без дна

Намджун около часа провел в своем кабинете, полностью погрузившись в бумаги и совершенно не обращая внимания на Чонгука. Ростовщик часто вздыхал, перебирая толстые папки подшитых документов, много писал, нервно щелкая автоматической ручкой, и выводил электронные таблицы в планшете, периодически сверяясь с их бумажным вариантом. Кажется, хозяин дома даже забыл о том, что в кабинете помимо него находился кто-то еще. Чонгук сидел как мышь, поэтому за всё время работы Намджун не бросил на него ни взгляда, полностью погружаясь в рабочий процесс. Да Чонгук и не хотел, чтобы на него обращали внимание. Какой-то период он с интересом наблюдал за тем, как работает Ким, а после полумрак кабинета и мягкое большое кресло заставили его провалиться в глубокий сон, который очень долго не хотел отпускать из своего плена. — Набираешься сил? Похвально, — громкий голос заставил Чонгука вздрогнуть и резко проснуться. На его взъерошенную макушку приземлилась большая ладонь Намджуна. — Надо признать, что пленник из тебя довольно тихий, и мне это нравится, — парень присел на корточки, внимательно вглядываясь в сонное, чутка помятое, лицо Чона. — Не вижу смысла кричать, — сердито буркнул Чонгук, сжимаясь в комок и отстраняясь от Кима. — Как же быть? Твои крики мне нравятся тоже, — хищно улыбнулся Намджун, протягивая руку и касаясь шеи младшего для того, чтобы притянуть его поближе. — Просто смирись: тебе некуда возвращаться… — тихо закончил он, рассматривая свой силуэт в отражении темных зрачков. — Твой единственный шанс — быть здесь, со мной… — Ты болен, — прошипел Чонгук, отбрасывая все сомнения и страхи. — Ты еще скажешь мне «спасибо», — не колеблясь, ответил Намджун. — Но пока можешь думать всё, что пожелаешь. Мне это неинтересно. Ростовщик поднялся и отвернулся к письменному столу, чтобы сделать срочный звонок. Разговор этот был недолгим, слегка на повышенных тонах и без любезных прощаний. Ким шумно выдохнул и развернулся обратно к Чонгуку. — Иди к себе в комнату, — бросил он, не задумываясь над тем, что Чонгука обычно «сопровождали» в таких делах, а за самостоятельность в последний раз он чуть не поплатился сломанными ребрами. — Но… — немного растерялся тот, не желая вновь получать побои. — Тебя больше никто не тронет. Я обещаю, — тихо проронил Намджун, возвращаясь за стол. Он сказал это по-особенному, как будто имея в виду не только свою причастность ко всем издевательствам. — Но… есть небольшая проблема, — Чонгук замер в дверях, всё еще немного сомневаясь в том, можно ли было сейчас уходить так просто, ведь это могло стать очередной уловкой, которая потом выльется в жестокость и насилие. Парень собрался с духом и набрал полную грудь воздуха, осознавая некую комичность своей ситуации. — Я не знаю, какая из комнат моя… и я захлопнул дверь, поэтому сейчас не могу открыть ее снаружи, — парень чувствовал себя почти виновато перед ростовщиком, хотя на деле он даже близко не должен был испытывать этих чувств. — Издеваешься? — Намджун поднял на парня тяжелый взгляд, прожигая его насквозь. — Хоть кто-то в этом доме может самостоятельно решать свои проблемы? — злился он, сдерживая в себе потоки грубой брани. — Убирайся, можешь спать хоть на коврике под дверью. Чонгук вспыхнул и резко пожалел о том, что вовсе решил обратиться за помощью. Глупо было ожидать, что Намджун пошел бы сейчас его провожать и заселять с комфортом. Но в том, что ему предоставили полную свободу тоже был плюс — Чон впервые мог без оглядки нормально пройтись, пусть только и в стенах этого дома. Парень вышел из кабинета и нарочито громко хлопнул дверью, выказывая всё свое недовольство. В коридоре было пустынно. Кажется, обычно в доме находилось не так много людей, а те, что были, скорей всего занимались охраной Чонгука, которая сейчас была уже не нужна. Первым делом парень очень хотел найти ванную комнату. Он осмотрелся по сторонам, но, кажется, здесь ничего не было. Чонгук прошел чуть дальше и повернул в другое крыло. Он на свой страх и риск начал пробовать открывать все двери, но большинство из них оказались заперты, другие же — служили подсобками, в которых хранилось всякое барахло. Наконец, одна из дверей поддалась, и за ней открылся просторный вид на большую красивую комнату. В глубине души Чонгук знал, что эта спальня могла принадлежать только одному человеку в этом доме, но какие-то неведомые