О враг мой

      Солнце еще не взошло. Гарри приподнял отяжелевшие веки. Он всмотрелся в темноту комнаты и осознал, что всё ещё находится в убежище. Он понятия не имел, что его разбудило, только слышал тихий шепот неразборчивых голосов, просачивающийся сквозь стены.       Он зарылся в свою удобную постель. Она была куда мягче его кровати в Хогвартсе или в доме на площади Гриммо, и в разы лучше его жесткого, продавленного матраса у Дурслей. Гарри казалось, что его обволакивает теплое, приятное на ощупь облако, и он ощущал безопасность. Он уже начал засыпать, когда слабое позвякивание вновь разбудило его. Он зевнул и уставился в потолок. Он мало чего мог поделать с тем, что его мозг ещё не до конца проснулся.       Он медленно сел, вытянув сначала одну руку, потом другую, а затем спустил ноги с кровати. Он не был готов лицезреть ослепительный свет лампы, и поэтому ему пришлось закрыть глаза и наощупь добраться до двери. Гарри приложил к ней ухо, но ему ничего не удалось понять, так как толстый слой древесины попросту не давал это сделать. Однако по низкому звучанию приглушенных голосов он понял, что, по крайней мере, между собой ведут разговор двое мужчин. Значит, Снейп и Нидер. Они были единственными бодрствующими мужчинами в этом доме. Ну, если только ночью не прибыли другие члены Ордена. Но, приняв во внимание слова Снейпа, Гарри очень сомневался, что на ближайшие несколько дней к ним присоединится кто-либо ещё.       Его рука замерла на дверной ручке, он никак не решался прервать разговор в столь поздний – или ранний – час. Он бросил взгляд на свой чемодан, хотя едва мог различить его очертания в темноте. В его голове зрела идея…       Он на цыпочках подошел к чемодану – хотя был уверен, что его и так не услышат – и стал вслепую рыться в его содержимом, пока не нашел то, что искал. Он ухмыльнулся, натягивая на нос Волшебный Стеногляд Уизли. Надо будет не забыть поблагодарить близнецов, когда ему доведется увидеть их. Кто ж знал, что подобный подарок не единожды пригодится?       Свет. Он зажмурился, когда освещение гостиной ударило ему в глаза. Ох, надо было сначала прищуриться.       Пока он привыкал к свету, голоса стали отчетливыми, и можно было сразу понять, что они принадлежат Снейпу и Нидеру.       – ...Должен скоро вернуться, и тогда мы сможем принять иные меры, – говорил Снейп.       – Он не станет торопить события, ты же знаешь, – ответил Нидер. Когда Гарри привык к свету, он увидел, что они расположились в удобных креслах друг против друга. Он мог полностью видеть Снейпа со своего места наблюдения, однако Нидера он мог разглядеть только в профиль. Последний размахивал стаканом, находившимся в его руке. Кубики льда ударились о стекло, объясняя тот звук, который Гарри услышал ранее. – Нам нужно столько сторонников, сколько мы вообще можем получить. Если ему нужно будет быть там, чтобы убедиться, что все находятся на отведенных им позициях для сдерживания влияния Сам-Знаешь-Кого, так он и поступит.       – Он не слеп по отношению к своим приоритетам, – Снейп отпил из своего стакана. – Как у лидера стороны света, у него есть много дел, требующих его внимания, и лишь немногие из них важны для него так, как обеспечение защиты мальчишки. В свете последней попытки Темного Лорда по обнаружению Поттера, Дамблдор не будет оставаться в стороне дольше положенного.       Нидер поднес стакан к губам, выпил чуть больше, чем Снейп, и отставил его в сторону.              – И он доверяет оборотню, да?       Гарри тут же возмутился за Римуса. То, что он оборотень, вовсе не означает, что его всё время следует подозревать!       – Безоговорочно, – с усмешкой ответил Снейп. – Во всяком случае, когда не подвергнут опасности. Люпин безнадежно сентиментален и медлителен, но даже я не могу отрицать, что он оказал Ордену неоценимую услугу. Кроме того, Альбус ценит связь, образовавшуюся между ним и Поттером, – Снейп нахмурился и сделал ещё один глоток, прежде чем добавил: – Мальчик доверяет ему.       – А разве не должен?       На протяжении нескольких секунд Снейп неотрывно глядел в свой стакан.              – Ребенок слишком доверяет своим друзьям, слишком осторожен со всеми остальными.       – Это напоминает мне одного моего знакомого, – Нидер, казалось, потешался.       Снейп бросил на него кроткий взгляд.              – Не говори глупостей, старик. У меня нет друзей.       – Это ты так говоришь, – Нидер приятно улыбнулся и предложил Снейпу ещё выпить.       Наблюдая за Снейпом, Гарри покачал головой, хотя мужчина не мог его увидеть. Хоть ему и не нравилось, что его обсуждают подобным образом, его больше интересовало заявление Снейпа о том, что у него нет друзей. Было ли это на самом деле так, подумал он, или Снейп просто предпочитал так думать? Потому что Гарри и вправду казалось, что Нидер был другом его профессора. И Гарри знал, что у мужчины были друзья в школьные годы... возможно, и в дни его бытности Пожирателем Смерти. Что вообще могло побудить кого-нибудь отгородиться от людей до такой степени, чтобы не рассчитывать на дружбу, ни желать её?       Снейп всегда был загадкой, но теперь, когда Гарри интересовался им не только, как своим школьным учителем, но и другом его мамы, тот становился всё более таинственной личностью. Теперь этот человек являлся головоломкой, разгадку к которой Гарри по-настоящему желает отыскать.       – Люпину можно доверять, – признал Снейп, хотя, казалось, это причиняло ему боль. – Особенно в том, что касается Поттера.       – Рад это слышать, – сказал Нидер, откидываясь на спинку дивана. – Хотя я не уверен, хорошо ли он проявит себя в бою. Я перестал давать ему снотворное, но он всё равно уставший, как собака.       – Я заметил, – равнодушно на первый взгляд прокомментировал Снейп. – Возможно, это последствия его пленения. Или вероятный побочный эффект от длительного применения Волчьего противоядия. Я должен спросить его об этом прежде, чем это заметит Дамблдор и начнет донимать меня, чтобы я так и поступил.       – Очень похвально с твоей стороны, – сказал Нидер, и хоть Гарри уже не мог видеть его лица, он понял по тону, что тот дразнит Снейпа. Гарри улыбнулся от осознания того факта, что, по крайней мере, ещё один человек в жизни Снейпа осмелился поддразнивать его.       Как и следовало ожидать, Снейп одарил хозяина дома взглядом, который явно советовал ему заткнуться.       Вместо этого Нидер полностью переменил тему разговора.              – Я бы и не подумал, что Дамблдор позволит использовать кровавые перья в Хогвартсе. Довольно мрачно. Это весьма поразило меня, учитывая его отношение к другим «жестоким и непривычным» наказаниям.       – Кровавые перья? – Снейп посмотрел на него так, словно тот обезумел. – Я не знаю, откуда ты взял такую информацию. Он никогда не допустит использование подобных безобразий в Хогвартсе.       – Это не то, что говорил Поттер, – сказал Нидер, и Гарри испустил долгий, раздраженный вздох. Почему взрослые запоминают все, что он говорил сгоряча, а затем пересказывают это друг другу? Он не говорил о том, что кровавое перо использовали на нем, но теперь Снейп именно так и подумает, ведь так? Если только он не решит, что Гарри лжет. Может быть, он примет это за ложь. Оставалось только надеяться на это. Ведь мужчине довелось узнать достаточно постыдных вещей о нем этим летом, за что спасибо всем огромное.       – Тогда расскажи, пожалуйста, что говорил об этом Поттер, – Снейп слегка наклонился вперед.       Нидер пожал плечами.              – Казалось, он был немного сердит на последнего профессора защиты. Скорее противился её «пропаганде», как он выразился. И сказал, что она использовала кровавые перья на отработках. Что-то в этом роде.       Снейп сощурился, глядя на Нидера.              – На его отработках?       – Он не сказал, – ответил более взрослый волшебник, – но я бы поставил на это несколько галлеонов.       – Конечно, она так и поступила, – Снейп с такой силой поставил стакан на стол, что тот задрожал. – Потому что кто в последнее время не издевался над мальчиком?       – А ты? – спросил Нидер настолько буднично, что это застало врасплох и Снейпа, и Гарри. Об удивлении Снейпа можно было смело говорить, потому что мужчина уставился на Нидера с легким румянцем на щеках.       – Издевался ли я над ним? – уточнил он, лицо его посуровело.       – Ты вспыльчив, и ты никогда не скрывал своей неприязни к мальчику, – многозначительно сказал Нидер, и Гарри понял, что этот человек не привык церемониться. – Это вполне разумный вопрос.       С минуту, показавшуюся вечностью, Снейп неустанно глядел на него, прежде чем ответил:              – Да, – и снова взял в руки свой напиток. Он не пил, лишь размахивал стаканом и наблюдал за тем, как из стороны в сторону плещется жидкость, а кубики льда ударяются о стекло. Он не стал вдаваться в подробности, за что Гарри был ему благодарен. Гарри не понимал, как отнестись к этому односложному признанию. Он не ожидал, что Снейп согласится даже с этим высказыванием... и ему действительно хотелось пойти туда и спросить, означает ли это, что он сожалеет о своем прошлом обращении к Гарри.       Конечно, он не был настолько склонен к самоубийству, чтобы сделать это.       Нидер кивнул, как будто ожидал такого ответа, и даже принял его.              – Но все изменилось..? – подсказал он.       Снейп отмахнулся от этого вопроса так, будто отгонял назойливую муху.       – Что касается мальчика... – видя, что Снейп испытывает явный дискомфорт, Нидер сменил тему. – Со дня нашего знакомства, я заметил пару вещей, удививших меня.       Снейп откашлялся и сухо сказал:              – Не сомневаюсь. Вся его жизнь в действительности отводится на то, чтобы сеять хаос, куда бы он ни пошел, – Гарри прищурился, наблюдая за профессором. Он не виноват, что неприятности так часто преследуют его. Ладно, ну... это не всегда его вина.       – Правда? Ты пойми, не то чтобы я сомневался в твоих словах, – спокойно сказал Нидер. – Он гораздо тише, чем я думал, вот и всё. Не стеснительный. Скорее… серьезный. Замкнутый.       – Его совсем недавно вытащили со штаба, который, как он предполагал, подвергнется нападению Темного Лорда, и отправили в дом к незнакомцу с раненым и, накачанным наркотиками, любимым учителем и лучшим другом, находящимся в коме, в придачу. Ты ожидал, что он будет на стены лезть?       – Я не про это. Однако несколько его запросов не застали бы меня врасплох. Он – почетный гость, всемогущий Мальчик-Который-Выжил. Я ожидал увидеть маленького принца, но вместо него обнаружил в целом вежливого юнца, не желающего быть навязчивым и крайне настороженно относящегося к незнакомцам. И всё же в то же время несколько демонстративного и волевого. Какое сочетание черт. Парнишке следует научиться терпению и сдерживанию гнева, но в целом, я был приятно удивлен, правда.       – Ты столько всего узнал о нем за три дня, – казалось, это вывело Снейпа из себя. Гарри подумал, что это произошло из-за того, что самому Снейпу потребовалось пять лет на то, чтобы начать узнавать настоящего Гарри.       – Я наблюдателен, Северус. И я заметил, что, в отличие от того, во что меня заставили поверить, кое-кто научил его хорошим манерам.       – Или знать свое место, – мрачно сказал Снейп.       – Прошу прощения?       Гарри был уверен, что Снейп думает о Дурслях, и он почувствовал облегчение, когда Снейп отмахнулся от вопроса, не вдаваясь в подробности, и вместо этого сказал:              – Просто подожди. Его стремление к самопожертвованию может быть более раздражительным, чем когда-либо была бы его мания величия.       Гарри бросил на Снейпа через стену свой лучший взгляд.       – Хм. Моя точка зрения, Северус, заключается в том, что я составил довольно отличающееся представление от того, что ты о нем говорил.       – Не припомню, чтобы мы когда-либо раньше говорили о нем, – кротко поправил Снейп, подливая себе в стакан алкоголь. Гарри рассеянно подумал, сколько они уже выпили. Не пора ли им немного опьянеть? Но, с другой стороны, они в основном просто потягивали напиток, да и у Гарри не было какого-либо образца, с которым можно было бы сравнить. Он всего несколько раз видел Вернона подвыпившим, и он был больше озабочен тем, чтобы избежать чрезмерного гнева мужчины, чем тем, какое количество алкоголя он выпил, чтобы дойти до подобного состояния.       – Э, может, и нет, – согласился Нидер. – Мне могло это показаться из-за того, что я видел, как твое лицо мрачнело сильнее грозовой тучи, когда упоминали Мальчика-Который-Выжил. Я также, кажется, припоминаю несколько фраз, пробормотанных тобою себе под нос, что-то вроде «высокомерный, избалованный, ни на что не годный, испорченный лентяй». Я безусловно перефразировал, но думаю, что суть передал.       – Да, что ж, – Снейп откашлялся и признался: – Возможно, я произнес вслух пару нелестных слов о мальчишке, и, может быть, ты тогда находился рядом.       На несколько мгновений они замолчали, а затем Нидер снова повернулся, чтобы подсказать:              – Значит, ты изменил свое мнение?       – Я этого не говорил, – настойчиво сказал Снейп.       – В этом не было необходимости. У меня есть не только уши, но и глаза, помнишь?       Снейп медленно закинул ногу на ногу.              – Возможно, я... расширил кругозор восприятия качеств мальчишки.       Нидер усмехнулся.              – Твои речевые обороты лучше, чем у всех знакомых мне людей, Северус. Какой замечательный способ сказать, что ты изменил свое мнение о мальчике, но в то же время не признавать свою неправоту.       Снейп бросил на него раздраженный взгляд и отпил из своего стакана. Он ничего не ответил.       Гарри поудобнее устроился на полу. Этот разговор превращается в нечто увлекательное. Когда еще он узнает, что на самом деле думает о нем Снейп? Он скрестил ноги и наклонился вперед, ловя каждое их слово.       Нидер снова заговорил:              – Ещё я заметил…       – О, может быть, ты перестанешь всё подмечать, Ефраим? – вмешался Снейп.       – Постараюсь, – Нидер пожал плечами. – Но так было бы совсем не весело. Знаешь ли, у меня так мало развлечений в моей уединенной жизни.       Снейп бросил на него раздраженный взгляд и проворчал:              – Ну, тогда тебе стоит смириться.       – Мальчик привязался к тебе, – сказал Нидер, скорее, вопросительно, и Снейп сделал глоток из своего стакана. Гарри почувствовал, как у него порозовели уши, хоть его никто и не мог увидеть. Великолепно. Просто великолепно. Гарри знал, что Снейп не желал никакой близости между ними, и теперь, когда кто-то высказал его беспокойство вслух, Снейп несомненно отстранится. Гарри впился взглядом в профиль Нидера.       – Мы преодолели определенные разногласия, – осмотрительно сказал Снейп. – На их место пришла некоторая степень... доверия. Кроме того, ошибочное чувство близости вполне естественно из-за характера уроков, которые я ему даю. Для него все это в новинку. Какие бы «привязанности» ты ни увидел, они, несомненно, исчезнут, как только он вернется в школу, будет окружен своими друзьями и любимыми профессорами, а моя помощь в обучении больше не понадобится.       – Ты в этом уверен? – подтолкнул Нидер.       Снейп бросил на него взгляд, говоривший, что он дурак, раз спрашивает.       – Он беспокоился о тебе ещё до твоего приезда. Проводил весь день, ожидая твоего возвращения.       – Его волновала судьба штаба, – поправил Снейп. – Там находилась семья его лучшего друга, и он никаким образом не мог узнать, что Темный Лорд не готовится к нападению.       – Я наблюдал за ним последние несколько дней, Северус. Он ловит каждое твое слово. Он смотрит на тебя снизу вверх, интересуется тобой.       – Мерлин упаси, – сухо сказал Снейп, хотя его жесткая манера держаться выдавала его дискомфорт от разговора.       Нидер не стал развивать эту тему дальше, вместо этого избрав другой подход.              – Я заметил еще кое-что интересное. Хочешь послушать?       – А у меня есть выбор? – огрызнулся Снейп в ответ.       – Мальчик не единственный, кто к кому-то привязался, – сказал Нидер и поднял руку, когда Снейп начал протестовать. – Отрицай всё, что хочешь, очевидно, что он тебе небезразличен.       – Конечно, мне не все равно, что с ним будет, – отрезал Снейп. – Он под моей ответственностью. Мой долг – защищать его. Дамблдор убьет меня, если я позволю причинить ему вред.       – О, не надо так изворачиваться, Северус. Очевидно, что ты беспокоишься о нем, и не только потому, что Дамблдор заставил тебя это делать. Такого рода беспокойство не испытывают из чувства долга.       – Я не волнуюсь, – Снейп усмехнулся. – Но это даже плюс. Мальчишка за день может довести отведенного ему опекуна до нервного срыва, постоянно попадая в неприятности, даже когда они вовсе не ищут его.       Нидер молчал. Гарри не мог полностью разглядеть его лицо, но ему показалось, что оно выражало изрядную долю скептицизма. Ну, Гарри испытывал то же чувство. Он больше не мог отрицать, что начал смотреть на Снейпа снизу вверх, ощущать по отношению к профессору некую близость, которую тот не хотел испытывать, чувствовать потребность узнать больше об этом человеке. И он не был дураком; он понимал, что многое из этого было обусловлено ментальной близостью, появившейся из-за уроков окклюменции, и его новообретенным знанием того, что мужчина дружил с мамой Гарри. Но мысль о том, что Снейп испытывает к нему схожие чувства? Это было просто смешно. Конечно, Гарри был уверен, что Снейп больше не ненавидит его, возможно даже, что он в основном находит присутствие Гарри терпимым, но это было далеко от... ну, заботы.       Нидер был чокнутым старым болваном, если так думал.       