Белая леди

      Они сидели в кабинете графа и ждали, пока Себастьян принесет шахматы. Дворецкий вернулся достаточно быстро и предоставил деревянную лакированную коробку, изящно вытащив ее из красного бархатного мешка с мягким успокаивающим звуком, как будто погладил животное против шерсти. Он со стуком поставил ее перед соперниками и отошел в сторону, уставившись в пол.       Сиэль кивнул, предоставляя девушке возможность самой достать фигуры. Джилл открыла ящичек и взяла белого ферзя, что заставило графа ожидаемо фыркнуть:       — Если ты так в себе уверена, то, должно быть, часто практикуешься, — незаметно начал разговор Сиэль, собирая черные фигуры и расставляя их.       — Я давно не играла, — девушка вдумчиво выставляла пешки одну за одной и жевала губы, а глаза Сиэля блеснули.       На самом деле, она соврала. Шахматы — это единственное развлечение, не дававшее ей сойти с ума на протяжении трех месяцев. Партии с Луизой никто не отменял. Однако, что же ей делать? Они с Сиэлем давно не виделись, но глупо полагать, что девушка сможет обыграть его. Вот дуреха, зачем согласилась? Могла бы посидеть и подождать, пока ей помогут. А вместо этого что она сделала? Правильно, бросила вызов Цепному Псу королевы, который головоломки ест на завтрак вместо хлеба. К тому же Себастьян, стоявший сзади нее, по непонятным причинам напрягал. Джилл передернула плечами, словно ее сковал холод. Создалось стойкое впечатление, что она — дрессировщица, находящаяся в ловушке с двумя тиграми. Как угомонить их и заставить подчиниться, учитывая клыки и когти? Как же ей переиграть Сиэля?       — Начнем? — Граф качнул головой, намекая на то, что леди ходит первой.       Джилл передвинула на один ход крайнюю правую пешку.       Игра началась.       Надо думать, пока время еще есть. Джилл внимательно оглядывала Сиэля, пытаясь его прочитать. Тот оперся о подлокотник и выглядел расслабленно, обдумывая ход. Видимо, он не считает ее серьезной соперницей. Правильно, так и думай Сиэль, потому что, если ты ее раскусишь, то Джилл скорее всего проиграет.       Девушка поняла, что происходит спустя десять минут. Они сделали уже три хода, и все это время граф тоже ее оценивал, примеривался, с кем имеет дело, исподлобья обшаривал взглядом. Когда Джилл делала вид, что не замечает и думает о ходе, цеплялся за каждый вдох или шорох юбки, и в его голове уже рисовалось резюме. Сиэль словно издевался. Этот хитрый тигр ходил кругами, высматривая слабые места.       Джилл выглядела нарочито спокойно, однако нервы были натянуты. Эмоции всегда были ее слабостью. Скрывать состояние — непосильная порой задача, особенно сейчас, когда Сиэль внезапно пошел в наступление и лишил ее двух важных фигур. Когда на лице девушки промелькнул испуг, граф усмехнулся.       — Может быть закончим, ты бледно выглядишь, — он издевательски улыбнулся, обнажив ряд зубов.       Ах, ты! Хочешь меня компрометировать?       — Нет, — Джилл тут же ответила улыбкой и сделала веселый вид, хотя ситуация плачевная. — Мы еще не доиграли.       Девушка, подумав, передвинула фигуру. Она должна выиграть, несмотря ни на что. Мысли путались, и Джилл теряла контроль над происходящим, потому что граф намеривался прижать ее, видя нервозность. Сейчас нужно было спасение, хоть что-нибудь, чтобы привести голову в порядок и охладить рассудок.       Может быть сама судьба сегодня была на стороне Джилл или это такое чудесное стечение обстоятельств, но случилось внезапное — на весь особняк прогремел взрыв. Он был резким и громким, будто внизу кто-то бахнул ворох петард. Посуда на столешнице звякнула, а шахматные фигуры дрогнули, едва не посыпавшись на пол. Сиэль подпрыгнул в кресле, застанный врасплох, как и девушка, у которой, кажется, едва не случился микроинфаркт. А вот Себастьян даже глазом не моргнул.       — Что происходит? На нас напали? — Джилл вскочила с кресла и в испуге завертела головой, не понимая, представляет ли звук угрозу.       — Не извольте беспокоится, — Себастьян тут же натянул профессиональную лыбу и поспешил ретироваться к двери. — Прошу вас, оставайтесь на месте. Я сейчас все улажу.       