силы тянули парня именно сюда, поэтому он решился на такой смелый шаг. Чон осторожно прошел внутрь, не смея включать свет, и осмотрелся. Даже в темноте эта комната казалась безумно красивой, по-настоящему королевской спальней с большой кроватью и мягким ковром под ногами. В воздухе витал знакомый запах мужского парфюма, который тут же заставил Чона покрыться мурашками. Парень понимал, что очень рискует, вторгаясь в эту спальню, но Намджун не оставил ему выбора. После беглого осмотра комнаты, Чонгук юркнул в ванную, где смог наконец-то сделать все свои срочные дела. Он долго умывался под струями холодной воды, пытаясь согнать остатки сонливости, но когда перекрыл кран и шум воды прекратился, он услышал в комнате чьи-то быстрые тяжелые шаги. Мгновение спустя дверь ванной распахнулась, а на пороге оказался недовольный, раскрасневшийся хозяин этой спальни. — Что ты здесь делаешь?! — крикнул он, хватая испуганного Чонгука за рукав и вытаскивая его в комнату. — Я же говорил… моя комната заперта, — шипел тот, упираясь всем телом. — А моя, значит, открыта для посещений? — не унимался ростовщик, по-прежнему держа в руках тонкую ткань рубашки младшего. — Я не знал, что это твоя комната! — Чонгук тоже повысил голос и резким движением вырвался из хватки Кима. Намджун обессилено закрыл глаза, стараясь мириться с происходящим. Он сам накликал себе эту головную боль, поэтому сейчас не смел жаловаться на судьбу и на этого несносного мальчишку. — И вообще, я голоден! — тяжело дыша, выдал Чонгук. — Ты обещал… — тихо добавил он, рассматривая свои босые ноги. Ростовщик глухо рассмеялся. Ему бы уже привыкнуть к такой дерзости, но каждый раз он поражался ей, как в первый. — Ты прав, — смягчился он, подходя ближе и беря подбородок Чонгука пальцами. — Я должен хорошо о тебе заботиться, — он пристально и почти ласково заглянул младшему в глаза, ища в них что-то такое, что обязательно должно было успокоить его душу, но, увы, сейчас он видел только усталость и презрение. — На шеф-повара не рассчитывай… — Намджун взял своего пленника за руку и потащил за собой, ловко сворачивая в коридорах и выводя их обоих на небольшую открытую террасу. Чонгук с удивлением отметил, что снаружи было очень живописно. Даже в слабом свете фонарей было заметно, что вокруг дома много деревьев и кустов, а шума с улицы практически не доносилось. Значит, они были в каком-то тихом спальном районе, или же вовсе на окраине города. Пока Чонгук крутил головой по сторонам, Намджун вынес откуда-то две миски риса, дымящийся суп и еще много маленьких закусок из маринованных овощей. Он несколько раз заходил в дом и выносил всё, что считал нужным — кажется, прислуги в этом доме не было, да и за последние пару часов Чонгук не видел никого из охраны. — Я бы предложил вина, но, думаю, соджу подойдет сюда больше, — Ким нес в руках пару зеленых бутылок, звонко ставя их в центре стола. Чонгук был ужасно голоден, поэтому не желал препираться. Он жадно втянул носом потрясающие ароматы и шумно сглотнул накопившуюся слюну. — Что-то не так? — поинтересовался Намджун, усаживаясь напротив. — Я не силен в готовке, но уверен, что это съедобно, — почти виновато произнес он, пробуя ложкой горячий суп. — Спасибо, — тихо проронил Чонгук, касаясь холодного металла столовых приборов. Намджун довольно хмыкнул и принялся за еду, попутно разливая терпкий соджу по рюмкам, одну из которых, он услужливо пододвинул младшему. — Я никогда не пробовал алкоголь, — честно признался тот, уткнувшись в свою тарелку. — Вот как… — Ким не растерялся и опрокинул обе рюмки корейской водки, слегка морщась от ее крепости. — Как знаешь. Больше разговоров не было, каждый молча доедал свою порцию и практически не отрывал взгляд от тарелок. Намджун был погружен в свои мысли и заботы, ведь каждый день ему приходилось иметь дело с опасными людьми и выпутываться из сложных ситуаций. Он всегда был одиночкой и мог полагаться только на себя… Но в какой-то момент всё пошло не так: в Чонгуке он увидел нечто живое, настоящее, что возродило в нем жажду жизни и давало силы для нового дня. Намджун пристально посмотрел на Чонгука, а после виновато отвел взгляд в сторону. В его кармане завибрировал телефон, и он нехотя поднял трубку, тут же вставая из-за стола и удаляясь в другой конец террасы. Чонгук на расстоянии видел, как хмурится лицо Намджуна, как он устало трет виски