Музыка к главе: Billie Eilish feat. Khalid — lovely Fleurie — Sirens
Дует грязный пыльный ветер, сдирая свежие листья с деревьев. Прежнее серое небо сегодня окрасилось в почти чёрный. Штормовые облака нависли над Вашингтоном, по пустой улице катится пластиковая бутылка, врезаясь в столб, ветер завывает, природа дрожит от чего-то грядущего, ужасного. Нет ни души. Практически всех эвакуировали. Пахнет порохом, страхом, опасностью… Новый глава Железной розы идёт прямиком к мэрии. С наспех перевязанным самостоятельно плечом, серьёзным и тяжёлым взглядом, не видя ничего перед собой, кроме единственного дьявольского лика. Лика Кровавой нации. Одежда неприятно липнет к телу, кожа бледнеет всё сильнее, но силы не покидают его. Он точно знает, что нужно делать. В дороге набирая номер Юнги и приказывая охранникам сопроводить его в США, он уже планировал план действий. Огромное здание, с купольной крышей и высоким забором всё приближается к нему. — Стоять! — преграждает путь американец, — Ваше имя и цель визита? — хмурит брови мужчина. — Steel rose, — отвечает Пак, и его сопровождают к главному, попутно вызывая врача. Большой квадратный кабинет, наполненный запахом сигар и ароматных петуний, открывает свои двери для нового командира вооруженной группировки. Черноволосый садится в кресло напротив уже седеющего мужчины с густыми бровями и сердитым видом. Женщина-врач бегло зашивает плечо, обрабатывая и забинтовывая огнестрельную рану. — Что тебе нужно? Где твой отец? У нас война за окнами, какого хрена тебе надо? — грубо выражался главнокомандующий армии США. Они были знакомы с отцом Чимина, даже сотрудничали в оружейной промышленности, но слухи об их вступлении на сторону психопатов дошли до верха и сыграли, как отрицательный фактор. — Отец мёртв, — Чимин сжал зубы, произносить вслух намного больнее, чем кажется, словно остриём по сердцу, — теперь я решаю судьбу Железной розы. Мы присоединимся к вам, против UBN. — Прими мои соболезнования, — смягчился мужчина. — В таком случае, я рад, что вы присоединяетесь. Это огромная поддержка. Тогда мы поможем перевести ваших людей к нам и обеспечим всем необходимым. — главнокомандующий поднимается со своего места и его настроение значительно улучшается. В группировке Пака сильные бойцы, которые необходимы для победы. Если честно, то мужчина был напряжён, прикидывая силы, распределяя тактические наступления и защиты, при этом пытаясь не потерять большую часть армии. Как это Сану удалось так разрастись за короткий срок, никто не знал, кажется, яд давно начал пропитывать их континент. Словно гниющая заноза, что не убрали вовремя, теперь способна уничтожить хозяина. — За свободную страну, — встаёт мужчина и протягивает руку Чимину. — За наш народ, — черноволосый крепко сжимает протянутую ему ладонь и в этот момент заключает договор, последствия которого предугадать невозможно. Власть сильно сожалела о своих решениях, которые привели к подобному. Что не разглядели особой угрозы в больном наркомане Сану, думая, что тот умрёт где-нибудь от передозировки. Но как оказалось, наркотики не отравляли его, он уже был прогнившим изнутри, нечему было умирать, в нём лишь грязь, крики невинных и безграничное безумие…***
Солнечный луч издевательски светит прямо в лицо Кима, заставляя того жмуриться и всё-таки проснуться. Он открывает глаза и сонным взглядом встречается с карими глазами, что давно наблюдают за ним. — Доброе утро, принцесса, — проговаривает Чонгук, пока лежит в нескольких сантиметрах и подпирает голову одной рукой. — Как спалось? — улыбается. Тэхён сразу же перенимает эту лучезарную улыбку и не может сдержаться, счастье переполняет, нет, любовь переполняет. Светловолосый утыкается в шею Чона и нежно целует. — Доброе утро, — отвечает. — Я не выспался, сколько раз было за ночь? Три, четыре? — Ким не верит, что это правда, но одним разом они не смогли насытиться. — Четыре, — Чонгук закрывает глаза и целует светлую макушку. — Я тоже немного выжат, но эта войдёт вторым в список моих лучших ночей. — А