Одна трёшка и шесть идиотов, живущих в ней

Ну, на трезвую голову дом Розы перестал казаться Оле замком, но внушительности своей не потерял. Красивый и ухоженный сад с фонтанчиком и белой беседкой, в которой тихо дремал садовник. Огромная кухня, на которой можно было бы уместить целую ораву поваров, но там работала только одна женщина в немного потрепанном синем фартуке с очень заботливой улыбкой. А в комнате с матово-розовыми стенами и огромной кроватью лежали четыре абсолютно разные девушки. Казалось, что они спали, но их выдавали тяжелые вздохи и стоны, когда малейшее движение отдавалось в голове неприятной болью. — Ва-а-а-ашу ж мать, — проворчала Оля, скидывая с себя ногу Розы. Девушки заснули, как только коснулись кровати, и теперь страдали от этого. Макияж, некогда хорошо сделанный, размазался по всему лицу, не обделяя вниманием и постельное белье. Одежда приняла непрезентабельный вид или даже была забыта где-то на полу (ночью было жарко). А теперь Оле надо было как-то выбраться из женской многоножки и пойти поесть, потому что последний раз она нормально ела еще в отчем доме. Убрать Колю со своей руки, убрать свои ноги с Милы, оторвать голову от очень удобного бюста Розы. И вот, когда она выползла из кровати, девушка наконец смогла найти свой чемодан и, размяв затекшие конечности, оделась во что-то удобное и опрятное. Выбор пал на майку и тканевые шорты, купленные буквально неделю назад у одной одногруппницы, которая слишком для них пополнела. Вроде бы и нельзя такому радоваться, но Оля была слишком бедной для того, чтобы думать об этикете. И только выйдя в коридор, Ракина поняла, что понятия не имеет, куда ей идти. По логике, кухня должна была быть на первом этаже, так что ей надо было найти лестницу. О ней у нее сохранилось одно воспоминание: Коля отрубилась прямо между этажами и девушкам пришлось ее нести на себе. На трезвую голову Оля поняла, насколько это было громко и что скорее всего они, вернувшись довольно поздно, разбудили всех в этом доме, а то и во всем квартале (на дворе тоже не обошлось без проблем). Лестница была чистой, что не могло не радовать — мало ли что Оля могла забыть, а свои рефлексы она знала хорошо. Хотя, потом она узнала, что уборщица успела убрать абсолютно все до пробуждения и девочек, и четы Розовых. Так стыдно ей еще никогда не было, но по итогу все закончилось хорошо. По чистому везению, кухня оказалась за первой же дверью, которую осторожно открыла Ракина. И минуты три она просто стояла, прищурив глаза от блеска сверкающей поверхности кухни и солнца, которое светило прямо на нее через огромные окна на всю стену. — Ой, уже проснулись? — наконец Оля смогла полностью открыть глаза и осмотреться в поиске того, кто к ней обратился. — Д…да, — Ракина неровно улыбнулась женщине, которая вязала что-то за столом. — А который сейчас час? — Ужой полдень идеть, — она мило улыбнулась, замечая на лице Оли процесс осмысливания информации. — Вернулись вы в часу пятой, такие веселые. — Мы вас разбудили? — девушка села и положила ладони на щеки, упираясь локтями о стол. — Меня, Федьку да Стасю, — рассмеялась женщина, смотря, как Оля становится все жалобней, спускаясь под стол. — Тильки хозяева не разбудились, по везению. — Слава Богу! — обрадовалась Ракина. Так, хотя бы родители Розы не имеют о них плохого первого впечатления. — И я прошу прощения, что мы разбудили вас. Мы правда пытались быть тише, — ну, что-то такое Оля могла припомнить. — Да у порядке усе. Все мы быль младыми. Да и слышали, как вы шепотом пытались говорить. — Еще раз извините, — сложила руки в мольбе Оля и пошла к холодильнику. Есть хотелось жутко. И тут она поняла, что остальные девочки тоже хотят есть. Да и родители Розы тоже скорее всего. Значит, надо попытаться что-то приготовить. Несомненно, Оля помнила свою последнюю яичницу, в которой, как бы она не старалась, были кусочки скорлупы, «чуть» больше соли и перца, чем надо, идеально ровные кубики докторской колбасы (уж ножом-то она обращаться умела) и неизвестно откуда взявшийся там рис. А по итогу ее есть отказалась даже уличная собака Люська, которая воровала в овощном персики и абрикосы. Но с того времени (прошла уже целая неделя) Оля определенно повзрослела, а значит и ее навыки в готовке стали лучше! Начинают