Белая леди

      Джилл решила выйти прогуляться. Она уже три часа сидела в купе и читала, чтобы отвлечься от мыслей, одолевших ее сразу же, как вид перрона исчез из окна. На этот раз Молли получила билет в купе среднего класса во избежание неприятных ситуаций в будущем, поэтому у Джилл на одну причину для беспокойства стало меньше. Можно было расслабиться хоть ненадолго, ведь по приезду в Лондон головной боли будет куда больше. И девушка даже смогла мимолетно ощутить ее приближение с каждым пройденным километром.       Через пять дней жизнь снова войдет в привычный круговорот.       С такими мыслями Джилл дернула ручку двери и вышла в узкий коридор вагона.       — А, это Вы!       Справа от нее стояла женщина, с которой Джилл столкнулась при входе несколько часов назад. Сначала девушка рассеяно огляделась, словно пытаясь понять, к ней ли обращаются, а потом издала смущенный смешок, который обычно получается у людей, застанных внезапным вопросом врасплох и не знающих, как ответить.       — Мы знакомы, миссис? — Джилл подумала, что хоть незнакомка и выглядела достаточно молодо, чтобы перепутать ее с юной девушкой, но возраст на лице выдавали легкие шрамы зрелости.       Одетая в черное платье и шляпу с большими полями, она походила на одну из городских модниц Англии. Ее дамский туалет — шедевр, скроенный по всем правилам лондонской моды последних месяцев. Однако, если на многих женщинах актуальные наряды могли смотреться безвкусно и не подходить по типажу лица, то незнакомка была сложена так, что на ней острые новинки растворялись как влитые, становясь частью личности. Джилл впервые видела женщину, которая настолько мастерски может играть с трендами и не выглядеть как вычурный кондитерский торт. Достойно восхищения, особенно от девушки, которая сама не предпочитала так сильно рисковать.       — Конечно, Вы были так любезны, пропустив меня вперед, — ее доброжелательная улыбка сверкнула из-под шляпы, прикрывавшей верхнюю половину лица. — К тому же, видимо, так совпало, что мы с Вами соседки.       Джилл моргнула. И правда, они стояли всего в паре метров друг от друга. Купе справа от места Джилл принадлежало этой женщине. Девушка расслабленно улыбнулась в ответ.       — Не стоит благодарности.       — Леди Малис Азаро, — женщина протянула руку. — Приятно познакомиться.       — Леди Джилл Аддингтон, — Джилл пожала ее в ответ и даже сквозь перчатку почувствовала успокаивающее тепло от кожи. — А Вы куда направляетесь? Я в Англию.       — Какое совпадение, я тоже, — в голосе Малис чувствовалось неподдельное удивление. Затем она приподняла голову, и Джилл увидела теплые серые глаза, мелькнувшие из-под полов шляпы. — Вы хотели пообедать, леди Аддингтон?       Девушка немного сконфузилась от такого официального обращения. Ей почему-то показалось, что женщина сразу перейдет на неформальный способ общения — настолько живой и разговорчивой она была.       — Да, — Джилл вспомнила, как потерялась в прошлый раз. Стало смешно, и она улыбнулась. — Не подскажете в какой из концов поезда нужно идти. Боюсь снова заблудиться.       — Значит, Вы, как я, — Малис добродушно хихикнула, подхватывая ритм разговора. — Один раз я перепутала дверцы своего купе поздно вечером и завалилась к незнакомому господину. Он был удивлен, что его жена так резко сменила цвет волос.       — Цвет волос? — Не поняла шутки Джилл.       — Не обращайте внимания… мисс, полагаю?       — Ох, нет — миссис — я уже вдова. — Джилл произнесла это с обыкновением, но была готова к неловкому молчанию и словам соболезнования, которые, что очень странно, не последовали.       