какая тогда первая? — спрашивает Тэ, отстраняясь и вылезая из-под одеяла. — Та, в которую я спас тебя. Тэхён промолчал, улыбнулся с каплей грусти прошлого, а затем ушёл умываться. Это и правда была лучшая ночь. Тэхён был уверен, что Чонгук тот самый, предназначенный судьбой. Выбранный израненным сердцем и воскресшей душой. Чонгук его. Тэ стоит напротив зеркала, задумавшись, смотря в свои глаза с зубной щёткой во рту. — Блинчики или яичницу? — слышится чонгуков голос с кухни. Тэ приходит в себя, выйдя из-под гипноза зеленого глаза, и, сплевывая пену, отвечает: — Блинчики! — Понял! Ощущения будто вместо грязного городского пыльного воздуха, Тэ вдыхает горный чистый кислород, что будоражит тело, освежает, привносит жизнь всем клеткам организма. Так чувствует себя Тэ вместе с Чоном. Такие должны быть отношения, комфортные, мягкие, страстные. Ким сравнивал со своим парнем и понимал, что тот чаще использовал его, лишь для собственных нужд. Накидывая свою белую рубашку, Тэ заходит на кухню, где его встречает не только сладкий запах свежих блинчиков, но и горячий Чонгук в одних серых спортивках. Ким подходит со спины и обхватывает руками накаченное тело. — Тэхён-а, — протягивает шатен, — я жарю блинчики, а ты пробуждаешь желание жарить тебя, — выключает плиту и поворачивается к парню лицом. — Я голодный, — говорит Тэ, любуясь отчего-то ещё сильнее похорошевшим Гуком. — Садись за стол, покушаем вместе, — Чон целует парня в щёки, и они принимаются поедать завтрак, хоть и время уже два часа дня. — Это фантафтифно! — щебечет Ким с набитым ртом и горящими глазами. — Что? — щурится темноволосый, наклоняясь ближе. — Прожуй и скажи нормально. Тэ проглатывает кусок еды и повторяет: — Фантастично! Я влюблён в эти блинчики почти также сильно, как в тебя, — поднимает большой палец вверх, а Чон скромно улыбается. Раздаётся звонок телефона: — Приветик, я сегодня возвращаюсь, как насчёт театра вечером? Друга тоже зови, ты же хотел нас познакомить. — Хорошо, тогда до встречи, — голос Тэ не был особо радостный, почти все чувства угасли к этому человеку, осталось лишь какое-то чувство долга за спасение и оплату больничных счетов. Ким кладёт трубку. — Это парень звонил? — интересуется Гук, замечая перемену настроения Тэ. — Ага, сегодня вечером в театре встретиться с нами предложил, там тогда и расскажем, как хотели. — А чего такой грустный вдруг? — Чон допивает свежий вишневый сок. — Знаешь, я не знаю почему, но мне уже не особо его видеть хочется… Это неправильно? — Тэ было немного совестно, что он так быстро изменил свои чувства, а точнее осознал те, что были. Осознал, что путал влюбленность с благодарностью. — А как его зовут то? — спрашивает Чон, улыбаясь. — Сану, — отвечает парень и будто каменеет, видя реакцию шатена на это имя. Чон мгновенно вскипел, его взгляд наполнился огнём, он вскочил, вцепился в плечи парня и громче обычного потребовал: — ОПИШИ! ОПИШИ МНЕ ЕГО! — Тэ испугался, по-настоящему, что это вдруг шатена так взбесило. — Ну, нн-у, — заикался парень, — выше тебя немного, рыжеватые волосы, около тридцати восьми… У Чонгука не осталось сомнений. Если имя не было главным показателем, мало ли, просто совпало, вот такое ужасное совпадение… Однако, после описания, он принял, казалось бы, невозможное. Лава прожигала его вены, он хотел закричать от злости, от этой грёбанной шутки, что кажется вновь произошла. — ЭТО ОН, ТЭХЁН! ЭТО ТОТ УБИЙЦА, ИЗ-ЗА КОТОРОГО МЫ ПОТЕРЯЛИ ДРУГ ДРУГА! — Чон кричит, хватая парня за щёки, не веря, что Тэ был с ним всё это время, говорил слова любви и прижимался к груди того, кто издевался над ними, того, кто буквально уничтожил страну и всё светлое в мире. — Ч-что? Н-нет! Не может быть… — Ким со слезами на глазах пятился назад, его трясло от гнева Чона, он не верил в его слова, он не мог верить, он не хотел… — ДА! ВСПОМНИ! — Чон толкает парня на диван, Ким начинает сопротивляться, но шатен сильнее, особенно в гневе… — ЧОНГУК! МНЕ БОЛЬНО! — Гук резким движением задирает рукав рубашки парня, указывая на большой