Не успела девушка уточнить что именно, как дворецкий хлопнул дверью, и они с Сиэлем остались одни.       — Сиэль? — Джилл вопросительно покосилась на друга, который продолжал невозмутимо сидеть, но пальцы, вертевшие трость, подрагивали, отходя от шока.       — Думаю, тебе не о чем волноваться. Себастьян все уладит.       Граф хотел было предложить девушке сесть обратно и продолжить партию, как за дверью послышался грохот чего-то металлического, возня и недовольные возгласы. Ворох шумов стремительно приближался к кабинету. Вскоре в него постучались, хотя этот звук больше походил на неуверенное поскребывание о дерево. Кажется, пришел виновник. Дверь тихонечко скрипнула, и в проеме показалась блондинистая макушка, а затем полноценное лицо, улыбающееся с зажженной сигаретой во рту, торчащей между желтоватых рядов на удивление стройных зубов.       — Простите, господин, там внизу… — юноша высунулся наполовину, но, наткнувшись на вытянутое лицо Джилл, во все глаза оглядывающее странного персонажа, ойкнул, стряхнув с сигареты пепел прямо на дорогой персидский ковер.       — Бардрой, — Сиэль недовольно вздохнул, особенно проследив за грязью на бесценном подарке от спонсора кампании «Фантом». — Почему ты куришь в доме? Мне заставить Себастьяна преподать тебе урок пожарной безопасности?       — Простите, господин, — мужчина, которого звали Бардрой, сразу затушил сигарету, размазюкав пепел по пришедшему в негодность фартуку. — Короче, там внизу, ну, Ваше присутствие нужно.       Сиэль выдохнул, и его правая бровь нервно задергалась. Он извинился перед Джилл и попросил подождать минутку, выйдя из кабинета вслед за Бардроем, который перед уходом бросил на застывшую в ступоре леди заинтересованно озорной взгляд и подмигнул на прощание. Дверь закрылась. Джилл по-прежнему стояла на месте, хлопая от недоумения глазами, пока до нее с опозданием не дошло, что комната пуста.       Она вслух выдала первое, что пришло в голову:       — Не поместье, а цирк.       И улыбнулась.       Тишина, наступившая после переполоха, показалась райским благоговением. Где-то внутри особняка, скорее всего на первом этаже, приглушенно слышались голоса, сопровождающиеся злой руганью Сиэля, заиканиями уже знакомой Джилл Мейлин, еще одного бодрого голоса и фирменным «хо-хо» Танаки-сана. Себастьяна нигде не наблюдалось — наверное исправляет беспорядок. Так Джилл подумала и пожала плечами.       Сейчас девушке было одновременно жалко горе подрывника, но она испытала сильнейшее чувство благодарности. Теперь у нее есть время подумать и изменить ситуацию в свою пользу. Чтобы расслабиться и отвлечься, Джилл подошла к окну возле рабочего стола и взглянула на великолепно ухоженный сад, окружавший это красивое место. Вопрос остается открытым: как одолеть того, кто работает на саму королеву и выиграл много поединков, раз заслужил ее доверие?       Глаза бегали по дорожкам из гальки, серыми змеями расползавшимся по лабиринту из деревьев. Сейчас ее мысли походили на нечто похожее. Не помогло. Джилл снова повернула голову в сторону стола с шахматной доской. Воспоминания калейдоскопом проносились мимо, совершенно неконтролируемые. Роковая партия — какое будет драматичное название, а? Больно ей эта ситуация знакома. Отчаяние, непонимание и страх перед неизвестностью. Как же давно это было, прямо перед…       И тут Джилл осенило. Калейдоскоп замер, а потом пустился взад, отматывая пленку прошлого, пока не остановился снова. Джилл вспомнила один важный разговор с мужем перед самой поездкой в Париж два года назад.       В тот день они, как всегда, играли в шахматы. Джилл была еще в хорошем настроении. Обычно полуденный поединок — время для деловой беседы или очередного урока. В этот раз они устроились прямо после обеда, потому что у Ричарда был выходной, и он хотел о чем-то с ней поговорить. На этот раз мужчина не стал затягивать. Они разговаривали о делах и о предстоящей поездке. Ричард давал последние наставления, и обсуждение привычным руслом зашло об обществе, с которым Джилл предстояло в скором будущем столкнуться.       — Помни, дорогая, все мужчины подвержены эгоизму и мании величия, — Ричард внимательно оглядел доску, раздумывая над ходом.       — Вот уж не ожидала, что Вы столь критичны к собственному полу. — Джилл до сих пор редко удавалось его переиграть, поэтому она внимательно наблюдала за своим учителем и подмечала важные детали.       — Когда хорошо знаешь себя — несложно прочитать других. — Ричард шагнул ладьей и сложил ладони перед собой, ожидая ответного удара. Взгляд голубых глаз с интересом рассматривал соперницу. — Знаешь, почему я доверяю миссию в Париже тебе, а не Кимбертону или кому-нибудь еще?       — Догадываюсь, — Джилл в ответ сделала ход и оторвалась от доски, потому что партия вновь превратилась в очередной урок, поэтому слушать нужно внимательно. — Потому что мне нужна практика?       — Не только, — Ричард выдохнул и откинулся в кресле, запрокинув голову. Так он всегда делал, прежде чем собирался объяснять. — Все дело в человеческих предрассудках и страстях.       Джилл непонимающе выгнула бровь, а потом нахмурилась. В голове не укладывалось, к чему он клонит.       — Ты женщина, — Ричард поднял указательный палец, тыкнув в девушку напротив.       — А-а-а, — она тоже откинулась в притворной обиде, что ее опять идентифицируют по половому признаку и усмехнулась, но по-доброму, — и это здесь причем?       — А это значит, — продолжил Ричард, — в глазах мужчин того общества, где тебе, моя дорогая, придется пробыть некоторое время, ты ничего не смыслишь в политике и бизнесе. Они еще не знают тебя, но уже восхищаются, потому что твоя красота подкупает их, как и всяких респектабельных джентльменов. Красота и ум вообще опасный коктейль. И чем дольше ты будешь очаровывать их, раскрывая разную себя, тем больший интерес привлечешь и к кампании. Ты, — он обвел рукой девушку от головы до пят, — главная презентация.       — У Вас слишком разыгралось воображение, если думаете, что там кто-то будет воспринимать меня всерьез, — Джилл улыбнулась, но блекло.       Ричард никак не отреагировал на этот жест. Он прищурил глаза, внимательно наблюдая за девушкой, которая как-то неуверенно зажалась в кресле, и начал цокать, отрицательно качая головой, словно не соглашался с ее принижающей позицией.       — Когда-нибудь, ты поймешь, каким страшным оружием обладаешь. Я всегда был против царящих сейчас нравов. Зачем убивать то, что по своей природе так прекрасно.       — Вы про что?       — Про тебя и женщин в общем. Я открою секрет, который ни один мужчина, кроме меня, тебе не расскажет. Хочешь?       Видя, как Джилл подобралась в кресле и кивнула, он тихо рассмеялся и сменил позу, устраиваясь удобнее.       — Мы, мужчины на самом деле вас боимся, потому что не можем приручить. Вы непредсказуемы, как стихия, но властвуете над нами, стоит войти в полную силу. Физическая сила — это все, что доступно большинству мужчин, но женщины, подобно мягкой и гибкой воде, обтачивают любые камни, стирая их в песок. Вот, почему в нашем веке женщин хотят держать на поводке, втискивают в рамки, давят силой и глупой религиозной моралью, — он наклонился вперед и поймал взгляд девушки, словно пытался внушить ей все, что говорит. — Когда ты уберешь дурацкие предрассудки, обретешь свободу внутреннюю, финансовую и осознаешь себя как личность, то откроешь внутри такое могущество, что никто и никогда не сможет тебя победить. И я хочу, чтобы ты всегда помнила об этом.       Джилл замерла. Она впитывала все, что ей говорили, потому что впервые ей кто-то рассказывал настолько прямолинейные — она бы даже не побоялась сказать революционные вещи. Девушка немного подумала и спросила:       — Так как же я смогу перехитрить тех джентльменов и убедить в том, что мне нужно?       — Все очень просто, как в шахматах, — Ричард снова откинулся в кресле, заложив руки за голову, и кивнул на партию. — Для начала, усыпи их бдительность. Пускай твой оппонент будет уверен, что для тебя происходящее — всего лишь дамская прихоть. Ты женщина, а значит уже прирожденная актриса. Играй на собственных слабостях и сделай их своим главным оружием.       — Сделай их своим главным оружием, — Джилл задумчиво пробормотала последнюю фразу.       В этот момент дверь открылась, и на пороге возник Сиэль. Следом вошел Себастьян.       — Еще раз прошу прощения, что вынужден был оставить тебя. — Граф нашел глазами девушку, но, наткнувшись на ее взгляд, запнулся и спросил. — Что-то случилось?       — Нет, ничего, — Джилл как-то слишком радостно улыбнулась, что заставило юношу напрячься.       Чем она тут занималась? Шахматные фигуры стоят на месте, не тронутые. Сиэль вздохнул. Неужели наконец-то смирилась со своим поражением? Чем быстрее они закончат, тем меньше Донован будет его ждать.       — Продолжим.       Сиэль сделал ход и вновь пристально взглянул на Джилл. Себастьян, стоявший за ее спиной, молчаливо улыбался. Этому демону должно быть весело наблюдать за балаганом. Надо будет с ним построже и в следующий раз как-нибудь унизить, завалив работой, чтобы шибко не расслаблялся.       Партия Сиэлю показалась достаточно легкой. Они быстро делали ходы и ели фигурки друг друга. Джилл у него не выиграть — это очевидно. Сиэль с неким извращенным удовольствием наблюдал, как на ее спокойном лице периодически мелькала нервозность. Даже невербальные знаки: закушенные губы и заламывание пальцев, которые Джилл пыталась скрыть, выдавали скорое поражение. Победа у Сиэля в кармане.       Джилл шла по легкому пути, не показывая каких-либо выдающихся ходов, и Сиэль даже заподозрил ее в притворстве, но, заметив постоянное настроение, не свойственное хитроумным гроссмейстерам, расслабился. Джилл никогда не умела скрывать свои эмоции, и это будет ее главной ошибкой сегодня. Он знал это, потому что расклад был в его пользу.       Сиэлю оставалось два шага до победы, как произошло нечто столь неожиданное, что повергло его в шок, сбивая с правильного курса. Джилл, до этого ровно следовавшая его тактике, внезапно пошла в атаку, съев сразу три важные фигуры. Сиэль ничего не успел понять и выставил защиту. Лишь спустя два хода он понял, что прогадал. Пешка девушки, совершив стремительную рокировку, пробралась к королю, оставшемуся без защиты. Итог был неминуем:       — Шах и мат.       Граф Фантомхайв ошарашенно оглядывал доску и счастливую Джилл, сидящую напротив. Его глаза удивленно распахнулись, а воздух застрял в легких.       — Но, как? — Сиэль ответил на выдохе, вперившись в девушку. — Ты же говорила, что давно не практиковалась.       — Да, неделю занималась работой. Времени особо не было, — отшутилась она.       На самом деле, во время игры Джилл находилась в постоянном напряжении. После каждого хода, она составляла новые возможные комбинации, продумывая движения на десять шагов вперед. Девушка старалась предугадать, как Сиэль пойдет, но сначала, нужно было сделать его предсказуемым. Поэтому она нарочно ходила легко, чтобы Сиэль расслабился и поддался, вообразив, что все контролирует. Так и получилось.       После она отчаянно искала выход, вспоминая все, чему училась раньше. Комбинации не подходили, пока в один момент Джилл не осенило. Это был очень старый трюк, который можно провернуть лишь с помощью простых ходов. Но сложность его была невероятной, а поражение — стремительным. И сейчас, когда Сиэль, ни о чем подозревая, сходил, он сам позволил ей сделать первый шаг на пути к своему проигрышу. Дальше было самое сложное — правильно держать эмоции, скрыв внутренний пищащий восторг маской грусти и страха. Джилл копировала все: покусывание губ, ломала пальцы, дергала ногой — словом профессионально вводила в заблуждение. Главная опасность заключалась в том, что лишнее движение могло ее выдать.       Но все обошлось. Джилл прекрасно справилась. Ричард сейчас наверняка ею гордится, как и она сама. Правда на фоне радости у нее заболела от напряжения голова.       — Похоже, Вам придется уступить юной леди, мой господин, — Себастьян, которого Джилл не видела, всем голосом показывал торжество.       Кислое лицо Сиэля извещало, что скорее всего дворецкий сейчас довольно лыбится. И Джилл даже обернулась, чтобы убедиться в этом. Себастьян и правда выглядел таковым. Девушке захотелось прыгать от счастья. Она не сдержалась и нетерпеливо подскочила на месте, хлопнув в ладоши.       — С тобой всегда было бесполезно спорить. Ладно, езжай с Себастьяном. Ты теперь тоже вместе с нами, — закатанные глаза и недовольство в голосе Сиэля, который принял поражение и упрямство этой женщины, растрогали Джилл, и она кинулась с пищащим визгом обнимать графа, едва не утопив того в кресле. Сиэль попытался вылезти, но бесполезно. Единственное, что тот мог делать — это ошарашенно хрипеть, выпучив глаза.       — Спасибо, спасибо, спасибо! — Она победила и готова была загладить вину перед расстроенным Сиэлем, который убийственным взглядом прожигал тихо хихикающего сзади Себастьяна.       Подумать только, Джилл благодарна судьбе, что ее друг проиграл, но девушке стало его жалко. Зато теперь она пустится в сногсшибательные приключения. Она найдет Джона, разгадает много загадок и отыщет вора. Прямо как в приключенческом романе!       — Сиэль, мне просто сегодня сильно везет, но я хочу поиграть с тобой еще. У тебя будет возможность отыграться. Я обещаю. Мне столькому нужно у тебя научиться, — Джилл подмигнула, отлипнув от юноши.       — Ладно, ладно, я понял. Все, идите.       Граф неловко поднялся с кресла, стараясь не смотреть на Джилл, которую буквально распирало от радости. Того гляди лопнет и устроит второй за день взрыв. Девушка вприпрыжку оказалась рядом с Себастьяном, который уже перестал смеяться и снова покорно потупился в пол. Она попросила подождать десять минут и пританцовывая, будто молодая горная козочка, резвящаяся на лугу, выскользнула за дверь кабинета, послав красному как рак Сиэлю воздушный поцелуй перед тем, как захлопнуть дверь.       — Тебе, я смотрю, смешно стало? — у Сиэля от досады опять дернулась правая бровь, особенно, когда в коридоре послышалось радостное «я теперь официально детектив!», сопровождающееся вскриками и громким топом.       — Ни в коем случае, — Себастьян хитро прищурился, а взгляд говорил все наоборот. Он быстро опустил его, стоило лицу Сиэля стать пунцовым на этот раз от чувства оскорбления. — Просто впервые вижу, чтобы леди обыграла Вас. Последний раз вы так играли с мадам…       — Да, я сглупил, — Сиэль жестко прервал Себастьяна, намекая на то, что он слишком нагло для слуги треплется на запрещенную тему. Взгляд завязал язык не хуже слов. — Надо было сразу понять, что Джилл задумала. Однако теперь ничего не поделаешь — придется брать ее с собой. Следи за ней, а то леди Джилл свойственно любопытство, которое притягивает неприятности.       Он обернулся, намереваясь направиться к креслу, чтобы сесть в него, но фраза Себастьяна эхом разлетелась по кабинету.       — Прямо как маленькому скулящему щеночку. Вы и правда цепной пес, но уже не только королевы.       — Что ты сейчас сказал? — Сиэль гневно сверкнул глазами. — Еще раз что-нибудь подобное выдашь, демон, и тут же пожалеешь.       — Прошу покорнейше меня простить, мой господин. Я не подумал, — Себастьян преклонил колено, покорно опустив голову.       — Хоть Джилл и не всегда соответствует идеалам леди, но она по-прежнему выше тебя по статусу, — последнюю фразу Сиэль угрожающе прошипел Себастьяну прямо в лицо. — Не смей при мне так о ней высказываться. Все понял?       — Да, мой господин.       — Теперь идите к нему и принесите мне хорошие новости. Я доберусь до Донована самостоятельно. Это приказ.       — Слушаюсь, мой господин.       Джилл уже готовая ожидала Себастьяна на улице возле крыльца. Сегодня она решила выбрать более спокойную цветовую гамму, потому что, стоило ей распахнуть дорожную сумку с запасным комплектом, как в голову пришла идея. Джилл по жизни всегда была отчаянной авантюристкой, и наряд должен быть соответствующим.       Цвет сегодняшнего настроения — серый с благородным голубоватым оттенком. Мейлин уже успела вычистить вчерашний дорожный комплект, поэтому Джилл надела его, освежив образ черным поясом поверх довольно строгого жакета «спенсера» с длинными отложными воротничками-крыльями, черными, как у летучей мыши. Пояс утянул талию, выглядывая их под края застегнутого на мелкие пуговки жакета, а укороченная для удобства езды юбка, придавала объем бедрам. Выбранный фасон из мягкой полушерсти, имитировавший черную мелкую клетку с едва заметными голубыми полосами, воплощал строгость и элегантность, делая для фигуры Джилл мягкий изгиб. Образ завершила запасная шляпа канотье с широкими полями и черной лентой. Сегодня девушка решила пренебречь перчатками.       