***
Ира слышит звук поворота ключа в замочной скважине, и спустя несколько секунд из коридора доносится возня. Не приходится гадать, что это вернулся Космос, поэтому, выйдя из комнаты, девушка сразу же сталкивается с братом, который уже направлялся к себе. — Привет. — Привет, — тон Иры не нравится Космосу, и Холмогоров смотрит на сестру, пытаясь понять, какой проступок совершил в этот раз. Она всегда с ним так разговаривала, и смотрела так, когда он что-то делал не то. Сложив руки на груди, упрямо прямо в глаза глядит. Но она сама же избавляет его от возможности гадать, продолжая свою речь, — Кос, почему ты мне ничего не сказал о Елисеевой? Имя теперь уже явно бывшей девушки лучшего друга Космос не был настроен слышать, а обсуждать эту тему — тем более. — Откуда знаешь? — Сорока на хвосте принесла, — прямо-таки скала, хрен с места сдвинешь. Космос пытается пройти в комнату, но Ира не пропускает, преграждая путь. Сама выводит, чтобы спросить: — А эта сорока, случайно, мёд не любит? — Не заговаривай мне зубы! — Пчёла — трепло, — констатирует Космос. Ира, всплеснув руками, отвечает: — Ну, знаешь, я вообще думала об этом узнать от тебя, а не от него! Что скажешь в своё оправдание? — Зашибись! А с хера ли я должен оправдываться? — Космос пожимает плечами. — Вообще-то, Космос, меня это тоже касается, я не чужая в нашей компании, — Ира хочет доказать, что она тоже имеет право знать. В конце-концов, Саша там, в армии, грезит своей Елисеевой и даже не подозревает, что его девушка в наглую пошла по рукам. — Пчёле, судя по всему, явно не чужая! — Космос готов вырвать язык за свою язвительность в сторону Иры, но ничего не попишешь. Такой уж характер у сына профессорского, и Ира об этом прекрасно знает. Сама такая же. Но Холмогоров не хочет ссориться с сестрой, поэтому планирует закончить разговор как можно быстрее, доступно, как ему кажется, выражаясь, — Не надо тебе в это лезть и всё. Сами разберёмся. Но этот аргумент явно не служит уважительной причиной для Иры. Отсиживаться в стороне она не собирается, хотя бы потому, что Сашка ей небезразличен. Но Космосу об этом знать необязательно. По крайней мере, пока что. А то с него станется — оградит её не только от Пчёлы, но ещё и Сашки, когда тот вернётся с армии. — То есть, ты вот так просто запрещаешь мне вмешиваться, да? Я правильно понимаю? — Ира смотрит на Космоса, находясь в полном непонимании. — Там замешаны серьёзные люди, люберецкие. Сунешься туда, и тебя ещё, блин, прижучат, только этого мне не хватало! — Не прижучат! Сама, кого хочешь, к стенке прижму! — Иди, тренируйся, но не на мне! — Космос! — Я всё сказал, — у него нет настроения, — Послушай меня, хоть раз в жизни! Думаешь, брат плохое посоветует? Ира так никогда не думала, но и послушаться Космоса не может. Он не понимает её, это всё серьёзно! Для неё серьёзно. И для Сашки тоже. Возможно, даже для их будущего. — Может, ты и хочешь, как лучше, вот только выходит всегда через одно место! — Стабильность — тоже хорошо, — шутка, похоже, не удалась, хоть Космос и улыбается краешком губ. Чтобы успокоить Иру окончательно, обнимает, — Ну, что ты устроила мне разборки какие-то? Честное слово, я устал, как собака! Мы с Пчёлой только-только затесались в эти все дела, и если ты сейчас ещё влезешь, то… — Так вот оно что! Боишься, что ваши старшаки дурацкие на тебя наедут? Так ты не бойся, я же не к ним иду, в конце-концов! Эти слова не могли не заставить Космоса рассвирепеть ещё больше. — Слушай, не доводи до греха, а то запру дома, и будешь сидеть всё лето! — С дуба рухнул?! — С такой сестрой попробуй не рухнуть! — Да? — Ира, приподняв брови, хмыкнула, — Конечно, как же! А мне кажется, Космос, причина в другом. — Когда кажется — креститься надо. — Не отмалчивайся! Всё дело в Ясе, разве нет? Упоминание об Ульяновой взыграло у Космоса чувства не на шутку. Ира уловила изменение в лице брата, но для этого было достаточно всего секунды, чтобы всё снова стало, как прежде. И с каких это пор, интересно, они скрывают что-то друг от друга? «Ну ты же не рассказывала про поцелуй с Витей», — твердило подсознание, — «Тогда почему он должен делиться с тобой своими отношениями? Это его личное дело!» Ира могла признать, что у Космоса должны существовать секреты, как и у любого нормального человека. Глупо отрицать их существование, тем более, что старший брат не знает не только о попытках воздыхания Пчёлы на даче и совсем недавно в квартире Холмогоровых, но ещё и о самой главной боли Иры — Сашке. Её чувства к нему, кажется, росли в геометрической прогрессии, и что поделать с этим, оставалось непонятно. Одно можно понять точно: она не должна допустить, чтобы Елисеева делала из Саши дурака. Полезла к другим в койку — так пусть признает и валит на все четыре стороны, держать не станут! Пожалуй, больше всего на свете Ира не приемлет ложь. Потому что любая ложь разрушает всё, а ей не хотелось врать кому-то и тем более снимать лапшу с собственных ушей. Космос вернул с размышлений, явно не грезивших лёгкостью небес, на землю. — Не суйся туда, куда не просят, говорю же! — А ты стало быть, сам себе противоречишь! Суешься даже туда, чего нет! — Если ты о Пчёле, то его медовые полёты вокруг тебя — только слепой не заметит! Этот насекомый ещё опылитель свой не успел пристроить? — Думай, что говоришь! — А ты думай, что