Малис лишь кивнула, словно поняла ее ситуацию, но выражения лица не изменила. Она предложила свой локоть и совместный обед в вагоне-ресторане. Джилл было неловко отказываться, поэтому она согласилась.       Ресторан был полупустой. Сейчас многие гости отдыхают в своих купе, потому что для ланча еще рановато. Женщины устроились за столиком возле большого окна, чтобы наслаждаться видами во время приятного разговора. Джилл не стала снимать шляпку, потому что та в принципе была небольшой, а вот платье казалось неудобным из-за тюрнюра. Ее соседка же с изяществом сняла громадину со своей головы и положила рядом на сидение, аккуратно распрямив каждый помятый угол, прежде чем вернуться в прежнее положение за столом.       Теперь Джилл точнее поняла шутку про волосы. У Малис они были белыми как снег. Даже не так, они оказались полностью седые. В собранном пучке непонятно, какая длинна, но выглядела прическа безукоризненно, ничем не отличаясь от общего внешнего облика. На вид новой знакомой было лет за тридцать пять. Однако выглядела леди Азаро очень ухоженно, и годы не чувствовались с той явностью, которая присуща обычным женщинам. Так Джилл прикинула, разглядывая ее, пока та делала свой заказ. Бледная кожа и темные тонкие брови на фоне светло-серых глаз и белизны волос, делали облик холодным, что никак не вязалось с образом веселого общительного человека. Но мало-ли, ведь характер и внешность не обязательно являются ассимиляцией друг друга.       — Вы так молодо выглядите, — стоило подручному отойти, как Малис обратилась к спутнице. — Извините за чрезмерную настойчивость, просто я бываю мнительна и говорю первое, что взбредет в голову, а, глядя на Вас, сразу вспоминаю себя в юном возрасте.       — Что Вы, — щеки Джилл порозовели от такого комплимента. Она ощутила прилив добродушия к собеседнице. — Не стоит. Вы тоже красивы.       — А сколько Вам лет, миссис Аддингтон?       — Можно просто Джилл, и мне двадцать два.       — О-о-о, отличное число.       И они разговорились. Сначала Джилл отвечала неуклюже и с некоторой осторожностью, как и любой другой человек в незнакомой компании. Однако леди Азаро тактично избегала вопросов личного характера, делая все, чтобы собеседница чувствовала себя комфортно. Каких-то полчаса и пружина бдительности ослабла, медленно разжимаясь. Джилл отметила у Малис явный опыт по части переговоров. Либо это просто воздействие ее природного обаяния и обстоятельств.       — Зачем Вы отправляетесь в Лондон? — Джилл взяла чашку уже остывшего кофе, который последний раз отпивала минут пятнадцать назад, — настолько беседа с Малис ее увлекла.       — По правде говоря, я хочу встретиться с одним человеком, только пока не уверена, что он живет именно там. Мне главное доехать до порта.       — Почему? Это ведь ваш знакомый?       — Мы еще не виделись, но я обязана с ним познакомиться. Нам нужно многое обсудить, — эти слова Малис произнесла с некой долей задумчивости в голосе.       Джилл решила оставить попытки разузнать об этом дальше и переключила тему разговора.       — Я заметила, что Вы много путешествуете, — Джилл кивнула на небольшой кошель — единственную вещь, выбивавшуюся из общего ансамбля утонченной элегантности из-за потрепанности и наличия разных валют и неиспользованных почтовых марок.       — Вы очень внимательны, — Малис нарочно передвинула предмет на середину стола и раскрыла его, показывая содержимое. — Я вынуждена постоянно передвигаться по работе и практически нигде надолго не задерживаюсь. Уже не помню, когда последний раз была дома.       — Должно быть Вам это нравится, — Джилл сказала это с заметной завистью, ведь сама не могла похвастать таким большим послужным списком.       Наблюдая такой открытый взгляд, леди Азаро добродушно усмехнулась.       — Не будьте так мечтательны, в любом деле есть свои достоинства и недостатки.       Джилл слегка удивилась, потому что Малис заговорила ее излюбленной фразой. От этого градус уважения внутри возрос. Женщина, очевидно, человек серьезный, и ответственно относящийся к своей работе без лишней доли романтизма, который у Джилл в силу возраста еще наблюдался. И нельзя было не отметить, что чем дольше они разговаривали, узнавая друг друга, тем сильнее Джилл ощущала собственную схожесть с Малис.       На ее острых впалых скулах и прямой перегородке носа бликами играло вечернее солнце, обозначая черты лица утонченными линиями. В это время кто-то прошел мимо их столика и окликнул девушку:       — Джилл?       Это был Сиэль со своим дворецким. Видимо, тоже выбрались на обед, который, судя по часам, плавно перерастает в ранний ужин.       — Сиэль, рада тебя видеть, — Джилл кивнула в ответ на приветствие юноши. Себастьян мимолетно улыбнулся и снова замер за спиной господина. — Леди Азаро, позвольте представить — граф Сиэль Фантомхайв, мой хороший друг. Сиэль — это леди Малис Азаро, мы с ней недавно познакомились.       Малис медленно встала, не отрывая любопытного взгляда от юношей, стоило им приблизится к столику. Она протянула руку, и Сиэль ее поцеловал. Дворецкий просто поклонился.       — Взаимно, Ваше Сиятельство. Надеюсь, Вы меня простите, но для подобающего Вашему статусу книксена здесь не хватит места, — добродушие на лице и шутливость немного выбили Сиэля из седла, так как его глаза удивленно распахнулись, однако самообладание аристократа вернулось сразу же.       — Не стоит.       Конечно, попросить присесть вместе за один стол было бы грубым нарушением этикета, но Джилл в следующую секунду показалось, что Малис поступит именно так. На лице Сиэля промелькнула лишь сдержанная улыбка, как окончание разговора.       — Ваш друг весьма немногословен, — заметила Малис, когда граф с дворецким устроились за дальним столиком.       — Он занятой человек, — Джилл пожала плечами в ответ, надеясь, что нейтральная позиция не заставит ее оправдываться за поведение Сиэля.       — Что ж, — Малис взяла шляпу в руки и надела, чиркнув пальцем по полям напоследок. — Не составите мне компанию в развлечениях? Я недавно была в Японии и привезла оттуда игру Го.       — Го? — Джилл впервые слышала про это, поэтому в глазах сверкнула заинтересованность. — С удовольствием!       Следующие два дня прошли восхитительно. Это единственное слово, которым Джилл могла описать происходящее.       Для девушки в такие моменты весь мир сужался до размеров комнаты купе, а остальное за дверью переставало существовать. Ей нравилось проводить время c леди Азаро. И чем ближе они подъезжали к порту, откуда отчалит пароход в Англию, тем больше Джилл чувствовала преждевременную тоску. Ведь неизвестно, увидит ли она Малис еще.       Джилл отложила в сторону очередную книгу и откинулась на подушки. Был вечер. Уже завтра они приедут, а там и до Лондона недалеко. Малис на вопрос о том, будут ли ее ждать в порту ответила пространно, с такой загадочностью на лице, будто сама не знала точно: да или нет. Должно быть она слишком вежлива, чтобы нагрубить отказом (не суй нос в чужие дела, девочка — так устроен взрослый мир). Джилл это расстроило, и она поджала губы, коротая сегодняшний день в купе за книгой, которая вдруг стала невыносимой и вызвала приступ внезапного гнева, полетев в стену.       Бах.       