Хотя... у него в голове вертелась назойливая мысль о том, что слова Нидера до жути напоминают наблюдения Гермионы, о которых она рассказала ему днем ранее. Могут ли они оба ошибаться? Или в недавно возникшей готовности Снейпа помочь Гарри, выслушать его и ответить на его вопросы было нечто большее? Возможно ли, что мужчина хоть самую малость заботился о самом Гарри, а не о роли, отведенной ему в этой войне? Он так не думал, но его удивило предположение, что он не возненавидел бы профессора, если бы тот тревожился за него…              Наконец Нидер нарушил молчание, тихо произнеся:              – Знаешь, Дамблдор беспокоится о тебе. Я уверен, что, когда вы только начали работать вместе, подобные чувства к тебе были ему чужды, но, видишь ли, именно это ты со временем и начинаешь чувствовать, когда намереваешься заботиться о благополучии кого-то, кроме себя. Я понимаю, что ты был этим озадачен, ведь рядом с тобой было не так уж много людей, о которых стоило бы заботиться.       – Заткнись, старик, – в этих словах было не так уж много желчи. Во всяком случае, Снейп выглядел измотанным этим разговором.       Нидер наклонился вперед, положив руки на колени.              – Я помню разговор, который состоялся между нами давным-давно, прямо в этой самой комнате. Ты поведал мне, что не хочешь, чтобы твой страх превратиться в отца сдерживал тебя. Как это повлияло на тебя?       – А ты как думаешь? – устало произнес Снейп.       – Я думаю, – спокойно сказал Нидер, – что ты не веришь в свою способность быть чем-то большим для мальчика или для кого-либо еще, чем ты есть сейчас, и поэтому ты решил даже не пытаться.       – А почему ты намекаешь, что я должен это сделать? – прошипел Снейп. – В его жизни есть множество людей, достойных наставлять его. Мне с трудом кажется, что бывший Пожиратель Смерти…       – В нем есть то, что другие люди не смогут понять, – уверенно сказал Нидер, – ведь так? Ты ясно дал понять, что он знаком с насилием. Даже несмотря на его юный возраст, очевидно, что он борется с тяжестью судьбы, которую он не выбирал, и с последствиями прошлых решений. Ты не можешь говорить о том, что его друг-оборотень или даже директор понимают весь груз подобных бремен так же хорошо, как ты. И я думаю, что в какой-то мере мальчик сам признает это.       – Если бы он был настолько проницателен, – усмехнулся Снейп, – то наверняка понял бы, что метод, которым я справляюсь с подобной ношей, вряд ли можно выбрать в качестве подражания.       – Возможно, тебе пора выработать привычки, достойные подражания, – возразил Нидер.       – Надеюсь, ты понимаешь, как глубоко я сожалею, что пришел сюда, – пробормотал Снейп. – Вечно суешь свой нос куда не следует…              Нидер откинулся на спинку стула.              – Мы знаем друг друга уже сколько, лет пятнадцать? Чуть меньше? Ты прошел долгий путь от сломленного юнца, брошенного Дамблдором на моем пороге после войны. Думаю, ты не преодолел его до конца. Возможно, раны, которые ты залатал одиночеством и горечью, удастся лучше залечить связью, образовавшейся при принятии неустанного интереса в благополучии другого человека.       Снейп держался твердо, белые костяшки его пальцев сжались на пустом стакане.       Нидер, казалось, понимал, что он продвинулся так далеко, насколько это возможно, потому что, наконец, внял желанию Снейпа и резко сменил тему.              – Другой мальчик. Как там его, Рон? У меня есть идея, но я не уверен, что она тебе понравится.              Рон? У Гарри екнуло сердце, и он придвинулся ближе к стене, как будто это могло заставить мужчин говорить быстрее. Он отодвинул на задворки сознания разговоры о самом себе для дальнейшего размышления (а там есть, что обдумать). Ему нетерпелось узнать какие-нибудь новости о состоянии Рона.       Снейп сделал глубокий вдох и медленно испустил его. Через минуту он ответил:              – Мы испробовали почти всё, что знаем. Исследования, диагностические заклинания, зелья. У меня есть ещё несколько зелий, доготавливающихся в штабе, которые мы можем попытаться применить через неделю или две, но так... мы в растерянности. Поверь мне, любая идея будет приветствоваться.       – О нем ты тоже беспокоишься, а? – насмешливо произнес Нидер, и Гарри ощутил определенный трепет от наглости этого человека. Он не знал никого, кроме Дамблдора, кто мог бы сказать Снейпу все, что ему заблагорассудится, и невредимым перейти к другой части разговора.       – Ни в коей мере, – вздрогнул Снейп. – Он – часть семьи Уизли. У него хватает людей, беспокоящихся о нем. Включая Поттера.       – Он дорог Поттеру.       – Да.       – Соответственно, и тебе, – сказал Нидер понимающим тоном.       Снейп нахмурился, а затем нетерпеливо махнул рукой.              – Твоя идея?       – Я повидал много проклятий в дни бытности целителем, – начал он. – Этот случай отличается... но он напоминает мне пациента, которого я лечил двадцать лет назад. Потребовались целые годы, чтобы понять, что произошло с той женщиной. Только выяснилось это случайно, правда... – Нидер замолчал и посмотрел Снейпу прямо в глаза. – Думаю, нам следует рассмотреть применение двойного проклятия.       Снейп нахмурился сильнее прежнего и наклонился вперед, ожидая, когда Нидер продолжит. Гарри сымитировал позу Снейпа и напомнил себе о необходимости дышать.       Нидер объяснил:              – Его симптомы не соответствуют ни одному типичному проклятию, которое могло привести к подобному состоянию. Однако в сочетании с другим, более сложным к обнаружению проклятием, которое может маскировать или изменять некоторые симптомы…       – Мы легко могли пропустить очевидный диагноз, – вставил Снейп. – Да, теоретически это возможно, но для достижения конкретно этих результатов потребуется обширная подготовка к работе проклятий в паре. Последствия обоих проклятий должны быть тщательно спланированы. С какой целью Темный Лорд или его последователи намеренно вводят Уизли в коматозное состояние? Это бесполезно. Гораздо более вероятно, что они намеревались поймать его и использовать в качестве приманки для Поттера, но тот был поражен внезапным проклятием, когда они потерпели неудачу.       – Как вы узнали о нападении?       