делаешь! — Думаю! — Так, всё, хватит, — Космосу надоело ссориться. Он в принципе не хотел этого, и сейчас снова собирался предпринять попытку, которая, по мнению Иры, вряд ли могла что-то изменить, — Я тебе сказал раз, а твоё дело послушать и уяснить, что не твоего ума это проблемы. — Что, даже Сашке рассказывать не собираешься? — как бы между прочим поинтересовалась Ира, передёрнув плечами. Космос фыркнул. — Нашла дело! Я, что, на дебила похож? — Честно сказать? — Ты эти свои штучки поострить прибереги для блондинистого недоразумения! — Недоразумение — это то, во что вы хотите превратить этот цирк! — Цирк, Ира, это то, что ждёт тебя, если ты сейчас же не перестанешь трепать мне нервы! И поверь, этот цирк вряд ли понравится! — В том-то и дело, что вы устраиваете один только цирк с вашими показательными «связями» и «делами», — Ира изобразила в воздухе кавычки, — А как реальные проблемы, что? В кусты? Сами отмалчиваетесь, ещё и меня выставить дурой хотите! Сашка, между прочим, там места себе не находит, волнуется, что да как, а вы!.. Да ну тебя, Космос! Ира скрылась за дверью спальни, а Космос и не стал останавливать сестру. Перебесится, ничего! Зато сама целее будет, и ему нервов поменьше тратить. Хватит с него того, на что он уже наткнулся сегодня возле двери Ульяновой — точнее, кого, — и той правды, что вылилась на его голову тяжким слоем неоспоримых фактов…***
— Мне пора. Тамара знала, что график Валеры во многом зависит от тренировок и соревнований. Он — спортсмен, и жил этим уже почти девятнадцать лет. У неё не было и в мыслях, чтобы Валера бросил свой серьёзный труд, тем более, что Филатов не раз говорил: бокс для него — как воздух. И не стоит удивляться, что именно таким образом он хотел прожить свою жизнь. А ещё рядом с ней. Тамара тоже хотела быть с ним, уже давно, но оба поняли это только благодаря счастливому стечению обстоятельств на даче Царёвых. — Завтра уже отъезд от спорт-комплекса. — Когда ты вернёшься? — Ну, к двадцать четвёртому точно буду, — Филатов не врал. И двадцать четвёртое число в календаре значило для него немало. Этот день он хотел провести здесь, в Москве. В своём доме и с родными ему людьми, — А ты? Если уж на общем сборе они решили, что Пашка будет поступать в СВУ, то Тамаре предстояло уехать с ним на время поступления из Москвы. Нет сомнений, что одного она брата не отправит в Тверь. Тамара посчитала, что завтра они и смогут уехать тоже, только позже Филатова. Жаль, что он не сможет их проводить. — Думаю, это займёт всего пару дней. — Хорошо бы, — Валера и рад бы помочь им. Без промедления вызвался бы поехать вместе, но соревнования бросить не мог. И Тамара не приняла бы такой жертвы, потому что знала, как это важно. В первую очередь, для него самого. Он слишком долго шёл, и уже однажды чуть было не потерял свой шанс. Судьба бывает не так часто благосклонна — оба это знали, — но в одном им повезло одинаково: жизнь свела их вместе, хоть и без громких слов. А они и не хотели сопротивляться — в этом не было смысла. — Удачи тебе, — Тамара не умеет лукавить. И говорит это искренне. — Без победы не вернусь, — заявляет Валера, стараясь выглядеть при этом не менее серьёзно, чем обычно. — Ну уж, нет! — Пронина не готова мириться с таким раскладом, — Возвращайся любым. Я тебя и таким люблю… Она произносит эти слова, слегка зардевшись. Валере нравится то, как при этом на щеках девушки проступает румянец, и это заставляет улыбнуться. — Я вернусь, — произносит Валера. Его слова греют Тамаре душу. Филатов не говорит громких слов. Просто на прощание целует её в губы, и Тамара отвечает, чувствуя, что в этот момент готова упорхнуть куда-то в небеса. Раньше она только читала о таких чувствах в романах, но ни разу в жизни не испытывала их сама. Перед глазами возник образ счастливых родителей. Наверное, они чувствовали то же самое, когда были вместе… Но Тамара не хочет грустить, а Валера не хочет её отпускать. Но ему приходится это сделать — время тикает, и оба понимают, что пора. Уже возле подъезда, на улице, из тени неожиданно разгорается свет фар, заставляя его повернуть голову. Валера мог бы удивиться, но шестое чувство не подводит его — ни к чему здесь это. А Кирилл Залесский, показываясь из машины, просто спрашивает: — Поговорим? — А есть, о чём? — Филатов щурится от света, бьющего в глаза. Мужчина истолковывает это правильно, и выключает фары. Захлопнув дверцу, подходит ближе. — Я думаю, да. А Валере и нечего боятся. Он уже привык отстаивать свои права, поэтому просто отвечает: — Ну давай поговорим.***
