***
За окном не спеша мелькают пейзажи. Утренний туман еще не развеялся, и глазам даже не за что зацепиться. Сириль сам себя не понимает. Не понимает, почему едет в глушь на встречу с подростком, с которым только два месяца как начал вести переписку. И то совсем не по радостному поводу. Первое письмо он написал только для того, чтобы от него отстала мать. Просто взяв и переписав образец из книги, из-за чего спустя время ему стало даже стыдно за свой поступок. Точно никак не ожидая в ответ получить благодарственное письмо. И как-то так само вышло, что они завели переписку. Что временами раздражало, так это то, что мальчишка совсем не пользовался телефоном, живя как будто в прошлом веке. Вновь взглянув на унылую улицу, вздыхает. Возможно, так и есть. Машина остановилась напротив двухэтажного ухоженного поместья, и, несмотря на раннее утро, навстречу выбегают дети примерно пяти-шести лет, преследуя пушистого серого кота. За ними на расстоянии наблюдает молодая девушка, периодически зевая в ладонь. Увидев его выходящего из машины, удивленно захлопала ресницами. Выглядело это глуповато, но мило. На губах сама собой появилась улыбка, и все раздражение на себя и туманное раннее утро улетучилось. Девушка быстрым шагом подошла к нему, при этом не теряя детей из виду, и поздоровалась легким кивком головы. — Доброе утро. Вы лорд Блэк? Извините, мы не ожидали, что вы так рано прибудете… — Поезд пришёл раньше, чем планировалось. Но долой… Лучше скажите, как зовут эту прелестницу, что предстала предо мной этим ранним ясным утром? — ловко схватив девичью руку невесомо целует. Но не прошло и мгновения, прежде чем он даже успел увидеть, как прелестное личико вспыхнет ярким румянцем, как почувствовал, как старательно в него тычут палками с двух сторон. Дети смотрят на него прищуренными карими глазами. — Мэри наша! Не лезь к ней! — воинственно воскликнули хором близнецы. — Эдмонд, Изабель, прекратите. Так не вежливо себя вести с гостями, — из открытого окна неподалеку раздается сонный голос, следом выглядывает лохматая голова. Предположительно, это и был тот подросток, с которым он в последнее время вел переписку. — Мэри, лучше так не красней, о любовных похождениях Сириля пишут даже в газетах. Извини, но мне не хочется служить тебе жилеткой для слез, когда тебе разобьют сердце. — Харри! Сейчас именно ты был грубым! — Ага. Доброе утро. Сириль, желаешь чашечку чая или кофе? — Мне кажется… — Изабель. — Что это… — Эдмонд. — Надо говорить… — После того… — Как гость войдет в дом! — уже хором. И кто тянул Гарри за язык ляпнуть, что когда близнецы говорят по очереди или хором, это звучит круто… — Хорошо. Я исправлюсь. Прошу, проходите, Сириль, в дом. Пять минут, и я подойду к вам. Блэку уже здесь нравится, несмотря на не совсем хорошее первое впечатление о самом отдаленном поместье. Здесь спокойно, но оживленно. Нет той траурной обстановки, которую он представлял. Активные дети враждебно смотрят на него, при этом закрывая собой девушку, которая тихо смеется в ладонь, чтобы не обидеть своих храбрых рыцарей. Блэк же, выходит, выступает в роли дракона. Эта роль ему вполне нравится, поэтому улыбка становится еще шире. Напоследок он машет ребятне рукой, сам подымаясь по ступенькам в поместье. Рядом неожиданно оказывается пожилой мужчина, который профессионально подхватывает его чемодан с вещами, одаривая вежливой улыбкой. — Я отнесу ваши вещи в гостевую комнату. Если пройдете чуть дальше, там будет гостиная. Можете подождать молодого господина там. Или желаете сперва ознакомиться с комнатой, в которой вам предстоит остановиться и высказать какие-либо пожелания в отношении неё? — Спасибо за предложение. Я дождусь Харри в гостиной, — спокойно отказывается, ему не принципиально, какую комнату ему выделят, главное, чтобы была удобная кровать, где можно хорошенько выспаться. Гостиная встречает уютом и простором, даже от множества небольших статуэток, вазочек и подушечек, расставленных повсюду, она не кажется загромождённой. — Эту гостиную обустроила мама, еще когда была жива. Мы старались ничего здесь не менять, — видя, как заинтересованно осматривается Сириль, произносит только вошедший Харри. — Сожалею о вашей утрате, — тут же спохватывается мужчина, виновато отводя взгляд. — О! Не стоит, — вырывается легкий смех, который совершенно не соответствует случайно поднятой