Белая леди

      — А утром я не обнаружила его в комнате, — Джилл сжала руки в замок, поерзав на подушке, будто бы сидела на ведьмином стуле. — Личных вещей нет, как и самого Джона.       Естественно, девушка рассказала все, что касалось непосредственно дела, опустив некоторые детали разговора с Джоном после визита нотариуса и содержание письма Ричарда. Это было слишком личное и к проблеме исчезновения отношения не имело.       — Может быть у него появилось срочное дело, и он вынужден был уехать, не предупредив, — юный граф вертел трость в руках, погруженный в собственные мысли, пока его взгляд не оторвался от пола.       Для Сиэля все казалось очевидным, и Джилл сразу поняла его выражение лица: скучающее и снисходительное. Так он всегда выглядел рядом с Элизабет, когда та начинала докучать ему капризами, которые юноша считал признаком дамской глупости. Джилл самой с трудом удавалось в нужный момент включать инфантильную дурочку, что заставляло ее чувствовать себя клоуном в ободранном костюме и дешевом гриме, выступающем за гроши на ярмарке. Люди в высшем обществе, конечно, не будут кидать в тебя тухлые овощи, но взгляды пачкают самолюбие не хуже. Сейчас он наверняка думает, что она отвлекла его своими беспочвенными опасениями. Плохо, Джилл, надо исправлять ситуацию.       — Сиэль, — Джилл вкрадчиво с нажимом, обратилась к другу, пытаясь правильно выбрать слова и интонацию, чтобы быть воспринятой серьезно. — Мой брат всегда предупреждает о приезде и отъезде. К тому же, когда я утром стала спрашивать прислугу и других гостей, то оказалось, что его с того вечера так никто и не видел. Он словно испарился.       Видя, что Сиэль по-прежнему сидит в кресле и в ус не дует, девушка напряглась. Нужно было быстро привлечь его внимание, иначе завтра она уедет отсюда с пустыми руками, а единственный, кто общался с ней на равных без глупых снисхождений, испортит мнение надолго. Ну же, может она что-то упустила, когда осматривала комнату. Должна же быть деталь, которая зацепит этого ценителя загадок.       Мозг лихорадочно думал. Времени мало, возможно терпения Сиэля хватит на пару минут — вон как откинулся на кресле и сделал вид, что перебирает бумаги, пока дворецкий по-прежнему замер теневой фигурой за спинкой. Неужели дает возможность подумать?       — Одну секунду, Джилл, мне надо срочно ответить на письмо.       Девушка рассеяно кивает. Джилл прикрыла глаза и сосредоточилась, переносясь в мир воображения и образов. Память услужливо открыла нужную дверь, и Джилл вошла. Гостевая комната Джона. Что девушка видит? Зрительная память охватывает пространство прошлого в цветной спектрограмме. Напротив нее большая двуспальная кровать с пышной резьбой на деревянных спинках. Джилл проходит комнату к ней и касается покрывала. На нем лебедь. Молли, служанка, готовившая комнату, любит сворачивать полотенца в оригами. Это у нее так проявляется тяга к прекрасному. Значит, Джон не ложился спать этой ночью. Дальше взгляд падает на тумбочку и торшер с кривым рассеивателем. Ладонь проходится по деревянной поверхности и натыкается на шершавый след от ободранного лака, будто бы от предмета, которым ее поцарапали. Может быть торшер. Джон его уронил?       Джилл мысленно разворачивается в своих воспоминаниях в поисках зацепок, потому что картина по-прежнему нечеткая. Справа от кровати возле платяного шкафа в дальнем углу стоит низкий комод. На нем поднос с графином. В голове щелкнуло. Вот оно! На подносе стоит один граненый стакан, но где же второй? Джилл тогда осмотрела всю комнату, но так его и не нашла.       Хрусть.       Это еще что? Джилл задрала туфлю и осмотрела подошву. На темной резине прилипли какие-то крошки. Девушка приподняла платье и присела на колени: на полу в углу обнаружились осколки стекла. Неужели второй стакан? Джилл уставилась на окно. Огромное во всю стену с деревянными решетчатыми рамами, оно открывало вид на улицу и располагалось почти над крышей дома. Внезапно что-то привлекло ее внимание. В углу рамы по стеклу ползли нити паутины. Девушка встала и медленно подошла, касаясь их пальцами. Но вместо того, чтобы прилипнуть, они остались на месте.       — Трещина, — осенило ее.       Очевидно, кто-то сильно бахнул по стеклу. И тут пазл начал складываться: часть за частью.       Джилл нахмурилась, зажевав нижнюю губу, не подозревая, что Сиэль и Себастьян внимательно за ней наблюдают, однако молчат. Оба выглядят заинтересованно, а дворецкий даже едва заметно ухмыляется.       — Ты осматривала комнату? — Джилл утвердительно кивнула, открыв глаза. Сиэль довольно улыбнулся, поняв, что разговор не окончен. — Тогда ты могла заметить что-нибудь, что привело к таким подозрениям. Уверен, иначе ты бы сюда не приехала и не заявляла о пропаже Джона.       — Ты прав, — шестеренки в голове вращались с бешеной скоростью, а сама девушка заметно напряглась. — Первое, что показалось мне странным, это нетронутая кровать. Значит, что исчез Джон ночью, потому что спать не ложился.       — Он мог ее заправить перед уходом.       — И сложить оригами из полотенца? — пустила стрелу Джилл, насмешливо приподняв бровь. Видя ответный прищур Сиэля, она выпрямилась в кресле. — Он военный, а не человек искусства.       — Ладно, допустим, — скука на лице графа исчезла, и он даже неосознанно подался вперед, потому что им овладел интерес. — Продолжай.       — Второе, окно было треснуто, будто бы об него что-то стукнулось. Я видела трещины, но стекла достаточно крепкие, чтобы выдержать. Ночью я не спала и слышала звук удара об окно в комнате Джона, однако подумала, что рама заела, и тот просто с силой ее закрыл. И наконец третье, у нас на тумбочке в жилых комнатах всегда стоит посуда. В тот вечер я распорядилась принести брату графин с алкоголем. В комплекте всегда идут два стакана. При осмотре я не досчиталась одного. Еще под комодом в углу были стеклянные крошки.       — Позволь предположить, — Сиэль потер подбородок, формируя мысль. — Джон его разбил об окно?       — Не думаю, — Джилл нахмурилась. — Он не будет дебоширить в доме. И, если бы брат действительно так сделал, то осколки разлетелись бы по периметру, а не оказались под комодом.       — Логично, и не поспоришь.       — К тому же осколков было мало для целого стакана, но нет сомнений, что это был он, — я узнала запах скотча. Крошка находилась далеко под комодом, будто бы в спешке ее пытались убрать, но не успели, потому что торопились.       — Заметали следы, как интересно.       Непривычный голос отвлек Джилл от размышлений. Себастьян впервые за это время что-то сказал, и девушка смогла нормально услышать его без посторонних шумов. Он говорил медленно и плавно, ни единой интонацией не выказывая каких-либо личных эмоций. Джилл никак не могла понять, сказал дворецкий это правда из интереса или просто уточнить детали. Ладно, не стоит отвлекаться, потому что это все не важно.       — Пока что это всего лишь предположение, — Сиэль косо зыркнул на слугу и откинулся в кресле, сложив ногу на ногу. — Действительно, это выглядит странно. Что заставило его уехать в такой спешке, еще и оставив беспорядок в комнате, если у него не было вспышек гнева?       Вот оно, а теперь можно приступать к тому, из-за чего Джилл и приехала за помощью. То, что заставило ее срочно написать совершенно неподготовленное письмо и уповать на здравый рассудок при встрече. Именно это происшествие послужило возникновением необдуманной экстренной поездки в экипаже и неудобствами перед мистером Ридом. Джилл готовилась как можно более драматично преподнести новость, потому что Сиэль зацепил наживку и почти проглотил.       — На меня напали.       Граф издал такой звук, будто ему неожиданно брызнули горячими каплями на руку. Он дернулся в кресле, как пойманный судак, которого уже мотают удочкой на поверхность. Его вид был настолько растерянным: в домашнем костюме с синяками от недосыпа и взъерошенными волосами, что девушка почувствовала себя виноватой. В этот момент градус драмы был высок как никогда. Джилл держала морду кирпичом, потому что, несмотря на трагичность сказанного, ей очень хотелось рассмеяться, но совесть не позволяла.       Ох, дорогая Луиза, если бы Вы только видели его лицо.       — Погоди-ка, — Сиэль округлил глаза, ошарашенный новостью. — Ты не говорила мне об этом в письме.       — Я не хотела заранее тебя пугать, — Боже, как же ей все-таки неловко.       Девушка смущенно потупила взгляд и стала тихонько под столом болтать ногой, как маленькая.       — Тогда это в корне меняет ситуацию, — посмотрев на лицо Сиэля, смущение мгновенно выветрилось, потому что оно было пугающе серьезным.       Теперь перед Джилл сидел не Сиэль Фантомхайв, потомственный граф и ее хороший друг. В кресле находилась другая личность, сменившая прежнюю всего за одно предложение. Оно как сигнал боевой готовности — в подушках алого трона устроился уже Цепной Пес Ее Величества, гроза преступного мира Лондона, а Себастьян сзади него виделся черной тенью, незаметной и смертоносной. Воображение Джилл, видимо, слишком живо обрисовало увиденное, тут же отразившееся на лице. Поэтому граф смягчился и едва заметно улыбнулся, поняв, что перегнул палку.       — Прости, я тебя напугал. Не обращай внимание, — Сиэль хотел еще что-то сказать, но передумал и сменил тему, прокашлявшись. — Расскажи все о нападении: во сколько, когда и почему?       — Хорошо, — Джилл нервно сжала пальцы — погружаться в неприятные воспоминания второй раз за вечер дело не из легких.       — Господин, может принести леди Джилл молоко с бренди? — Себастьян видимо заметил состояние девушки.       Сиэль согласился кивком и, пока дворецкий нес напиток, протянул руку девушке в успокаивающем жесте, но, стоило Себастьяну постучать и едва открыть дверь, как он тут же очутился обратно в кресле, натянув равнодушно сосредоточенное выражение лица. После нескольких глотков, Джилл продолжила:       — В тот день я была на собрании акционеров кампании, а потом до семи вечера проводила закрытое совещание. Вообще, оно планировалось гораздо дольше, но один из участников, который должен был доставить экспериментальный проект, попал в аварию по дороге в офис. Поэтому вместо девяти вечера, мы закончили в семь. Я не стала задерживаться и сразу отправилась домой, никого не предупредив, кроме заместителя Кимбертона.       — Знакомая фамилия, — Сиэль задумался, перебирая в памяти людей на «К».       — Он мой заместитель и уже больше тридцати лет посвятил этой кампании. Они с Ричардом познакомились почти в одно и то же время и вместе работали.       — А-а-а, теперь я вспомнил, — граф кивнул, щелкнув пальцами, словно его осенило. — Я виделся с ним пару лет назад. Продолжай, пожалуйста.       — Так вот, — Джилл снова взяла чашку с молоком и изящно пригубила из нее залпом остатки, как пьют в баре рюмку водки. — Я приехала домой. Прислуга не знала об этом, поэтому все пришлось делать в спешке. Молли раздавала поручения, а я решила подняться в кабинет, потому что нужно было срочно отправить документы. Когда я вошла, то не почувствовала чьего-то присутствия. Более того, я даже не включила свет, что стало моей ошибкой. Я знаю расположение мебели в комнате, к тому же, она была достаточно освещена улицей, чтобы я без проблем подошла к рабочему столу.       — Где он располагался? — Сиэль, сложив руки на подбородке, сосредоточенно задавал вопросы, как комиссар полиции на допросе.       — У противоположной от двери стены возле окна. Я подошла и только хотела открыть ящик, как заметила, что вещи и бумаги лежат не на своих местах. Я не придала этому значения, потому что кабинет убирают. Однако, — пауза и тут лицо Джилл исказилось в испуге, а тело непроизвольно дернулось, словно она боялась сказать, что было дальше, — ящики были вскрыты. Все, кроме того, что я запираю на ключ. Я не успела ничего осознать, как меня сильно толкнули сзади. Единственное, что я смогла сделать — это закричать и схватить нападавшего за одежду. Лица я не разглядела, но это определенно был мужчина крепкого телосложения. Он ударил меня в попытке освободиться и выскочил в окно. Потом прибежала прислуга, но нападавший уже исчез.       — Окно? — Сиэль вопросительно качнул головой. — Выходит, так он и попал в кабинет.       — Но он находится на третьем этаже. Нет ни лестниц, ни балконов, ни карнизов. Кто может забраться по отвесной стене без обмундирования, а потом также легко выпрыгнуть и не убиться?       — Ты уверена, что не было никаких следов?       — Абсолютно, когда в доме произошел переполох, слуги бросились искать его. Я осмотрела окно: оно было открыто изнутри из-за щеколды, а сами стены были пустыми без намека на веревку или лестницу.       — Вполне возможно, что вор проник в особняк через дверь, а потом в кабинет, пока все были заняты.       — Не может быть. Зачем тогда открывать окно?       — Чтобы убежать в случае чего, — логически предположил граф.       — И разбиться насмерть? — Джилл поймала Сиэля в ловушку собственных мыслей, и он вынужден был это признать.       Вопрос оставался открытым. Выяснилось, что преступник искал что-то в столе. Но, судя по тому, что были открыты все ящики, кроме одного, в осмотренных он ничего не нашел. Джилл прервала его как раз в момент, когда вор возился с последним.       — И что же такого ты хранила там, раз преступник пошел на ограбление?       В ответ Джилл порылась в сумочке и вытащила уже знакомый амулет, протянув его графу.       — Серьезно, подвеска? — Сиэлю внезапно стало смешно.       Он ожидал чего угодно: секретных бумаг, золота, денег, оружия, компромата, но безделушка, которая сделана даже не из драгоценного металла, а из железа, привела его в полнейшее замешательство. И тогда Джилл коротко рассказала ему детали странного завещания. Сиэль сразу перестал веселиться. Выходит, что с наследством что-то нечисто, раз эту ненужную с виду штуку попытались украсть.       Несмотря на все, Джилл боялась. Реально боялась, потому что нападение произошло не на улице, а в собственном доме на третьем этаже, куда без посторонней помощи по отвесным стенам залезет разве что циркач. Особенно страшно становилось от мысли, что в этом наверняка замешан Джон. И, кажется, Сиэль тоже об этом подумал.       