Время летит быстро — эту простую истину стоит осознать каждому в определенный момент жизни. Космос как-то не задумывался над этим раньше, когда учился ещё в школе и слышал речи педагогов или родителей, мол «как же быстро вы выросли!» Космосу не было до этого никакого дела — он повзрослел гораздо раньше, чем все его сверстники, потому что на плечи парня взвалились нешуточные испытания. Холмогоров усмехнулся от этой мысли, но вышло скорее горько и устало, чем жизнерадостно. Для всех окружающих Космос казался весёлым и неунывающим хулиганом, эдаким задирой, за которым многие шли совершать не совсем правильные «подвиги». Именно он с Пчёлкиным на пару в своё время часто уговаривал одноклассников сбегать с уроков или мелко пакостить, по типу намазать мылом доску или подложить кнопки на стол. Сейчас уже понятно, что идеи бредовые, но тогда было весело. Космос повзрослел. А когда? Нет, взрослым всё-таки он был с далёкого семьдесят девятого, пускай отец и продолжал видеть в нём ребёнка — на то он и отец, как говорится. Да и Ира часто осуждала его за разные шалости, но принимала таковым, какой есть. Сестру Космос любил и, пожалуй, именно из побуждений этой братской любви старался уберечь, не вмешивая в свои разборки или дела. Оно ей надо? Пусть живёт себе спокойно… Как показывает практика, Ира не могла успокоиться, если замечала, что с Космосом творится что-то не то. И сегодня был как раз тот случай, когда можно было бы сказать — «нашла коса на камень». Думать о Елисеевой не хотелось, но причина того, почему Кос умолчал для сестры, была проста: он не хотел, чтобы она влезла во всё это. Слишком непростые ребята замешаны с Леной, а Ира всегда была слабым местом Космоса, если так можно выразиться. Тронут её — и он будет грызть землю зубами, но достанет из-под земли же того, кто посмеет. И тогда бывать беде, потому что Космос не простит такого. Никто не имеет права тронуть его сестру. Зашибёт. Пожалуй, из этих самых соображений Кос колебался насчёт Пчёлы и его действий в адрес Иры. Но сейчас думать и об этом не хотелось — о Вите у Космоса витают не самые радужные эпитеты. Сдал, жук… И кто его за язык тянул? Хотел выпендриться, показать, что, мол, он готов информацию в зубах принести? Или рассчитывает, что это смягчит Космоса и он растает, позволив Ире встречаться с ним? Нет, об этом не может быть и речи. Да и Ира утверждает, что между ними ничего нет, но при этом её глаза так бегают, что Космос понимает — врёт. И он не хочет думать о том, что будет готов сделать с Витей, если узнает, что лучший друг обидел сестру. Самолично за шкирку притащит извиняться, а потом… Раскрытая пачка «Marlboro» лежит на подоконнике. Её одиночество скрашивает зажигалка, примостившись сверху, разделяя название сигарет пополам. Космос курит уже третью, и ощущение, что не может остановиться. Аналогичное открытие настигло его в отношении одной рыжей особы. Девушка, которая свела с ума сына профессора астрофизики — Ярославы Ульяновой, или Яси, как он уже давно называл её лично и в мыслях. Его Яси, правда, она пока об этом ещё не знает. Но после сегодняшнего обязана будет узнать. В голове не укладывалась правда того, что он узнал. Девушка, в которую он влюбился, была похищена цыганами. Какие-то олухи придумывали те законы, по которым живёт этот странный народ, привыкший женить своих детей без их согласия, просто ставя перед фактом. Космос мало что знал о прошлом Яси — о родителях она говорить не любила. Всё, что ему было известно — это родство с дедом, который не испытывал к самому Холмогорову никаких радужных чувств и перспектив со дня их знакомства. Сам парень слегка даже побаивался этого старика, отслужившего чёрт знает сколько лет и ушедшего на пенсию с внушающим воинским званием. От воспоминания о цепком взгляде Петра Демидовича, которым тот окинул его при рукопожатии, передёргивало. Страх и ужас правды заключался в том, что Яся не просто была цыганкой, а то, что её обещали выдать за сына некоего Баро, вожака табора, как понял он из разъяснений Лилы. Космос бывал там — палатки, кибитки, хибары, и прочая дрянь, в которой они жили. И даже добился встречи с этим самым вожаком и его сынком, потребовав, чтобы они отпустили Ясю. А те, очевидно, решили взять на понт. Рассчитывали, что он уйдёт, как только ему предложат три этапа состязаний, по итогу которых победитель решит судьбу Ульяновой. Не на того напали — Космос, видавший уже немало на Рижском, участвовавший в драках и бойнях, не испугался такого. Согласился. С Ясей, правда, ему так и не дали поговорить. Баро дал слово, что, подобно Космосу, его сын так же не приблизится к ней до завершения соревнований. Верить или нет не было выбора, и пришлось поддаться, о чём Космос теперь жалел, нервничая. Лила увела его из табора обратно и сунула в его руку бумажку с одним-единственным номером. — Звонить можешь только днём, с десяти до двенадцати. Я в это время обычно пою в ресторане и со мной никого из табора нет. Космос бы позвонил прямо сейчас, умоляя дать трубку Ульяновой, но понял уже, что это бесполезно. И если Лила не была бы такой близкой подругой Яси, вряд ли та попросила бы отнести деду лекарства. Пётр Демидович разбушевался не на шутку, узнав, что случилось с его внучкой. Космос слышал такие ругательства лишь однажды, когда у отца были серьезные проблемы на работе. Но разве сравнятся они с пропажей единственной внучки? — Я так и знал, что её втянут в это обратно. Космос не хотел спрашивать — Лила ему и так поведала историю Яси, от которой даже у заядлых старшаков могли бы встать волосы дыбом. Космос тушил уже четвёртую сигарету и думал о том, что он обязан выиграть это чёртово соревнование, чтобы… Чтобы, чёрт возьми, просто признаться, что Яся Ульянова стала для него за этот почти год той самой девчонкой. Парень усмехнулся, вспомнив, что сравнивал её с ведьмой. Он и не подозревал, как близок был к истине.***