шрам от ожога, — СМОТРИ! — кричит он. — Нет! ПРЕКРАТИ, ЧОНГУК! — Ким отворачивается, ему чертовски страшно от продирающейся, сквозь шрамы сознания, истины. Темноволосый рывком поворачивает голову парня к его собственному шраму и пытается спровоцировать память. Он знает, что это где-то там, в глубине его головы. — Это Сану выжег твоё тату, он прожигал тебе кожу! В его логове тебя насиловали! Он сажал тебя на поводок, используя, как шлюху! Это всё он! Он причинял тебе БОЛЬ! — Тэ всмотрелся с раскрасневшимся лицом и непрекращающимися слезами. Но это сработало. Это, чёрт возьми, сработало. «Сану входит к нему, с раскалённой железной палкой, на конце которой изображён символ группировки — нож с каплей крови, стекающей по нему. Тэхёна нещадно трясёт, он отползает назад, умоляя: — Сану, не надо, пожалуйста, прости, я больше не сделаю так, — но тот будто не слышит, он поглощён этим чувством власти и превосходства над чужой жизнью, что всегда так заводит его. Он хватает руку Тэхёна и прижигает опаляющим металлом стайку воронов.» Тэ умолкает и перестаёт вырываться. Приходит осознание. Их провели. Весь последний год, с ними всё еще играли в игру, пока они думали, что уже давно всё закончилось. Нет. Наступает последний, решающий раунд. Чон поднимает Тэхёна и сжимает свои руки в замок. — Вспомнил?! Теперь ты вспомнил? — Чон заглядывает в пустые глаза… только не это, снова будто безжизненная кукла… — Да. — Я не могу поверить, что всё это время… — Заткнись! — рявкает Тэхён, и Чон в шоке замолкает. Глаза, что секунду назад не источали ничего, вдруг словно комета вспыхнули, они горят. Тэхён не просто зол. Он готов мстить. Они чувствуют себя ужасно ничтожно, их, как глупых детей, снова обдурили, наблюдая издалека и поедая попкорн, зная, что это всё лишь грёбанная ловушка психопата. — Он не оставит нас! Никогда не оставит! — зачем-то доказывает Чонгуку Тэ, выплёскивая свою горящую душу. — Что ты предлагаешь? — Чон уже увидел этот смертельный настрой. — Отправим его туда, где ему и место, — Тэхён встал напротив Чона и, заглянув ему в глаза, продолжил. — В ад! Вот каким он стал. Парень, что вечно страдал, смиряясь с собственной участью, тот, кто умирал за других, теперь он тот, кто готов сражаться. Нет больше смирения. Он вырос. Они оба. Спустя столько времени. Двое парней, что прошли ад и чистилище, исцелились и готовы сразить этот чёртов испорченный мир к своим ногам. Чон впился в губы парня, разделяя общую боль, гнев на двоих. Они почувствовали это. У них одна цель. Избавиться от О Сану. Раз и навсегда. Тэхён вспомнил и свою татуировку, кем они с Чоном на самом деле являются, кем они всегда были. Чёрные вороны снова в деле. Чон достал телефон и быстро набрал нужный номер: — Алло, Намджун?***
Непрекращающаяся стрельба на фоне кровавого заката, сотни раненых и еще больше убитых. Две армии столкнулись в центре города, разрушая созданные блага цивилизации, уничтожая цветущие деревья, украшая кровью улицы и набивая пулями окна ближайших зданий. — Господин Пак, они заходят с левой стороны здания! Кажется, решили взять вас в кольцо! — передаёт по рации один из главнокомандующих Чимину. — Вас понял! — Чимин, что делать? — жмется ближе Юнги, прижимая к себе автомат, жмется не от страха, а готовясь в любую секунду заслонить Пака от пули. — Накормим их железом! Железную розу им в жопу! Нас просто так не возьмёшь! — Чимин наполнил магазин оружия по полной. — Пизда им! — улыбается Юнги. — Пизда! — повторяет Пак и, целуя Мина в губы, они отправляются к своей команде, от которой уже слышны первые выстрелы в противников. По крайней мере, уверенности им не занимать. Победят ли они? Выживут? Никто не знает, но попытаться стоит. Не сдадут эту страну во власть обдолбанных убийц! Любой ценой!***
Огромное здание с колоннами на входе. Дорогущие машины, стоящие на парковке, красная ковровая дорожка у главного входа. Театр с огромной вывеской, гласящей:«Премьера спектакля «Бесплодные усилия любви» Уильяма Шекспира. Только сегодня! Познайте границы жизни!»