теме. Видя недоуменный взгляд мужчины, Харри решает пояснить. — Мама умерла шесть лет назад, подарив этому миру двух прелестных детей. И я считаю, что ушедших от нас людей нужно вспоминать с улыбкой на лице, или и вовсе не вспоминать. Этому его научил Джордж, который учился жить без самого дорогого для себя человека и вспоминал брата только с улыбкой на лице. — Мне нравится твоя позиция, — облегченно вздыхает и расслабляется Сириль. Так как вести переписку и общаться в живую - это две разные вещи. — Знаешь, я подумал и решил согласиться на предложение взять над всеми вами опеку. Только надо будет продумать несколько нюансов. — Если только это не обременит тебя… — Ни в коем случае. Да и матушка рада, что я беру на себя хоть какую-то ответственность и на некоторое время отстанет от меня насчет женитьбы. Так что это я должен тебя благодарить. — Тогда будем считать, что мы в расчете. — Только… — Да? — Не мог бы ты попробовать пользоваться телефоном? Писать письма - это прошлый век, и это действительно неудобно! Перрон удивленно уставился на мужчину. Про телефон он никогда и не задумывался, хотя в письмах иногда и поднималась эта тема. Просто Харри привык жить без него и не видит в нем особой надобности. Но если это нужно для поддержания связи с Сирилем… — Хорошо, я попробую, — со вздохом соглашается. Все же здесь у него нет такой привычной для него магии, нужно учиться жить при помощи технологий.***
Харри только исполняется восемнадцать, когда его призывают в армию. Он тяжело вздыхает и успокаивающе улыбается младшим, которые взволнованно цепляются за него. Тяжело было определить своё отношение к близнецам. Что-то среднее между отцовским и братским. И каждый раз при взгляде на них внутри скребут кошки. Альбусу и Лили было столько же, и он уже никогда не увидит, как они растут. Но у Харри есть возможность вырастить этих детей, дать им всё, что только возможно. Именно им предстоит в дальнейшем унаследовать всё состояние, а сам он не пропадёт. Уже привычно достает из заднего кармана телефон, чтобы написать Сирилю. Не было даже мысли избежать армии. Харри привык встречать трудности лицом к лицу. Пожалуй, пришло время Изабель и Эдмонду перебраться в Лондон из этого поместья, которое для него было полно воспоминаний о матери и отце. Пора двигаться дальше, вырываться из привычного для себя мира.***
Харри, если честно, не до конца осознает происходящее, когда, пробегая полосу препятствий, вновь добирается до пункта назначения первым, оставляя всех остальных позади. Все списывали это на его физическую подготовку, то, что он еще до армии активно занимался спортом. Гарри не рискует признаться, что больше двух раз в неделю не выходил на улицу пробежаться и сделать несложные упражнения. Утреннюю зарядку, длившуюся 10 минут, воспринимать за спорт никак не выходит. То, что он, будучи еще Поттером, скрывался в лесах, активно убегал от егерей и занимался квиддичем, никак не походит на оправдание. Этим занималось еще прошлое тело, но никак не это. Предполагалось, что он будет в числе отстающих, но никак не лидирующих призывников. Причину этому он никак не может найти. Давит в себе внутреннюю неуверенность и идет на стрельбища, не чувствуя особой усталости. Хотя от такой пробежки в прошлой жизни у него бы горели легкие. Все же с его телом что-то не так… вновь он отличается от других людей, как когда-то в детстве. Но теперь Гарри знает, что обязательно должны быть еще такие же отличающиеся, просто нужно быть внимательнее, и тогда он сможет их найти. Другой вопрос: нужно ли ему это?***
Быстрее, нужно еще быстрее. От этого зависит теперь не только его жизнь, но и жизни его товарищей. Над головой свистят пули, но страха совершенно нет, только грохочет в ушах, а стук сердца болью отдается в груди. Не позволяет себе задуматься, бежит дальше, автоматически выхватывает пистолет и стреляет, не позволяя себе рассматривать убитого им человека, видя только нашивки террористов. Никто не ожидал во время простого патруля наткнуться на штаб Полисан, которые называют себя фронтом освобождения. Те, не раздумывая, открыли по ним огонь. Половина товарищей погибла на месте, вторая половина выжила, но некоторые попали в плен. Именно ему доверили выбраться оттуда и доложить верхам о текущем положении дел. В ином случае их отряд будет просто считаться пропавшим без вести. С текущей обстановкой даже расследование не проведут должным образом. Так что он обязан вернуться обратно в штаб…***
