Одна трёшка и шесть идиотов, живущих в ней

      Однажды это должно было произойти, и все это знали. Но, несмотря на это, никто не был готов. И когда одним вечером Серый пришел с пакетом, в котором дребезжали бутылки, парни поняли — вот оно.       Его девушка бросила.       И как его лучшие, а также единственные друзья, они должны его поддержать.       Денис осторожно, и, благодаря прошлой воровской жизни успешно, вытащил из его кармана телефон и, заблокировав, удалил её номер.       Изя незаметно пробрался в его комнату и спрятал всю её одежду, косметику и вообще всё, что могло ему напомнить о её существовании под кроватью Дениса.       А остальные в это время собрались в комнате Изи и Шуры, так как она была самой большой и открыли по бутылке пива, готовясь слушать о том, какую ошибку она совершила и как ему будет её не хватать.       — Она даже не соизволила сказать мне в лицо! Сообщение. Три слова. «Нам пора расстаться». Ни привет, ни пока, ни прости, ни прощай. Пора расстаться! И это потому что я бедный? Да мы все бедные! Мы, черт возьми, студенты! А у меня есть работа, я зарабатываю. Недостаточно? Так пусть сама попробует батрачить! Готовить эти долбанные кексы для долбанных хипстеров…       Серёжа не был тем, из кого надо каждое слово выуживать. А для помощи ему был выбран Киря — он уже успел доказать, что хороший слушатель и собутыльник.       — Теперь я сдохну один в этой пекарне, подавившись собственным «тыквенным капкейком с взбитыми сливками на соевом молоке». Хотя нет. Я слишком бедный, чтобы его купить.       — Да ладно тебе. Вот одна сказка кончилась, ну значит начнется другая. Не убивайся так, у тебя же есть мы.       — Самые худшие слова, что ты мог придумать.       — Значит хуже уже не будет.       — Я хочу, чтобы она знала, что потеряла. — Голос Серого уже заплетался.       — Скажешь, если захочешь. Но трезвый и где то через месяц. — Денис вжал его телефон посильнее в карман, пряча, пока Эдик пытался успокоить Каната.       — Надо сейчас! Она поймет и вернется…       — Так, блять, — нервы Кости не были устроены так, чтобы парень мог выслушивать завывания по поводу любви больше пяти минут. — Вот нахрена тебе баба какая-то?       — Я люблю её…       — Пиздишь.       — Костя, блять! — Киря старательно пытался мимикой и жестами объяснить Косте, что его «баковское» поведение только лишь ухудшает ситуацию, и тому следует замолчать.       — А вот и люблю!       — И что эта «любовь» тебе дала? Пиво и сопли, которыми ты обливаешь постель Шуры. Продолжай, я не против, но завтра, будь, сука, добр, найди свое достоинство и вернись в строй. Захочешь новую — у тебя целый универ, выбирай на здоровье. Женская берлога напротив, а здесь мы, парни, выживаем. И какие-то шлюхи нам, блять, не помеха. Уяснил?       Ответом на взрыв Бакова было сопение Серого. Тот лежал на плече Дениса и спал мирным сном, изредка что-то бормоча и улыбаясь.       Ругнувшись, Костя сел рядом с Кирей, наваливаясь всем телом на парня. Выбора не было, кровать маленькая даже для одного Шуры, и на шестерых она рассчитана не была.       — Вы все тут останетесь? — безэмоционально спросил хозяин кровати.       — Завались, покебол сранный, — сонно проворчал Баков в ответ.       Через полчаса с кровати доносилось тихое сопение Дениса и Серо, бормотание Изи, ворочание Шуры, что никак не мог найти свободное местечко между Мидоровым и Денисом, храп Эдика и раздраженные вздохи Кости, что был недоволен даже во сне.