Пламя зелёной свечи

— Сосновая свежесть, — проговорила Кэрроу, стоя перед дверью в ванную старост. Она выждала несколько секунд и дёрнула за ручку, заходя внутрь. Почувствовав счастье и облегчение от того, что ванна была свободна, Евангелина прошла к скамейке, что стояла рядом с мраморным бассейном. Девушка медленно сняла с себя мантию, лёгкую бирюзовую водолазку и чёрные джинсы, оставаясь в нижнем белье. Ева блаженно улыбнулась, на секунду останавливаясь и вспоминая сегодняшний день. Стянув с себя бюстгальтер, девушка положила его под мантию. Избавившись от последней вещи на своём теле, рэйвенкловка направилась к золотым кранам. Она знала наизусть, какой кран за что отвечает, поэтому, недолго думая, выкрутила один из них, запуская водяной поток изумрудного цвета . Покрутилв соседний краник, Ева проследила за взлетающими оранжевыми пузырями, растягивая губы в счастливой улыбке. Она села на самый край мраморного бассейна, окуная в него ноги. Кэрроу не спешила погрузиться в воду полностью, наслаждаясь моментом. Ева вновь окунулась в воспоминания о сегодняшнем дне, который та провела в компании старшего Поттера. Наконец, она дождалась того момента, когда он позовёт её на официальное свидание. Сегодня Джеймс держал ее за руку и даже обнял в конце прогулки по Хогсмиду. И, по правде, для неё это значило очень многое. Несмотря на то, что Джеймс был далеко не первым парнем в её личной жизни, он был единственным молодым человеком, который заставлял её смущаться и волноваться в своём присутствии. Джеймс был не такой как все, и Ева знала это наверняка. Так же, как и знал Джеймс, что теперь в его жизни появилась, должно быть, совершенно особенная девушка. Из-за которой он засыпал с улыбкой на лице и просыпался с нежным трепетом в душе, предвкушая момент, когда сможет увидеть её хоть на минуту. И одним таким утром он всё же решился действовать, не видел смысла откладывать. Не мог больше выжидать те моменты, когда их столкнёт в школьном коридоре судьба. Решил вершить её сам. Сказать, что позвать Еву на очередную прогулку по Хогсмиду, однако теперь лишь вдвоём, было хорошей идеей — это ничего не сказать. Идея была просто прекрасной, исход — волшебным. Настолько, что теперь Джеймс мечтательно брёл по ночному коридору Хогвартса без карты и без мантии, не боясь быть пойманным, не боясь никакого наказания. Словно за спиной выросли крылья, словно все мелочи жизни теперь не имели смысла. Брёл по коридору, мечтая завершить этот невероятный день, расслабившись в ванной старост. Ещё больше радовал тот факт, что ванна была предназначена только для старост и капитанов квиддичных команд, кем Поттер не являлся. Однако, где бывал уже не раз. И благодаря карте, и капельки везения не натыкался там ни на кого так же, как никто не натыкался на него. Удача не подвела и в этот раз, ведь пароль с прошлого раза не изменился, а ванна была открыта. Удачно проникнув внутрь и закрыв двери на шпингалет, Джеймс застыл, прислушиваясь. За его спиной раздался такой звук, который можно услышать тогда, когда кто-то выныривает из-под воды. Поняв, что нужно как можно тише отодвинуть задвижку и быстро испариться из ванной, Поттер инстинктивно обернулся и увидел среди горы оранжевых пузырей знакомую фигуру. Рука так и застыла у шпингалета, сердце предательски ускорило темп, а улыбка — которая была здесь совсем неуместной — мгновенно расцвела на довольном лице гриффиндорца. В голове парня промелькнула мысль, что не поздороваться, вообще-то, будет очень некультурно с его стороны. Отцепившись от двери и сделав несколько шагов в сторону ничего не подозревающей Евы, парень прислонился к мраморной колоне, находившейся за несколько метров от края ванной, и сложил руки на груди. — Я не надеялся здесь кого-то встретить, — заговорил тихо, и тем не менее напугал девушку. — Но, похоже, судьба