Харри девятнадцать. Он вновь побывал на войне, совершенно лишенной смысла, как и все войны. Шла Алжирская война, и ему пришлось исполнять роль агрессора: проводить антипартизанские операции, предотвращать городской терроризм, вновь побывать в пыточной. Его тошнит от всего происходящего, ему хочется умереть, но ещё больше он хочет жить. И каждый раз, возвращаясь на базу, он слышит за своей спиной взволнованный шепот: «Бессмертный». Харри же смотрит на них пустыми глазами. Он обещал, что вернётся домой живым и привык сдерживать свои обещания. В нагрудном кармане лежит фотография детей, ради которых он выживет в этом аду. Не впервой.***
Пять снайперов рассредоточены на разных позициях приблизительно в двух километрах от предполагаемого будущего места нахождения цели. Один из них - Харри. Это было не первое подобное задание, где ему предстояло обезвредить будущего террориста-смертника, но почему-то сегодня ему особенно неспокойно. Плохое предчувствие не оставляет с самого начала операции. Координатор только смеется над ним, говоря про паранойю. Перрен отмахивается и вновь перепроверяет все снаряжение. Мешок с песком лежит хорошо, так что случайно не сдвинешь. Патроны все проверены, чтобы точно не было осечки. Ствол ни с чем не соприкасается. Палец удобно ложится на спусковой крючок. Расстояние между глазом и окуляром - 10 сантиметров. Хороший обзор. Винтовка заряжена… они все были готовы, ведь от этого зависело множество жизней невинных людей. Но зудящее чувство все равно не проходило. — Вот черт! — громко восклицает напарник. — Череп, к сожалению, предчувствие тебя не подвело. И уже в микрофон, для всех остальных: — Вижу цель. Это ребёнок примерно четырех лет. Все зафиксировали цель? В ответ слышится напряженное: — Цель зафиксирована, — в разнобой отвечают остальные снайперы, Харри не может вымолвить и слова. — Ждите приказа, — в наушнике слышится холодный, лишенный всех эмоций голос, как раз подходящий для этой операции, где одному из них предстоит убить ребенка. Теперь даже становится понятно, для чего на самом деле здесь столько снайперов. Хоть один из них будет вынужден сделать выстрел. Верхушка, как всегда, совершенно не считалась с чувствами нижестоящих, ведь все равно не они производят этот выстрел. — Стреляйте! — но никто из находившихся на задании снайперов не нажал на курок, и даже координаторы молчали. Карие заплаканные, но при этом такие решительные глаза на детском личике. Волнистые пушистые волосы, которые Харри слишком хорошо помнил, которые только с возрастом стали поддаваться расчёске и не так пушиться. — Черт возьми, Стреляйте! Или мы все взлетим на воздух! — Знаешь, Гарри, хоть я и не могу принять то, что ты тогда сам пошёл к Волан-де-Морту, но могу понять твоё решение. Если в будущем случится так, что выбор будет стоять между моей жизнью и другими, я предпочту умереть. Ещё я бы предпочла, чтобы меня убил кто-то, похожий на тебя… Я жестока? — Да, ты самый жестокий в мире человек, Гермиона. — Стре… Дыхание сбивается, но тут же приходит в норму. Выдох выходит каким-то обреченным и протяжным. Вместе с ним палец плавно, уже заученным движением нажимает на курок. Харри делает единственный выстрел. И это какое-то проклятие, так как даже с такого расстояния, через прицел винтовки он пересекается с ребёнком взглядом. Слишком взрослым для ребёнка, осознающим больше, чем положено. Так похожий на её взгляд. Дети не должны быть такими. Но здесь, в этом месте, где идёт война, только такие дети и остались. Это совершенно неправильно. Не обращая внимание на то, как все внутри вспыхивает и обмирает, что что-то внутри рвётся наружу. Только вот Харри все равно. Только что он собственными руками убил ребёнка, удивительно похожего на его лучшую подругу из прошлой жизни. Тошнота подскакивает к горлу совершенно обыденно, но на этот раз он не пытается её подавить и его рвёт. Голосов окружающих совершенно не слышно, все отошло на второй план. Тот момент, когда он отключился, совершенно выпадает из памяти, как и то, когда его пытались привести в чувство. В этой жизни он уже отнимал жизни у других людей, но впервые это бьёт по нему так сильно.***
