Королева Драм

— Ладно, ты иди к нашему помидорчику, гномик, а я пока пойду, — крикнул Момора, напоследок подмигнув мне и задорно засмеявшись. — Дела не ждут, мису-мису-мису-мису! — Ага, — тихо согласилась я, глубоко внутри радуясь тому факту, что я наконец смогла избавиться от компании товарища, пусть и родного, не раз доказавшего свою преданность капитану, и следовательно нам, но тем не менее крайне надоедливого и порядком раздражающего во всех многих ситуациях. Анакин устроил истерику… Как же этому парнишке однако повезло, что именно на наш корабль он наткнулся, будь то любая другая пиратская команда — с ним бы настолько не церемонились. Да о чём я? С ним бы вообще не церемонились. Первый прокол, ошибка, недочёт, не тот взгляд, и пуля в лоб очкастому (кто бы говорил) была бы обеспечена, если бы он, конечно, ещё дожил до этого «чудного» момента и его бы не прикончили, даже не выслушав. Так, считай на потеху. Что уж говорить о подобных истериках, в мире пиратов слабость, будь то личностная или физическая, не приветствуется, а у него есть и то и то, вспоминая, что мы всё ещё плаваем в водах Нового Мира, такие, как Анакин в принципе сюда не добираются, чаще всего помирая ещё до того момента, как доберутся даже до Гранд Лайна, но нашему «помидорчику» то ли посчастливилось, то ли не свезло родиться на одном из островов в опаснейшем из мест, где правят пираты и куда почти не ступала нога дозора. Единственные, кому пират может показать свои слабости, это команда, и то далеко не всякая, всё же большинство морских разбойников — сброд трусливых, алчных, беспринципных и социопатичных мужиков, крыс, которые, увидя незащищённую зону, с радостью воткнут в неё нож, будь ты даже их собственный капитан. Особенно капитан. Часто, из-за Мугивар читая новую главу или просматривая внеочередную серию, я забывала о том, что пираты не белые пушистые котики, что команда в большинстве случаев далеко не семья, даже не друзья, что каким бы Мировое Правительство ни было лицемерным и жестоким, в одном они всё-таки правы: пираты — угроза, пираты — крысы, бегущие с корабля, пираты — бесчестные и неоправданно жестокие существа, пираты — преступники, пошедшие против, пусть и ужасного, но правительства, против в некоторых моментах гнилого, но всё же в основном выполняющего свой долг дозора. И такие, как Луффи, как Роджер, как тот же Белоус, будь он неладен, скорее исключение из правил, нежели большинство. За проявление такой слабохарактерности другие бы наплевали на его талант и прекрасные навыки медика, могу даже назвать его гением в этой сфере, ведь каким бы умным ты ни был, если начинаешь срываться лишь от того, что одним глазком увидел битву — ты не годишься. Опять-таки, мы яркое исключение. Анакин не пират, никак нет. Пусть он уже почти год плавает на нашем корабле — он всё равно не пират. Он не из тех, кто мечтает о свободе, приключениях, получает наслаждение от битв, от постоянного хождения по краю, он не мечтает об известности или исполнении какой-либо мечты, даже не из тех, кто отправляется в море ради сокровищ и гор золота, ради статуса и власти, никак нет. Он просто плывёт с нами, потому что так распорядилась судьба. Он — не пират, он — самый обычный, нормальный человек и на битву реагирует соотвественно своему статусу. Странней было бы, если бы этот трусишка, рыдающий от одного взгляда на Морского Короля, взял бы в руки меч и с безумной улыбкой принялся хладнокровно кромсать врагов. В своей очень короткой жизни я состояла в двух командах: в пиратах Большой Мамочки, а также в пиратах Золотого Роджера. И если вторых я со спокойной душой могу назвать исключением из законов морских разбойников, то первые почти совершенная противоположность. Уф, наконец-то я подошла