Она в ожидании сидела на скамейке возле входа в особняк и читала. С виду Джилл походила на юную институтку, внимательно изучающую уроки во время перерыва между учебой. Вид был интеллигентный, не хватало только очков.       — Вы уже здесь, миледи, — Себастьян возник перед ней черной фигурой на контрастной картинке, благоухающей буйством весенних красок.       Джилл поприветствовала его, и дворецкий помог забраться в прибывший экипаж. Сиэль еще не вышел, а на расспрос, почему они не едут втроем, Себастьян, опять улыбнувшись ответил, что господин задержится и поедет самостоятельно.       Они ехали вот уже пятнадцать минут в полном молчании. Все это время Джилл задумчиво смотрела в окно, наблюдая стремительно сменяющийся пейзаж. С такой же скоростью пролетали и мысли в ее голове. Поскорее бы рассказать обо всем Луизе. Когда она узнает, то сначала похвалит девушку за осмотрительность, а потом отругает: первое — за то, что обратилась к лучшей ищейке Великобритании; второе — за брошенный вызов и азартную победу, потому что леди должно быть постыдно даже думать о таких бесовских затеях. Положительные качества превалировали в миссис Томпсон, но вот излишняя консервативность в вопросах поведения леди, по мнению Джилл, относилась к ее отрицательным качествам. Джилл вздохнула, изящным жестом почесав бровь, и краем глаза заметила кое-что странное.       Себастьян исподлобья изучал ее.       Сначала девушка подумала, что ей привиделось. Чтобы не показаться невоспитанной, она отвернулась от окна и достала ручное зеркальце, боковым зрением, которое у нее прекрасно развито не хуже прямого, наблюдая за дворецким. Он и правда весьма откровенно ее рассматривал. Причем делал это открыто без стеснения и с интересом ученого, препарирующего лягушку.       Джилл смутилась, однако вспомнила про утренний инцидент, и в ней поднялось возмущение. Этот юноша весьма нахален и хитер, и ей не показалось: тогда он действительно позволил неприличную подколку. Должно быть он из низшего сословия и даже годы службе достойному графу не смогли выбить из него дух мещанства. Может быть у Себастьяна превосходные манеры, но тщеславие, свойственное мужчинам, запрятать оказалось невозможным. Однако рано делать выводы. Джилл знает его всего лишь полдня. Ей вдруг внезапно захотелось продемонстрировать из какого теста она сделана.       С нарочитым спокойствием миссис Аддингтон убрала зеркальце обратно и подняла взгляд, целясь Себастьяну в голову. Одержимая демоном озорства, она облокотилась на подоконник стены кабинки, продемонстрировав мягкий изгиб талии (мимолетный взгляд дворецкого, попавшийся на этот жест, говорил о том, что тот не просто залип в точку, а именно изучал девушку). Ее подбородок оперся о кулачок, а глаза принялись осматривать Себастьяна в ответ. Ей тоже можно!       Джилл бы слукавила, если сказала, что он некрасив. Себастьян был чертовски привлекателен. Джилл сильно восприимчива к искусству, поэтому фигура нового дворецкого Сиэля Фантомхайва показалась ей фантастической и загадочной. В его бледном облике, облаченном в черное, было нечто порочное, а светлое лицо с хитрым выражением, как у хищной лисицы, обладало аристократичной мягкостью, которая шла в контрасте с его дерзким поведением. Увлекаясь рисованием, Джилл сразу заметила, что пропорции черепа юноши были почти идеальными: длинные очерченные скулы скрывали едва заметные под кожей острые углы, смягчая овал лица, но не делали его слащавым; прямой нос, свойственный британцам, и приятный изгиб в меру тонких губ выдавали определенную породу, а кожа цвета слоновой кости в сочетании с черными волосами и светло-карими глазами делали его похожим на сказочную Белоснежку, как, если бы она была мужчиной.       Однако, что-то Джилл смущало: может быть это несходство в своевольном нраве и ангельской благородной внешности. Он походил на ожившую греческую статую, однако все равно мертвую. Прекрасное лицо Себастьяна практически всегда выглядело как маска. Джилл даже стала пристально вглядываться в линию его шеи, надеясь выцепить ее края.       В свою очередь дворецкий составлял ее портрет.       