Чон вместе с Тэхёном одеты в чёрные смокинги, на Тэхёне галстук, а на Чонгуке бабочка. Оружие с собой. Они подготовились к сегодняшнему вечеру. Сегодня они положат конец этому апокалипсису. Убьют антихриста. Быстрыми шагами парни направились к главному залу. — Вон он! — указал пальцем Тэ на Сану, что сидел в первом ряду в центре зала, — Идём? — Подожди, время до начала еще есть, мне нужно уложить кое-что поудобнее, а то съехало. Тэ закатывает глаза: — Ладно, пошли. Парни заходят в уборную, где всё сделано в белых, величественных тонах, кругом мрамор и позолота на зеркалах. Чон убирает телефон в карман, что доставал минутами ранее. — Ну что, давай… — не успевает договорить Ким, как их с Чоном одновременно схватывают за спину, приставляя пистолеты. — Фак, — матерится тихо Чон и медленно поворачивается. — Так, так, так… Наконец-то мы снова встретились. — Джордж, Сонхун, — переводит взгляд Чон, с одного парня на другого, — вы тоже работаете на этого сукина сына? — ухмыляется шатен уже больше от нервозности, его даже не удивляет этот факт. Всё было спланировано давным давно. И Сану знает, что за «друг» у Тэхёна. Их долгое время водили за нос. Словно слепые мыши, бегущие на запах сыра, оказывающегося в мышеловке. — Заткнись! — тыкает пушкой в лицо Джордж и начинает обыскивать парней, доставая и забирая четыре среднекалиберных пистолета, два телефона и пару ножей. — Еще член потрогай! Извращуга! — надменно издевательским голосом сказал Чон, он был в ярости, но виду не подавал. Джордж ударяет шатена по лицу и Чонгук, немного придя в себя и проведя языком по рассечённой губе, ухмыляется. — Вперёд, спектакль начинается! — командует Сонхун. Тэхён в ужасе смотрит на Чона, на что тот подмигивает и Ким немного успокаивается. Какой у них запасной план? Есть ли он вообще? Кажется, Чонгук просто импровизирует. На самом же деле, главное просто продержаться до тех пор, пока Намджун не подберётся достаточно близко к театру и не вызволит их, уничтожив Сану. Они, на самом-то деле, были чем-то вроде приманки, которые смогут отвлечь главу. Намджун был уверен, что просто так никто не пустит их с подразделением в это здание, да и на пару улиц вокруг будут люди Кровавой нации. Тем временем, Чон с Тэхёном подошли к своим местам и встретились взглядом с ним. Вот сейчас всё самообладание Чонгука рушится быстрее, чем когда-либо, он готов хоть зубами вцепиться в него, разорвать, испепелить! Любым способом! Как только подумает, что этот человек сделал с Тэхёном, как измывался над ним, как долго наслаждался ничего не подозревающим Гуком, упиваясь своей удачной игрой. — Добрый вечер, мальчики, — вот она, та самая жуткая дьявольская улыбка. — Присаживайтесь, рассказывайте, как дела? Чон сидел по левую руку, а Тэ по правую от главы. Сзади них сидели Джордж и Сонхун, в любой момент готовые выпустить пулю в затылок. Поэтому вариантов бежать не было. Нападать сейчас, — тоже. — Наигрался уже? — сквозь скрежет зубов цедит Тэхён, глядя в красно-карие глаза своего уничтожителя. — Ох, так ты вспомнил… Шлюшечка, — скалится, а Тэхёна пронзают болезненные воспоминания. — На самом деле, так весело было наблюдать за вами. Я был так удивлён, что вы снова встретились. Судьба действительно существует? — Сану поворачивается к Гуку и продолжает, — Я испотрошу её вам. Наслаждайтесь последним спектаклем. — Сдохни, сука! — дергается Чон, как в спину резко упирается холодное