Ее испуг от мыслей, которые были одна хуже другой, передался и ему.       Сиэлю внезапно стало понятно, почему Джилл не обратилась в полицию, а сразу поехала к нему. Такие выводы просты, как игра Вивальди в тысячный раз: рука двигается интуитивно, помня заученные ноты. И эту мелодию граф Фантомхайв исполнил без ошибки. Мало того, что эти простофили из Скотланд Ярда ни на что не годны, так еще набежала бы куча репортеров. «Наследница кампании подверглась нападению в собственном доме», — он был уверен в таких заголовках, если не хуже. Последствия для Джилл стали бы катастрофой: другие акционеры, кровожадные до денег, не дадут ей проходу, почуяв свежую кровь, а итак шаткая репутация девушки будет похоронена без права на реабилитацию. Ужасно, когда ноги переламывают еще на старте. Раз она не может себя защитить, то как возьмет бразды правления — именно так думают люди вокруг, ошарашенные новостью о том, что Ричард Аддингтон, уважаемый акционер и глава кампании, уступил свое место жене. Женщине!       Как же ты собралась приручить этих диких своенравных псов и удержаться на троне, моя дорогая Джилл?       А Сиэль? Как он, двенадцатилетний мальчишка, несколько лет назад это сделал?       Граф смотрел на девушку и видел себя. В памяти вспыхнули образы прошлого: такого далекого и болезненно удушливого. У него был стимул продолжать бороться и оружие, которым граф беспощадно вскрывал врагов, пуская им кровь и внутренности во имя справедливой цели. Сейчас Джилл была решительнее некуда. У нее еще не так много опыта, но всегда был железный стержень, вскоре обещающий стать алмазным резаком при должном старании. Сиэль Фантомхайв хорошо знал ее и понял, почему Ричард отдал кампанию именно Джилл. В приглушенном свете канделябров тени рисовали на ее лице новый портрет широкими мазками, не жалея оттенков и тьмы. Взгляд зеленых глаз на долю секунды осунулся, но улыбка… Сиэль мог поклясться, что ему привиделся Ричард напротив. Но, стоило моргнуть, как призрак исчез.       — Я думаю, на сегодня хватит.       Сиэль встал с кресла, утомившись окончательно за день. Время ложиться спать, а завтра все обдумать на свежую голову. Об этом он и сказал Джилл. От искренней теплой улыбки и высшей степени благодарности в глазах, которыми он был награжден, внутри заворочалось нечто похожее на радость. Приятно, ведь она так давно не появлялась, раз граф подумал, что это чувство уже сгинуло с его образом жизни. Сиэль пообещал, что поможет и сделает это по многим причинам: одна из них, кроме уважения к Джилл, ее покойному мужу и брату, было желание увидеть хоть кого-то счастливым от его рук. И, если Джон будет найден, то Сиэль поймет, что он не проклят окончательно, продав душу, а тьма, в которую он погружен, все-таки сохранила остатки человеческого.       Уже в кровати, когда Себастьян разместил подругу в гостевой комнате и вернулся подготовить хозяина ко сну, Сиэль сказал:       — Узнай все про Джона Рассела: где остановился, с кем общался, но главное, проверь декларации портовых судов за последние три месяца, начиная со дня исчезновения. Вполне возможно, что он уехал из страны.       — Вы предпочитаете верить в самый благоприятный исход, — усмешка отразилась на красивом лице Себастьяна. — Неужели Вы, как все люди, цепляетесь за бесполезную надежду?       — Это одна из теорий, и я хочу убрать или подтвердить ее сразу, — осадил дворецкого Сиэль, показывая взглядом решительность. — Я не стану пугать леди беспочвенными догадками на следующий день после пережитого.       Сиэль снял с пальца кольцо и уставился на него, обдумывая произошедшее. Синий камень свернул при свете, словно живое напоминание.       — Лучше отсечь ненужные сухие ветки, чтобы саженец рос быстрее.       Себастьян стоял рядом и смотрел на хозяина. Невозможно предугадать его мысли, но красноречивая улыбка показывала все. Так зверь, облизываясь, смотрит на добычу, спрятавшись в кустах. Он неподвижно следит за целью, готовый набросится, подвернись момент. Сиэлю стоит только приказать. Глаза предвкушающее загорелись, когда юноша поднял жесткий взгляд на демона и сказал:       — Себастьян, это приказ.