Майор Генри смотрит на молодого парня, который вытянувшись по стойке смирно, стоял пред ним. И не может найти, к чему придраться. Опускает взгляд в личное дело, лежавшие на столе, где сухими строчками прописана горстка разной информации. Взгляд привычно выхватывает самое главное: отслужил почти весь свой срок службы… без каких-либо пререканий… оставалось только два месяца до окончания безупречной службы… единственный выживший из всего отряда… вернулся из плена живым… ни единого промаха… — Почему ты отказываешься от выполнения миссии, тем самым подставляя себя под трибунал? Тебе до окончания службы осталось только два месяца, — выходит слишком устало. Он слишком много видел перспективных юношей, которые под конец службы ломались, или шли на попятную. — Никак нет, майор! Прошу прощения, но при контакте с оружием у меня начинаются панические атаки. Я не отказываюсь от миссии, но никак не могу взять с собой оружие, — предельно честно, так как врать смысла все равно нет никакого. На фотографии в личном деле у парня яркие решительные глаза, но сейчас потухшие и блеклые. Со вздохом открывает последнее задание, чтобы посмотреть внимательнее. Этого лейтенанта ему отправили внезапно, так что у него даже не было времени просмотреть личное дело. Перестук пальцев прекращается внезапно, стоит ему дойти до места, где парень перед ним по приказу убил ребёнка. Единственный из 5 снайперов, который осмелился сделать выстрел. Хотя теперь видны все последствия. — Я переведу тебя на работу в штабе. Постарайся лишний раз не высовываться. Так же назначу встречи с психотерапевтом, не вздумай пропускать их. Теперь свободен. — Так точно, господин майор!***
Харри двадцать, и он возвращается домой, где на него с объятиями бросаются подросшие дети, и парень с трудом узнает их. Он даже не думал, что его кто-то будет встречать на вокзале. Стоять и ждать с букетом полевых цветов, которые он действительно любил. В стороне стоит Сириль, горделиво улыбается, дожидаясь момента, когда ребята отпустят своего старшего брата, чтобы подойти и сгрести в свои объятия молодого мужчину. — С возвращением. Мы рады, что ты вернулся к нам в целости и сохранности , — этих слов ему действительно не хватало, чтобы окончательно осознать, что он вернулся с войны, что больше не будет гонки со смертью, что не нужно больше брать в руки оружие и идти убивать, все это осталось позади. — Я вернулся. Ему пришлось второй раз пройти через ад, чтобы понять: жизнь продолжается, и стоит прожить её без сожалений.***
Прошло всего несколько недель, как он вернулся с передовой, но уже чувствует, что застрял в рутине, где ему не нужно ничего делать. Такое существование тяготило. Хотелось чем-то заняться, но в сознание намертво въелась мысль, что в будущее вмешиваться нельзя. Вся его жизнь должна пройти тихо и почти незаметно для всего мира, на тот самый случай, если он действительно оказался в прошлом. Именно поэтому на свет появляется Скалл де Морт — насмешка над собственным прошлым и напоминание о том, ради чего Харри всё это затевает. Образ собирался из мельчайших деталей. Харри был копией себя из прошлой жизни, и, судя по времени, сейчас многие его знакомые были живы. А Гарри Поттер, чтобы о нём ни думали, всегда запоминал важную информацию и чётко осознавал, что ему никак нельзя влиять на будущее. Поэтому он сделает всё, чтобы его не узнали. Размышляя над своим образом, Харри вспомнил Сириуса с шальной улыбкой на лице, стоящего рядом с мотоциклом и, не дав себе времени на тщательное обдумывание, покупает мотоцикл последней модели. Сидя напротив зеркала, парень смотрит на себя в полной растерянности, задаваясь вопросом: «Что ему сотворить со своей внешностью, чтобы точно не вздумали в будущем сравнить со знаменитым Гарри Поттером?». Рядом носятся близнецы. Своим неугомонным характером они всё больше напоминают близнецов Уизли. Это же подтверждают жалобы из школы, в которую они, в отличие от него, ходят. Неподалеку стоит Сириль, с весельем наблюдая за его мучениями. — Розовый! — Синий! — Нет, розовый! — А я говорю, синий! Эти крики не прекращались уже второй час. Голова раскалывалась, а спор всё набирал обороты. И кто только тянул его за язык спросить у Эдмонда и Изабель, в какой цвет покрасить волосы? Не стоит говорить, что ни один из этих цветов ему не нравился. — Фиолетовый, — со смешком произнес Сириль. На этом спор был окончен без мнения самого Харри. Про цвет глаз он спрашивать не стал, сам выбрал серый. Ага, в память о Малфое, чтоб жизнь мёдом не казалась.***