решила преподнести мне сюрприз. Сердце девушки застучало в несколько раз быстрее. Она так сильно увлеклась мыслями о Джеймсе, что даже не услышала, как именно он возник всего лишь в нескольких метрах от неё. — Как ты,.. — Ева не могла понять, каким заклинанием Поттеру удалось расколдовать волшебную задвижку, которая не реагировала на «Алохомору». Кэрроу обладала прекрасной памятью, поэтому та в миг осознала, что в её голове никак не всплывал момент того, как она запирает дверь. Неужели, забыла? Похоже, что да. — Ой. Только спустя полминуты девушка поняла, что сидит на краю ванны абсолютно голая. Её щеки тут же зарделись алой краской. Ева прикрыла грудь рукой, не решаясь обернуться. Может, ей всё это кажется? Возможно, она так сильно увлеклась Джеймсом, что стала путать фантазии о нем с реальностью? — Подожди, а что ты здесь делаешь? Ты же не капитан сборной и тем более не староста,.. — Ева на секунду задумалась, но почти сразу вспомнила о том, что за ней стоял никто иной, как Джеймс Сириус Поттер, для которого правил не существовало. Кэрроу чувствовала себя пойманной. Она не знала, что делать в подобной ситуации, ведь никогда прежде с ней такого не случалось. — И это повод, чтобы не посещать ванную, которая служит максимум нескольким людям в школе? Мне кажется, это не честно, — ухмыльнулся Джеймс, умиляясь тому, как девушка пыталась прикрыть то, чего со спины он никак не мог увидеть. — Такая комната должна использоваться по своему назначению куда чаще, чем она это делает. — Тогда привилегии старост пропадут, и студенты перестанут к этому стремиться, — проговорила Ева, затылком чувствуя, как Поттер ухмыляется и что не сводит с неё взгляда. А посмотреть, собственно, было на что. Хотя бы на огромное Количество магловских татуировок, которыми Кэрроу изрисовала всю свою спину. Самой заметной из всех была змея, хвост которой расположился у копчика, а голова чуть ниже шеи. Вокруг неё были нарисованы самые разные цветы и бутоны. На правой лопатке девушки была нарисована черно-белая птица в полёте, а на левой была изображена русалка. Ева давно потеряла счёт своих татуировок. Каждое лето их количество увеличивалось в разы. — Я забыла закрыть дверь, да? — задала свой вопрос девушка, понимая, что уже знает ответ на него. — По счастливой случайности, — тихо хохотнул Джеймс, немного опуская голову и прищуриваясь. — Я и не знал, что у тебя их столько. Любовь к искусству или же у них какое-то особое значение? — спросил гриффиндорец, сверля глазами изрисованную спину девушки и мысленно уговаривая себя не опускать глаза ниже и не представлять, какие ещё татуировки у неё могут быть с обратной стороны. Губы Кэрроу тронула легкая усмешка. Как бы она не хотела объяснять ему, что стоит за такой любви к искусству. К каждой своей татуировке она относилась равнодушно. — Считай, что мне просто нечем заняться на каникулах, — Ева приподнялась на руках, осторожно съезжая в мраморный бассейн, пряча тело под водой. Она, наконец, обернулась, заглядывая в карие глаза Джеймса. Признаться, она видела чертиков в его глазах, которых тот еле сдерживал. Ева поймала себя на мысли, что она совсем не против такого вот стечения обстоятельств. Кто бы мог подумать, что следующим шагом после робких объятий возле башни Рэйвенкло, станет ненавязчивая беседа в ванной комнате без одежды? Сейчас Поттер не казался Еве таким скромным, каким был всего пару часов назад. — И часто ты вот так подсматриваешь за девушками? — задала провокационный вопрос Кэрроу. — Ну что же сразу подсматриваешь, — притворно обиделся Джеймс, разжимая руки и засовывая их в карманы пижамных штанов. — Ну, однажды я здесь наткнулся на Фредди. Но даже то, что мы росли бок о бок не спасло нас от неловкости, когда я увидел его среди горы розовой пены, — хмыкнул Джеймс и улыбнулся хохочущей Еве. Та уже