Одна трёшка и шесть идиотов, живущих в ней

Сказать, что все были в шоке — ничего не сказать. Несомненно, когда ребята услышали, что у Серого появилась девушка, сразу придумали себе странную мадам, под стать Канату. Нормальная бы долго не выдержала, да и шутнику было бы с ней скучно. И то, что они о ней слышали (не так уж и много, ведь «счастье любит тишину, а Майя — скрытность» — Серый) только подтверждало их мысли. Автомеханик и дальнобойщик — максимум, что они смогли выжать из Каната. И такого они не ожидали. Её приближение они услышали еще издалека — из аудиосистемы на всю округу играл Король и Шут, IOWA и Меладзе. Примерно в то же время, как они её услышали, на горизонте показался сам автомобиль. Большой. Вроде бы синий. Сложно различить цвет того, что обклеено какими-то бумажками, стальными листами, трубками и просто металлом. Единственным адекватным в этой… машине? были окна. По крайней мере, так показалось на первый взгляд. Вот она подъехала к краю леса, где расположились студенты. Выключила мотор, сделала музыку потише и только после этого предстала перед ребятами во всей красе, с улыбкой до ушей и энергетиком в руках. Третьим за эту долгую ночь. Светло-розовые волосы, на которые накинута красная панамка, черная кожанка, которую она «позаимствовала» у Серого, и розовые домашние тапочки с помпонами. Но внимание привлекали очки, явно самодельные, которые висели вокруг шеи, — круглые, металлические, с массивной опорой и красными вставками. — Ну и что вы натворили в этот раз, дегенераты? Несмотря на то, что голос у неё был сонный, говорила она весьма энергично. Приветственно обнявшись со своим парнем, она поздоровалась со всеми индивидуально и вернулась к Серому. Вела Майя себя так, будто знала каждого с зачатия, поэтому общаться с ней было довольно просто. — Спасибо, что приехала, милая, — Канат прижал девушку к себе. — А что мне было делать, придурок? — говорить в грудь парня ей было довольно неудобно, но это не могло ее остановить. А вырываться она не собиралась, и только прижалась поближе. — Оставлять вас на произвол судьбы? Ну да, делать мне больше нехуй. — Ты же только из рейса, — напомнил ей Серый. — Устала наверняка сильно. Остальные просто стояли и смотрели, выжидая, когда они наговорятся и наконец можно будет выдвинуться к цивилизации. — Спасибо, блять, что напомнил, гений, — по количеству мата и яда в речи Майя могла бы тягаться с самим Костей. Только вот у нее все всегда звучало дружелюбно, тогда как у Бакова даже «прости» получалось как «гори в Аду, засранец». — Я соскучилась, понимаешь? Со-ску-чи-лась. — Понимаю, — проговорил ей в макушку парень. Все эти телячьи нежности серьезно так нервировали Костю, который смог кое-как проснуться, чтобы вновь стать собой — грубым и бестактным. — Поехали уже, блять, — сказал он, подходя к автомобилю. Прикасаться к нему не хотелось: он выглядел так, словно мог развалиться даже от одного малейшего дуновения ветра. Хмыкнув, Майя оторвалась от тела Серого и рывком открыла багажник. Тот опасливо скрипнул, однако не оторвался от остальной конструкции — это уже радовало. — Кидайте все свое шмотье, — она похлопала по внутренней части багажника. — В темпе только давайте. — Кто бы говорил — хмыкнул Баков и закинул туда сложенную палатку. Понемногу, все их вещи были чудом умещены в один отсек, а сами студенты решали, как им сесть. — Сами как-нибудь решите, а я пока подрыхну на руле, — зевнула Майя, а затем с нескрываемой угрозой в голосе добавила: — Не смейте меня будить, пока все не сядут. И, заняв водительское сиденье, она вскоре уже исчезла в мире грёз. Ото всех послышались завистливые вздохи и зевки. Прошла всего-то одна секунда, а ребята успели столпиться около двери к переднему сиденью, отпихивая остальных подальше от нее всеми силами, на которые были способны. — А ну кыш! — Серый чудом умудрился всех растолкать и залезть на место, блокируя дверь. Взгляды, которые на него бросали некогда друзья, были отнюдь не добрыми. Опустив немного окно, чтобы его было слышно — Майя установила хорошую звукоизоляцию — Канат проговорил: «Моя девушка — мое место» и закрыл окно до конца, не оставляя другим выбора. Следующими сел к другой двери Шура, а на нем уместилась спящая Мила. Как бы Киря её не любил, но он держал ее весь вечер, ночь, пока не приехала Майя, так что ещё и ехать с ней было выше всех его сил. Впрочем, когда он сел, ему пришлось взять на себя Момо. Ну да, будем честны, она занимала почетное второе место по легкости (после облачка-Оли), и Шура был не против «махнуться по братски на одну поездку». Коля, едко заметив «может лучше ты на меня? А то развалишься ещё», уселась на счастливого, и от этого слишком энергичного Дениса. Изечку пристроили на коленях у Серого, и тот пошутил, что надеется, что Майя ревновать не будет. Последними на маленький оставшийся краешек сели Костя с Олей на руках. Та неизвестно каким образом нашла в себе энергию глупо пошутить, получив весьма сильный тычок от парня в ответ. — А что это мне упирается? — Да блять, зажигалка, — недовольно рыкнул тот в ответ, осторожно обхватывая девушку за талию, чтобы было удобней. Места не было от слова совсем, а потому задние сиденья выглядели забитыми, как в газели-маршрутке в час-пик. Вроде бы ответ ее удовлетворил. Серый разбудил Майю, осторожно погладив по голове, и та завела машину. — Удивлен, что это корыто сможет сдвинуться с места, — высказал общие опасения Денис. — Корыто, золотце мое, это твое ебало, — хмыкнула Майя, не утруждаясь повернуться к нему лицом. — А это — Либерти, — добавил за ней Серый, с любовью гладя подлокотник. Машина тронулась с места, заиграл Стрыкало. Коля на удивление быстро смирилась с тем, что Денис прижимал её к себе больше, чем могло требоваться, и даже смогла заснуть под его монотонное дыхание. Милу ничего так и не смогло разбудить, и она мирно сопела в шею Шурику, который сидел с закрытыми глазами. Спал он или нет — не ясно. И только когда все, кроме Майи за рулём и Серого, который не хотел оставлять ее одну, погрузились в дрёму, Оля осторожно дотянулась до уха Бакова и чарующе прошептала: — Костик, ты не куришь.