Одна трёшка и шесть идиотов, живущих в ней

— … и так вышло, что меня в тот бар больше не пускали, — со смехом заключила Оля, поднимаясь по ступенькам домой. — Серьезно? — переспросил Изя. Впрочем, удивленным он не был: пьяную Олю видели уже все домашние, так что нежелание охранников ее пускать было понимаемым. — Там прямо у двери висит моё фото с подписью «не пускать!», — дополнила Ракина и, усмехнувшись, прошла еще один пролет. Но уже в следующую секунду улыбка сползла с лица девушки, предоставив место страху. Страху, ведь сверху на неё смотрел никто иной, как Баков. — Ой, Костик, — получилось гораздо жалостней, чем надеялась Оля. — Привет. Ты нас ждешь? — Вас блять слышно с конца улицы, — дал тот неоднозначный ответ. — Ты пришел сюда, чтобы нам это сказать? Изя в этом разговоре участвовать не собирался, так как чувствовал, что если откроет рот — просто закричит. Зато Костя совсем не кричал, и это было очень страшно. А еще Ракина чувствовала, что скажи она еще раз «нас», и Баков взорвется. — Ты, — на время оставив вопрос Оли без ответа, Костя повернулся к Мидорову. Тот испугался и вжался в стену, ожидая много ора. — Хули не сказал, куда идёшь? — Я-я-я-я… — бедный Изя от страха вновь начал заикаться. — Ты-ты-ты, блять! — все-таки и без «нас» взорвался Костя. — Каждый чёртов раз, когда ты уходишь, то говоришь куда! Даже если ты идешь в ебанный магазин на углу! А тут меня будят эти долбоклюи и говорят, что ты, блять, пропал! — К-к-к-кос-с… — попытался его утихомирить друг детства, но тщетно. — Что блять Костя? А? Ты хоть понимаешь, как мы нахуй переживали? Оля больше не могла терпеть эти крики, а потому бросила сумку на пол, рывком поднялась на уровень к парню и, остановившись перед ним, проговорила: — Говоришь, что мы тут слишком громкие, а сам орешь почем зря, — После такого ей можно было готовить надгробие. — Почем зря, блять? — такой злобы Баков уже давно не чувствовал. Она, она смеет ему что-то говорить? Он ей доверился, она постоянно около него вертелась, тупо шутила и флиртовала, а теперь стоит перед ним, будто… будто все как всегда? — Да, — а девушка тем временем продолжала. — Ты много чего не знаешь, а так же много знаешь неправильно, так что… — Достаточно я блять знаю, — не унимался Костя, продолжая недовольно смотреть. — Всё совсем не так, как ты думаешь! — с досадой прокричала Оля и занесла ладонь, чтобы пихнуть парня, но удержалась. Физический контакт — точно не то, что смогло бы убедить Бакова. — И как же? А? Как, Оля? Напряжение все нарастало. Ракина была на грани слёз, Костя — на грани убийства. Но в конце концов не выдержал Изя и, мысленно прощаясь со своей комнатой и соседями, проорал: — Я гей! Я парня люблю, и мы с Олей ходили на него смотреть. После этих слов на лестничной площадке воцарилась тишина. Даже протекающая труба на время перестала капать, а ветер прекратил выть в открытое окно на последнем этаже. И оба ссорящихся человека тоже замолкли, ошарашено глядя на Мидорова. — Чё? — нахмурившись, Костя выглядел еще грознее. — Я…я…я — Изя покраснел и начал невнятно мямлить. Собственно, он и не знал, что сказать, а в голове крутилось одно — «БЕГИ». Ну, он и побежал.

***

Побег не удался. Каким бы не был быстрым испуганный Мидоров — Костя был быстрее. А эта выходка только и сделала, что разозлила блондина ещё больше. — А ну перестал брыкаться и объяснился, — прокомандовал Баков, держа за шкирку не бросающего попытки сбежать паренька. — К…к…костя… — его ноги еле доставали до пола, и в этот момент Оля только и могла делать, что восхищаться силой Кости, но затем все же опомнилась и поспешила на выручку другу. — Отпусти ты его! — она резко вырвала ворот майки Изи из крепкой хватки Бакова и поставила испуганного Мидорова на ноги. — Глянь, как ты его испугал! — А нехуй такое выкрикивать! — парировал Баков и гневно зыркнул. — И что же такого плохого в том, что он гей? Он был и остался Изей, твоим другом детства, или ты настолько прогнил, что ориентация тебе важней? — чуть не плача, защищала друга Ракина, а парень на эти ее попытки лишь закатил глаза. — Да че ты несешь, отбитая? Жить надоело? — он ткнул ее пальцем в лоб, а на его лице появилась легкая, почти незаметная улыбка. — Ты меня мудаком каким-то считаешь? Или я по твоему настолько тупой, что не заметил за блять двадцать лет знакомства голубизны этого долбоклюя? Пока Оля отходила от шока, Костя взял Мидорова за плечо (не забыв дать легкий, в какой-то степени покровительский подзатыльник) и повел в берлогу. Опомнилась девушка только тогда, когда Баков, уже стоя в пороге, кинул «а с тобой, ебанашкой, я потом разберусь» и захлопнул дверь. Устало вздохнув, Костя провел дрожащего и ничего не понимающего Изю на кухню, где собрались все остальные. Минуты две они просто смотрели друг на друга. Наконец, Шуре это надоело, и он, медленно встав, со спокойной улыбкой предложил: — Чай? — Лично я пиво, — Денис потянулся, разминая мышцы. — Лично ты завались, — не одобрил решение Костя, доставая шесть кружек и один пакетик малинового (любимого Изей) чая. — Вы… вы знали? — Изя присел на свой стул и уставился на пятно на скатерти, не решаясь поднять на них глаза. — Ну да, — усмехнувшись, ответил ему Киря. — К…как долго? — Изя все же решился посмотреть на друзей и вместо злых, разочарованных лиц увидел немного насмешливые улыбки и спокойное лицо Кости. — С момента, как я нашел твой аккаунт на фикбуке, — ответил Денис. — А я когда ты начал зариться на моего прошлого коллегу из пекарни, — продолжил Серый. — А я на психолога учусь, — гордо улыбнулся Киря, а потом весело продолжил: — ну и понял, что ты не от зависти меня рассматривал в первые дни. Изя покрылся краской, а в это время перечень продолжил Шура: — У меня были просто догадки, которые сегодня и подтвердились. Баков добавлять ничего не собирался, сидя на своем подоконнике, и лишь хмуро попивал свой чай. — А еще, где-то через месяц после нашего съезда Костик сказал нам, что если мы вдруг затронем эту тему, то вернемся домой в чемодане и с одной отсутствующей конечностью, — заговорщически проговорил Денис и заплатил «за слишком длинный язык» чаем, вылитым на голову.