Джилл нельзя было назвать светской красавицей, более того, ее внешность по меркам английских канонов в этот список не входила. Красота девушки была другой: не холодной бледностью, а южно-итальянским бронзовым золотом. Глаза — зеленые листья на высоком и стройном стане кипариса, стремящемся вверх к горячему солнцу. Темный каштан волос хранил в себе огненный закат с острова Стромболи, что на юге Италии. И даже лондонское светило не могло скрыть искры рыжины в ее прическе. Смуглая кожа светилась, будто в нее природа при рождении добавила каплю золота, делая облик ярким и экзотическим. Чертами лица Джилл походила на пуму: прямой широкий нос был немного короток и приплюснут, но в сочетанием с приподнятыми уголками кошачьего взгляда и пухлыми губами выдавал уникальную южную экстравагантность и жаркий пыл характера, никак не вязавшиеся с ее чистой вышколенной английской элегантностью. Цвет и фасон костюма успешно подчеркивали молодость и красоту ее соблазнительной фигуры, сплошь затянутой в монашеский наряд британских аристократок.       Прошло минут пять, пока их глаза не встретились. Себастьян не отрывал взгляд, но и Джилл не отставала. Молчаливая дуэль продолжалась недолго, потому что, несмотря на силу воли, Джилл вынуждена была признать, что у дворецкого тяжелый гипнотический взгляд и выдержать его было трудно. Себастьян сощурился, очевидно запомнив ее настойчивость, и отвел глаза в сторону. На его лице появилась легкая довольная полуулыбка, и он прикрыл веки.       Джилл прищурилась, потому что исходом битвы была недовольна. Она тихо кашлянула, привлекая к себе внимание, и невзначай заметила:       — У Вас порвана перчатка.       Себастьян распахнул глаза, отчего Джилл мысленно возликовала, довольная маленькой пакостью. Она с напускной театральной элегантностью приподняла обе руки и демонстративно медленно провела пальцами по левой тыльной стороне своей ладони, где у перчаток дворецкого есть пуговица. Ткани в месте соединения большого пальца были порваны с разошедшимися швами.       — Интересно, я даже не заметил, — Себастьян поддел палец зубами и стащил перчатку, кладя ее в карман, отчего Джилл сглотнула, очарованная движением. Затем он непринужденно улыбнулся, — Вы так внимательны миледи, однако ваша любознательность может показаться нетактичной.       — Я всего лишь заметила то, что упустили из виду Вы, чтобы не возникло неловкого положения в будущем. Неужели Вы настолько ранимы, что Вас задевает такой пустяк?       Улыбка дворецкого превратилась в лыбу во все лицо, и Джилл поняла, что таки случайно задела самолюбие Себастьяна. Она сразу же перевела тему, чтобы не дать возникнуть очередной стычке.       — Так куда мы едем? — Ее настроение заметно поднялось.       Дворецкий изменился в лице, и оно снова стало непроницаемо-нейтральным. Он потянулся к карману и с удивлением для себя обнаружил, что запасных перчаток нет. Джилл сделала вид, что не заметила этого, но внутри солнышко лукавой радости разгорелось сильнее. Дворецкий снова принял прежнюю позу и изобразил полный контроль над ситуацией, поправляя застежки кармана, будто они растрепались. Тело двигалось непринужденно, пока он говорил:       — Мы навестим одного нашего информатора. Он держит пальцы на пульсе подпольного мира Лондона и может обладать информацией о Вашем брате.       — Мафиози? — Предположила Джилл, припоминая героя одного детективного романа.       — Не думаю, что этого джентльмена можно так охарактеризовать. Скорее, он соблюдает нейтралитет.       Джилл еще несколько раз попыталась узнать подробнее об этом человеке, но Себастьян всячески намеренно уклонялся от ответов, дразня любопытство девушки еще больше. Ехали они недолго, потому что возница остановил экипаж на одной из лондонских улиц. Себастьян вышел первым и подал левую руку Джил:       — Прошу Вас.       