к этой чёртовой оружейной, в которой засел врач, надеюсь побыстрее с этим разобраться. Рука уже дотронулась до дверной ручки, как неподалёку послышался знакомый ехидный голос, звучащий на этот раз чересчур холодным: — Госпожа, неужто Вы всё же решили «помочь» этому идиоту? — показав воздушные кавычки, выдохнул рыжеволосый. — Да, — коротко бросила я, так и оставив руку на одном месте и не поворачиваясь к парню лицом. — Зачем, госпожа? — поинтересовался пират, явно склонив голову набок. Не вижу этого своими глазами, но готова поспорить. — Не посчитайте за упрёк, госпожа, что бы Вы ни делали и ни решили, я не буду спорить, однако с чего бы Вам помогать этому слабаку? — Он наш корабельный доктор, Хак, важная единица команды, без которой мы как корабль без названия. Может спокойно обойдись и без него, однако долго не проплывёт, — тихо пояснила я, использовав первую пришедшую на ум метафору. — Не думал я, что Вы верите в подобные вещи, госпожа, — хмыкнул рыжеволосый. — Более того, я даже в клабаутерманов верю, — заявила я, слегка усмехнувшись. В конце концов я не просто верю в них, я знаю, что они существуют. — По Вам так и не скажешь, госпожа, — нотки удивления в голосе моего бывшего «старпома» (а также навигатора, снайпера и недо-доктора, докажите, легко получить это звание, когда вас в «команде» всего двое) явно читались. — И всё же, каким бы талантливым медиком он бы ни был, он не годиться, — прям с языка снял. — Он в море без нас и дня не проживёт. — А с чего это он должен проживать? Свои обязанности он выполняет на отлично, так что претензий к нему быть не должно. — Госпожа, почему Вы его защищаете? — Защищаю? Никак нет, Хак, лишь констатирую факты, — буркнула я. — Если позволишь, я пойду утешать нашего «большого ребёнка», а ты лучше сходи проверь, как там Шанкс, — я чуть повернулась, дабы взглянуть в лицо Гонца Смерти, и стоило мне произнести имя рыжика-младшего, как глаза собеседника слегка сузились и потемнели. — Как скажите, моя глупая госпожа, — по-лисьи улыбнувшись, сверкнув хитрыми голубыми глазами, пират собрался удалиться и уже повернулся ко мне спиной, на этот раз оказавшись в точности противоположном положении, чем за пару мгновений до. — Почему ты так невзлюбил Шанкса? — давно интересовал этот вопрос, но рыжий чёрт всегда умудрялся как-то увиливать от ответа. — Не люблю детей, госпожа, — заверил парень, повернув голову ко мне в пол-оборота. Как убедительно лжёт… Чёрт, если бы не моё давнее обещание никогда не использовать на нём силу своего Дьявольского фрукта, давно бы вскрыла все его карты, но слово я, пусть даю и редко, предпочитаю держать. И почему у меня возникло чувство дежавю? — Госпожа, могу ли я попросить Вас о чём-то? — неожиданно поинтересовался Хак, пока я в попытках спрятаться от морозящего душу ветра накидывала на плечи подаренный вчера кардиган. — Попросить? Непохоже на тебя, так что говори, — вздохнула я, подозрительно глянув в прищуренные глаза Гонца Смерти. — Не обещаю, что выполню просьбу, но время выслушать тебя есть, — хмыкнула я, спиной оперевшись на фальшборт корабля. — Госпожа, понимаю, просьба странная, однако не могли бы Вы никогда не использовать на мне силу своего Дьявольского фрукта? — слишком серьёзно для самого себя прошептал пират. — Никогда не использовать на тебе силы фрукта? Просьба действительно странная и всё же легко выполнимая, так что мой ответ да, — сообщила я, но уже через пару секунд нарушила воцарившуюся тишину. — Только ответь — почему? — в голубых глазах собеседника я с лёгкостью и без Шин Шин но Ми смогла прочитать тень улыбки. — Просто… Когда я вижу этих людей, тех, против кого Вы сражались… Госпожа, я не хочу стать таким, безвольным, сломленным, жалким, поглощённым собой, своими