Разговор с Космосом так же выбил Иру из колеи. Она лежала на кровати, выключив свет и думала о происходящем. Казалось, что попытаться уснуть — бессмысленно. Шагов в прихожей слышно не было, это значит, что отец ещё не вернулся. На часах время уже близилось к полночи — можно было бы начать волноваться, если бы девушка не знала, что это обычный график отца. Теперь, когда он ушёл от личных драм с головой в работу. Ира понимала, что в некотором роде вспылила — отношения брата — это то, куда ей лезть явно не следует. Чёрт его знает, из-за чего у них случился конфуз и ссора с Ясей, но ещё больше её волновало совсем не это. Елисеева. Повстречайся она Ирке, и та сразу бы выцарапала её глаза, вырвала бы волосы и послала бы на все известные буквы в алфавите. Но поди найди ещё эту «королеву» теперь — свалила в Люберцы, и с концами! Впрочем, была у Иры одна затея… Дожидаться утра в этот раз для неё было как никогда мучительно долго. Выходя из комнаты к телефону, Ира уволокла его к себе, и уже там набрала заветный номер. Нужно было знать, к кому обратиться за помощью, и единственная кандидатура бывшего одноклассника-мажора, знавшего чуть ли не все клубы Москвы, казалась единственно-верной. Гудки прервались и она затараторила: — Могу я услышать Руслана? — Ну я это. А кто спрашивает? — ответили на том конце провода. — Не говори, что буду богатой — мне этого добра не надо… — Холмогорова, твою налево, ты на часы смотришь? — несколько возмущённый тон совсем не напугал Ирку, и даже угрызения совести не вызвал. Почти. Но она очень быстро нашла, как исправиться. — Что, Вязов, уже в такое время спишь? А раньше козырял, что только из клуба приходишь! — Чё те надо? — Вот это уже более конструктивный вопрос, — после ещё парочки нелестных отзывов, которыми наградил её парень, Ирка хмыкнула, — Ты потише там, а то у меня брат дома, услышит ещё твои словечки, так не поленится и придти к тебе, язычок вырвать. — Да мне твой брат страшен, как зайцу «стоп» сигнал! — Ладно-ладно, не просто так звоню тебе, — Ира действительно не рискнула бы набрать этот номер без надобности, а потому считала свою причину уважительной. В конце-концов, обратиться к тому, кто несколько раз просил её помощи в школе, было не так уж и постыдно. Все мы люди — ведь так? И Ира верила в то, что бывший одноклассник не оставит её в такой ситуации. Пусть и такой алчный, как Руслан Вязов, более известный по кличке «Рус». Излагать всю суть дела, по которому его потревожили в столь ранний час, было легко. Помощь Руслана заключалась в простом: провести Ирку в тот клуб, где работает Лена Елисеева. Холмогорова была уверена, что для него это не проблема — он ведь кочует из клуба в клуб, и узнать, куда именно им нужно, проще пареной репы. Но вместо обещания помочь ей сперва предстояло выслушать совсем другое. — Ты меня только направишь, пошлёшь, куда надо. — Ты чё, с дуба рухнула? Твой брат меня потом сам пошлёт, и далеко не в клуб, Холмогорова! Несёшь бред, честное слово, у меня на это нет ни времени, ни желания. — Деньги твоё желание разожгут? — За дурака меня держишь? — Ну, как ты там всегда говорил, «уж лучше быть богатым дураком, чем бедным»… — Спасибо, не бедствую… — На этот счёт ещё одна твоя излюбленная метафора — «денег много не бывает». Соглашайся, Вязов, я даже в цене готова к тебе подвинуться! — Ещё бы ты была не готова, Холмогорова… А, может, ну их эти деньги? — Я сейчас точно с тобой разговариваю? — Ты чё вечером делаешь? Могли бы вместе в клуб сходить. — Предложение заманчивое, но вечером меня брат выгуливает, поэтому нет. Ты же к нему не придёшь разбираться? — Всё таки за дурака держишь! — Чуть-чуть. Но если выручишь, буду искренне благодарна… — Ладно. Узнаю я, где она работает. Но у меня, всё-таки, к тебе одно условие. — Валяй, раз так. — С тебя знакомство с хорошей подружкой. — Подруг моих пожалей, ты же бабник, каких свет не видывал. — И что? Твой Пчёлкин вон, тоже, бабник, а я чем хуже? Вчера с какими-то малолетками развлекался, я видел его на районе. Подробности личной жизни Вити почему-то вызвали у Иры не совсем хорошее настроение. Холмогорова и без того не могла понять друга детства, но теперь… В голове сразу же проскочило: «А ты ещё сомневалась? Он же бабник! Прав Вязов, как ни крути — прав…» — Ну, во первых, Пчёлкин — не мой… — Ой ли! Мне кажется, рано или поздно он сунется и к тебе! Такие не меняются, знаешь ли… — По себе судишь? — А вот оскорблять меня не надо, Холмогорова, — Вязов зевнул, — Я, между прочим, с тобой веду тут твой конструктивный разговор, а ты так ко мне относишься! С неблагодарностью, можно сказать… — Тебя и благодарить пока не за что. — Ну, считай, что адрес и название клуба уже у меня в кармане. На том и попрощались. Ире было не до рассказов Руслана о девушках или Вите, а самой рассказать о себе что-либо тоже не горело желанием. Было в этом Вязове что-то такое… отталкивающее. Ира не входила в число его поклонниц за школьной скамьёй, и даже не подумала бы, что настанет день, когда по своей воле обратиться за помощью к едва ли не главному мажору школы, но, как говорят в народе, «от судьбы и от тюрьмы не зарекайся». Про тюрьму Ира вообще не думала, а вот о судьбе… Своей судьбой она видела только одного человека. И о его судьбе не могла не позаботиться даже сейчас, когда он так далеко. И если раньше Ира просто не могла нормально воспринимать Елисееву, то теперь она её презирала и ненавидела даже. Во всяком случае, так ей казалось. За что Ленка поступила с Сашей таким образом? Почему не призналась сама, как только ударилась во