железо, и он откидывается обратно. — Ну-ну, не так грубо, вообще-то, я отстал от тебя, даже спас и позаботился о шлюшечке, — глава кидает взгляд в сторону светловолосого, что сидит, кусая губы. — Думаешь, легко было найти донора глаза? Пришлось какого-то америкашку убить, но глазик, что надо, согласен, Тэхён? — парень отворачивается, — А больница? Я оплатил все счета, сделал тебя знаменитым художником, а ты предал меня, маленький сучонок. Действительно шлюха, — Сану кладёт руку на плечо Тэхёну, больно сжимая ключицу. Ким жмурится. — Не трожь его! — рычит Чон. — Не то что? — поворачивается к нему Сану, — Убьёшь меня? Ха-ха, не смеши. Ты в моих руках, словно дешевая кукла. — Ты жалкий убийца! — вклинивается Тэ. — Вовсе нет. Запомните, ребятки, в этом мире есть лишь хищники и мясо. И я — хищник, — Сану харизматично ухмыляется и поворачивается к сцене. Начинается выступление. Главный актёр появляется на сцене. Гаснет свет и во время первого действия Сану мирно сидел и молча смотрел, время от времени лапая Тэхёна, под скрежет зубов с левой стороны. Спустя пятьдесят минут О Сану достаёт пистолет и выстреливает в лоб действующего героя: — Скучно! — проговаривает он, и начинается стрельба. Людские крики вокруг, вопли умирающих, люди, бьющиеся в закрытые двери. Это была очередная подстава. Вокруг хаос. Чон внезапно осознаёт, живым отсюда никто не выберется. Момент настал. Чонгук вытаскивает из штанов небольшой пистолет, что как раз съехал к паху и его не обнаружили. То самое оружие, подаренное Тэхёну однажды. Ловкими быстрыми движениями, он убивает Джорджа с Сонхуном. Неожиданность — преимущество. Тэ за секунду решает, что это его шанс. Он накидывается со спины на Сану, но тот в секунду перекидывает его, да так, что Тэхён на мгновение теряет сознание. — Тэхён! — кричит Чон, направляя пушку на Сану, что держит один пистолет с глушителем у головы Тэхёна, а второй направлен на него. — Как тараканы: шустрые и не дохните, — злится глава. — Бросай оружие, иначе нашей шлюшечке придётся уснуть навеки. Чон замирает, видя испуганное лицо Тэхёна, он сомневается пару секунд. Успеет ли он выстрелить раньше знаменитого Сану? — Ну раз так, — Сану собирается давить на курок, но Чонгук срывается с места. — СТОЙ! СТОЙ, ПРОШУ! Я БРОШУ! — Чон медленно кладёт пистолет на пол и, игнорируя отрицательные мотки головой Тэхёна, откидывает ногой в сторону Сану, а тот, в свою очередь, пинает его куда-то под красные кресла зала. — Вот смотрю я на тебя, Чонгук-и, и каждый раз поражаюсь, как ты готов проебать всё, ради какого-то человечишки. Вы, люди – такие жалкие и тупые; цепляетесь за эти отвратительные чувства; тошнотворно смотреть на это, — Сану переводит взгляд на сидящего на коленях Тэхёна. Чонгук молится лишь одному, – скорее бы приехал Намджун. Пускай он успеет. Чонгук обещал Тэхёну, обещал, что всё будет хорошо, что они будут счастливы теперь и навсегда. Гука трясёт от собственной слабости. От безысходности. — Эй, ты, давай сделай ротиком приятное моему стволу! — Сану сжимает челюсть светловолосого, вставляя холодную пушку, — А вы, — командует он стреляющим неподалеку подчиненным, — отпиздите-ка его, — указывает на Чона, — но не убивайте, он мой десертик, — облизывается. К Чону в миг подбегают двое мужчин, пинают, что есть силы, ранят ножами, пуская кровь, ломая ребра очередными ударами. Чон лежит на полу, задыхается, смотря, как Тэхён со