***
Вот и на что он рассчитывал? Махиру упал и отскочил, как попрыгун. Только у него вместо резины плоть, и ей больно. В голове тугой войлок. Иначе быть не может после нескольких бессонных ночей. Каждое движение навешивает бусинками воспоминания, а он нить, прогибающаяся под их весом. Он помнит столкновения, которых не случилось из-за его слабости: подорванный домишко в лесу, темный закоулок, подсобка клуба ― все попытки сражаться потерпели фиаско. Цуруги стремительный и хитрый, как вампир. Его ухмылка порой страшнее вампирского оскала, и Махиру на нее реагирует. Бой никогда не проходит только на уровне ударов. Твоя цель – запугать противника, вывести из равновесия. Но как он может, если его собственный канат тоньше волоса, а ноги трясутся, как у пьяного? — Махи-чан, ты стал еще быстрее, — из другого конца зала похвалил Цуруги и шагнул вперед. Махиру принял удар на последней секунде, руки даже под защитой перчаток безбожно заныли. Тренировочный шест звонко шлепнулся на пол вместе с ним. Конец точно такого же уперся в его отрывисто поднимающуюся грудь. — Да, погодка за окном прекрасная, — дружелюбно согласился Цуруги и надавил сильнее, — но ты сейчас по другую сторону окна. Махиру послал ему злой взгляд. — Еще раз? — миленько пропел брат, отнимая шест и протягивая взамен руку. Махиру ее не принял, поднялся сам и не забыл захватить свое «оружие». Пользоваться магией во время тренировочных боев в отсутствие надзора им обоим запретили уже очень давно. Все его жалобы на этот счет были отклонены. Они разошлись по разным сторонам, одновременно развернулись и, отняв друг у друга возможность напасть первым, бросились в атаку. Убрать тени, и Цуруги для него исчезнет напрочь, настолько быстро он двигался. Или настолько медленно соображал сам Махиру? Зная каждое движение брата, он не видел его в упор, один только шест, наносящий серию ударов. Раз, два, три, прыжок. Раз, два, три, атака. Раз, два, три, раз, два, три… Осечка. — Махи-чан, плохая идея, — оттолкнув его, подметил Цуруги и прокрутил шест до вертикального положения. — Я же не планета, чтобы двигаться по одной и той же траектории. Нет, дело не в Цуруги. Это он — Махиру — зациклился. — Обычно ты, как волчок, крутишься. Не с той ноги, что ли, встал? Или вовсе не ложился? — За последним вопросом последовал приглушенный смешок. Цуруги пригнулся к полу пантерой и вновь сорвался с места, чего запутавшийся в ногах Махиру не увидел, зато почувствовал. Тень промелькнула у него за спиной, отчего ступни приклеились к полу. Откуда-то снизу поднялась волна тошноты и пережала горло. «Почему дядя не сказал, что тогда был день? Разве такое возможно?» — три дня подряд вопрошал Махиру посреди глубокой ночи, раз за разом переживая воскрешенный в памяти по вине Сонного Дьявола эпизод. — Махи-ча-а-а-ан, — пробился голос сквозь гул в ушах. Вместо того, чтобы придержать за плечи, чужие руки вывернули и перекрестили его запястья на уровне поясницы. Махиру прогнулся в спине и уткнулся затылком в плечо Цуруги. Сверху вниз на него снисходительно посматривали смеющиеся золотые глаза. А где же алый безучастный взгляд? «У нас мало времени, скоро придут вампиры в масках», — спохватился Махиру, решительно попробовав сойти с места, но его не пустили. Усилившаяся тошнота внезапно прорвалась сухим кашлем. Благо он так ничего и не съел за день. Цуруги разжал хватку, позволив ему отойти, согнуться пополам и прочистить горло, но недостаток кислорода был не так страшен, как безумная путаница в голове. Вернуться в реальность Махиру смог только после того, как услышал откатывающийся к стене шест, который, вероятно, выбил из его рук Цуруги, когда зашел сзади. Черт, он опять отрубился, даже несмотря на то, что в этот раз уловил приближение чужой тени. Его не пугал капкан дымных рук. Махиру почему-то выжидал возможности пригрозить Хагалазом. Воспоминание об убийце, вернувшееся к нему из детства, сейчас уступило место другому, совсем