пристально смотрела на него и он так же не мог отвести взгляда. — А я никак не могла понять, кто же так любит розовый, — усмехнулась Кэрроу, заметно расслабляясь. Как-то раз она пришла сюда после полуночи и заметила, что кто-то увлекся розовыми пузырями, которые заполоняли всё помещение. — Значит, для того, чтобы нежиться в ванной комнате старост, можно было просто подружиться с Джеймсом Поттером и не мучиться на вечерних дежурствах по Хогвартсу? — Ну-у-у, да, — протянул Джеймс, натягивая на лицо свою фирменную улыбку. — Правда, ещё ни разу конкретно этой услугой никто не пользовался. Но, не будь ты старостой и не пробивай себе вход в ванную сама, уверен, что ты бы смогла завоевать такую привилегию, — продолжал улыбаться Поттер, нагло разглядывая лицо рэйвенкловки и прикусывая нижнюю губу. Нужно было уносить ноги, пока они ещё его слушались. Ева усмехнулась и отвернулась от Джеймса, помещая руки на бортик. Она запрокинула голову назад, позволяя себе хоть немного расслабиться. — Так ты пришёл отдохнуть или поболтать? — вдруг задала вопрос Кэрроу, тщетно пряча ехидную улыбку, которая ни в какую не хотела стираться с её губ. Она чувствовала неловкость, исходящую от Джеймса, да и сама ощущала себя точно так же. Но ей так не хотелось, чтобы он уходил. Не сейчас. Вопрос, заданный Евой, застал гриффиндорца врасплох. Чего-чего, а явного намёка на то, чтобы он оставался, парень никак не ожидал. И как поступить дальше не имел ни малейшего понятия. Поддаться соблазну и завершить этот день так, как и не мечтал? Или же угодить в сети иногда чересчур коварной жизни и испортить всё одним лишь согласием? Поттер замялся. — Ну если староста будет не против и не снимет с меня очки за нарушение комендантского часа и пренебрежение привилегиями старост,.. — повёл шутливо Поттер. — Так и сделаю, если увижу тебя в коридоре после отбоя. Хорошо, что мы не в коридоре, правда? — Ева поежилась, открывая глаза. Она потянулась ножкой к одному из кранов, осторожно поворачивая его. Чуть помедлив, кран все же поддался, выпуская тонкую струйку блестящей воды. Вода в бассейне начала приобретать золотистый блеск, становясь в разы теплее. — Надо же, даже вода остыть успела, — как бы между прочим намекнула Евангелина, так и не поворачивая голову к Поттеру. Тихо хохотнув и опустив голову, парень покачал головой. Что же ты делаешь? Джеймс прикусил губу и почесал затылок. Терпение было на исходе. Решив, что сегодня не хочет его испытывать, парень тихо чертыхнулся под нос и стянул с себя байку, бросая её на пол. Ева обернулась на звук падающей ткани как раз в тот момент, когда Джеймс обхватил пальцами резинку пижамных штанов. Гриффиндорец застыл и уголки его губ дрогнули в улыбке. — Солнышко, я был бы тебе очень признателен, — начал тот и девушка отвернулась, правильно понимая его намёк. Совершенно не понимая, чего он так смущается, Поттер снял с себя одежду и подошёл к краю ванной, отмечая, что рэйвенкловка упрямо смотрит в другую сторону. Нырнув в бассейн с головой, парень мгновенно вылез из-под воды и почувствовал расслабление, которого жаждал весь вечер. Кэрроу чувствовала волнение, ожидая того момента, когда Джеймс окажется рядом с ней. Ведь, если говорить о близости, то Ева испытывала её лишь один раз с гриффиндорцем, который выпустился из Хогвартса в прошлом году. Филипп Вуд, с которым девушка состояла в отношениях около полугода, и познакомивший Джеймса и Еву во время одной вечеринки по случаю победы команды Гриффиндора в школьном турнире по квиддичу. — Не холодно? — поинтересовалась девушка, так и не поднимая взгляд на Джеймса, который уже был достаточно близко. Поттер искренне не понимал, к чему такой вопрос, потому что тому казалось, что вода нагрета до предела, как и воздух, как и он сам. Однако, он был уверен в том, что внезапно подступивший жар никак не