слезами на глазах сосёт пистолет и винит в этом себя. — Глубже! — психопат толкает ствол глубже в глотку Кима и рывком достаёт, когда тот начинает задыхаться и кашлять, — Тебе понравилось, мой сладкий? — подносит к уху оружие Сану, разговаривая с ним, словно с собственным ребёнком, — Ох, да, понимаю, сосёт он хреново. Ну что же, — Сану поднимает одной рукой Тэхёна и ставит лицом к Гуку, а сам встаёт тому за спину. Чонгук лежит, пытаясь кричать, но лишь кровь вытекает изо рта. Нет слов, видеть, как человек, который заставлял тебя жить, смотрит в глаза смерти не со страхом, а со злобой, затем переводит взгляд на тебя, давая понять, что он в порядке. А слёзы от того, что родного человека ранят на глазах, Тэхёну больно видеть избитого, поломанного Чонгука в крови, не обращая внимания на приставленное к спине орудие убийства. — Всё, свободны! — командует Сану, и подчиненные уходят. — Умоляю, — хрипит Чон, — не убивай его. Убей меня. Пусть он живёт… — стоит спиной, прислонившись к роялю и держась за бок. — Меня! Не трогай его, — вклинивается Тэхён. — Какие же вы отвратительно сопливые, меня сейчас вырвет, — Сану вытирает потекшую слюну от жажды крови рукавом своего пиджака и продолжает. — Ну раз уж такая ситуация, давайте по считалочке. — Просто убей меня! — громче кричит Чон. — Ладно, только не ной! Не убью я его! Он же миленький! Да и задница у него такая упругая! — издевается Сану, делая шаг ближе. — Спасибо… — склоняет голову Чон, выдыхая и закрывая глаза. — ШУЧУ! — возглашает Сатана, и раздаётся выстрел. Чон рывком поднимает взгляд на округлившиеся глаза, что глядели на него, и, словно в замедленной съёмке, родное любимое тело падает на пол. Сочащаяся кровь застилает и без того красное ковровое покрытие. Раздаётся душераздирающий крик. Тэхён мёртв. Светловолосый парень, чья квадратная улыбка озаряла мир, погасла. Пуля пролетевшая сквозь сердце уничтожила его. Сану резкими шагами подходит к Чону и приставляет ствол к его подбородку. Чон не сопротивляется, лишь злобно смотря смерти в глаза. — Разорался, сука! Аж уши заложило! Хочешь, чтобы застрелил? — вопрос риторический, — Давай же, Чонгук-а, умоляй меня не убивать тебя! Как ты ещё не понял? Нельзя доверять людям. Ты такой тупой, — смеётся он, прикрывая глаза другой рукой. Чон плотнее прижимает ствол врага к своей челюсти. — Стреляй! — кричит он. Сану немного мешкает. — Ох, да, точно, вы же идиоты, не сможете жить друг без друга. А знаешь, всё это время мне нравился именно ты. Единственный, кому удавалось раз за разом уходить от моей жатвы. Ускользать от смерти. Меня это даже ранило, — Сану делает наигранное расстройство. — Но я должен отдать тебе должное, наблюдать за тобой было самое весёлое за всю мою жизнь. Точнее, за тем, как ты радуешься, не осознавая, что купаешься в атомном реакторе, что разъедает тебя. Ты видел лишь шлюшечку, — Сану указывает на бездыханное тело, лежащее позади. — Убей меня! — кричит Чон. Они не успели. Намджун не успел, если он ещё жив… — Ну ладно, уговорил. Сану приставляет палец к спусковому крючку. Чон закрывает глаза, пока по щеке скатывается последняя слеза и произносит про себя: «Тэхён-а, подожди немного, я иду». Выстрел. Кровь брызгает в разные стороны, и на пол валится ещё одно тело. Его теперь тоже больше нет. Смерть настигла обоих. Больше нет криков тех, кто находился в зале. В нём больше нет людей…лишь адские демоны… Смерть окутала это место…***