свежему. — Махи-чан. — Ладонь брата легла ему на спину, — драться со мной бесполезно, пока ты не преодолеешь свой страх. Он громко сглотнул, распрямляясь, и повернул голову. Цуруги не скрывал своей озабоченности. И снова этот въедливый взгляд, перед которым Махиру обязательно пасовал. — Старик Ябуши уже прописал тебе волшебные пилюли? Махиру помедлил и угрюмо кивнул. «Волшебными пилюлями» они называли транквилизаторы. И нет, старик Ябуши не прописывал, а подписывал смертный приговор — прием психотропных лекарств в С3 отслеживался строжайшим образом. Цуруги лишь цокнул языком и постучал указательным пальцем по губам, ненадолго призадумавшись. — Тебе нужно избавиться от страха, — подняв палец вверх, выдал он гениальный вывод и явно остался доволен собой. — Ты издеваешься, Цуруги-сан? Сдались мне твои банальности, — осклабился Махиру, отворачиваясь и уже собираясь уйти, чтобы закончить тренировку, однако у Цуруги были на него другие планы. — Страх — неплохая штука, — продолжил он, задержав его крепкой хваткой за запястье, — только если умеешь с ним договариваться. Махиру обернулся и просверлил брата взглядом, не уступающим по свирепости ни одному вампиру. — Что сможет убедить твой страх, Махи-чан? — Убедить в чем? — В том, что ты способен испугаться еще больше. По мере того, как его лицо хмурилось в полнейшей озадаченности, улыбка Цуруги становилась все более чеширской. «Испугаться еще больше?» — впившись остекленевшим взглядом в пол, переспросил Махиру у самого себя. А ведь Цуруги прав — клин клином вышибают… Что могло напугать его больше вампиров? Нет, скорее придется поставить вопрос иначе: кто из вампиров мог бы довести его до предела? Кого нужно одолеть, чтобы не бояться всех остальных? Ведь есть разные вампиры, в чем он крепко-накрепко уверился, спасая плененных подклассов. Кто-то слабый и зеленый, кто-то сильный и старый — градация слишком неоднозначна до тех пор, пока вампирам на лбу не напишут, сколько столетий они просуществовали, учиняя бесчинства... Как бы ему упростить критерий и сократить количество подходящих претендентов, желательно, до одного?.. Разгадка поразила Махиру ударом молнии. — Кажется, я сделал что-то нехорошее… — несмело прозвучал в тишине Цуруги, видя то, с каким кровожадным ликованием проясняется лицо его младшего братца. — Цуруги-сан, — позвал Махиру, невольно качая головой, и неожиданным рывком встряхнул его за плечи да так, что тот аж пискнул, — ты лучше всех! — Принимаю наличными и картой. — А тумаками принимаешь? — Не понял? Махиру поддался искреннему порыву объяснить как можно доходчивее и саданул брату кулаком в живот. Не очень сильно, но с большим наслаждением. За то, что отдубасил его шестом, как пиньятту. Цуруги быстро принял правила игры и вскоре уже извивался ленточкой на ветру, с лающим смехом уходя от новых ударов. Точно так же смеясь, он начал давать сдачи. Смеха постепенно становилось все меньше, а рычащего кряхтения, наоборот, все больше. Братья остервенело столкнулись в пародии на борцов сумо. Битва велась не на жизнь, а на смерть. Остановить ее не получилось даже у распахнувшейся настежь двери. — Так вот куда ты на этот раз слинял! — раздался взбешенный голос Юмикагэ. Перепугавшийся Махиру прозевал момент и угодил в удушающий захват Цуруги. — Даешь частные уроки, Цуруги? — Джун, усмехнувшись, зашел следом и закрыл дверь. — За вами не проследишь, тренировочный зал разнесете… — Даю и весьма успешно! — подтвердил он, пятясь вместе со своим побледневшим пленником от наступающего на них Юмикагэ. — Меня только что признали высококлассным педагогом! — Кто это такую дичь сморозил? — хмыкнул Юмикагэ, добравшись до середины зала. — Отчет сам себя не напишет. И мальчонку пусти, запугал в край! Нехитрыми усилиями Махиру был освобожден, а Цуруги удостоен крепкого подзатыльника. На его обиженный лепет Юмикагэ занес руку снова. — Почему вы на верхних этажах? — Джун, остановившись напротив компании, обвел недобрым