был связан с температурой воды. — Я бы так не сказал, — тихо сказал гриффиндорец, задерживая на миг взгляд на губах девушки. К горлу подступил ком. — А ты,.. — он облизал губы и поднял взгляд на теперь уже смотрящую на него рэйвенкловку. — Замёрзла? — Немного, — Кэрроу закусила нижнюю губу, чуть склоняя голову в бок. Её, в отличие от Джеймса, действительно бросило в холод от такой напряжённой ситуации. Она не шевелилась, будто думая, что, если она дернется, Джеймс, подобно хищному зверю, бросится на неё. Ева неосознанно стала сравнивать двух братьев. Младшего — который несколько дней назад довел её до истерики, и старшего — который заставлял её трепетать от его взгляда в этот самый момент. Джеймс, немного встревоженный видом словно окоченевшей девушки, боялся сделать неверный шаг. Что, если он её неправильно понял и теперь всё действительно пойдёт наперекосяк? Рэйвенкловка выглядела так, будто боялась шевельнуться и это его настораживало. Он не хотел её такой видеть и ещё больше не хотел быть причиной такого её поведения. Больше всего сейчас хотелось её обнять, однако в подобной ситуации именно этот жест мог стать фатальным. Хотя, куда уже? — Ева, — тихо и максимально осторожно сказал гриффиндорец, прикладывая руку к её щеке. — Если ты хочешь, я могу уйти. — А если я хочу, чтобы ты остался? — прошептала Кэрроу, практически не дыша. Девушка на автомате опустила взгляд на губы Джеймса, замечая, что они мелко подрагивают в тусклом свете ламп. Ева облизала пересохшие губы, медленно опуская руки с бортиков в воду. Её плечи успели покрыться гусиной кожей и было сложно понять, замерзла она или была так сильно возбуждена присутствием Джеймса Поттера. Он был таким красивым с мокрыми волосами и красными щеками. Ева все еще остро чувствовала его руку на своей щеке, не в силах сделать и шага назад после того, как они вместе двинулись так далеко вперед. Всё произошло, словно по щелчку пальцев. Джеймс, уже почти не соображающий, что же конкретно сейчас происходит, подступил ближе и обхватил одной рукой талию девушки, притягивая ту ближе и впиваясь в неё губами. Вторая рука уже блуждала в её волосах, а в голове воцарился настоящий хаос из мыслей, эмоций и ощущений. Ева, подобно гриффиндорцу, не успела заметить тот момент, когда у них обоих сорвало крышу. Кэрроу сразу же ответила на его поцелуй, охотно прижимаясь к его сильному спортивному телу, которое она так давно хотела увидеть без одежды — всё лето она мечтала об этом в самых сокровенных снах. Девушка нежно касалась его губ, прижимаясь к нему своим обнаженным телом. Внутри горел настоящий пожар, который было всё сложнее контролировать. Он сводил её с ума. Кто бы мог подумать, что первый поцелуй этих двоих будет именно таким? Ева робко обвила одной рукой его шею, а вторую положила на спину Джеймса, поглаживая подушечками пальцев его кожу. Спина гриффиндорца едва не выгнулась от ощущений, вызванных касаниями девушки, однако Джеймс всё же не смог удержать стон, вырвавшийся, казалось, из груди. Парень слегка прикусил нижнюю губу Евы, сдерживая зверское желание прикусить её до крови. Вело, и вело не слабо, ведь обычно боялся лишний раз не так притронуться к тонкой девичьей коже. Сейчас же едва ощущал границы дозволенного. Хотел расцеловать её всю, желал её всю. Однако не мог оторваться от губ и один лишь Мерлин знает, чем такой его манёвр может обратиться. Услышав стон, сорвавшийся с губ Поттера, Ева окончательно потеряла контроль над ситуацией, сама отрываясь от него и перемещая свои пухлые губы на шею шатена. Руки сползли на торс Джеймса, нежно лаская его грудь и пресс. Водила, скользила рукой до низа живота Джеймса, а затем возвращалась обратно к ключицам, сводя Поттера с ума. Голова кружилась, мыслям не было места. В теле и душе гудело лишь вожделение, такое сильное и так громко