Закат горел огнем, заливая комнату в преддверии конца света, совершенно точно отображая настроение. Джилл тупо уставилась на новенький корешок «Эллады». Ее разум плавал в мыслях, вязких как мед и горячих как нагретая смола: такой дискомфорт они причиняли, потому что на душе было паршиво. Сегодня Малис не выходила из купе, а девушка не решилась ее беспокоить, хотя очень хотелось. Джилл успела привязаться к этой женщине за несколько дней. Жаль, если самой Малис она уже надоела. Они всего лишь незнакомцы, вынужденные отвлечься от скуки в этом длинном поезде в компании друг друга, но стоит дверям открыться на последней остановке, и все будет кончено. Обычная практика: друг на пару дней, с которым убиваешь время. У Джилл таких море. Тогда почему мысли об этом так неприятны?        Чтобы разрушить круговорот третирования самой себя, Джилл отвлеклась. Нажимаешь переключатель, и готово. Хорошее умение.       А теперь серьезно, что насчет подвески?       Стоило взять три части на руки, как они мелко задрожали, заметно нагреваясь. Странно. Блики играли на металле, очерчивая острые края и углубления. Джилл подумала, что может быть стоит попробовать собрать их еще раз. В прошлый она порезалась, и ранка на пальце еще немного зудела в качестве напоминания. Девушка стала примеривать их, с лязгом присоединяя углы деталей. С щелчком вставила последнюю (на ней еще виднелись засохшие остатки крови) и надела, ни на что не надеясь.       В конце концов, что может измениться?       Обжигающая боль в сердце стала полной неожиданностью. Джилл ни разу не видела насилие, не была никем битой, но сейчас ее тело вспомнило удар животом о ветку дерева, откуда она в детстве умудрилась упасть. Сейчас ощущение превратилось в резь, будто ее тело не просто ударили кулаком, а проткнули рапирой насквозь. Острые зубцы причиняли отдельные страдания.       А потом рапиру резко вынули, Джилл заорала.       И вставили еще раз.       Джилл схватилась за горло, царапая кожу ногтями, и упала с громким стуком, потому что воздух внезапно исчез из легких. В первый же момент, она почувствовала страшную тяжесть в голове. Слух уловил лишь собственные хрипы, издаваемые висельником, когда веревка делает свое дело. И сейчас невидимое кольцо опутало шею в попытке сломать хребет. Перед глазами загорелись огненные круги, приведшие разум в состояние ужаса. Джилл задергалась в конвульсиях, выгибаясь назад, ее ноги продирались через плен юбки, чтобы беспорядочно бить по ножкам стола, издавая страшный шум. Посуда разлетелась на мелкие осколки.       Кофейник со стола пулей взлетел к потолку и пробил его, застряв там. Девушка словно пыталась бороться с невидимым противником, будто ее магия сможет что-то сделать. Мир превратился в пылающий Ад, а солнце хотело ее убить. Джилл протянула руки, откуда под действием адреналина вырвались невидимые потоки последних магических сил, ударившие по двери. Воздух вернулся в легкие, но шел тяжело, даже не так, затекал и был ядрено горячим. Он жег горло, и дышать было невыносимо.       Замигал свет. Поезд тряхануло. Послышался испуганный визг колес.       Джилл запоздало поняла, что это конец. Она не выдержит, ведь снова нечем дышать. Внутри воздух превратился в лаву. Ее тело нагрелось и готово расплавиться, лопнув как тыква, по которой треснут палкой. Только вместо сока потечет магма. Огненные точки в глазах чернели. Смерть дышала в затылок.       Отголоски затухающего сознания уловили треск двери и порыв ветра, коснувшийся посиневшего лица. Глаза практически перестали видеть, поэтому фигура, возникшая на пороге, стремительно приблизилась, и в размытых чертах Джилл узнала Малис.       — Не отключайся!       Ее голос, жесткий, спокойный, похожий на тонкую леску с острым крючком, выдернул Джилл обратно. Прикосновения принесли незначительное облегчение, и легкие остыли. Она снова смогла дышать, но боль еще не исчезла. Зато теперь голос стал четче. Сознание полностью вернулось обратно.       — Слушай меня внимательно, — Малис возникла прямо перед лицом Джилл, но теперь не дотрагивалась до нее. Вместо этого, от ее рук отделился голубоватый свет, окутавший пространство вокруг. — Соберись и дыши.       Сейчас она выглядела, как инструктор, пытающийся заставить новичка перестать паниковать и начать правильно действовать. Только Джилл еще слабо понимала, как. Зато девушка могла видеть, что находилась внутри большого кокона. Ураган из огненного ветра, походил на буран в пустыне: горячий и острый, смертельно-опасный. Он сжался до размеров купе, и Джилл была сердцевиной этой ядерной бомбы, которая может рвануть, уничтожив все вокруг.       — Что происходит?!       — Не отвлекайся, иначе весь поезд взлетит на воздух, — слова Малис затерялись среди панических мыслей девушки от болевого шока. — Дыши, выровняй сердцебиение!       Я не могу! Не могу!       Джилл почувствовала, что вот-вот закричит эти слова, и из глаз польются слезы. Будучи частичкой среди песчаного бурана, она испытывала дикий ужас. Им переполнена каждая молекула ее тела. Девушка не сможет сделать такой подвиг одна. Внезапное прикосновение к рукам.       — Тогда давай вместе.       Джилл почувствовала присутствие. Еще кто-то к ней присоединился. И это была не жалкая песчинка, а целая гора. Стало легче, будто громадина временно взяла весь удар на себя, и боль отступила. Надо дышать. Надо…       Сердце колотилось как двигатель паровоза: громко и с пугающей силой. В теле отражались отзвуки недавних страданий, превращая его в одну большую струну, по которой музыкант перестал елозить смычком. Джилл постаралась успокоиться. Стоило закрыть глаза, как ощущения усилились. Они стали живыми и заставляли душу трепетать. Если бы не Малис, то чувствительность навалилась бы и раздавила ее. Джилл не знала сколько времени прошло, но в один момент открылось второе дыхание, и она смогла выровнять сердцебиение, которое уже не напоминало прошлый ужас. Вдыхая горячий воздух, легкие выдыхали холодный. Тело остужалось, как и пространство вокруг.       Джилл открыла глаза и, увидев Малис, чуть не сбилась с ритма: ее зрачки сузились до микроскопических точек, а в радужках плавало расплавленное серебро. Седые волосы белыми змеями самобытно шевелились над головой, будто находились под водой, а от пучка давно ничего не осталось. Женщина, сидевшая, нет, парившая в воздухе рядом с ней, больше не напоминала человека. Это было неизвестное существо, лишь имевшее с ним некоторые сходства. От тела исходил белый холодный свет. Джилл ради интереса оторвала взгляд и поняла, что сама выглядит также, только ее сияние было желтым. Буран постепенно стихал, а подвеска зависла между женщинами, излучая такой жар, будто сверхновая.       — Проглоти энергию, — голос существа звенел как колокольчик у входной двери. — Она принадлежит тебе и хочет вернуться.       — Уверены? — Джилл на удивление заговорила тише, чем обычно, хотя шум ветра бил по ушам.       — Да, опасности больше нет.       Девушка снова закрыла глаза и поняла, что Малис права. Окружающая ее энергия не пыталась убить или сжечь. Сейчас она напоминала ласковое теплое солнышко, которое приходит под вечер после сухого жаркого летнего дня. Джилл ощутила его в своих венах и позволила войти. Буран стих, и теперь в ее теле чувствовала сила, которой раньше не было. Энергия била через край.       Джилл открыла глаза и увидела, что Малис по-прежнему держит ее за руки, но смотрит уже в сторону.       — Кажется, у нас появились свидетели.       В дверном проеме, застыв от увиденного с побелевшими лицами, находились граф Сиэль Фантомхайв и его дворецкий Себастьян Михаэлис.