Девушка с благодарностью приняла жест. Однако стоило ей опереться на обнаженную ладонь Себастьяна, как произошло нечто неожиданное. Джилл услышала резкий стон, и дворецкий едва не согнулся пополам, будто его ударили в живот. Он крепко сжал руку девушки с поистине нечеловеческой силой, будто хотел переломать кости. Джилл коротко ойкнула, но не от боли, а от испуга. С ней самой на секунду произошло нечто: всплеск адреналина ударил в голову, дофамином распространяясь по телу. Это был маленький взрыв сверхновой, и Джилл едва не застонала — настолько он был приятным. Она очнулась так же быстро, но в теле осталось сладкое послевкусие, волнами легкой судороги распространявшейся по телу до самых кончиков волос. Может быть это болевой шок?       Скорее всего, потому что Себастьян продолжал сжимать обнаженную ладонь девушки, склонившись с одышкой, словно он только что бегал.       — Себастьян, — Джилл дотронулась рукой до его плеча, пытаясь привести в чувство, потому что прохожие стали оборачиваться. — С Вами все хорошо? Где-то болит? Вы ударились?       И только потом девушка обратила внимание на ладонь, которую теперь уже сама сжимала: у юноши были черные ногти. Нет, пятнышек грязи не обнаружилось, а вот именно сама ногтевая пластина представляла интерес. Это показалось странным и навело Джилл на мысль, что в совокупности произошедшего дворецкий действительно чем-то скорее всего болен. На инфекцию не похоже, потому что пальцы выглядят здоровыми. Травм тоже нет. Джилл не успела провести аналогии в голове, потому что Себастьян, кажется, пришел в себя.       — Прошу прощения, — он выпрямился, и его лицо в области щек покраснело от румянца, стремительно меняющегося на привычную бледность. — Мне стало… нехорошо.       А может быть наоборот? — шаловливо пронеслось в голове Джилл, но она мысленно шикнула, загоняя глупости подальше, и участливо поддержала Себастьяна за плечо, пытаясь заглянуть при этом в глаза.       — У вас все точно в порядке? Мы можем добраться до больницы и навестить вашего информатора позже, — разногласия тут же были забыты, и Джилл стала говорить тише. В ее голосе послышались забота и искреннее беспокойство за дворецкого, который так любезно, несмотря на произошедшее, повел себя с ней.       — Не стоит беспокоиться, миледи. Я в полном порядке, — Себастьян снова натянул улыбку, при этом продолжая сжимать руку девушки.       Джилл стало неловко от того, что этот спектакль происходит при свете дня на оживленной лондонской улице. Она сильно смутилась, а лицо налилось краской.       — Не могли бы Вы меня отпустить раз все в порядке.       Он удивился, очевидно забыв о том, что делал, и только взглянув сначала на пылающее лицо девушки, а потом на свою руку, сжимающую ее, все вспомнил. Себастьян замер на секунду и неловко, словно нехотя, разжал ладонь, чем Джилл воспользовалась, выдергивая свою и пряча за спиной. Пару секунд оба молчали, когда Джилл с бешено колотящимся сердцем прокашлялась, напомнив:       — Информатор.       Словно она произнесла тайный шифр, Себастьян тут же оживился, и от прежнего состояния не осталось и следа. Он еще раз извинился за произошедшее, склонившись в опасной близости от Джилл, и ей чуть не почудилось, что он сделал это намеренно. Она нервно улыбнулась, заставив себя успокоиться, и мысленно надавала подзатыльников. Не особо хорошо подействовало, но дрожь ушла, и руки больше не тряслись, как у заправского алкоголика.       Дальнейшее просто не вписывалось в устоявшийся шаблон Джилл, разрывая его, как дикое животное разоряет хозяйский огород. Себастьян принялся непринужденно болтать со странным возбуждением, ему до этого вообще несвойственным. Он пристукнул каблуком ботинков, как испанский тореро, и приглашающим жестом указал в сторону переулка, куда, вероятно, надо было идти. Джилл смотрела на преображение с недоумением и сомнением, а не стоит ли все-таки наведаться в больницу? После того, как она это озвучила, Себастьян стремительно принял прежний облик серьезного слуги графа и заверил, что все в порядке.       Девушка тряхнула головой, потому что забыть произошедшее будет трудно. Она посмотрела на переулок и нашла его крайне знакомым. Джилл определенно здесь раньше была. Ошарашенная внезапным осознанием, она кивнула спокойному Себастьяну и пошла, позволяя следовать за собой.       И конечно, Джилл не могла видеть пылающий малиновым огнем взгляд дворецкого, с демоническим интересом пожирающий ее фигуру, идущую впереди.