Похождения графа

Бабазинио вернулся под утро, сверкая глазами. Он словно забыл, что обидел отца, и Бонбон решил, что у сына случилось временное помутнение и без того не слишком светлого ума. Но рассуждать им было некогда — Орлакула велел собираться в путь. — Граф, — робко сказал Бонбон, впрягаясь в телегу, — мне кажется, вам с вашим положением пристало бы ездить в карете. — Увы, из-за происков врагов я вынужден путешествовать инкогнито. Поэтому не называй меня графом прилюдно — для всех я Кай Честный, студент. А если мы окажемся в дурном обществе — Кай Бесчестный, разбойник. Бонбон поежился и вздохнул. Через некоторое время путники приблизились к небольшому, но шумному городу. Граф неодобрительно смотрел на здания, украшенные лепниной и мозаикой, а Бабазинио с тоской прислушивался к доносившейся с ярмарки музыке. — Это Муффинбург, здесь правит мадре Дионисия, настоятельница мужского монастыря, — сказал Бонбон. — Не знал, что она перебралась в эти края. Вот что, мне нужно попасть к ней на аудиенцию. Кай отсыпал Бонбону горсть мелких монет. — Отвези телегу на постоялый двор, а потом иди с Бабазинио на ярмарку. Веселитесь там, пока я не вернусь. На ярмарке Бонбон купил сыну пирог с требухой и леденец, посадил его смотреть кукольное представление, а сам отправился бродить по городу. Наконец он добрался до приюта имени Святой Ноги, рядом с которым высился красивый белый дом. На нем была табличка с огромными золотыми буквами «Доктор Янг. Врачевание духа» и буквами поменьше «и плоти». Бонбон вошел и очутился в пустом просторном зале, где на полу восседала толпа женщин с блаженными улыбками и горящими глазами. Бонбон нашел свободное место, и вовремя — вскоре свет погас и заиграла мрачная музыка. — Вот он, вот он! — зашептали женщины, и с потолка спустился белокурый ангел в полупрозрачной тунике. Он широко распахнул крылья и запел, пока работники в темных трико отцепляли с его спины крюк с канатом. Затем ангел подошел к даме в красном платье и протянул к ней ногу. — Слушаю тебя, дитя мое. — Ах, доктор, — встрепенулась дама, — спасите меня! Это томление в груди и ниже не дает мне спать, пламя сжигает меня изнутри, и только ваше божественное прикосновение исцелит меня. — Прописываю тебе микстуру от изжоги, ее можно купить в лавке у входа. С тебя сто золотых. Бонбон мысленно пересчитал свои медяки и ползком переместился к двери. Через несколько кварталов он нашел скромный позолоченный домик в восточном стиле, на котором было написано просто «Доктор Пе Цзы». Внутри пахло благовониями и играла тихая монотонная музыка. Доктор был похож на статую восточного мудреца, которую Бонбон видел во дворце одного вельможи, любившего путешествовать. Он сидел за красивым инкрустированным столиком и водил бамбуковой палочкой по свитку. — Слушаю вас, — сказал он мелодичным голосом и закутался в шаль. Бонбон рассказал обо всех проделках Бабазинио. Доктор молча слушал, кивая фарфоровой головой и время от времени лакомясь медовыми пирожными из большой миски. — Ваш сын — жертва колдовства, — сказал он и протянул Бонбону свиток, на котором был нарисован большой глаз. — Вот амулет, который поможет ему. Бонбон потянулся за кошельком, но доктор остановил его. — Расплатитесь позже. Старик горячо поблагодарил его и побежал на ярмарку. В балаганчике, где он оставил Бабазинио, никого не было. Хватаясь за сердце, он помчался к палаткам, в которых торговали блинами и жареной колбасой, но и там не нашел сына. Тем временем раздосадованный Орлакула сидел перед дворцом Дионисии, уехавшей на бал в соседнее королевство, и писал ей письмо: «Прошу посодействовать в проведении мероприятия, посвященного дню Симеона Столпника».