эмоциями и беспомощностью, жалостью к себе. Да, определённо, я выполню любой Ваш приказ, я пойду за Вами и в ад, но… Но это тоже мой выбор. Уважать Вас, любить Вас, следовать за Вами, всё это мой выбор. Если я когда-нибудь действительно сильно облажаюсь и Вы решите меня наказать, то… Лучше уж смерть, — улыбнулся рыжеволосый. Будто он может натворить что-то настолько ужасное, что я решусь его убить… — Мы в любом случае умрём, каждый из нас, так что… Так что я не боюсь смерти. Уж лучше умереть от руки человека, которого ты уважал, чем волочить жалкое существование сломленного сумасшедшего. Повторюсь, не думаю, что этот рыжий чёрт сможет сделать что-то, перекрывающее все его заслуги, его верность, всё это время проведённое вместе… Но вместо того, чтобы признаться Хаку в этом, я лишь холодно кивнула: — Учту твоё пожелание. Из-за двери оружейной раздался тихий всхлип, полностью вернувший меня из воспоминаний в реальность. Ладно, прошлое будем вспоминать ночью, укачивая мелкого, а пока займёмся проблемами насущными. Чуть отворив дверь, я смогла разглядеть лишь темноту, а потому раскрыла дверь чуть шире, позволяя свету войти в комнату. — У-уйдите. Уйдите отсюда! Н-не трогайте меня! Не трогайте! Не трогайте! Н-не трогайте… Н-не тройг-гайте… Н-не трогайте… Н-не трогайте… Н-н-не т-т-трогайте м-меня… Н-не трогайте… — всё повторял и повторял, словно безумец, брюнет своим надрывистым, чуть осипшим и неровным голосом. Его дрожащую, словно осиновый лист, фигуру я смогла разглядеть в углу, где он сидел, опустив голову и обхватив колени, глотал слёзы. Шёпот корабельного врача всё не стихал, а сама ситуация почему-то напоминала мне одну из сцен дешёвого бульварного романа. — Н-не трогайте… Н-не трогайте… Не т-трогайте м-меня… — теперь понятно, почему мой сон решили потревожить. Я, конечно, понимала, что у Анакина должна быть истерика, и всё же, что состояние столь тяжёлое, не ожидала. Первый раз наблюдала за человеком в полном шоковом состоянии, когда ещё училась в институте и писала дипломную работу о посттравматических стрессовых состояниях, а оттого пошла в психбольницу, дабы сделать собственные выводы, всё же это нельзя действительно изучить лишь из строчек десятков книг и учебников. — П-прошу… Не трогайте… — м-да, надеюсь, за всё это время я не растеряла все навыки. Хотя вспоминая, что это за мир… Нет, мне придётся использовать новые, ранее неопробованные методы. — Анакин, это я, — тихо перебила я, делая шаг в сторону очкастого. — Н-не трогайте… Н-не тройг-гайте… Н-не трогайте… Н-не трогайте… — никак не отреагировал на мои слова парень, а потому я сделала ещё один шаг в его сторону, а потом ещё и ещё, пока не стояла уже совсем близко к нему. — Анакин, это я, Мандзю. Я пришла, я здесь, успокойся, — попросила я, опускаясь рядом с ним на колени и кладя руку ему на плечо, от чего он вздрогнул, но не отпрянул. Неуверенно подняв на меня заплаканные глаза, на этот раз не скрытые за очками, медик шмыгнул носом и тихо заговорил: — М-Мандзю? Т-ты здесь, М-Мандзю? Т-ты уж-же встала? М-Мандзю, й. Й… Я, — опять начал задыхаться Коибито, а я тихонько погладила его по плечу. — Я… — всхлипнул темноволосый, схватив меня за плечи, по лицу парня ручьями стекали горячие слёзы, тот почти задыхался. — Они… Они… Они убийцы, М-Мандзю! К-капитан… Н-наш л-любимый к-капитан… Я видел. Я видел, как о-он… Как он с улыбкой, н-ничуть не колеблясь, убил человека! П-просто т-так, в-взял с-саблю, и… И убил, понимаешь?! С-с т-той же ул-лыбкой, с которой он о-обычно ж-желает нам д-доброго утра… С-с которой хвалит е-еду, с к-которой ш-шутит… С которой веселится! — всё сильнее сжимая мои плечи и всё сильнее дрожа, воскликнул наш корабельный доктор. — О-они все… О-они все убивали! У-убивали