и явно тревожится от тех новостей, которые ему сейчас преподносили. Чон не хотел думать обо всем этом, но раз за разом ловил себя на мысли, что хотел бы узнать ростовщика получше. — Кажется, я говорил, что не хочу знать подробностей. Это твоя проблема, а не моя… Сердился Ким, до боли впиваясь пальцами в деревянные перилла резного ограждения. — Если ко мне заявится полиция, знай, что единственный труп, который они найдут здесь — будет твоим. Пригрозил он, бросая трубку и замахиваясь для того, чтобы разбить со злости свой телефон. Чонгук понимал, что дело дрянь. Он быстро затолкал в себя остатки еды и теперь косился на полупустую бутылку соджу, ведь, судя по рассказам, алкоголь умел глушить боль и помогал, пусть даже на время, но забываться, а это было тем, что ему сейчас действительно было нужно. Парень робко потянулся и сделал большой глоток прямо из горла, тут же закашливаясь и пытаясь погасить водой горящее горло. От кашля на глазах выступили слезы, а на щеках — стыдливый румянец, ведь именно в этот момент Намджун вернулся обратно и с большим удивлением посмотрел на него. — Похоже, ты действительно раньше никогда не пил, — усмехнулся он, наливая себе полную до краев рюмку. — Почему отец не научил тебя? — он залпом выпил, но сам подавился, осознавая, что сейчас ему не стоило упоминать отца Чонгука. Чон молчал. Он многое хотел бы спросить у этого человека: как так вышло, что его отец сбежал с такими огромными деньгами и почему они с братом должны сейчас расплачиваться за всё это, но… эти вопросы были бессмысленны, ведь ответы на них не решали сейчас ровным счетом ничего. Да и кто знает, может Чонгуку и не стоило знать всей правды. Вдруг она будет настолько шокирующей, что парень с ней попросту не справится. — Ты доел? — голос Намджуна прервал поток мыслей младшего. Тот кивнул. — Тогда идем, — оставив на столе всю посуду, Ким встал и направился к дому, но немного задержался в дверном проеме, ожидая нерасторопного Чонгука. — Хочешь, я научу тебя правильно пить? — неожиданно задал вопрос Намджун, зажимая Чона в темноте коридора. — Еще чего, — возмутился тот, не собираясь останавливаться и продолжая движение вперед, но крепкая рука ростовщика не позволила ему этого сделать. — Пора бы привыкнуть, что ты не сможешь долго бегать от меня, — Намджун сократил расстояние между ними и нагнулся, всматриваясь в полумраке в лицо своего пленника. — Просто позволь, и у тебя будет всё… — парень нежно провел рукой по щеке Чонгука и наклонился еще ближе, мягко целуя его холодные губы. — Я смогу помочь тебе, — он продолжал целовать, в коротких паузах вставляя свои обещания. — Поверь, я уже отдал за тебя слишком многое, поэтому просто доверься… Как будто у Чонгука был выбор. Он почти не сопротивлялся, обмякая в чужих руках. Он ощущал, как глоток алкоголя жаром разливается в его животе, расслабляя чересчур напряженные нервы. Сил и желания отталкивать уже не было — парень просто плыл по течению, следуя за губами Намджуна. Ростовщик, на удивление, был нежен, но уверен в своих действиях. Он вкладывал в поцелуй силу, но не переходил границы дозволенного. На этот раз не было принуждения или силы, лишь легкая напористость и сильное влечение. — Не думай, что я буду извиняться за этот поцелуй, или что-то в этом роде, — горячо выдохнул Ким, медленно отстраняясь от Чонгука. — Я честен с тобой, поэтому открыто признаю, что ты мне нравишься, и я хотел бы, чтобы ты был рядом. Чонгук несколько раз жадно глотнул воздух, восполняя его недавний недостаток, и закрыл глаза. — Ты говоришь, что я тебе нравлюсь, но ты продолжаешь силой удерживать меня здесь, — прохрипел он, касаясь руками пылающих губ. — Это единственный способ заставить тебя здесь остаться, — тихо проронил в ответ Намджун и снова подошел ближе. — Я даю тебе всю возможную свободу, которую только способен дать в рамках этого дома, но другого не проси — я не смогу… — Зачем я тебе? — искал ответы Чон. — Ты же прекрасно знаешь, что я не верну тебе твоих потерянных денег, так почему? Намджун замолчал, обдумывая ответ. — Я уже сказал, что ты мне просто нравишься. Я привязался к тебе и вряд ли смогу отпустить, — ростовщик, казалось, говорил с болью в голосе. — Я эгоист, собственник, монстр, называй, как хочешь, но ты теперь мой, и тебе лучше смириться… Чонгук задохнулся от возмущения, обиды и боли, которые копились с нем с того самого