Сану лежит, умирая и наслаждаясь рыданиями Чонгука даже перед смертью, шепча себе перед смертью: — Отрежете голову гидре, вырастет две. Да наступит кровавая жатва! — взгляд мертвеет, а жуткая улыбка на этот раз застывает навсегда. Он знал, что его смерть не конец, он выполнил всё, что хотел. Кровавая нация продолжит существовать.***
Намджун врывается в зал, испачканный чужой кровью, уложив уже более пятидесяти членов Кровавой нации. Он видит, как Чонгук зажмуривается с пистолетом у лица, в секунду целится в рыжеволосого дьявола и слышит выстрел. Он не успел. Намджун переводит взгляд и видит лежащего Тэхёна с пистолетом в руке, что только что убил самого опасного сирийника последнего столетия. Сану падает на пол, держась за простреленное горло. Чонгук открывает глаза, не чувствуя, как пуля попала в него, и видит недоумевающий взгляд задыхающегося на полу Сану и роняющего пистолет Тэхёна. Чон подбегает к любимому, взглядом минуя выгравированную надпись на стволе: «Чёрный ворон, рождённый летать» и падает на колени. — ТЭХЁН! ДЕРЖИСЬ, ТЭ! — Чон оглядывается и видит Намджуна, срочно подзывающего медика. Пока на фоне еще раздаются звуки выстрелов, Тэхён уже ничего не слышит. — Чонгук-ааа, кха, — протягивает с улыбкой Тэ, — мы победили… Чон поддерживает светлого за плечи, немного покачиваясь и глотая слёзы. — Тише, тише, — просит он. — Чонгукааа, — вновь с улыбкой зовёт Тэ, и Чон с неописуемой болью смотрит в эти разные, но до жути любимые глаза, — я так рад, — шепчет парень, силы покидают его с каждой секундой, — что ты спас меня в ту ночь. Я так сильно… — кашляет, — больше, чем люблю тебя, Чонгук, — улыбается. — Я тоже больше, чем люблю тебя, Тэхён, намного, намного больше. Не умирай. Не умирай. НЕ УМИРАЙ, — Чон рыдал в голос от собственного бессилия и повторял одну и ту же фразу, как молитву, раскачиваясь на месте. — До тех пор пока не сгорит солнце… — заканчивает Тэхён, и его голова в мгновенье падает Чону на грудь. Он попрощался с ним. — Тэхён, нет, нет, нет, — Чонгук аккуратно оглаживал его лицо. — Посмотри на меня, открой же глаза! — кричит, не видя ничего, кроме посмертной улыбки, медика, подбегающего вместе с Намджуном, что-то говорящие ему, а после темнота. Тэхёна нет. Его солнце сгорело.***
год спустя
Слышится тихая медленная музыка, льёт тёплый летний дождь. Компания друзей стоит на знакомом кладбище. Годовщина смерти. Рядом с Хосоком лежит еще один близкий человек, которого нет уже год. Точнее, его прах. Птицы не поют, лишь звуки разбивающихся капель о зонтик звучат в голове. Знакомое лицо смотрит с камня. Улыбается. Таким он был на самом деле. Скорбь течёт в каждом. — Нам уже пора, — говорит Пак, поддерживая Чона за спину и прощаясь с остальными присутствующими. Парни садятся в машину. Чонгук смотрит в окно на серое небо, невольно вспоминая Детройт, его родной дом, где они когда познакомились с Тэхёном. — Туда же? — спрашивает Юнги, сидящий за рулём. — Да, Юнги, ты же знаешь… — грустно отвечает Пак любимому. У них на груди красуются медали за отвагу, шрам на щеке у Чимина и невосполнимая боль во взгляде. Чонгук и Тэхён тоже получили эту награду, только вот… Она нахрен не сдалась Чону, ему нужен Тэхён… — Хорошо… С того рокового дня, каждая секунда, как одна и та же пластинка, нет больше радости. Нет и злости. Только всеобъемлющая невосполнимая пустота. Машина останавливается. Чон идёт впереди