взглядом окно, откуда проникал солнечный свет, и повернулся обратно. — Махиру-кун, пока будет лучше воздержаться от магии. — Я отлично себя чувствую, — насилу отдышавшись, отрезал Махиру, но смягчил свой грубоватый ответ улыбкой, — не стоит беспокоиться. Выдержав зрительный контакт, он понадеялся, что отговорил Джуна от дальнейших нравоучений, но беда пришла откуда не ждали. — Тогда что за шоу ты устроил в кафетерии, мальчонка? — потребовал с него Юмикагэ, выступив другу поддержкой. И бежать было некуда: Джун забаррикадировал собой путь к двери, Юмикагэ показательно скрестил руки на груди. Махиру не подумал, что невольная вспышка злобы позже обернется допросом. Очень опрометчиво с его стороны. — Ах да… — развязно протянул он, с уверенностью поворачиваясь к брату. — Разве Цуруги-сан вам не рассказывал? Тот, в панике поймав его взгляд, протестующе сомкнул брови, но все же взял себя в руки. Отчаянный блеф — специализация Цуруги. Махиру решил довериться профессионалу. — Да-а-а, точно… — в тон ему дотянул брат, чуть запрокинув голову. — Всякое случается, не стоит Махи-чана осуждать, перенервничал немножко, вот и… — Вот и что? — угрожающе подтолкнул Юмикагэ. Махиру тоже хотелось бы узнать. Не собрался же Цуруги всерьез оправдывать его рукоблудством? Но развязать клубок напряжения предстояло не запоздавшему ответу Цуруги. А завопившей сирене. — Внимание всем сотрудникам. Это не учебная тревога. Повторяю: это не учебная тревога. Обнаружено местоположение группировки подклассов. Группам захвата проследовать на свои позиции. За оповещением последовал новый залп сирены. И так по кругу. Снаружи раздались первые признаки поднявшейся суеты: захлопали двери, замельтешили скорые шаги, зазвучали голоса. Махиру прибило шумом, захотелось заткнуть уши и заорать, перекрыть противную сирену. Агонию от него отвел Джун, а точнее его шокированный взгляд, устремившийся Махиру за спину. Что могло быть хуже сирены? — Цуруги! — выкриком позвал Юмикагэ. Каменная хватка утянула Махиру за плечо. Нет, пожалуйста, только не снова! В голове опять начинается неразбериха! Он изо всех сил уперся ногами в пол и поспешил отодрать чужие пальцы, но вторая рука пережала его поперек ребер. — Все будет в порядке, Махи-чан… — прошептали у него над ухом. Этот голос. Словно из могилы. Цуруги? — Что с ним происходит?! — перекрикивая оповещение, сорвался с места Джун. — Стой, Джун! — осадил его Юмикагэ, бросившись к Цуруги, и махнул на дверь. — Позови старика Ябуши! Сейчас же! Джун замешкался, он не понимал. Зато Махиру догадался. Он кое-как приподнял замурованную хваткой руку, избавился от перчатки (как всегда зубами) и вытащил солнечный луч из общего потока, устлавшего пол перед окном. Свет промчался кометой: преградил путь Юмикагэ и, преломившись, встал стеной между сошедшим с места Джуном и дверью. — Нет, — прорычал Махиру, — не надо никого звать. — Они уже здесь… Нужно идти. — Махиру, ты ни черта не понимаешь. Убери луч! Или я… Угроза Юмикагэ потонула в крике сирены. Но не стенания брата. — В этот раз я справлюсь, и никто не умрет… Убью. Я. Эти слова будто произносил сам Махиру, вторил им душой и ощущал спиной дрожь. Он не позволит забрать Цуруги и напичкать его транквилизаторами. Ни за что. Не сейчас. — Джун, да сломай уже этот гребанный луч! «Попробуй», — ядовито добавил Махиру, бережно обнимая пережавшие его руки. Разбить оковы оказалось проще простого — Цуруги не осознавал, даже где находится. Оборачивался Махиру, затаив дыхание. — Они все здесь… Люди… Цуруги схватился за голову и, пошатнувшись, шагнул к нему навстречу. Махиру поддержал его за обмякшие плечи и взглянул в пустые глаза. Брат был не с ним. — Безликие люди смотрят на меня… — Махиру, засранец ты этакий! Ему нужна помощь! Выпусти Джуна! На световую стену пришелся крепкий точечный удар. Магия, сопротивляясь напору мьёльнира, пожаловалась хозяину, вызвав у него рвотный позыв и головокружение. — Чш-ш, Цуруги-сан, смотри, — осипшим