Снейп не ответил, и Гарри мог практически видеть, как крутятся шестеренки в голове своего профессора, пока тот обдумывал догадки Нидера.       – Возможно ли, что источник, который предупредил вас о нападении, был под угрозой? Или что информация была дана им специально?       – На что ты намекаешь? – медленно спросил Снейп.       – Я предполагаю возможность – всего лишь возможность, – что Орден на самом деле не сдерживал Пожирателей Смерти, когда они напали на Уизли. Что, если Сам-Знаешь-Кто предупредил Орден, хотел, чтобы они были там, а затем пожелал, чтобы мы удостоверились в своей победе, успешности побега Уизли, только чтобы наложить проклятие на мальчика, который каким бы то ни было способом сможет привести их прямо к Поттеру?       Снейп утратил дар речи, его глаза выдавали одновременно удивление от этой теории и ужас от её последствий. Гарри подумал, что его лицо сейчас выражало тот же спектр эмоций... но его мозг работал слишком медленно, пытаясь собрать все воедино…       – Мальчик Уизли – лучший друг Гарри Поттера, – продолжил Нидер. – Его семья – известные члены Ордена. Сам-Знаешь-Кто, в свою очередь, стратег. Временами эксцентричный, но в душе стратег. Он резонно предположил, что если этот Рон и его семья нуждаются в защите или лечении, то они, вероятнее всего, будут спрятаны рядом с Поттером.       Снейп покачал головой.              – Нет. Любая вариация заклятий обнаружения никогда не сможет обойти обширные защитные чары, наложенные на штаб-квартиру, не говоря уже о Фиделиусе.       – Как правило, да, – мягко сказал Нидер. – Но... если гарантировать, что заклятие будет оставаться в силе в течение длительного периода времени – скрытым, к примеру, кажущимся нерушимым сонным проклятием – возможно, усиленное или запущенное, когда Поттер вступит в прямой контакт с мальчиком... Для волшебника, достигшего невероятных высот в мастерстве, определение приблизительного местоположения может быть просто вопросом времени.       – Тогда, – добавил Снейп почти шепотом, – зная, что дальше он не сможет его выследить, и принимая во внимание, что использовались чары Фиделиуса, он бы применил все знания, которыми обладает, чтобы заставить Поттера перебраться в новое, проще отслеживаемое, место.       – Мой дом не так легко отследить, – заметил Нидер.       – Проще, чем штаб-квартиру, – Снейп встал и начал расхаживать по комнате. – Это все равно займет время, но здесь нет чар Фиделиуса. Если твоя теория несет в себе какую-либо обоснованность, остается лишь гадать, когда он определит точное местоположение.       – Если я не ошибаюсь, – сказал Нидер. – Мы должны отгородить паренька Уизли от Поттера.       – Да, – с готовностью согласился Снейп, – но это не решит другой проблемы. Если они обнаружат, где находится Уизли, то все равно нападут. И если Поттера не будет рядом с ним, они используют его как приманку. Поттер не будет стоять в стороне и смотреть, как из-за него причиняют вред его другу. Он без раздумий сдастся Темному Лорду и найдет способ обойти любые попытки остановить его. Мы не можем этого допустить. Уизли также нужно защищать любой ценой.              – Согласен.       – У тебя есть способ обнаружить наложенные на него проклятия, обособить их друг от друга?       Нидер покачал головой.              – Если это двойное проклятие, то они слишком хитро связаны между собой, и поэтому не обнаруживаются по отдельности. Единственный способ вылечить мальчика – это выяснить конкретную комбинацию используемых проклятий, а затем разработать контрзаклятие, которое будет нацелено сразу на оба заклинания. А единственный способ выяснить это…       – Узнать от тех самых Пожирателей Смерти, которые прокляли его, – закончил Снейп, опустив плечи в знак поражения. Несколько минут они молчали, что было очень нежелательно для Гарри, так как теперь у него появилось время обдумать услышанное. Его сердце бешено колотилось, и он с трудом переводил дыхание. Иногда он чувствовал себя так после ночных кошмаров, но это было куда хуже. Он прижал руку к груди и попытался вздохнуть.       Неужели Волдеморт всё это время играл с ним? Это продолжается так же давно, как и было отослано ему видение о Норе? Действительно ли Рона намеренно прокляли подобным образом, чтобы отыскать Гарри? Мужчины вновь возобновили разговор, но в ушах у Гарри звенело, и он ни то что разобрать слов не мог, он самостоятельно думать не был способен. Он сдернул с носа Стеногляд, устремив взгляд в темноту комнаты, где единственным звуком было его хриплое дыхание и едва слышное бормотание неразборчивых голосов за стеной.       Он встал, и его ноги задрожали. Ему тут же пришлось сесть обратно. Если теория Нидера верна, то что всё это могло означать для Рона? А для Гарри? Для всех, кто находился рядом с ним? Как они могли надеяться на безопасность, если Волдеморт всегда на шаг впереди? А если у него было больше доступа к разуму Гарри, чем тот себе представлял?       Были ли хоть одно его видение этим летом реально? Нарочно ли посылал их Волдеморт, или все же некоторые из них стоит считать случайными? Незачем было посылать то, в котором была миссис Фигг. И, конечно, то, в котором Снейпа уличили в шпионаже, а затем пытали... Всё это же было правдой.       Разве нет?       По его телу пробежал холодок. Он видел Снейпа после того, как его пытали. Он знал, что это происходило на самом деле. То же самое можно сказать и о видении с нападением на Нору. Волдеморт не солгал и не подделывал картинку; он просто хотел, чтобы Гарри это увидел. Если теория Нидера верна, то так оно и было. Он все еще не знал, правда ли это. Он судорожно вздохнул. Но в этом было так много смысла…       Волдеморт легко мог сделать вид, что Снейпа приняли за шпиона, только чтобы начать осуществлять желаемое и усадить мужчину рядом с Гарри, дабы он мог завоевать его доверие, а по достижении задуманного повернуться к нему спиной.       