все эти «дела»? Зачем врать, молчать? Это всё равно бессмысленно — рано или поздно правда вскроется, всплывёт на свет, и тогда придётся ответить. Так говорила Ире мама. А Ира решила уже, что ей Елисеева ответит намного раньше… — Проснулась уже, — констатировал Космос, увидев Иру на кухне, когда она заваривала себе чай, — С кем это ты по телефону с утра уже успела перекинуться? — С кем надо, — коротко ответила Ира и собиралась уйти уже к себе, но что-то остановило её. Возможно, глупость, по которой она предприняла ещё одну попытку, — Космос. — Что? — Послушай, — Ира посмотрела ему в глаза, пытаясь достучаться. В последний раз, пока ещё не стало поздно, — Ты — мой брат, а Саша — мой друг, и… — А ты — моя сестра, и я за тебя отвечаю. И если я сказал «нет», значит ты не будешь туда влезать, это понятно? — Космос, ты ведёшь себя, как ребёнок… — Ребёнок пока ещё здесь только ты, — Холмогоров был серьёзен, как никогда, — Я — старше тебя, и это не ты мне, а я тебе буду указывать, что делать. Эта фраза была сказана явно зря. Теперь Ира знала, что точно влезет во всё это и не послушает. Просто потому, что он сказал, что будет решать за неё. В конце-концов, ей уже давно не пять лет, и она не может сидеть в стороне, сложа руки, в то время как какая-то клуша топчет чувства Саши! Её Саши… Может, когда он узнает её роль во всей этой истории, то поймёт, что она относится к нему не только как к другу? Ире бы этого и хотелось — чтобы Белов открыл глаза в один день и осознал, как он дорог для неё. И хотя Космос дороже не меньше, но это — другое. Ира любит Сашу, и она не может поступить иначе в этой ситуации, пусть и подозревает, что сам Белов явно бы не одобрил её план, но ему и знать об этом незачем. — А Сашке ты что скажешь? Лапшу на уши будешь вешать, что всё хорошо, что мы ничего не знаем? — Ира не могла так просто смириться со всем этим, — Он же не простит нам обман! — Для него так будет только лучше, и вообще, не суйся, я тебе сказал. Приедет, вот тогда узнает и будет думать, чё ему делать, а щас, пока он там, ни к чему лишние нервы. — Какой же ты упрямый! До невозможности… — поставив чашку на стол, так и не допив чай, Ира развернулась, чтобы уйти, но Космос на сей раз пошёл следом за ней и впервые развернул к себе, дёрнув за руку. Ира посмотрела на него, как на умалишённого, попытавшись высвободить руку, но брат не отпустил. — Это уже не смешно. — Мне тоже не смешно, Космос! Пусти. — Пообещай, что ты не полезешь в это. Ира фыркнула. — С чего бы мне давать тебе какие-то обещания? Ты же живёшь и поступаешь, как знаешь! — Но не всегда! Я, блин, хоть иногда прислушиваюсь к тебе! — Ага, но только для того, чтобы всё сделать наоборот! — Ты чё, нервы мне с утра потрепать захотела? Кончай, Ирка, до добра не доведёт! — Это ваш рэкет с Пчёлой до добра не доведёт! Пусти, говорю! — Ира потёрла запястье, вырвав руку, и посмотрела на него. Зря она затеяла этот разговор, нужно было молчать в тряпочку, может, тогда бы у Космоса было меньше подозрений. А сейчас он сам смотрит на неё так, что становится понятно — глаз не спустит, а сторожить будет. Но и она уже давно не маленькая девочка, выросла. И это её выбор, с которым ему придётся считаться. Её решение. — Короче, я тебя предупредил. Холмогоров пошёл к себе, да так и замер, когда Ира в спину бросила ему: — И что ты сделаешь, если я полезу туда? В угол меня поставишь? Это она тоже зря. Потому что Космос посмотрел на неё так, что внутри похолодело. После такого взгляда можно было не сомневаться, что Космос не только сторожить будет, но и оторвёт все части тела, если понадобится, чтобы не чудила. Но Ире плевать. Это касается Саши, он попросил её узнать и, чёрт возьми, она — тоже часть их компании, и что вообще за дискриминация?! Видите ли, Космос сказал «не лезь»! А она что, собачка комнатная, чтобы по первому зову бежать в кроватку и зажиматься под одеялом от страха? В конце-концов, она будет работать в органах, и ей стоит давно научиться самой постоять за себя. Брат защищал её в детстве, но те времена давно прошли, и прятаться за его спиной она не станет. Ира пока ещё уважает себя. — Надо будет — и в угол поставлю. — А вот это уже, и правда, смешно. — Не я этот разговор начал, но я его закончу. — Ты бы лучше рэкет свой закончил… — Мала ещё, чтобы меня учить. Я всё сказал. Ира тоже всё сказала. Отступать она не намерена. Космос, провожая взглядом сестру, тоже не был в восторге от сложившейся ситуации. И чуяло его сердце — быть беде, но мысли заслоняла ещё и Ульянова, которую надо было позарез выручать.***
