Одна трёшка и шесть идиотов, живущих в ней

      Будильник, словно седьмой житель этой трёшки, ранним утром вновь напомнил о своем существовании.       Вздохнув, Костя вырубил его и, глядя на экран, потихоньку начинал ненавидеть себя и всех окружающих еще больше. Воскресенье, семь утра, а он забыл отключить будильник и потерял из-за этого последние часы сладкого сна в день, когда ему никуда не было надо.       Повалявшись еще минут пять, Баков рывком поднялся и, надев тапочки, поплелся на кухню. Он решил, что раз он проснулся, пока все спят, то грех этим не воспользоваться.       Выпив свою дозу чистого кофеина, Костя приготовил всем на завтрак свою фирменную яичницу и перекусил, наслаждаясь своеобразной тишиной. За окном гудели машины, кто-то на кого-то кричал, а из комнат доносилось сопение соседей. А главное — никто, никто не трогал его. Никто не говорил с ним, не просил совета, никто не причитал, что яичница третий день подряд — слишком бедно даже для них, никто не готовил на его кухне, никто не просил денег в долг… Он был один. И ему было хорошо.       Баков съел свою долю и решил пойти искупаться, пока никто не претендует на душ. В воскресенье, когда у всех был выходной, происходили настоящие бои за ванную. И хотя Костя всегда выигрывал как тот, на ком держится вся их жизнь, знать, что все ждут, пока ты выйдешь, было неуютно даже для такого «эгоиста».       Раздевшись, он осторожно отодвинул дверцу душа, которую они так и не починили после прошлых хозяев, и зашел в кабинку, также аккуратно поставив дверцу обратно и включив горячую воду.       Постояв немного, согреваясь, он взял тюбик шампуня и выдавил немного прямо себе на голову, грубо массируя волосы.       Через полчаса, когда он наконец вышел из ванной, на кухне уже находились Денис, Изя и Серый, который готовил тесто для печенья.       — А у нас сегодня появятся новые сосе… Костя? — Денис, увидев в дверях Бакова на секунду замолчал, несколько удивившись. — Решил сменить имидж? Тебе идёт.       — Ты щас о чем, тупорылый?       — О твоем новом стиле.       — Тебе идет, Кочан! — внёс свою лепту в обсуждение Изя.       — Завались, помидор хренов.       Из комнаты вышел сонный Шура. Увидев Бакова, он мигом проснулся и обеспокоенно подошел к нему, хватаясь за волосы.       — Да как ты посмел? Розовый щербет? Это совсем не твой цвет! Посоветовался бы со мной перед тем, как… губить свой чудесный желто-персиковый! Ты… ты чудовище!       — А мне нравится, — последним на кухню вошел зевающий Киря, одной рукой прикрывая рот, а другой подтягивая старые штаны Кости. — Немного неожиданно, согласен с Шуриком, но вполне сносно.       — Да о чем вы все, долбоклюи, говорите? — Костя начал терять терпение.       Денис протянул Бакову телефон с включенной фронтальной камерой. Уже через секунду телефон, чудом не разбитый, лежал на полу, а Костя стоял над Эдиком и припечатывал его голову к столу.       — Какого хрена, зубастый? Напомни правило о ваших с Шурой гребаных красках?       — Не больше одной в два месяца, — было сложно понять, что Киря говорит, но парни привыкли.       — Другое, идиот! — не унимался Костя, — Другое правило!       — Хранить в шкафу, пока мы им не пользуемся.       — А знаешь, где оно было?       — Нет, — тревожно выдавил из себя Киря.       — Не в шкафу! Сука.       Отпустив Эдика, он достал из кармана свой телефон, ещё раз посмотрел на себя и скривился. Его волосы, некогда красивый блонд, стали розовыми. И это не могло не выбешивать.       — Оно быстро смоется… да и мы можем купить фейдер, так что это ненадолго.       — Иди и покупай, умник хренов.       Не желая прибить кого-нибудь из-за нервов, Костя пошел в свою комнату и заперся там, отвлекая себя своим курсом для будущих предпринимателей.       Зная, что сейчас Бакова лучше не бесить и что сейчас его будет бесить все, было принято дружное решение сбежать на время из дома, пока Киря не купит ему шампунь и цвет хоть немного не смоется.       Поэтому они быстро накинули куртки, надели первую попавшуюся обувь и, очень тихо открыв дверь, сбежали. Остановились они только через квартал, где стоял магазин. Восстановив дыхание, они вместе пошли в него греться.       А Баков в это время вышел из своей комнаты, понял, что соседи ушли и со спокойной душой вернулся на кухню, выпить немного зеленого чаю Шуры для успокоения нервов.        И в этот момент в дверь позвонили.       Выругавшись, Костя поставил кружку на стол и направился в прихожую выяснять, кому от него что надо.       Со страдальческим лицом он резко открыл дверь, уставившись на нарушителя его спокойствия. Это была милая брюнетка, что держала в руках тарелку с печеньем. Сзади нее, за дверью противоположной квартиры, за ними следили ещё три девушки.       — О, Джига! Анимешники — это по твоей части.       — Ты берега попутала, хомячиха?       — Страшный какой. У вас тут все такие? Если да, то я быстро привыкну. Как дома!       — Хули надо?       — На печеньки! Бесплатно. И готовила не я, так что вкусно.       — Оля, блять! — из ее квартиры послышались опасливые вздохи.       — Камон, девочки. Ну что вот он мне сделает?       — Три ссыкунихи и один отчаянный кусок оптимизма, — констатировал он, — Ахуенные соседи.       — Кто бы говорил. Из нашей квартиры по крайней мере никто не убегает, сверкая пятками.       — А нехер им было хуйней страдать.       Оля рассмеялась и сунула Косте в руки тарелку с кусками странной формы затвердевшего теста. После этого она вернулась в свою квартиру и закрыла дверь. Стены в доме были из соплей и пенопласта, поэтому парень мог отчетливо слышать, как остальные девушки восхищенно упрекали Олю в ее бесстрашии, граничащим с идиотизмом. На что она что-то тихо отвечала.       Так как Бакову было абсолютно плевать на их разговоры, он с хлопком закрыл дверь и опять зашел на кухню, бросая тарелку с подарками на стол и вновь наливая себе успокоительный чай.       Через полчаса в квартиру зашел Эдик и отдал Косте упаковку шампуня, с которым Баков просидел в душе три часа, старательно смывая розовую краску.       Когда он вышел из ванны, от розового цвета остался лишь незаметный блик. Все остальные уже вернулись и даже не с пустыми руками.       Пока Баков сидел в душе, Серый, с помощью остальных и Изи, тихо сидящего на своем почетном стуле, испек парню извинительный торт, добавив туда острый соус, оставшийся после заказа пиццы.       А когда разговор зашел на тему новых соседей, Баков лишь неприязненно повел бровью и закинул в рот еще одно печенье, что, на удивление, и правда оказалось вкусным.