***

      Следующим утром Джилл чувствовала себя немного побитой и не выспавшейся. Однако, настроение приподнятое, ведь ей удалось добиться своей цели. Сиэль поможет выяснить, что случилось с братом и найти вора, так вероломно напавшего на нее прошлой ночью. Перед отъездом Джилл серьезно поговорила с прислугой, заставив тех молчать об инциденте, благо, что единственные, кто обо всем знал — это Молли и Гарольд. Они не настолько глупы, чтобы кусать руку, которая их кормит и платит им зарплату. По крайней мере, девушка на это надеялась. Она тяжело вздохнула и откинула одеяло.       В дверь постучались, и Джилл крикнула «войдите».       — Д-д-доброе утро, миледи.       На пороге возникла горничная в странных круглых очках. Она сначала застыла в проеме, стоило девушке перевернуться на кровати и взглянуть на нее, а потом медленно прошла ближе к середине комнаты, не переставая что-то еле разборчиво бормотать. Очки видимо доставляли ей неудобства, потому что в следующую секунду, прислуга наступила на развязанный шнурок ботинка и с визгом полетела на пол.       Джилл мгновенно вскочила с постели и в последний момент успела придержать голову, спасая лицо. От грохота упавших тел содрогнулась посуда на столике прямо возле двери, и чашка, балансировавшая на краю сервиза, предательски покосилась в сторону.       Словно в замедленной съемке Джилл наблюдала, как дорогущий кусок императорского фарфора летит на встречу своей гибели. По ее воле время застыло, выигрывая пару секунд на ориентацию в пространстве. Воздух стал тяжелым и плотным как вода, но рука стремительно подалась вперед под острым углом. Джилл словно рыба парусник скользнула в толще, оттолкнувшись от пола, и магическая стихия вторила ей. Прошедшая минута сжалась до доли секунды. Как только злополучная чашка оказалась в руках, морок исчез, и Джилл второй раз за утро упала на пол.       Апогея нелепости этот день достиг, когда в ту же секунду открылась дверь, за которой стоял…       — Миледи, все в порядке? Я слышал…       …Себастьян с крайне ошарашенным выражением лица. Джилл смотрела на дворецкого, он на нее, пока до девушки наконец не дошло, в какой позе она находится почти вплотную у его отполированных ботинок. До Себастьяна, кажется, тоже.       — Так меня еще никто не встречал, — на лице возникло довольство увиденным.       Мне сейчас послышалось, или это был сарказм?       Девушка ничего не успела понять, как выражение лица Себастьяна сменилось с поразительной скоростью, и вот дворецкий уже бережно помогал ей подняться с пола, накидывал на плечи откуда-то взявшийся халат, хотя пару секунд назад Джилл показалось, что он неприлично пошутил в ее сторону. Впервые столкнувшись с таким типом людей, девушка растерялась, не зная как поступить.       — Простите, — Джилл улыбнулась, пытаясь скрыть пунцовые от пережитого позора щеки. Она помахала целой чашкой, виноватой в произошедшем конфузе. — Там просто чашка чуть не разбилась, и я…       — Мои глубочайшие извинения за произошедшее, — дворецкий в привычной манере прижал руку к груди и склонился, а потом грозно взглянул на распластавшуюся по полу горничную и холодно позвал. — Мейлин, ты долго еще собираешься там лежать? Что здесь произошло? Почему леди в таком состоянии?       Вопросы посыпались на несчастную девушку острыми стрелами, отчего она тут же вскочила и встала по стойке смирно. Джилл замерла истуканом, держа руками халат, и наблюдала за сценой. Видимо этот дворецкий тут персона номер один, раз его слова имеют вес. Надо взять на заметку.       — П-п-простите, господин Себастьян. Я такая неуклюжая, — и Мейлин потупилась в пол, сжав руки. Цвет ее лица ничем не отличался от Джилл. — Я плохо вижу в очках.       Видя, что обстановка накалилась, девушка подошла к Себастьяну, пытаясь спасти Мейлин от возможных неприятностей, потому что точно знала — дворецкий не посмеет пенять и наказывать горничную при гостье.       — У Вас такое красивое имя.       Девушка покраснела еще гуще и потупилась в пол, не ожидая комплиментов, в то время как Джилл дружески улыбнулась.       — Спасибо, миледи.       — Что вы. В таком случае, будем знакомы, Джилл Аддингтон, — протягивает руку и натыкается на озадаченный ступор, но потом Мейлин несмело протягивает свою ладонь в ответ. Вышло неловко. — Насчет инцидента, ничего страшного. Вы бы знали какая я с утра рассеянная.       Ну вот, кажется, конфликт устранен. Себастьян не сказать, что был рад происходящему. Похоже эта привычка леди здороваться с прислугой была в новинку всем. Мейлин продолжала краснеть и улыбаться, но руку жала, что очень успокаивало и подбадривало. Начало положено. Себастьян сказал, что завтрак принесут через полчаса и удалился, последний раз окинув взглядом странную леди, которая уже успела перевернуть весь дом вверх дном, но на его губах играла насмешливая улыбка. Видимо не каждый день такое веселье жизнь подбрасывает ему буквально под ноги.       После того, как Мейлин помогла с корсетом, настало время завтрака. Теперь Джилл направлялась к дверям кабинета Сиэля, где, по словам Танаки-сана, которого девушка при встрече чуть не задушила от радости — настолько скучала, юный господин засел с раннего утра и уже ждал ее с новостями.       