обыденным маршрутом. Проходя регистрацию и здороваясь со всеми. Заходит в палату и садится напротив кровати. — Привет, Тэхёна-а… — проговаривает он, через силу улыбаясь. Чимин и Юнги остаются за дверью, и к ним подходит лечащий врач Тэхёна. — Есть улучшения? — спрашивает Пак, ожидая получить каждодневный ответ. — Это его вторая кома… прошёл уже год, так что шансов всё меньше… мне жаль… — Понятно, спасибо, — Чимин поворачивается, наблюдая за не теряющим надежду Чонгуком, что разговаривает с Кимом. — Пуля повредила главную артерию и часть нервных окончаний, даже если он очнётся… возможно, не сможет ходить, но не будем загадывать. Одному Богу известна его судьба. Врач удалился. Чонгук поглаживал сухую кожу похудевшей руки любимого. — Сегодня ровно год со смерти отца Чимина, — как обычно рассказывает, как прошёл его день, Чонгук, словно в пустоту. — Принцесса, ты же уже справлялся с этим, помнишь? Я рядом, просто сделай это ещё раз, ради меня, Тэхён, — Чонгук умолял парня, дрожащим голосом, день за днём. — Помнишь… Пока не погаснет солнце… — Чон уткнулся лбом в край кровати, сдерживая ком в горле. Переводя взгляд, на не подающего никаких признаков активности парня, чьё сердце слышно лишь писком аппарата. Ещё бьётся. Он еще жив. — Живи, Тэхён, ради меня, пожалуйста. Если слышишь, подай знак! Чимин заходит в палату: — Чонгук-и, нам пора. — Уже? — переводит взгляд на друга Чон, умоляя остаться подольше. — Тэхёну нужно отдыхать. Пошли. Отвезём тебя домой. Чонгук послушно выходит, бросая напоследок взгляд на светлую палату и такого же светлого, словно ангела Тэхёна. Лежащего в ней, как спящая красавица. Только вот, поцелуи его не способны разбудить… Чон пытался. Они садятся в машину и трогаются в сторону дома. По радио в машине рассказывают об ужасающих потерях прошлого года, о подражателях великого главы, которых отлавливают ежемесячно, добивая людей, служивших ему. Мин выключает эти новости, воспоминаний приятных от них не будет. Парни уезжают. Гук смотрит, как отдаляется больница, уже представляя, как и каждый день, что ему звонят из больницы и сообщают, что Тэ очнулся и всё хорошо. Как они приходят домой и смотрят фильмы, кушая всякую дрянь, после засыпая в объятиях и, в их бесконечной любви друг к другу…***
Машину уже не видно. В палате мёртвая тишина. И полумёртвый Тэхён. Такова его участь. Как бы мы не бились, не всё в конечном итоге будет хорошо. Ради большой победы, приходится приносить и большие жертвы. У жизни свои планы на нас. Мы можем бороться с ней, а можем плыть по течению. Можем менять её, а иногда не способны ни на что, потому что мир не зависит от нас. Он просто существует. Как и мы. Но у нас всегда есть одно, что способно спасать его в тёмные времена, способно спасать нас… Надежда. Она спасает Чонгука, изо дня в день. Надежда спасла и Тэхёна, когда он встретил Чона. Если путь сложен, не значит, что стоит обрывать его. Если вы не можете справиться в одиночку и, кажется, небеса вот-вот обрушатся на землю, а вы провалитесь в ад, найдите того, с кем вам даже в аду будет хорошо. Найдите того, кто способен верить в вас несмотря ни на что. Найдите того, кто станет вашим солнцем…рассеивая все оттенки тьмы. «Пока не сгорит солнце…» — раздаётся эхом на затворках сознания, и Тэхён шевелит пальцем.Однажды дьявол прошептал ему на ухо: «Ты слишком слаб, чтобы пережить шторм.» Сегодня он ответил дьяволу: «Я и есть шторм.»