвечает он, и мужчина мимолетно целует его, прежде чем выудить смазку из тумбочки. — Хочу заняться сексом в душе, — внезапно заявляет парень, и Геральт переводит на него взгляд.              — Прямо сейчас?              — Нет, когда руки заживут. Не хочу намочить бинты.              — Хорошо, я запомню, — с улыбкой отвечает мужчина, аккуратно поворачивая Юлиана на бок лицом к себе и тут же ложась рядом. — Есть ещё какие-нибудь фантазии, о которых мне следует знать? — спрашивает Геральт, закидывая ногу Лютика к себе на бедро и приставляя ко входу парня сразу два смазанных пальца.              — Даже не знаю… ох… — бормочет Юлиан, прерываемый собственным стоном, когда два пальца медленно погружаются внутрь. — В-возможно.              — Я внимательно слушаю, — говорит мужчина с легкой полуулыбкой на губах, начиная медленно растягивать Лютика пальцами.              Парень хочет что-то сказать, но Геральт случайно задевает простату, и вместо внятного ответа Юлиан просто снова стонет.              — Сначала ты, — все-таки выдаёт Лютик, каким-то образом умудрившись хоть немного сконцентрироваться.              — Переводишь стрелки, значит. Ну ладно… — мужчина усмехается и добавляет третий палец. Парень неосознанно подается немного вперед, утыкается носом Геральту в шею и прижимает к себе руки, чтобы хоть как-то побороть бессознательный хватательный рефлекс. — Я хочу… — мужчина понижает голос до интимного шёпота, и по спине Юлиана пробегают мурашки. — Я хочу приковать тебя наручниками к этой кровати и трахать до тех пор, пока ты не забудешь свое имя.              Лютик громко стонет то ли от того, что Геральт снова надавливает на простату, то ли от слов мужчины, которые оказались невероятно возбуждающими именно потому, что затрагивали тот самый вопрос контроля. Готов ли парень полностью довериться ему, разрешить приковать себя наручниками и делать с ним всё, что мужчина пожелает? Черт, да. Геральту можно всё.              — Я… ох… я достану наручники… где-нибудь, — на выдохе говорит Юлиан, чуть вздергивая голову, и мужчина усмехается, оставляя мимолетный поцелуй у парня на губах. Затем он вытаскивает пальцы и просит Лютика повернуться на другой бок. — Это все, чего ты хочешь? — спрашивает парень с полуулыбкой на губах, выполняя просьбу.              — Если мы продолжим говорить о моих фантазиях насчёт тебя, это затянется до утра, — Геральт притягивает Юлиана за талию еще ближе к себе.              — Ну мне же интересно, — улыбается Лютик, чувствуя, как мужчина проскальзывает смазанным членом между его ягодиц, но пока не проникает внутрь. — Давай ещё одну.              — Ты же прекрасно знаешь, что я не могу тебе отказать, да? — говорит Геральт, целуя парня в шею и нежно поглаживая по животу. — Даже не знаю, что выбрать.              — Скажи первое, что приходит в голову, — с губ Юлиана срывается судорожный вздох, когда член мужчины прижимается к его входу.              — Как только с твоих рук снимут бинты… — начинает Геральт, слегка надавливая и проникая внутрь лишь головкой, — ты сможешь трахнуть меня как захочешь, где захочешь и когда захочешь. Сойдет за фантазию?              Мужчина входит резко, придерживая Лютика рукой за бедро и загоняя свой член до основания. Изо рта парня вырывается полувсхлип-полувскрик, и он относительно разборчиво тянет «Да» в ответ на вопрос, прежде чем все его слова превращаются в стоны, когда Геральт начинает толкаться внутрь. Мужчина прижимает руки Юлиана к его груди, стараясь не касаться бинтов, чтобы Лютик по привычке не начал сжимать простыни руками и раны не открылись. Парень стонет сильнее, выгибает спину и подается навстречу Геральту. Тот увеличивает темп, осыпает поцелуями шею и плечи любимого, вслушивается в его стоны и сам тонет в наслаждении.              Юлиан неосознанно дёргает руками, но мужчина держит крепко, не выпуская парня из своеобразного захвата, и продолжает вколачиваться в податливое тело все сильнее и сильнее.              — Черт, сильнее… пожалуйста, — просит Лютик, откидывая голову назад. Геральт в ответ на просьбу немного меняет темп, теперь каждый раз загоняя свой член до основания и выходя почти полностью. Парень улыбается, ощущая поцелуи на своей шее, которые просто обязаны превратиться в красочные засосы, и ему требуется совсем немного времени, чтобы кончить.              Геральт отпускает его руки и поглаживает член парня, пока тот кончает, не переставая при этом вколачиваться в тело Юлиана и подталкивать себя к оргазму. Кончает мужчина с утробным рыком, уткнувшись Лютику в затылок и прижав его к себе настолько сильно, насколько возможно. Какое-то время они лежат в тишине.              — Черт, Рада, наверное, снова всё слышала, — внезапно говорит парень, засмеявшись и заставляя Геральта улыбнуться в ответ.              — Стены тонкие, так что, думаю, да, — отвечает мужчина, выходя из Юлиана, и тот тут же поворачивается лицом к возлюбленному. — Хочешь извиниться перед ней?              — Нет. Она вроде как разрешила нам шуметь, — усмехается Лютик.              — Правда? — слегка удивленно переспрашивает Геральт, но затем вспоминает все её позитивные оценки их бурных ночей и мысленно заключает, что это, впрочем, было ожидаемо. Парень кивает. — Тогда можем шуметь с чистой совестью, — улыбка снова возвращается на губы мужчины, и он подается вперед, чтобы поцеловать Юлиана. — Ты так и не сказал, чего ты хочешь, — напоминает Геральт, которому действительно интересно. Секс в душе — это одно. Иногда даже складывается ощущение, что буквально каждый уважающий себя человек хочет это попробовать, но должны же быть у Лютика фантазии, отличающиеся от определённого киношного стандарта. Мужчина уверен, что у парня они есть.              — Ты о чем? А, о сексуальных фантазиях. Да забей, это глупости.              — И не подумаю. Я-то о своих рассказал, и будет нечестно, если я не узнаю твои, — усмехается Геральт, натягивая на них одеяло, ведь лежать голышом все-таки немного прохладно.              — Пфф, ладно, — пробурчал Юлиан, сдаваясь. — Только пообещай, что потом издеваться не будешь. Они довольно банальные.              — Не буду.              — Я всегда хотел потрахаться на природе. В лесу, например. Это первое, — говорит Лютик, закусывая губу. — И второе… хочу, чтобы ты трахнул меня в пентхаусе напротив панорамного окна с видом на город. Да, знаю, дурацкая и неосуществимая фантазия. Но мне всегда казалось, что это будет невероятно круто. Так сказать, физическое и эстетическое наслаждение одновременно, — парень хихикает, утыкаясь носом мужчине в грудь. — Я же говорю, глупости.              — Я бы так не сказал, — Геральт улыбается, притягивая Юлиана ближе и целуя в макушку. С лесом все проще: мужчина знает пару тихих и безлюдных мест недалеко от города, где можно придаться, так сказать, плотским утехам. Можно будет съездить туда на пикник, как только снимут карантин, а вот что на счёт пентхауса… здесь сложнее. Купить вообще не вариант, деньги за аренду баснословные, да и отели в небоскрёбах с видом на город дерут втридорога. В общем да, задачка не из легких, но, в целом, Геральт решает подумать над этим. Возможно, ему даже удастся придумать что-нибудь.              Спустя какое-то время дыхание Лютика выравнивается, и он проваливается в сон. Мужчина, погрузившись в свои мысли, не замечает этого ровно до тех пор, пока парень не поворачивается на другой бок, полностью отобрав у Геральта одеяло и напоследок даже пнув ногой. Мужчина усмехается.              Осознание того, что они с Йен так и не закончили разговор, и у нее, вероятно, появились вопросы, приходит внезапно, и Геральт вздыхает. По всем правилам приличия он должен ее перенабрать, да и она как-никак его подруга, поэтому мужчина аккуратно и максимально тихо встаёт с кровати, натягивая на себя домашние штаны. На выходе из комнаты он оборачивается и бросает взгляд на Лютика, который, вымотанный стрессом, мирно посапывает на своей стороне кровати, укутавшись в одеяло как в кокон. На лице Геральта появляется непроизвольная улыбка, и он, понаблюдав за спящим парнем несколько секунд, покидает комнату.              — Он в порядке? — Йеннифэр поднимает трубку сразу после второго гудка, и это первое, что она спрашивает.              — Кто?              — Геральт, не делай из меня дурочку. Лютик в порядке? — спрашивает девушка, и мужчина понимает, что она все знает. Вероятно, Йен услышала часть их разговора, прежде чем отключиться, и сложила дважды два. Что ж, она всегда была ужасно смышлёной.              — Так ты знаешь… да. Да, он в порядке. Рада перевязала ему руки, но сказала, что ничего серьёзного, — мужчина вздыхает. — Мне следует объясниться?              — Мне даже интересно, что ты скажешь. Я думала, интрижки со студентами — это не про тебя.              — Это не… это не интрижка, Йен. Я люблю его, и у нас, вроде как, все серьёзно.              Девушка вздыхает.              — Ты не подумай, я рада за тебя, Геральт. Правда. Но ты не боишься, что если в университете узнают, то у вас обоих будут проблемы.              — Знаешь, я много думал об этом. И, кажется, у меня есть решение.              На пару секунд повисает тишина.              — Неужели это то, о чем я думаю? — мужчина буквально слышит усмешку подруги. — Одинокий волк внезапно решил остепениться? Смотрю, у вас действительно все серьёзно.              Геральт усмехается.              — Что, даже не будешь меня отговаривать?              — А разве в этом есть смысл? Да и потом, я ведь желаю тебе счастья, а Лютик действительно хороший парень. Вы подходите друг другу.              — Спасибо, Йен, — мужчина улыбается. — Тогда я могу рассчитывать на твою помощь?              — В чем именно?              — Я помню, ты говорила, что твой новый парень… как там его…?              — Истредд.              — Истредд, да. Ты говорила, что он держит небольшой ювелирный магазин. Как думаешь, ты сможешь уговорить его продать мне кое-что в обход карантина?              — Больше ни слова, Геральт! — мужчина буквально уловил в голосе Йен улыбку. — Все будет сделано в лучшем виде. Можешь на меня положиться.