Когда Джилл вошла, то граф сидел за рабочим столом. Возле него справа стоял Себастьян, о позорном инциденте с которым сегодняшним утром девушка предпочла бы забыть. Джилл старалась сохранять хладнокровное выражение лица, хотя, стоило дворецкому на нее взглянуть, как внутри екнуло.       Боже, какой кошмар на мою несчастную голову. Пожалуйста, сделайте вид, что ничего не произошло.       Словно Себастьян прочитал ее мысли, его лицо озарила добрая улыбка, а глаза сощурились, намеренно смущая еще сильнее. Джилл нашла в себе силы ответить тем же и подошла к креслу Сиэля, приковав к юноше внимание. Граф встал, поприветствовав ее, и приступил непосредственно к делу. Сегодня он выглядел решительно, поэтому опустил глупую светскую беседу, привычную для англичан. Джилл нахмурилась. Видимо, пока она спала, Сиэль что-то раскопал. Истинный Цепной Пес.       — Себастьян, докладывай, — но увидел удивленный взгляд Джилл, брошенный на слугу, и дал объяснение. — Я велел Себастьяну вчера ночью раздобыть нужную информацию.       — Да, юный господин, — слуга поклонился, и его взгляд остановился на стене, как делает солдат, читая доклад перед руководством. — Я проверил декларацию всех доков в близи Лондона. Ни на одном корабле на протяжении этих трех месяцев не отбывал человек по имени Джон Рассел.       — А что насчет места, где он мог остановился?       — К сожалению, тоже ничего. Прошу прощения, юный господин, я Вас подвел.       Джилл, одержимая непонятным чувством эмпатии, встряла в разговор. Ей внезапно захотелось защитить Себастьяна от недовольства Сиэля, проблески которого уже отражались на его лице. Девушка пока слабо представляла, с кем имеет дело, но круглосуточная работа без продыху и безоговорочная преданность хозяину, подкупили ее. Какой загадочный молодой человек, и Джилл готова была простить сегодняшнюю неудобную выходку, чтобы узнать его поближе.       — В этом нет ничего особенного, — Джилл выставила щит, стараясь сделать мнимо равнодушный тон голоса, и качнула головой, словно не сказала ничего особенного. — Джон мог использовать чужие имя и фамилию.       — Тогда это тупик, — Сиэль смолк на секунду, перестав наконец недовольно оглядывать Себастьяна. Он пару минут обдумывал что-то, а потом откинулся на кресле и вздохнул, прежде чем продолжить. — У меня было несколько теорий относительно произошедшего. Я ожидал хороших новостей, но не получил их. Полагаю, теперь скрывать поздно.       — Позволь предположить, — сглотнула Джилл, стараясь не терять достоинство и сдерживать возникшую нервозность. — Джон исчез добровольно, либо от кого-то убегал.       — Не в бровь, так в глаз, — Сиэль кивнул. — Послав Себастьяна, я хотел подтвердить или исключить теорию с самым лучшим исходом. Если бы твой брат уплыл на корабле из Лондона, то мы смогли бы отследить его. Но, так как его данных нигде нет, то есть две вероятности: он уплыл под чужим именем, — как ты сказала, либо до сих пор находится в Лондоне, но тогда Себастьян бы его непременно нашел. Так как ни одна из них не подтвердилась, то мы в тупике.       — Ладно, — Джилл сжала пальцы в замок, собираясь с мыслями. — Давайте вернемся к нападению, потому что мне кажется, что оно как-то связано с Джоном.       — У Вас есть предположения? — Дворецкий неожиданно задал вопрос.       Не увидев неодобрения со стороны Сиэля, Джилл расслабилась. Ах, да, Себастьян же тоже участвует в расследовании. Она все никак не может привыкнуть, что этот очаровательный юноша тоже разделил участь ее друга.       — Да, когда я осматривала комнату, то не заметила одного предмета — шкатулки.       — А она здесь причем? — Сиэль, кажется, не мог уловить направление мыслей девушки.       — В ней по завещанию мне и передали это непонятную подвеску, которую пытались позавчера украсть, — Джилл послала Сиэлю испытующий взгляд, а потом обратила его на Себастьяна, пытаясь привлечь внимание к тому, что говорит. — Я долго думала все это время, и, не исключено, что я могла быть жертвой с самого начала, потому что подвеска хранилась именно в шкатулке, когда мне ее передали.       — Тогда, это меняет дело, — Сиэль был немного раздосадован, что упустил важную деталь. — Преступник мог быть на чтении завещания и планировал украсть шкатулку. Но там, насколько мне известно, было только трое: мистер Винкль, Джон и ты. Значит…       — … он точно не знал, кому она перейдет. Соответственно, вор поджидал снаружи. Джон ведь забрал шкатулку на память, таким образом, переключив внимание на себя и уверив вора, что он владелец. — Ее лицо побелело от жуткого осознания. — Он не уехал — на него напали тогда ночью. Вор, пытавшийся вскрыть мой стол, возможно потенциальный убийца Джона!       — Не стоит думать о таких вещах, не имея доказательств, — Сиэль был поразительно спокоен и сосредоточено копал вглубь, не отвлекаясь на эмоции. — У нас по-прежнему есть две версии. Однако то, что преступник вернулся в дом, чтобы повторно украсть подвеску, значит — он узнал, что у Джона ее не было. И это говорит, только об одном — кто-то из них обоих уже, возможно, мертв.       — Похоже к двум теориям присоединилась третья, — Джилл испытала чувство холода, когда взглянула на лицо Себастьяна, уверенным тоном произнесшего эти страшные слова.       — Ты прав, Себастьян, но надо проверить все, — Сиэль смотрел на поверхность стола, обдумывая картину целиком. И, судя по сведенным бровям и хмурому оскалу, выводы неутешительные. — Тут уже не просто ограбление вырисовывается: преступников несколько; один — пришел к Джону, а второй — к тебе, Джилл, либо же он только один.       — Выходит, что мистер Рассел одновременно может быть и мертв, и жив, — с задумчивым выражением заключил Себастьян.       — Прямо, как кот Шредингера, — вымученно улыбнулась девушка, выдав в слух свои мысли.       Оба мужских взгляда удивленно остановились к ней. Джилл вопросительно уставилась в ответ, не понимая, в чем дело. Сиэлю потребовалось пару секунд, чтобы сменить ошеломление на довольную улыбку, а Себастьян загадочно промолчал.       — Я постоянно забываю, что разговариваю не с Элизабет.       — Потому что тут бывает только чета Мидфордов, — девушка расслабленно провела рукой по столу и поймала взгляд Сиэля. — Но теперь я здесь.       — Именно, поэтому я помогу тебе найти брата, — граф встал с кресла, протянув руку к Себастьяну, и на его плечи легло пальто. — Похоже придется обраться за помощью к нему.       — Тогда я немедленно закладываю экипаж.       — Да, мне нужно закончить дела в городе, поэтому ты доберешься один.       И оба поспешили на выход. Джилл тоже встала и решительно догнала мужчин.       — Я поеду с Вами, в таком случае, — обратилась она к Себастьяну, копируя уверенный тон Луизы, потому что он всегда правильно действовал на людей.       — Что?       Оба обернулись, а Сиэль даже едва не запнулся о косяк двери, но вовремя остановился и взглянул на девушку так, словно она выдала крайнюю глупость. Он, конечно, предполагал, что так будет, но только в задних мыслях. Джилл с достоинством выдержала молчаливый укор и медленно, разделяя интонацией каждое слово, отчеканила:       — Я. Поеду. С вами.       — Исключено, — начал отрицать граф. — Это опасно, в первую очередь для тебя. К тому же, Себастьян справится быстро.       — Сиэль, Джон мой брат и я не могу просто сидеть здесь и ждать новостей. Джон — мой единственный родственник и близкий человек. Я хорошо его знаю, поэтому от меня будет польза в расследовании.       — Джилл, — граф устало потер переносицу, видимо жалея о данном слове. — Я не хочу с тобой спорить. Себастьян, иди.       — Себастьян, стойте, — дворецкий замер от внезапного приказа, словно эти два слова гвоздями приковали его к полу.       Он недоумевающе взглянул на леди, которая не удостоила его даже взглядом, не сразу понимая, что происходит, потому что впервые при нем женщина проявляет себя настолько жестко. Так дерзить им обоим без последствий всегда могла только одна дама — Френсис Мидфорд.       Сейчас Джилл и Сиэль стояли друг напротив друга. Воздух разрядился, и две смертоносные молнии готовы были схлестнуться, не уступая друг другу. Дворецкий замер, ожидая реакции хозяина, попеременно смотря то на одного участника невидимой схватки характеров, то на другого.       — А я и не прошу этого, — лицо девушки смягчилось, и голос немного стих, по сравнению с прошлой фразой. — Я всего лишь хочу, чтобы мы расследовали это дело вместе, — она устремила на Сиэля взгляд, в который вложила все свои чувства, пережитые за столь короткое время. — Пожалуйста, для меня это важно.       Она не соврала. Ни разу за все это время. Последние три месяца были для нее кошмаром, от которого невозможно проснуться: она вставала, шла заниматься урегулированием юридических вопросов, встречалась с работниками кампании, которые, несмотря на внешнее повиновение согласно закону, бросали на нее косые взгляды и пускали сплетни, стоило исчезнуть из вида. Если бы не мистер Кимбертон, который оказал ей величайшую поддержу, постоянно сопровождая и контролируя процесс, то работа пришла бы в упадок.       