т-так спокойно, б-будто делают это каждый день! — ну, не так уж и далеко от правды, по сути… — Н-не задумываясь… М-Мандзю, о-они все убийцы, п-понимаешь?! В-все… Все до единого! — тяжело дыша, прикрикнул «пират» с такой смесью боли и отчаяния, что будь на моём месте кто-нибудь другой, он и сам мог бы заплакать. — У-убийцы, М-Мандзю! Н-настоящие у-убийцы… П-прошу, — чуть приблизившись ко мне, прошептал медик, взглянув своими глазами цвета грозового неба прямо в душу. — П-прошу, М-Мандзю, д-давай с-сбежим… З-заберём Шанкса и-и сбежим отсюда! С-сбежим от них! С-согласна?! — сбежим…? Да уж, явно видно, что он ещё всего лишь глупый наивный подросток. — Сбежим, Анакин? Нет, мы не сбежим. Ты? Возможно. Но не мы, — холодно возразила я, смотря в удивлённые глаза друга. — Я тоже часть этой команды, Анакин. Тоже одна из этих «убийц». — Н-но… — Не перебивай, — поморщилась я. — Роджер — мой капитан, и я никуда не собираюсь уходить и забрать Шанкса не позволю, — хватка на плечах медленно ослабевала, а бешеный стук сердца Коибито я даже отсюда могла услышать. — Хочешь уйти? Пожалуйста, никто не собирается тебя останавливать, высадим на первом попавшемся острове. А если уж совсем приспичило, мы не пожалеем для тебя шлюпку и запасной лог, но вот другой вопрос: а что дальше-то? Если ты каким-то чудом и доберёшься до острова, при этом не наткнувшись ни на одного Морского Короля, пиратский корабль, не потонув в очередном шторме или кораблекрушении, не умерев от жажды, голода или солнечного удара, то сам ведь прекрасно знаешь, что в Новом Мире наткнуться на мирный и безопасный остров почти нереально. Гипотетически ты найдёшь этот остров, каким-то чудом отыщешь себе работу, будешь дальше жить на гроши в одиночестве и постоянном страхе того, что вот-вот нагрянут не такие дружелюбные, как мы, пираты и уничтожат всё, что у вас есть, — холодно размышляла я, так и не убрав руку с трясущегося плеча. — А мы что? Погрустим немного, поплаваем какое-то время без судового врача, всё же как-то и без тебя справлялись, потом на каком-нибудь острове встретим блондинку Изабеллу, уставшую от дневной рутины и всю жизни мечтавшую о свободе и приключениях, которая явно будет не против вступить в нашу довольно известную команду. В итоге мы отделаемся парочкой дней плохого настроения, твоей же судьбе даже в самом наилучшем случае я позавидовать не могу, — сделав короткую передышку, я продолжила. — Пойми, друг, если бы мы действительно хотели тебе навредить, то ты бы не успел и шагу на корабль сделать, как был бы мёртв, — представив последний аргумент, я замолкла, дав ему время на размышления. Жестоко? Определённо. Ничуть не профессионально? Ага. Преувеличила в некоторых моментах? Верно. Однако я не собираюсь подтирать ему сопли. Анакин не мой пациент, он не ребёнок, мы не в том мире, чтобы я могла позволить ему такие истерики. Этот мир жесток, и ему стоило бы это понять. — Н-но… — спустя много минут молчания отозвался он. — Н-но я не могу просто т-так смириться с тем, что о-они убийцы… С тем, что они у-убивают л-людей… — Это вроде я тут ребёнок, Анакин. Тебе, как и тысячам других, не повезло родиться не аристократом или хотя бы в мирном месте, и этого уже не изменить, так что либо прими правила игры, либо умри. Выбор всё ещё за тобой, а я пока пойду в камбуз. Надеюсь, Эрио приготовил что-нибудь вкусненькое, — кинула я перед тем, как выйти. Та-ак, что это сейчас было…? С каких пор пафосные речи стали так часто выходить из моего рта…? Может, мир так действует? Впрочем, не важно, сегодня вроде среда и кок-сан обещал попробовать приготовить ягодный пирог, делать который я его недавно учила. Судя по всему, любовь к сладостям по генам передаётся, иначе я это объяснить никак не могу…