с малого — Ракина утешала себя этим, вытаскивая из теста для блинчиков скорлупу. — Мож тебе помочь, деточка? — попыталась предотвратить катастрофу кухарка, но Оля стояла на своем. — Все в порядке! Красиво и вкусно — разные вещи. Конечно, однако это не означает, что некрасивое обязательно съедобное. Но женщина промолчала и учтиво отошла, не переставая зорко следить за сковородой. А Ракина наслаждалась моментом, когда могла вдоволь поэкспериментировать в готовке, пока не проснулась Мила. Она единственная знала, что Оля и готовка — вещи несовместимые. Три «шоколадных панкейка» уже лежали на тарелке, когда на кухню вошла Момо. Увидев Олю у плиты, она вопросительно посмотрела на свою кухарку, но та лишь развела руками и предостережительно помотала головой. — О, Роза! Утречка тебе, — заметила девушку Ракина и радостно помахала подруге. — Я тут блинчики делаю. — Пахнет вкусно! — и это было правдой. Может, именно поэтому Роза не подумала плохого. — Я возьму один? — Да все бери, — хмыкнула Оля. — Я еще нажарю. Только, если тебе не понравится, не заставляй себя, — на всякий случай предупредила девушку недокулинар. Но это Роза пропустила мимо ушей, приняв за обычное смущение. А зря. Отрезав небольшой кусочек, Момо уже положила его в рот, как на кухню неожиданно ворвалась Мила. Она увидела Олю у плиты и, крикнув «Ха!», побежала к ней. Ракина же выключила газ и встала боевую стойку, угрожая Шидиной половником с тестом. — Так и знала, что это ты тут что-то мудришь! — Мила выглядела довольно грозно. — Роза, не ешь это, если не хочешь пищевое отравление. — Да ладно вам, — проговорила Момо, но увидев, как кухарка «незаметно» кивает, все же положила вилку к тарелке. — Оля, убить нас решила? — изловчившись, Шидина выхватила половник из рук девушки и бросила его в раковину. — Тебе напомнить, как ты приготовила кашу, когда я в последний раз ночевала у тебя? — Оля скривила лицо, а Мила продолжила: — Растворимую! Откуда там появилась паприка?! — Я же извинилась уже! — начала защищаться Ракина. — Да и это давно было! — Месяц назад! — Мила хотела сказать ещё что-то, но заметила, что на кухне появилась сонная Джиг, которая уже держала вилку Розы. — Плохая идея, Коль, — попыталась остановить ее Момо, но безуспешно. Уже через секунду «рокерша» стояла над мусорником, выплевывая съеденное. Мила протянула ей апельсиновый сок, и та выпила полбутылки, пока не смогла нормально функционировать. — Я даже не поняла, что именно с ними так плохо, но откуда там лук? — проговорила Джига, презрительно смотря на тарелку с блинами. — Их просто Оля приготовила, — ответила ей Шидина, одобрительно обнимая Ракину за плечо. — Да не бойся, Оль, в тебе куча других хороших качеств, кроме готовки. — Я просто хотела порадовать всех… — девушка и вправду выглядела грустной. — И у тебя получилось, — заверила ее Роза. Когда Оля подняла на нее взгляд, она продолжила: — Смотри, ты смогла разбудить Колю. Обычно она еще около дня ходит, как зомби, а тут бодрячком. — Эй! — Джига ткнула ее в плечо. — А что, неправда? — невинно похлопала глазками Роза. — Я по крайней мере плакать не начинаю, когда выпиваю! — ответила ей Коля. — Потому что ты мертва внутри? — вклинилась в разговор Мила. — Мертвая не смогла бы сделать так, — проговорила Джига и, макнув руку в тесто, провела ладонью по щеке Шидиной. Та глубоко вздохнула, снимая вязкое тесто рукой со своего лица, и резко засунула эту же руку в волосы Оли. Последняя взвизгнула и, взяв немного теста из салатницы, бросила в сторону Милы. Не повезло, и Ракина попала прямо на ключицы Розы. Все шокировано посмотрели на тесто, которое стекало под майку-безрукавку, и потому не заметили, как Момо взяла немного и провела по футболке Коли. За этой битвой они пропустили тот момент, когда на кухню вошла чета Розовых, которые, увидев на столе блины, решили, что их сделала кухарка, и взяли по одному. Их появление было замечено девушками только потому, что два взрослых человека, скривив лица в отвращении и плюясь, подбежали к раковине. Это был первый и последний раз, когда Оле было разрешено подходить к кухне в доме Розовых. Вот так прошло начало первого дня совместной жизни четырех совершенно разных девушек, двух богатых взрослых, кухарки Любы, садовника Феди и уборщицы-экономки Стаси.