***

      Джилл сидела в своей комнате и сосредоточила внимание на руке. Та подрагивала, поддерживая легкие языки пламени, танцевавшие на ней. Джилл и Сиэль уже вернулись в Лондон, но последний вечер до сих пор четко отпечатался в памяти как самое знаковое событие в жизни за последние двадцать два года.       — Вы что-то хотели, молодые люди? — Малис говорила с таким непринуждением в голосе, словно они тут читали, а не пытались остановить конец света.       Сиэль не нашелся, что сказать, явно пребывая в шоковом состоянии от увиденного. А вот Себастьян с подозрением нахмурился, буравя взглядом Джилл, отчего ей стало не по себе еще больше прежнего.       — Что здесь… произошло? — Выдавил граф.       Очевидно, его разум отказывался верить глазам. Малис встала, подняв Джилл за собой, и усадила ее на диван, отряхивая руки. Лицо женщины по-прежнему спокойно улыбалось. И это вызвало напряжение в позе дворецкого.       — Вы сами могли видеть. Зачем спрашиваете?       Малис выглядела самой расслабленной среди остальных присутствующих. Сиэль стиснул рукоять трости, но дворецкий внезапно также улыбнулся и заговорил:       — Предположения моего господина были верны, — он обратился к Джилл, скрутившей себя руками в жесте защиты. — Вы сверхъестественное существо, — а потом мельком одарил взглядом седоволосую женщину, — как и Вы, леди Малис Азаро.       — Какая проницательность, — с ее интонацией это прозвучало как легкая издевка. — Кажется, Ваше Сиятельство, дворецкий не зря получит свою награду.       — Что? — Сиэль побледнел.       — В конце месяца, — женщина села. — Думаю, скрывать больше смысла нет. Мы обе ведьмы. Раз уж Вы, Сиэль Фантомхайв, так любезно решили влезть в жизнь миссис Аддингтон, то должны были понимать всю ее серьезность.       Джилл выглядела напуганной, Сиэль шокированным, а Себастьян спокойным. Малис обвела взглядом компанию и вздохнула, подумав, что, кажется, работа не отпустит ее ни на минуту. Придется разъяснять, коли так получилось.       — Присядьте граф, разговор будет не из легких.       Джилл сжала кулак, и пламя потухло, стрельнув облачком дыма. Оказывается, что подвеска была вместилищем, куда некто положил магические силы девушки, причем большую их часть. Сама Джилл всю жизнь довольствовалась лишь остатками. Кровь пробудила магию, распечатав заклинание, и та всем своим напором бросилась обратно к хозяйке, у которой не было ни должных умений, ни подготовки. Если бы не Малис, то Джилл бы погибла в один момент, утащив за собой на тот свет всех пассажиров поезда, а энергия создала взрыв колоссальных размеров.       На логичный вопрос, кто это сделал, Малис пожала плечами, мол, ей откуда знать? Тогда Джилл провела аналогию в голове. Кулон принадлежал матери, использовался Джоном и отцом, а значит, скорее всего, манипуляции проводил кто-то из них. Поверить невозможно — ее родня знала про способности, которые девушка прятала всю свою жизнь. По крайней мере, ей казалось, что успешно.       Джилл не помнила ничего до переезда в пригород Лондона, особенно о матери. Тело, болезненный вид, смерть — такие вещи не исчезают из памяти, они травматичны и оттого имеют большую ценность. Ее разум предпочел все стереть. Тогда же в десять лет девочка впервые ощутила нечто странное внутри себя. Таковы были самые ранние воспоминания. Сначала Джилл испугалась силы, потом привыкла к ней, но всегда молчала. Ребенку чудилось, что, если кто-то раскроет его маленький секрет, то наступит конец света. Может, так бы оно и случилось, судя по недавним событиям.       Джилл снова раскрыла руку и усилием воли вызвала маленький огонек. Раньше это был ее предел, а теперь пламя можно раздуть до размеров костра — Джилл пробовала. Свои способности она развивала, но осторожно и с оглядкой. По большей части это было нечто бытовое, вроде телекинеза, чтобы подвинуть; один раз она случайно обнаружила ростки телепатии — кажется так назывались эти новомодные слова. Шестое чувство усилилось, и появилась способность предугадывать действия людей.       Однако, дальше Джилл не двигалась то ли из-за страха, то ли из-за неуверенности. Ее постоянно преследовало чувство вины, будто она совершила тяжкое преступление. С ним девушка жила всю жизнь до тех пор, пока не встретила Малис, которая спасла ее от самой себя.        — Ты в курсе, что имеешь родственников?       Они с женщиной сидели в одиночестве после разговора с Сиэлем. Джилл как раз рассказала свою историю. Вопрос Малис задала после того, как узнала о смерти родителей и исчезновении брата.       — Нет.       — У тебя есть бабушка, Джилл. Ее зовут Бона Инганнаморте, и она очень хочет с тобой встретиться. Я здесь по этой причине.       Девушка раскрыла рот от удивления, ведь Малис предвидела ее вопрос.       — Тоже ведьма?       — Как и все в твоем роду, кроме отца, видимо. Он человек. Изабелла, дочь Боны, раньше принадлежала к нашему клану, но потом ушла, потому что они поссорились. Подробностей не знаю. Тебя у матери тогда еще даже в планах не было.       — Ясно, — Джилл поджала губы, переваривая информацию. — Но, как ты меня нашла?       Малис сама сказала перейти на более неформальный стиль общения.       — По всплеску ауры несколько дней назад.       Джилл вспомнила беспокойный сон в отеле и порез на пальце.       Когда девушка спросила, уж не ее ли она тетя, Малис от души посмеялась, а потом рассказала, что они с Боной лучшие друзья вот уже несколько столетий. Азаро пятьсот восемьдесят три года, и Джилл вполне способна прожить столько же, если не больше, когда вернется в клан и начнет развивать свои способности.       — Вы вели себя осторожно, — заметила Джилл после некоторой паузы. — Почему сразу не рассказали все при встрече?       — А ты бы мне поверила? — Перенаправила вопрос Малис с иронично поднятой бровью. Ответ был ясен. — Я еще немного сомневалась и хотела узнать тебя поближе. В конце концов, наше первое знакомство.       Джилл почувствовала себя круглой дурой, ведь такое поведение со стороны женщины было очевидным для любого человека при контакте с незнакомцем.       Мир ведьм огромен, особенно, если это касается ее клана, который возглавляет другие. Ведьмы Обители, так они себя называют, являются истинными носителями магии. Сам клан делится на две части: открытую с основными членами общества, и закрытую, где находится элита. Бона занимает пост заместителя руководителя, а Малис — посредник между миром ведьм и людей. Вот почему она так много путешествует.       У Джилл этот рассказ возымел эффект разорвавшейся бомбы. В голове должно возникнуть множество вопросов, но вместо этого была пустота. Больше Азаро ничего не говорила, аргументируя тем, что с нее пока достаточно. Но у Джилл осталось много других мыслей, что требовали разрешения: почему ее силы заточили в подвеске; кто это сделал, а главное зачем. Отец умер, мать тоже. Выходит, Джон единственный, кто может пролить свет, но он неизвестно где.       Они вместе доехали до Лондона, где и расстались. Малис сказала, что у нее есть дела, но назначила встречу на выходной. Точнее, Джилл вся излучала нетерпение, и Азаро его заметила. Им предстоит многое обсудить. Особенно, будущее.       Джилл не выходила из комнаты вот уже два дня. Дело в том, что Сиэль и Себастьян вели себя крайне странно для людей, только что узнавших, что их гостья, живущая под боком, всю жизнь была ведьмой. Оба взаимодействовали с девушкой как обычно, разговаривали как обычно, чего Джилл потихоньку начала бояться. Ведь теперь их с Цепным Псом королевы связывает далеко не одна тайна.       Именно поэтому девушка предпочла как можно дольше не сталкиваться с дворецким и его хозяином, а еще готовиться к возможному выселению с прерыванием помощи в деле. Но Сиэль все никак на глаза не попадался, чем нервировал Джилл больше всего. Дворецкий тоже. Только Мейлин по-прежнему помогала с одеждой и приносила еду в комнату. Сейчас Джилл закончила свою ежедневную тренировку: Малис напоследок попросила ее подготовиться и научиться контролировать огонь.       Джилл скоро приступит к обучению азам магии, если захочет. Ведьма ей обещала, но сначала встреча в выходной, до которого оставался один день. С ума сойти можно.       Мне надо просто выйти, иначе я правда свихнусь.       Скрипнула дверь, и девушка выскользнула в коридор. Вокруг пусто. Тогда она осторожно направилась в сторону общего зала, молясь, чтобы Себастьян был занят делами на кухне или в саду. Когда Джилл уже была внизу, во входную дверь постучались. Девушка запаниковала, подумав, что вернулся Сиэль, но взяла себя в руки. В конце концов, хватит бегать. Им все равно придется обсудить произошедшее. Пусть уж она сама сделает первый шаг и не будет чувствовать себя униженной.       Джилл за мгновение до появления дворецкого (который пришел подобающе встретить хозяина) смело дернула дверную ручку, открывая дверь, и замерла.       Мир тоже остановился.       На пороге стоял Джон Рассел.