Звонок от Вязова не заставил себя долго ждать. Парень позвонил после обеда и сообщил, что знает клуб, где работает Лена. Естественно, заведение находится в Люберцах, из-за чего Руслан не сильно горел желанием туда ехать, но после слов Иры, что он может лететь на все четыре стороны, сообщив ей только адрес, внезапно вызвался сопроводить её, проявляя свой энтузиазм. Холмогоровой от этого было ни горячо, ни холодно, но, всё-таки, отказываться было бы глупо. В назначенные семь вечера Ира была возле дома Руслана. Долго ждать не пришлось — он объявился спустя пару минут, и вместе с этим снялась сигнализация с «Suzuki Vitarа», стоявшего неподалёку. — Как тебе, Холмогорова, моя ласточка? — Ласточка, как ласточка, — Ира не скрывала удивления — новенькая машина, модель которой выпущенная только в этом году. Она слышала пару разговоров Космоса и Вити. Но брат мечтал о линкольне, — Главное, чтобы на ходу была. — Не поедем — полетим! — Ну тогда давай за штурвал, пилот. Вязов, оказавшись за рулём, тронулся с места. По дороге устроил Ире целый блиц-опрос, который, к её сожалению, нельзя было проигнорировать. — Из наших кого видела? — Гришку. Военным стал. — Да ладно! Ну, это новость, конечно… И чё, как он там? — Говорит, нравится. Военная форма ему, кстати, очень идёт. — Что, красавчик? Запала небось? — Сам ты запал, Вязов, одни шашни у тебя на уме… — Ну так я и не скрываю! Молодость, чё с неё взять-то… Зато потом исправлюсь! — Горбатого могила исправит, да? — Всё может быть… Клуб, неподалёку от которого остановилась машина, навеял на Иру не самое хорошее впечатление. Около входа стояли несколько девушек, разодетые так, будто уже сейчас собирались на «работу», о специфике которой не стоило особо гадать. Из самого заведения доносилась песня C. C. Catch «House Of Mystic Lights». Вывеска «Пилигрим», как название, выглядела довольно необычно и странно. Впрочем, размышлять о странностях Ире было некогда. Она оглянулась назад и, удостоверившись, что Вязов вышел из машины, поспешила заверить его: — Твоя миссия закончена, ты можешь ехать на все четыре стороны. — Да нет, Холмогорова, — Рус явно не собирался отчаливать, окинув её и заведение оценивающим взглядом, словно сравнивая масштабы возможной катастрофы, если он последует её «совету», — Лучше я останусь, а то мало ли, в какие дебри тебя потащит. Кстати, ты так и не сказала, зачем тебе понадобилась Елисеева. — А это наши с ней, девичьи дела, и тебя они не касаются… — Да ладно — будто я слепой и глупый… Не делай из меня дурака, который не понимает, зачем тебе это. Хочешь очную ставку? — Ира не ответила, но Руслан остановил её за руку, заставляя посмотреть на себя и, усмехнувшись, добавил, — А ты не думала, что это может быть опасно? При её-то окружении теперь. — Вот только давай без нотаций. Помог — спасибо, больше не держу, — Ира не собиралась обсуждать с Русланом слишком личную причину своего поступка, хоть Вязов и прямо сказал ей, что всё понял. Ну, или почти всё. Тем не менее, бывший одноклассник вошёл с ней внутрь, и сопроводил до бармена, остановившись рядом с которым, Ира почти что елейным тоном голоса поинтересовалась: — Эй, приятель! Ты не знаешь, где здесь Лена? Удивление проскочило на лице, когда вместо бармена ей ответил другой. Один из посетителей, очевидно, местных. — Здесь много красивых девушек, имён всех не припомнить. Тебя вот как зовут, красавица? — Ира. А за красавицу спасибо, — она окинула его взглядом, и поймала себя на мысли, что с виду, в общем-то, он не похож на опасного типа. Обычные джинсы, рубашка. Очевидно, одевается так не из самых бедных соображений. Выглядит молодо, лет на двадцать. А рюмка коньяка в руках внушала некую искру того, что язык у него явно уже развязан, хоть и держался стойко. — Я — Денис. Можно просто Дэн. — Очень приятно, — Ира пока не знала, говорит ли правду, но мысль о том, что этот новый знакомый всё же сможет помочь, затмевала любые грани предосторожности и самосохранения, — Ну так что, не знаешь Лену Елисееву? — Ленку? — парень хмыкнул, — Кто же её не знает — знаю и я… — Отлично, а где она сейчас? — А тебе зачем? Пытливый и зоркий взгляд, которым её наградили, мог бы заставить покраснеть, вот только Ире такие манипуляции были по боку. Всё, чего она хотела и ради чего появилась здесь — это найти Елисееву. А флиртовать с едва знакомым человеком не входит в её планы, хоть этого парня и можно назвать симпатичным. Тёмные волосы, карие глаза и обворожительная улыбка — именно так, пожалуй, стоило охарактеризовать парня, сидевшего напротив. — Подруга я её. Пригласила меня, а сама ушла куда-то, не дождавшись у входа. — Ну так она это, наверное, с Серёгой зависает… Или ещё с какими, клиентами, — обмолвился Дэн. — С каким таким Серёгой? — Ты чё, про Серёгу не слышала? — хохотнул, — Это же первый парень у нас в Люберцах… Бизнесмен крутой. Все девки за ним вьются. — Да? Не знала. Я из другого района, недавно только переехала. — Может, тогда, я провожу тебя сегодня? — рука Дэна скользнула к локтю, и Ира машинально отвела руку назад, чтобы избежать прикосновения, — Чё ты, боишься? Можем выпить за знакомство, а Ленка вернётся, скажет тебе, что я парень хороший… Ира сомневалась, что парня, которого Елисеева назовёт хорошим, в действительности можно считать таким. Ситуация несколько вышла из-под контроля, когда Дэн задрал её платье выше, скользя рукой по бедру. Обернувшись, Холмогорова одним взглядом нашла Руслана неподалёку, который, видимо, знакомился с одной из разодетых девиц. — Знаешь, Дэн, пожалуй, я пойду, подышу свежим воздухом. Она встала, собираясь уйти, но почувствовала, как запястье обхватили чужие пальцы. И взгляд, опьянённый алкоголем, уткнулся на неё практически в упор. — Можем вместе сходить, — произнёс он, дыхнув на неё. И Ира почувствовала внушительный перегар. Расстояние было небольшое, и Холмогорову посетило желание отдалиться ещё, — Подышать, — добавил парень, хохотнув. — Да нет, спасибо, я сама как-нибудь. Освободиться от прикосновения было проще, чем от его назойливости. Дэн, слегка пошатываясь, приподнялся, и пошёл следом за ней. Ира ускорила