Но Снейп должен был быть на их стороне, убеждал себя Гарри. Он защитил его от Волдеморта. Он был с ним наедине в доме Дурслей и на площади Гриммо. У него было непомерное количество шансов вывести Гарри из строя и доставить к Волдеморту. Но этого не произошло. Он сделал все возможное, чтобы предупредить Гарри, обезопасить его. Он даже дал ему вещь, способную позвать на помощь... он быстро коснулся кольца большим пальцем, чтобы напомнить себе, что оно там.       Если только обретение Гарри доверия к Снейпу не было частью плана Волдеморта…       Нет! Снейп помогал Гарри с окклюменцией. В прошлом году Гарри задавался вопросом, не нарочно ли Снейп открывал доступ к его разуму, чтобы Волдеморту было легче проникнуть в него. Но на этот раз он знал, что делает успехи. Ему впервые удалось вырваться из видения без посторонней помощи. Ему удалось заблокировать легилименту доступ к некоторым воспоминаниям. У него стало получаться лучше сосредотачиваться, отгораживаться от эмоций и мыслей, даже если ему предстоял еще долгий путь к постижению всего этого. Снейп учил его, действительно учил, а не просто притворялся.       Дамблдор доверял Снейпу. Другой Гарри также считал, что и он сам должен ему довериться. И хотя Гарри сомневался во всех видениях Волдеморта, он верил в свои сны о будущем. Они исходили от него самого, а не от Волдеморта. Если он и был в чем-то уверен, то только в этом. На подкорках сознания он понимал, что им можно доверять. Они исходили из глубины его собственной души.       А если он не может доверять себе, то на кого он может тогда положиться?       Значит, он будет доверять Снейпу. Он должен был... потому что если бы он позволил себе усомниться в Снейпе прямо сейчас, то обнаружил бы себя полностью и всецело брошенным на произвол судьбы.       Он снова попытался встать, и на этот раз он смог удержаться на ногах. Он подошел к настольной лампе и зажег её, зная, что ещё долго не сможет заснуть.       Почему он так долго позволял себе чувствовать себя в безопасности? Конечно, он испытывал напряжение из-за Волдеморта, но он на самом деле не думал, что у темного волшебника был настоящий план – с реальным шансом на успех – по обнаружению его местонахождения. Он представлял себе, как тот вслепую ищет, велит своим последователям быть настороже, наобум преследует друзей Гарри на тот случай, если поиски принесут свои плоды. Но нет – Волдеморт не делал ничего беспорядочного, не так ли? Он точно понимал смысл своих действий, каждый шаг на своем пути, даже выжидал, чтобы сделать его, и теперь Рон мог быть бомбой замедленного действия, способной привести в исполнение следящее заклятие продвинутого уровня. Разум же Гарри был чистым листом для Волдеморта, на котором он мог писать всё, что пожелает и когда, и...       Гарри вдруг почувствовал себя невероятно, глубоко оскорбленным.       Он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы отчаяния и страха. Ему хотелось закричать, но он удержался. Вместо этого он обличил свое разочарование в действие – он ударил ногой по прикроватному столику. Лампа закачалась, и он рванулся вперед, чтобы поймать её, но вместо этого подтолкнул ближе к краю. Та рухнула на пол в какофонии рвущегося шнура и бьющегося стекла, снова погрузив комнату в темноту.       Он поморщился, ожидая…       И действительно, буквально через несколько секунд дверь его спальни распахнулась, и его омыло светом из соседней комнаты. Ему не нужно было поднимать голову, чтобы понять, что в дверях стоит Снейп.       Гарри стоял, глядя на разбитую лампу, и ждал, что ему сейчас прочитают лекцию. «Надо было просто взять и закричать», – угрюмо подумал он. Больше объяснений, меньше ущерба имуществу. Нидер безусловно перестанет считать его вежливым молодым человеком после того, как он разбил его лампу.       В спальне зажегся свет, и Гарри зажмурился от яркого света. Он почувствовал, как Снейп подошел к нему, но Гарри не оглянулся на него. Слезы продолжали собираться за закрытыми глазами, и он не осмеливался открыть их. Если бы он это сделал, то расплакался бы перед Снейпом.       Он в самом деле не хотел плакать перед профессором.       – Все в порядке? – тихо спросил мужчина, и Гарри сумел отрывисто кивнуть. – Что случилось?       Гарри пожал плечами. Он не слишком настаивал на том, чтобы его оставили в покое, но он боялся, что если откроет рот, то нечаянно разрыдается. Он хотел, чтобы мужчина просто оставил его и ушел.       Но ведь это был Снейп. Мужчина не мог перестать совать свой необычайно большой нос в дела Гарри. Гарри сглотнул и отвернулся. Он не это имел в виду. Вовсе нет. Он ценил все, что сделал для него в последнее время этот человек. Он просто не хотел прямо сейчас встречаться с ним лицом к лицу, потому что единственное, что ему хотелось, это зарыться под простыни и плакать из-за Рона и самого себя... главным образом из-за того, что не мог контролировать свой собственный разум.       От этой последней мысли его сердце снова заколотилось, и он резко втянул воздух. Если у Волдеморта было так много доступа к его разуму, что могло помешать ему манипулировать Гарри иными способами? Он не думал, что тот снова попытается овладеть им, но у него могли быть другие варианты, как обмануть Гарри, контролировать его мысли или действия. Во что ещё он мог заставить его поверить, как побудить действовать? Гарри едва заметил, как его дыхание стало прерывистым, когда он почувствовал, как чьи-то руки давят ему на плечи и заставляют сесть на кровать.       Он не мог дышать. Он действительно не мог дышать. Хриплый стон вырвался из его груди, и он наощупь стал искать, за что можно было бы ухватиться. Он зажал между пальцами слои ткани, не беспокоясь о том, что из нее была сделана одежда Снейпа, и попытался втянуть в себя воздух, которого, казалось, не было в этой комнате.       – Поттер. Посмотри на меня! Открой глаза и посмотри на меня.       Он повиновался, едва замечая, что слезы потекли из его глаз. Перед его взором замелькала темнота, и Гарри крепче сжал ткань. Неужели именно так он и умрет? Потому что это была бы действительно жалкая смерть после всего того, через что он прошел.       – У тебя очередная паническая атака. Ты считаешь, что не можешь дышать, но это не так.       Он не мог. Он пытался, но не мог. Свободной рукой он судорожно вцепился в горло.       – Медленнее, – Снейп крепко схватил Гарри за руку, придерживая того за плечо. Он наклонился так, чтобы Гарри мог смотреть прямо ему в глаза. – Только один вдох, Гарри. Дыши вместе со мной, – он положил руку Гарри себе на грудь и сделал медленный, демонстративный вдох.       Гарри сосредоточился на Снейпе, его твердом взгляде, неспешно поднимающейся и опускающейся грудной клетке, и почувствовал, как крошечная, эфемерная струйка воздуха попала в его легкие.       – Хорошо. Снова.       Воздух. Мало-помалу, вдох за вдохом, чернота исчезала из поля зрения Гарри, и он наконец смог размеренно дышать. Однако из-за этого по щекам потекли слезы, а он был слишком измучен, чтобы пытаться спрятать их. Как только Снейп удостоверился, что Гарри не грозит смерть от приступа паники, он встал. Но Гарри не мог его отпустить. Он продолжал держать в кулаке то, что, как он подумал, было рубашкой Снейпа, и наклонился вперед, упираясь лбом в область прямо под грудью Снейпа. Было неловко сидеть, прислонившись только головой к телу мужчины, но Гарри нуждался в этом, поэтому он смирился, хотя и приготовился к тому, что его оттолкнут.       Снейп замер. Он, вероятно, не ожидал, что его, человека, используют в качестве подушки (даже если тот стоит), но он не отпихнул от себя Гарри. Поэтому тот ухватился ещё крепче и позволил слезам течь, стараясь дышать глубоко и размеренно. Когда плачешь, это сложно делать. После того, как довольно обрывистый вздох перешел в икоту, Снейп положил руки на плечи Гарри. Это с трудом можно было назвать объятием, и это не предполагалось как успокоение, но Гарри мог сказать, что это утешило его. Подобный жест помог ему.       После того, как из уголков глаз слезы стали появляться все медленнее, а дышать стало легче, Снейп тихо спросил:       – Кошмар?              Гарри покачал головой, что было трудно сделать, так как его лоб упирался в грудь Снейпа. Он неохотно отстранился, понимая, что не может так долго переходить границы дозволенного. Он не посмотрел Снейпу в глаза, когда вытер мокрое лицо рукавом.       – Видение? – тон Снейпа стал более настойчивым.       – Нет, – прохрипел Гарри. За все предстоящие ему долгие годы он не пожелает увидеть еще хоть одно видение. Не то чтобы он знал, как полностью избавиться от них. И что он обязательно долго проживет, если уж на то пошло.       – Я не знал, что Вы регулярно страдаете от панических атак.       – Я не страдаю, – невольно возразил Гарри.       – Ах. Да, могу заметить, – протянул Снейп. – Я ошибся.       Гарри отпустил рубашку Снейпа, запоздало осознав, что по-прежнему сжимает ее. Он наблюдал, как мужчина разглаживает ее одной рукой, но даже без очков было видно, что ткань безнадежно помята.       – Простите, – пробормотал он. Гарри решил, что ему повезло, что он был психически и физически истощен, потому что смог отбросить большую часть стыда на потом.       Снейп не принял извинения, просто спросил:              – Вам нужно зелье?       Гарри начал качать головой, но остановился после первого же поворота, передумав. У него в сундуке уже было полно зелья «Сна Без Сновидений», но если он собирался избавиться от видений, то неплохо было бы принимать хотя бы самую малость, когда предложат.              – Еще «Сна Без Сновидений»? – спросил он, быстро подняв глаза.       Снейп кивнул и ушел, не сказав ни слова. Гарри услышал непродолжительный шепот голосов Снейпа и Нидера, прежде чем дверь открылась, затем закрылась, и секундой позже Снейп снова стоял перед ним, на этот раз держа в руке пузырек с фиолетовым зельем.       Он принял его, произнеся тихое «спасибо», но Снейп не собирался уходить. В комнате висело неловкое молчание, пока Гарри наконец не посмотрел на профессора вопросительно. Снейп наблюдал за ним, хотя Гарри не очень хорошо мог разглядеть выражение его лица. Он ждал, пока он выпьет зелье? На самом деле Гарри не планировал его принимать, во всяком случае, в тот самый момент. Он хотел немного подумать, прежде чем снова заснет. Он даже не был уверен, была ли это середина ночи или близился рассвет. Может быть, он будет бодрствовать, пока все остальные не проснутся, и придержит зелье до завтра.       Снейп прочистил горло. Гарри подумал, что он хотел что-то сказать, но, похоже, передумал, потому что последовало лишь:              – Спокойной ночи, Поттер, – и он ушел.              Ну, попытался уйти. Проходя мимо чемодана, он зацепился ногой за что-то из вещей Гарри, и та откатилась в сторону. Гарри рассеянно наблюдал, как расплывчатая фигура мужчины наклонилась, чтобы поднять ее, и только тогда вспомнил, что бросил на пол Стеногляд. Он широко распахнул глаза, ощутив тревогу, и отчаянно пытался напустить на себя бесстрастное выражение, когда Снейп загнул дужки очков и положил их на прикроватный столик... рядом с настоящими очками Гарри.       Снейп остановился и посмотрел на Гарри. Он стоял так близко к нему, что Поттеру не составило труда заметить замешательство в глазах своего профессора. И в тот момент он понял, что ему не удалось одурачить мужчину напускной невинностью, так как его недоумение сменилось подозрительностью.       – Это ещё одна пара, – выпалил Гарри. – На всякий случай.       Снейп продолжал не сводить с него глаз, и Гарри понял, что жар, застилающий его лицо, выдаст его.              – Ваши щедрые родственники купили Вам вторую пару очков, да? – спросил он тем спокойным профессорским тоном, которым обычно привык выведывать о тайнах и проступках своих студентов.       – Нет, – ответил он слишком поздно, чтобы быть убедительным. – Мне их подарила Гермиона, – завтра утром первым же делом нужно остаться с Гермионой наедине, чтобы попросить ее прикрыть Гарри. – Они самонастраиваются. Ей надоело, что я все время спрашиваю, что учителя написали на доске.       