А как ее трясло перед позавчерашним собранием акционеров, где Джилл должна была продемонстрировать себя — место битвы при Кортенуова, где схлестнулись старые и новые интересы. Благо, что не все осмелились выразить недовольство, потому что авторитет Ричарда еще витал в воздухе. Почти все знали миссис Аддингтон в лицо еще задолго до вступления в права, когда Джилл только начинала здесь свою своеобразную карьеру. Многие тихо возмущались поступком главы, но оспаривать никто пока не решался. У нее тоже есть пара тузов в рукаве.       Затем вечером, после тяжелого боя она возвращалась домой, снимала деловое платье-доспех и занималась бесконечным ворохом документов до полуночи. Джилл в будние дни валилась с ног, едва касалась головой подушки, утрясая очередную проблему, которых с каждой неделей возникало все больше. Девушка стала нервной и вялой на фоне отгремевших событий. Она ждала весточки от Джона, пыталась понять причину исчезновения и даже обратилась в полицию, где ее рассказ никто не воспринял всерьез. «Будет состав преступления — тогда и возьмемся, » — будто бы им есть чем заняться, этим глупым бездельникам из Скотланд-Ярда. И конечно же, кто будет воспринимать женщину всерьез?       Нападение изменило все. В ней будто бы лопнула струна внутреннего самообладания, и стержень терпения дал трещину, готовую разрушить всю конструкцию. Психика едва не покатилась к чертям, потому что происходящее не укладывалось в голове, и градус напряжения достиг своего апогея. Джилл больше не будет сидеть и ждать, надеясь на других.       Сиэль предпринял последнее усилие, стоило ему мельком окинуть взглядом Себастьяна, ожидающего решения. Он не хотел проявлять слабость перед слугой, даже, если придется нагрубить Джилл. Но только он сделал вдох, чтобы снова отказать и оставить последнее слово за собой, таком образом заканчивая разговор, как Джилл внезапно опередила его:       — Я предлагаю дуэль.       Три словесных выстрела подряд.       Лица слуги и господина вытянулись, а Сиэль подавился, проглотив воздух. У нее что на нервной почве крыша поехала такое предлагать? Он вопросительно уставился на Джилл, которая уверенно стояла напротив, подобно скале, о которую бесполезно бьются штормовые волны судьбы. Ее лицо, обычно расслабленное с веселой полуулыбкой, присущей любой ему известной женщине, сейчас походило на мрак в ночи, в котором скрывается нечто опасное и живучее. Граф давно не испытывал сильных эмоций, но ядовито-зеленый взгляд вызвал табун мурашек по телу: мимолетный, но сильнодействующий, заставляющий прислушаться. Если бы Джилл была мужчиной, он бы поставил его вровень с собой. Но сейчас Сиэль отдал честь ее храбрости и дерзости.       Джилл, видя, что ее слушают, воспользовалась возникшей паузой, чтобы выбить графа из седла и добить. Ей нужно заставить себя уважать, потому что теперь ее роль в этом спектакле изменилась. Мужская решительность — вот, что ей нужно.       … ты, миссис Аддингтон, полноправно заслуживаешь полученных привилегий.       Слова человека, всегда знавшего как поступить. Даже после смерти, он ее не оставил.       Джилл улыбнулась, так, что оба мужчины напротив заметно напряглись. Так выглядит боец, выходящий на ринг с противником заведомо сильнее, но готовый на все, лишь бы выиграть, потому что нет выхода. И этим человеком была миссис Джилл Аддингтон, вдова покойного Ричарда Аддингтона, новая владелица кампании «Амадей Пранд» и сестра, готовая положить на кон все, лишь бы добиться цели — найти пропавшего брата.       — Партия в шахматы. Если выиграешь ты, то я не буду настаивать и покорно сижу в ожидании, пока ты не найдешь Джона и вора, но, — пауза и девушка опустила лицо. Ее взгляд исподлобья, уверенный, но не враждебный давал молчаливое обещание, — если выиграю я, то буду участвовать как полноправный член.       Дворецкий хотел что-то сказать, но Сиэль его прервал взмахом руки и спросил, не сводя с лица Джилл пристальный взгляд, ведь он тоже не готов так просто уступить:       — Себастьян. Во сколько сегодня принимает Донован?       — С десяти утра до шести вечера, мой господин, — Себастьян, сбитый с толку, напомнил утреннее сообщение и посмотрел на хозяина.       — В таком случае, думаю, мистер Донован не обидится, если мы приедем чуть позже назначенного времени. У нас возник нерешенный вопрос по дороге, — Сиэль наконец отвел взгляд от Джилл и перевел его на слугу.       Непонятно, что прочитал в нем дворецкий, но выражение лица сменилось с удивленного на хитрое, потому что Себастьян все понял. Озорная полуулыбка, а глаза слегка покраснели так, что это увидел только Сиэль. Сегодня день определенно полон сюрпризов, и Себастьян не хотел пропускать такой интересный поединок, который вот-вот нагрянет. Он покорно опустил взгляд, подчиняясь воле господина.       — Мне приготовить шахматную доску?       — Да, — этот взгляд и эмоции.       Сиэль был рад происходящему, — демон в этом уверен.