шаг, став пробираться через толпу. Взгляды, которые бросали на неё парни, раздражали до чёртиков — пошлые и несколько даже грубые. Грубее этого, пожалуй, оказался только тон нового знакомого: — Да стой ты, чёрт возьми! Он настиг её уже в небольшом коридорчике, ведущем к выходу. Как ни странно, но людей рядом не было — все либо теснились за поворотом на улице, либо зажигали в танце, не обращая на них ровным счётом никакого внимания. И даже Вязов смылся куда-то, потому что найти его взглядом Ире уже не удалось. Дэн прижал её к стенке, и глаза его недобро сверкнули. — Ну и куда ты? Недавно же переехала, чё ты, заблудишься ещё, — и снова хохотнул. Такая манера начинала раздражать. — Мне надо, — Ира попыталась отпрянуть, но у неё не вышло. И паника затмила разум, когда Дэн прислонился ближе, настаивая на поцелуе. Одна лишь мысль проскочила у неё в этот момент — уже второй раз за последние два дня её зажимают в углу! И если от Пчёлкина можно было ожидать хоть какой-то уравновешенности, то от этого… — Да пусти ты! — Да ладно, чё ты ломаешься, — и снова этот смешок. — Помогите! — Ира, что есть мочи, закричала, но не была уверена, что её кто-то услышит, потому что музыка заглушала всё. И в этот момент Холмогоровой по-настоящему стало страшно. Позже она поймёт, что её спасло в тот момент только одно — Витя Пчёлкин, показавшийся в дверях клуба.Получасом позже
— Пусти! — Ира готова рвать и метать в тот момент, когда Пчёлкин буквально силком выталкивает её наружу, выставляя за двери клуба, — Пчёла! — Твою мать! — у Вити впервые в жизни так мало слов, и так много эмоций. Если бы Пчёла не был так настойчив, чтобы сообщить Ире о происшествиях с Космосом, хер знает, какой итог настиг бы Холмогорову сегодняшним вечером. У Вити голова шла кругом от одной мысли, что подонки, в числе которых был и этот самый Дэн, могли запросто сделать с ней… Всё, что угодно! Пока он ехал в клуб, успел перебрать все возможные варианты развития событий — один хуже другого. Но, блять, повезло ещё, что узнал — сестра Вязова оказалась бабой смышлёной, и простая шутка вышла из-под контроля. — Что, Пчёлкин, не удалось тебе ещё захамутать Холмогорову? — Тебе-то какое дело? — Мне — никакого, но вот, похоже, Ирка будет единственной, кто скажет тебе «нет». За исключением меня, конечно же, — о тех временах, когда Витя ухлёстывал за Ариной, сестрой Руслана Вязова, Пчёла предпочитал умалчивать. Мало приятного, когда тебя динамят. — Ты чё привязалась-то? — Да так, просто. Она же, вроде как, с Русом сошлась. А он, хоть и братец мой, но такой же, как ты. Вот и хочу предупредить. — Чё ты несёшь? — Несут куры яйца, а я говорю, что знаю. Они сегодня договорились встретиться, он даже в клуб её обещал повезти, в Люберцах. — Какой клуб?! — Поедешь отбивать её? — Блять, ты можешь сказать, какой клуб?! — Да в «Пилигриме» они, Господи. Сложить дважды два нетрудно — с математикой у Пчёлы, почему-то, всегда было хорошо. А тут догадался бы даже двоечник, зачем Ире понадобилось ехать в клуб в Люберцах. Она же в принципе не из тех, кто ведёт разгульную жизнь! Теперь, когда Холмогорова, к счастью, была рядом с ним, у него немного отлегло от сердца, но тот факт, где он её застал, и при каких обстоятельствах, явно мешал мыслить спокойно. Витя не стал себе отказывать в отборнейших матах, которыми посыпал округу. — Ты чём думала, когда приехала сюда, а?! Пиздец, блять, у тебя с головой всё нормально?! Ведёшь себя, как идиотка, ей-Богу! Это же надо было, додумалась: припёрлась, да ещё и куда — в Люберцы — Елисееву искать! Приспичило, видите ли, справедливость восстанавливать… Дура! — от души высказался он. Мысленно, впрочем, Ира охватила от него ещё большей трёпки. — Я, бля, значит, ищу её, как дебил, а она… Ира, которая, в общем-то, и застыла поначалу от его пламенной речи, теперь показала свой норов ответом, который ещё больше распалил парня: — Что она?! В отличие от вас, Пчёла, язык в одно место не я первая засунула! — Мозги ты себе в одно место засунула! Шизанутая, не иначе… — Ну раз я такая шизанутая, то нечего тебе и искать меня, понял?! Я тебя вообще не просила, ты сам приехал и всё испортил! — Ира ударила Витю в плечо, надеясь хоть как-то выпустить свои эмоции, которые тоже бушевали, прямо-таки, фонтаном, — Давай, вали, и держись от меня подальше! Любитель молоденьких, тоже мне, праведник нашёлся! — А ну стоять! Стоять, я сказал! — Витя преградил ей дорогу, — Ты чё несёшь, бля?! Каких, нахуй, молоденьких?! — А таких, с которыми тебя на районе видели! Что, скажешь, врут?! Не придуривайся, Пчёлкин, мы оба знаем с тобой, какого ты птица полёта и чего тебе надо только от меня! Вите не хотелось говорить об этом. Единственное, что он понял — это то, чей именно язык сдал его, что называется, «с потрохами». И это злило ещё больше, так, что он практически рыкнул. — Вот щас только об этом и говорить! Давай, пиздуй, машина ждёт! — Да пошёл ты! Вите не впервой слышать такие слова в свой адрес, но обычно ему их говорили брошенные им пассии. Ира Холмогорова явно не вписывалась в их количество, но зато отлично вписалась в Витино плечо, на которое он, без лишних предисловий, забросил её и, не обращая внимания на попытки вырваться, поволок к отцовской машине, ключи от которой тайком и впопыхах свистнул у Павла Викторовича. Ох, и влетит же ему за это! Но… Как