По крайней мере, эта часть была правдой.       Но Снейп ему не поверил. Пристально глядя на Гарри, он поднял Стеногляд и надел его.       У Гарри больше не оставалось выбора, и он ринулся к Снейпу, но тот резко отступил в сторону, очевидно, предвидя, что Гарри попытается остановить его.       – Во что Вы ввязались на этот раз, Поттер? – прорычал он.       – Ни во что! – он попытался вырвать очки из рук Снейпа, но тот держал их вне зоны его досягаемости. – Это просто... мои очки, вот и все. Я не хочу, чтобы они сломались!       – И поэтому Вы кидаете их посреди комнаты? Замечательное решение, – наконец он рявкнул: – Поттер! Немедленно прекратите это!       Гарри понял, что проиграл. Он медленно попятился, в животе у него все сжалось от страха, когда рассерженный Снейп надел очки и тут же отступил назад, с тревогой оглядываясь по сторонам. Он слегка приоткрыл рот, когда посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую, и Гарри воспользовался тем, что он отвлекся, чтобы надеть свои настоящие очки и отойти в сторону так, чтобы между ними стояла кровать.              Это было явно хорошее решение, так как глаза Снейпа превратились в узкие щелочки, когда он снял Стеногляд.              – Вы подсматривали, – прошипел он. – Вы подслушивали наш личный разговор. Я прав?       Окажется ли он в больших неприятностях, если сознается в этом, или сошлется на свою полную неосведомленность? Решив, что в конце концов из него вытянут правду, он неохотно кивнул.       Снейп начал ходить вокруг кровати, и Гарри попятился к комоду.       – Благородные слова мало что значат без подкрепляющих их действий, – сказал он вкрадчиво.       – Чт..?       – Ваше великое извинение, Поттер, – прошипел Снейп, придвигаясь ближе. Гарри попытался слиться с комодом. Мужчина побагровел от ярости. – Подумать только, что я поверил Вашему раскаянию, что Вы действительно сожалеете о вторжении в мою личную жизнь в прошлом году, когда все это время Вы шпионили за мной, используя это... приспособление, – крикнул он и отбросил его в другой конец комнаты, – чтобы вторгаться в мою личную жизнь снова и снова!       – Нет! – запротестовал Гарри. – Я не…       – Вы ждете, что я поверю всему, что Вы сейчас скажете? – огрызнулся Снейп, его лицо исказилось от ярости.       – Клянусь, профессор! – попробовал он еще раз. – Я... я однажды подслушал Ваш с Дамблдором разговор, сразу после того, как мы попали на площадь Гриммо. Я не... мы тогда не... я хочу сказать, мне требовалось это узнать, и это было обо мне, и... но это все, это был единственный раз, я обещаю! До сегодняшнего вечера. Я просто хотел узнать, кто там был, прежде чем я прервал вас, а затем Вы упомянули меня и Рона, и мне нужно было узнать…       – Да, Вам всегда все нужно узнать, – усмехнулся Снейп. – И даже если это ущемляет чье-то личное пространство, Вы это сделаете.       – Я не думал…       – И в этом заключается проблема, Вы не думаете, – голос Снейпа был низким. Гарри мог услышать в этом тоне опасность, с которой ему не доводилось встречаться неделями, – о своих действиях или их последствиях, или о ком-либо, кроме себя!       Эти слова задели его за живое, и Гарри сглотнул, чтобы не разрыдаться.              – Мне очень жаль, – жалобно сказал он.       Снейп взмахнул рукой, и Гарри резко вздрогнул, ударившись спиной о комод и вскинул руки, чтобы защитить себя. Он слишком поздно понял, что Снейп жестом велел ему замолчать. Он опустил руки, но ничего уже не исправить. Снейп быстро отступил, на его лице отразился целый спектр эмоций. Можно было заметить сожаление, но оно, так или иначе, сменилось отвращением.       – С меня хватит, – выплюнул он, поворачиваясь к двери. – Практикуйте окклюменцию самостоятельно. Если у Вас будут вопросы, обратитесь к директору.       – Профессор... – Гарри попытался еще раз, но Снейп уже захлопнул дверь.       Внезапно на комнату опустилась тишина. Он сполз на пол и прижал колени к груди. Ему было холодно, хотя он не знал, исходит ли холод изнутри его тела или нет. Он все испортил. Он даже не задумывался о том, как ужасно будет чувствовать себя Снейп из-за шпионажа, о том, насколько хрупким было их оторопелое доверие, и как легко его можно лишиться. Конечно, для мужчины это будет предательством. И он был прав. Если бы Гарри хоть на секунду остановился и задумался о чувствах Снейпа, он бы понял, насколько тот ценит уединение. Он бы догадался, что это неправильно.       Он потерял всякую надежду на дальнейшие уроки окклюменции. Даже не осознавая этого, он представлял себе мир, в котором их уроки будут продолжаться по прибытии в Хогвартс. По крайней мере, Гарри воображал, что Снейп позволит ему наведываться к нему в кабинет, чтобы он смог задать любой вопрос. В самые обнадеживающие моменты он задавался вопросом, позволит ли ему Снейп посещать продвинутый класс зельеварения. Все его мечты разбились вдребезги.       Включая Лили. Теперь ему никогда не удастся спросить о своей маме.       Но больше всего он ощущал себя брошенным на произвол судьбы из-за того, что только он был виноват в своем необдуманном поступке. На этот раз не упрямство Снейпа, и не слепая ненависть заставили его отгородиться. Это сам Гарри умудрился потерять доверие мужчины, пренебрегая его личными границами.       Шмыгая носом, он вскочил на ноги и отыскал Стеногляд в другом конце комнаты. После того, как Снейп отбросил его в сторону, на нем и царапины не осталось. Однако Гарри не хотел смотреть на него, вновь воспользоваться им когда-либо, не желал поддаться искушению. Он схватил его обеими руками и сломал на переносице, затем раздавил линзы каблуком ботинка, который нашел в своем сундуке.       Закончив, он отбросил обломки очков в угол.       А затем он забрался в постель и воспользовался простым способом избавления от чувства вины, беспокойства, страха и паники. Он выпил половину фиала, в котором плескалось фиолетовое зелье, и погрузился в долгожданные объятия сна без сновидений.