дня, как он очутился здесь. — Но это похищение, ты понимаешь? — пытался достучаться он до Намджуна. — Ты в разговорах не раз упоминал, что тебе не нужны проблемы с полицией, так зачем идешь на эти риски? Меня будут искать, и я уверен, что найдут. Люди не исчезают так просто… Ростовщик горько усмехнулся: — Тебя уже некому искать, — грустно заключил он, срываясь на нервный смешок. — Вот так вышло, что абсолютно некому… — он замолчал, выдерживая паузу. — Даже ты сам больше не существуешь по документам… — парень замер, обдумывая, стоило ли рассказывать столь жестокую правду. — Но… погоди, — голос Чонгука дрогнул. — Мой брат… он же… — парень хватал воздух ртом, боясь произнести вслух всё то, о чем мог только догадываться. — Тебе лучше забыть о нем, — цинично заключил Намджун. — Твоя семья слишком крупно влипла, поэтому я сделал всё, что мог. Твой брат сейчас неизвестно где, с новым именем и, надеюсь, новой жизнью. — Но как? — младший терялся в догадках, совершенно не понимая, что происходит. — Черт, я и так слишком многое сболтнул, — ругал сам себя Намджун. — Идём, — поторопил он, хватая парня за руку. — Почему ты сделал это для него? — тихо спросил Чонгук, следуя за своим похитителем. — Я сделал это для тебя, — так же тихо отозвался Намджун и завернул в свою спальню, увлекая Чона за собой. — А что он… — Тш-ш, — оборвал Ким на полуслове и быстрым движением захлопнул за ними дверь. — Ты слишком любопытен сегодня, и в целом мне это нравится, но сейчас всё же помолчи, — Намджун развернулся к Чонгуку и захватил его лицо в ладони. — Я хочу тебя. Прямо сейчас, — его вкрадчивый шепот окутал тело Чона невидимой дымкой, проник в самое сердце и разбежался по коже сотнями мурашек. — Постой, нет… — сопротивлялся Чонгук, упираясь ладонями в грудь парня. Он был сам виноват, что на пару мгновений потерял бдительность и позволил чувствам Намджуна захватить его. Но на большее он не рассчитывал. И не был готов ни морально, ни физически. — Поверь, я не хочу причинять тебе боль, но, кажется, ты вынуждаешь меня это сделать. Ким пристально смотрел на Чонгука, распаляя свои желания всё больше. Он взял обе руки младшего в свои и «пригвоздил» их к стене, проявляя всю серьезность своих намерений, снова горячо и глубоко целовал, выбивая из Чона сдержанные глухие стоны. Он ждал и готовил младшего к тому, чтобы он сам захотел этого, чтобы его чувства бурлили внутри, а живот сводило от страстного ожидания. Он хотел дрожи в его коленях и легкой мольбы во взгляде. Он хотел его целиком. Чонгук балансировал на грани боли и удовольствия: он жмурился от сильного давления в запястьях, но поцелуи Намджуна не были ему противны. Кажется, этот парень уже столько раз его целовал, что Чонгук и сам не заметил, как постепенно к этому привык. Приятный процесс кружил голову и разливался жаром по всему телу, он вытеснял все мысли из головы, заставляя проваливаться в бездонную пустоту. В какой-то момент Чонгук не выдержал и отстранился сам, резко разрывая поцелуй и обессилено утыкаясь в шею Намджуна. Парень втягивал воздух ртом, стараясь дышать глубже, чтобы успокоить заведеное сердце, но сделать это было не так просто. Губы Кима тронула еле заметная улыбка. Он мягко опустил руки Чонгука к себе на плечи и обнял парня за талию, помогая ему всё еще держаться на ногах. Чона пробирала мелкая дрожь, и, кажется, он… плакал? Намджун немного отстранился, чтобы заглянуть младшему в глаза, но тот не позволил, самостоятельно притянув парня обратно и утыкаясь в его широкую грудь. За последнее время на Чонгука навалилось слишком много всего, поэтому он был готов идти за утешением даже к этому человеку. Намджун вздохнул, но позволил. Он чувствовал, как его рубашка впитывает горячие слезы Чона, и понимал, что вместе со слезами облегчается и вся та боль, что сидела и копилась в этом парне. И если Намджун действительно хотел быть с ним, а не с дворовой затравленной собакой, сидящей на цепи, он должен быть внимательнее к его обнаженным чувствам. Ким обнял Чонгука покрепче и положил свою голову ему на макушку. Он закрыл глаза и вдруг отчетливо понял, что ради этого парня он готов пройти весь этот ад с Юнги-хёном еще раз, и ещё… да сколько будет нужно, лишь бы Чонгук был рядом с ним и в безопасности. Намджун немного разомкнул объятия, ослабляя свою правую руку, и размял ноющую кисть. Свежая травма вновь напомнила о себе.