голосом позвал Махиру, положив ладонь ему на шею. Никакого отклика ровно до тех пор, пока разгулявшийся по воле магии солнечный свет не ослепил Цуруги. Он поморщился и учащенно заморгал. — Махи-чан?.. — Его взгляд сосредоточился на танцующих позади тяжело согнувшегося Махиру пылинках, кружащих в хороводе первого снега. — Смотри, — с улыбкой кивнул он назад, — пока светит солнце, я никому не дам тебя в обиду. Завороженный нехитрой красотой Цуруги робко и неуверенно наклонил голову чуть вперед и с трудом выдохнул. Джун, заметив, что друг затих, обернулся и прекратил пробиваться, побоявшись его спугнуть. Надежда на то, что паническая атака отступает, росла. И разлетелась в щепки, как только сирена завопила вновь. Цуруги начал оседать настолько стремительно, словно звук придавил его невидимым прессом. Джун, взяв себя в руки первым, разбил луч Махиру вдребезги и как раз вовремя: Юмикагэ смог подскочить, чтобы подхватить Цуруги за спину и плавно опустить на пол. — Я же сказал тебе не лезть! — отчитал он Махиру, но тот не слышал. По белой штанине брата уже растекались контрастно темные пятна крови. Цуруги болезненно взвыл и наверняка откусил бы себе губу, если бы Юмикагэ не просунул ему между зубов край капюшона. — Почему ты не сказал мне, что он так реагирует на сирену?! — упав на колени рядом, предъявил Джун. — Нет на это времени!— обреченно рыкнул Юмикагэ, повернувшись к нему. — Скорее позови старика! — Пожалуйста, не надо, Джуничиро-сан! — отчаявшись, выкрикнул Махиру. — Махиру, черт тебя подери, хочешь, чтобы он истек кровью? — Вы знаете, чем это для него обернется! — воззвал он к Джуну и остервенело сжал руки в кулаки. — Какая теперь разница?! Джун, не слушай мальчонку, Цуруги помрет, если ты ничего не сделаешь! Джун разрывался на части. Он прекрасно знал о последствиях. Репутация Цуруги в С3 была такой же прескверной, как и его состояние. Откормить таблетками, чтобы заглушить симптомы, упрятать в комнату и приставить надзирателя — не выход, а убийство. — Вы же понимаете, что доктор Ябуши не успеет прийти вовремя! — подцепив Джуна на крючок, продолжил тянуть Махиру. — Пожалуйста, я сам его вылечу. Джуничиро-сан, вы видели мою световую ловушку. Я смогу помочь! Да, Джун видел, как она развалилась, едва Махиру потерял контроль. Но выбора у него не было. Что только подтвердил Цуруги, зашедшийся в булькающем кашле. — Не заставляй меня пожалеть об этом, Махиру-кун. — Да ты с ума сошел, Джун?! Махиру, кратко кивнув, опустился на пол подле брата, снял вторую перчатку и потер ладони. У него получится. От боли Цуруги метался из стороны в сторону, так что Джуну пришлось удерживать его за плечи, настойчиво оттолкнув Юмикагэ. Махиру одной рукой сжал пальцы брата и отцепил их от бедра, а вторую остановил над кровоточащими ранами. Глубокий вдох, чтобы абстрагироваться от сирены и страданий Цуруги. В его силах помочь. На этот раз они поменялись местами. И Махиру получил возможность отплатить. Солнечный свет уплотнился и стянулся вокруг правой ноги Цуруги, укутав ее мягким покрывалом. — Махиру… Твои бинты… — потрясенно выдохнул Юмикагэ. — Тише! — в страхе шикнул на него Джун, посылая вдогонку взглядом: «Не смей отвлекать. Не этого ребенка». Да, жжется. Да, больно. Но Цуруги сейчас еще хуже: кровь покидает его тело ручьями, кожа уже побледнела. Махиру испугался, что не справится. Все же крови так много… насыщенно-красной, вязкой, горячей, приманивающей нечисть. Она похожа на пламя. Она сжигает солнце. — Махиру! «Не думай о том, что случилось тогда, — осадил он себя. — Думай о Хагалазе. Злись, злись, злись. Только не бойся». Магия ударила его в спину, захлестнула жгучим потоком. Потерявшись в напирающем свете, он зажмурился, отдал все силы на то, чтобы пропускать через ладони целебную, а не губительную энергию. Пускай его переломает надвое, сожжет до тла, выбросит из реальности — магия заберет все, но сработает. Когда из глаз уже были готовы посыпаться