говорится, реально — плевать — выбор был невелик… — Пчёлкин! — Я за него! — Если ты меня сейчас не отпустишь, я закричу! — Кричи, блять, сколько влезет, — без лишних церемоний Витя запихнул Иру в машину и захлопнул дверцу, а сам, не теряя времени, занял водительское место рядом. Тишина, которая настигла их, длилась недолго — Ира тут же дёрнула за ручку, и Витя сориентировался быстрее, и заблокировал двери. — Пчёлкин, ты идиот?! — И это говорит мне дочь профессора, которая попёрлась в Люберцы на рожон! Ещё и специально — мазохистка… — Открой двери. — Ага, щас, разбежался! Дай шнурки завяжу… — Между прочим, ты, считай, меня похитил сейчас! А это статья… Похищение человека наказывается принудительными работами на срок до пяти лет либо лишением свободы на тот же срок… — Ага, заяву на меня накатай! Ира посмотрела на Витю. — Значит, не откроешь? — Проснулась сообразительность? Интересно, где она была, когда ты с Вязовым связалась! — Не твоё дело! — А то, с кем я сплю, тоже не твоё тогда! И нехер мне мозг выносить… — Да пожалуйста, нужен ты мне, сто лет в обед! Ира рывком хотела дотянуться до кнопки, чтобы разблокировать двери, но Витя перехватил её руки, не дав этого сделать. — Я Космосу расскажу, что ты руки распускаешь, он всыплет тебе, по первое число, мало не покажется! — Но сначала он убьёт тебя за то, что ты поехала сюда, — уже спокойнее, констатировал парень, — Сядь и успокойся, — ноль на массу, — Сядь говорю, а то сейчас сам успокою! Звенящую тишину он нарушил спустя несколько секунд: — Я, вообще-то, искал тебя не просто так. Насчёт Космоса поговорить хотел. Но теперь чёрт его знает, похоже, у вас сейчас по семейной части мозги выключаются… — Хамить приехал? — Ты в курсе вообще, что пока ты тут в клубе «отжигала», — Витя выдержал паузу, потому как от воспоминания увиденной им картины снова засосало под ложечкой. Добил бы, честное пионерское, хоть пионером он и не был ни разу в жизни. И Вязова, который вызвался помочь, тоже добил бы за то, что приволок туда Ирку, не думая головой. Понятное дело, она — дура, но он-то! — Косу приспичило ввязаться в дела ещё по-круче, с цыганами. — Что за бред ты несёшь? — Если бы! Понесло его не в ту степь, решил за Ясю свою впрячься… Ира понимала, что злится на Витю сейчас, потому что он помешал ей увидеться с Леной. И отчасти Холмогорова была благодарна ему за то, что он помог ей избавиться от назойливого знакомого, но уже старалась не думать об этом. Пусть Космос её прибьёт попозже, а сейчас она узнает, в какие передряги влез он сам. — В смысле? — В том смысле, что цыганкой Яся оказалась! И в таборе у неё женишок есть, но сбежала она оттуда. Нашли её, короче, и Кос узнал об этом. Сегодня готовился в беседке к соревнованию… — К какому ещё соревнованию? Ты пил, что ли?! — Трезв, как стёклышко! К сожалению, блять… — или к счастью? К счастью именно Ирки, потому что не факт, что Витя бы тогда вообще появился здесь. А мог бы забить хер, но нет! Не вышло, блин, приехал. Чуть не опоздал, — Ножи он метать собрался. Ира не знала, как ей реагировать, поэтому просто сказала Вите заводить машину. А Пчёлкин и не думал ослушаться. Кивнул, но завёл не сразу. — Слушай, зря ты в клуб этот попёрлась, — констатировал он, глядя ей в глаза, — Реально. Ты не думала, что теперь и у меня, и у Космоса могут быть проблемы? — Космос сказал мне, что свои проблемы он решит сам, значит, и я свои тоже, — Ира сохраняла невозмутимость. Ну, или пыталась во всяком случае. Из последних сил. — Нет, ты реально ведёшь себя, как дура… — Я уже поняла, что ты не одобряешь! Но у меня не было выбора — сидеть, как вы, и ждать, что будет, я не стану. — Нет, станешь! Потому что ты понятия не имеешь, чё это за люди и с чем они тебя съедят. — А ты будто знаешь, что съедят! Подавятся, как же… — Поверь, Ириша, всеядные они… От того, что он снова назвал её так, Ире стало непривычно. И она почувствовала свою реальную вину. Всё таки, Пчёлкин вступился за неё… — Ладно уж. С Елисеевой всё равно не пересеклась… — Ну да, выходит, я зря в драку полез? — полушутливо поинтересовался блондин. Ира не думала так. — Не зря, — Холмогорова посмотрела на Пчёлкина, и теперь в ней не осталось ни следа от той злости, что бушевала ещё несколько минут назад. Совершенно искренне слетело с её уст, — Спасибо тебе, Пчёла. Хоть ты и тот ещё жук… Намёк был слишком жирным. — Камень в мой огород, ну да. — Не без этого! Заслужил. — А поцелуя в щёчку я не заслужил? — Точно говоришь — не заслужил… Пчёла завёл машину в тот момент, когда Ира уже решилась сказать самые важные для неё слова в этом разговоре. — И вообще, Вить! Не надо тебе ко мне лезть, ничем хорошим это всё равно не закончится. — Кто сказал? — Я. И, знаешь, не одна так думаю, — она бросила на него взгляд, короткий, из-под опущенных ресниц. — Ну, я рад за тебя, что думать можешь, после сегодняшнего… За всю оставшуюся дорогу Ира больше не произносила ни слова, но Витя, глядя на неё, понимал, что отступать поздно. Сегодня, увидев, как какой-то козёл полез к ней, он понял, что не сможет стоять в стороне. И рванул в этот клуб не как друг, а как человек, которому она явно небезразлична. Попал и влип, по самые гланды. И пусть Витя Пчёлкин раньше потешался над влюблёнными Космосом и Валеркой, но сейчас он понял, каково это — знать, что есть рядом она. Та самая девчонка…