кричащее. — Ева,.. — только и смог вымолвить Поттер голосом того, кто словно говорил на бегу. Парень опустил руки на женские бёдра и поднял рэйвенкловку так, чтобы та смогла обвить его торс ногами. Не сдержав очередного стона, гриффиндорец раз за разом впивался губами в её шею и ключицы, осторожно спускаясь к груди и чувствуя, как девушка выгибается, подобно кошке. Кэрроу издала несколько застенчивых стонов, сама не замечая, как Джеймс её поднимает. Она осторожно держалась за его шею, запрокидывая голову назад и позволяя Джеймсу оставлять на её коже следы от поцелуев. Ева уже практически не могла сдерживаться, желая, чтобы он спускался всё ниже и ниже. Она выпрямилась, сама приподнимаясь, тем самым не оставляя Поттеру выхода, как спуститься поцелуями туда, куда она так хотела. Джеймс чувствовал, как с каждым поцелуем желание внутри него становиться почти что бесконтрольным. Схватив девушку крепче за ягодицы, уже практически не останавливал себя, достигнув желанной цели в виде чувственных девических сосков. Стоны, неподвластные ни ему, ни ей, соединились в одном синхронном полу крике. — Так-так-так, и кто это тут у нас, — прозвучал такой знакомый и такой ненавистный сейчас им обоим голос Плаксы Миртл. Ева тут же соскочила с Джеймса, скрываясь в воде по плечи. Она густо покраснела, отворачиваясь от привидения. Сейчас рэйвенкловка ненавидела её всей своей душой. Кэрроу готова была швырнуть в неё всеми известными ей заклинаниями, но палочка осталась на скамейке, где та переодевалась. — Я пойду, — проговорила Ева, выскакивая из бассейна и быстро оказываясь там, где лежали её вещи. Наскоро одевшись, Кэрроу скрылась в дверях, так и не решившись обернуться и глянуть на Джеймса. Гриффиндорец сидел в ванне с запрокинутой на её бортик головой, с закрытыми глазами, ощущая в груди странную пустоту, а в нижней губе боль — тот так её прикусил от досады, что теперь чувствовал не иначе, как медный вкус крови. — Джеймс Поттер, тебе здесь не следует быть, а особенно в компании обнажённой девушки,— хихикнула Плакса. — Раньше ты не предъявляла претензий, Миртл, — огрызнулся парень. — Хотя и раньше тебя сюда никто не звал. А теперь будь добра, уйди или хотя бы отвернись, — устало добавил тот и поднял голову. Теперь уже, естественно, ни о каком расслаблении не могло быть и речи. Вытеревшись припрятанным в угловом шкафчике полотенцем и надев на себя одежду, Поттер утомлённо поплёлся к дверям, пропуская мимо себя почти что визгливое пение Плаксы Миртл, время от времени поглядывающей в сторону парня. Коридор был пуст и тих, хотя ничего другого Джеймс и не мог ожидать от школы почти что в час ночи. Не смотря на это, гриффиндорца не покидало ощущение чужого присутствия. Подумав, что за ним всё ещё может подглядывать привидение, Поттер обернулся и удивлённо почесал затылок. Усталость давалась в знаки. Решив сделать срез через несколько портретов, парень направился через длинный коридор, освещаемый едва заметным огнём факелов. Метрах в 10 мелькал поворот к портрету старого колдомедика, через который шатен собирался пройти по лестнице и направиться ещё к одному портрету — такому же неизвестному, как и первый. Однако, так и не дойдя до поворота, Джеймс услышал лёгкий шелест позади себя. Не успел тот развернуться, как его лёгкие сжались, казалось, вместе с рёбрами до размеров кулака, сокрушая все внутренности. Боль, берущая начало из диафрагмы, растеклась по телу с молниеносной скоростью, то и дело будто выворачивая наизнанку все органы. Кости словно пытались перемолоть в мясорубке, и гриффиндорцу показалось, что так оно и было, ведь часть стены уже багровела мокрыми потёками в свете факелов. Джеймсу казалось, что он кричал, но он не был уверен в этом. Как и не был уверен в том, что, закрой тот глаза, он сможет выбраться из раздирающей, но уже такой желанной темноты.