Чувство невесомости опьяняет, как будто в этом мире нет никого, кроме него, и можно забыть обо все на свете. Ещё мгновение, и нужно будет руками схватиться за сидение, чтобы вновь сесть на мотоцикл. Но руки вновь хватают пред собой пустоту. Он в очередной раз летит вниз. Безопасно, хоть и не совсем приятно приземляется на сетки, рядом через мгновение грохочет мотоцикл. Остается надеяться, что на этот раз там ничего не сломалось. — Черт возьми! Ты серьёзно, Харри, решил самоубийством заняться? Может, выберешь что попроще? — со входа на арену раздается возмущенный возглас Сириля. На это Гарри только закатывает глаза, позволяя себе больше, чем обычно, так как под шлемом его все равно никто не видит. — Это было круто! — а вот глаза подростков, пришедших за компанию, были смешно округлены и полны восторга. — Научи!!! — Пока права не получите, никто из вас на мотоцикл не сядет! — у Сириля включился режим папочки. — Никак не выходит подобрать правильный момент, но я уже чувствую, что близко. — Ты это говорил вчера и я не вижу особого прогресса. — Его и не увидишь, можно только почувствовать. Не волнуйся, здесь везде страховочные сетки. Даже если я упаду, то ничего серьёзного не произойдёт. И это реально круто! — Расскажи это кому-то другому. Закругляйся. У нас планы на сегодняшний вечер, не забыл? Младшие брат с сестрой быстро подбегают к нему, цепляются с обеих сторон, буквально повиснув. Эта дурацкая привычка у них появилась после того, как он вернулся после двух лет отсутствия. Стоит им только завидеть его, как тут же набрасываются с объятиями так, что не оторвать. Остается надеяться, что они переживут эту привычку и когда станут постарше, будут реагировать на него спокойнее. А не сверкать упрямо карими глазами при этом, руками пробуя сломать ему ребра. Сегодня на вечер у них ожидался парк развлечений, а это значит, что ему предстоит по нескольку раз прокатиться на всех аттракционах и набить желудок разной гадостью. Просто идеальное времяпрепровождение после тяжелого дня, посвященного тренировкам. Только никто не в силах отказать этим двум чертятам, и он в числе первых.***
Харри двадцать один. Он знаменит на весь мир как бессмертный каскадер Скалл. Его биография чиста настолько, что слепит глаза: ни прошлого, ни будущего в ней нет. Он уже год ездит по миру, выполняя на мотоцикле смертельные виражи и приходя в восторг от чувства свободы. Такого с ним не происходило даже тогда, когда он летал на метле. Ведь там не было полной свободы, приходилось играть в командную игру. Перрен осознал, что командные игры не для него, лучше держаться ото всех в стороне. Фиолетовый цвет теперь был в его жизни повсюду и стал его визитной карточкой. С каждым разом образ дополнялся новыми деталями: фиолетовая помада, многочисленные фиолетовые клипсы. Он уже не узнает себя в зеркале, и его это устраивает. После выступления адреналин бурлит в крови, дыхание сбито, но чувство восторга ничем невозможно перебить. За спиной звучат оглушительные крики и аплодисменты, но на них откровенно плевать. Просто ещё один способ заработать лёгких денег и почувствовать свободу от всего. Рядом лежит ядовито-фиолетовый шлем, что режет взгляд, как и весь Скалл. Только в голове появляется мысль, что можно наконец вздохнуть свободно и расслабиться, как все инстинкты обостряются, крича об опасности, что находится прямо за его спиной. — Мне интересны ваши навыки. У меня есть для вас работа. Харри оборачивается медленно, впервые в этом мире чувствуя такую панику. Сердце бешено колотится в груди. За ним стоит не человек, а существо, что выше этого понятия. Руки потеют, но он не спешит их вытирать, чувствуя безразличный взгляд, слишком холодный, готовый на всё ради своей цели. — Почему я должен что-то для вас делать? — голос даже не дрогнул, он смотрит прямо в бездну, за которой ничего нет. И уже знает наперёд, что отказаться не выйдет. — Если ты откажешься, то твои брат с сестрой тоже идеально мне подойдут, — в руках из ниоткуда возникает папка. Стоит собой гордиться, Харри даже не вздрогнул. Он медленно открывает эту папку, где изложена вся его жизнь и даже больше. С последней фотографии на него смотрят самые дорогие люди, и не остаётся другого выбора, как ответить: — Что мне нужно сделать?