искры, на предплечье легла широкая ладонь. — Всё, Махиру, прекращай. Раны затянулись. Слышишь? — позвал голос Джуна. Перед открывшимися глазами предстало белое ничто. Свет застлал собой пространство, оставив его на какое-то время незрячим. Первое, что он все-таки смог увидеть, проморгавшись, были блестящие слезы на щеках Цуруги и усталый взгляд, обращенный к нему. Усталый, но вменяемый. — Махи-чан… — прохрипел он, едва улыбнувшись, — ты аж весь покраснел… от натуги… — Идиота кусок! Лежи и помалкивай! Ох, будь его воля, треснул бы как следует! Смеет он тут шутки шутить на смертном одре! Но вместо расправы Махиру обессиленно привалился к Цуруги, спрятав глаза от солнца у него на боку. Стало как-то подозрительно тихо. Видимо, сирена умолкла, пока он лечил раны. И поделом… — Вот паршивец, — с досадой ругнулся Юмикагэ. — Куда теперь тебя девать? — Юми, нам… — скрепя сердцем, позвал Джун, — нам надо идти. — А то я не знаю. Но с этими двумя что прикажешь делать? — Вас ждут, идите, — подтолкнул Махиру и приподнял голову, подслеповато прищурившись. — Я сам доведу его до комнаты. Ну же! — Махиру-кун… — начал было Джун, но его остановила неожиданно мягкая улыбка. — Спасибо вам. — Не думай, что сможешь водить С3 за нос, — многозначительно предупредил Юмикагэ, поднявшись на ноги. — Если в этот раз ты и помог ему, это ещё ничего не значит. Цуруги на пределе. И ты знаешь, кто в этом виноват. Махиру, не до конца распрямившись, исподтишка прожег удаляющуюся спину уничтожающим взглядом. В горле запершило так, словно он вот-вот должен был зарычать. Джун, в дверях пропустив Юмикагэ вперед, на мгновение обернулся, чем сбил с него спесь, и прошептал «спасибо». Махиру едва заметно кивнул, а затем дверь захлопнулась. Вернулась тишина. Отказавшись подавать признаки жизни, Цуруги молчал и пусто глядел в потолок. Махиру вернулся к нему на бок, прикрыл глаза и стиснул в кулаке ткань растянувшейся на полу мантии. Больно. Но тепло и спокойно. Еще пять минут и они пойдут. Всего лишь пять минут…***
Вид обезумевшего Цуруги еще долго стоял у него перед глазами. Махиру не сомневался — в конечном итоге его ждет то же самое. А ведь если задуматься, то и начинали они вместе. Давным-давно, словно целую вечность назад… Всё вокруг белое: стены, оконные рамы, стол, бумаги, ширмы, кровати. Махиру видел совсем недавно, как белый становился красным, оранжевым, желтым и синим, и фиолетовым; становился цветом, который сложно назвать. Вокруг никого. Все только обещают прийти. Но на самом деле здесь только тот, кто никакого обещания не давал. С любопытством поглядывает в его сторону. Пусть смотрит. Махиру не жалко. Ему лишь жалко, что не приходит та, кого он зовет больше всех. Махиру покатал в пальцах подвеску-капельку. Его всегда успокаивало осознание, что к ней прикасались всего трое: он сам, дядя и мама. Но правда заключалась в том, что теперь их было четверо. Он слепо всматривался в ночную темень, заложив руку за голову. Сна ни в одном глазу, только слипшийся комок из мыслей и воспоминаний. Настырно тянет его обратно… — Откуда ты взялся, мальчик? Раньше тебя здесь не было. Какой глупый вопрос! Взял вот и пришел. С дядей. — А ты здесь откуда? — серо буркнул Махиру. — Ха! Я отсюда и не уходил! Поперек шаловливой гримасы из прошлого растянулось повзрослевшее лицо, искривленное ужасом. Махиру, как и Цуруги, никогда не спрашивал лишнего — не спрашивал о причинах. — Ну, вот, наконец, и встретились! Завсегдатаи вы мои! Хоть бы постыдились. Ко мне взрослые маги, возвращающиеся с опасных миссий, не попадают так часто, как вы. Да, тебя это тоже касается, Цуруги. «Завсегдатаи? Что бы это значило?» Махиру усмехнулся. И вправду странно, что они так долго избегали встречи друг с другом. Может, дядя не хотел для него такой компании? Что ж, обхитрить судьбу даже ему было не по силам. — Так не честно! — чересчур громко воскликнул Цуруги и ухмыльнулся в ответ на его перепуганный взгляд. — Теперь ты знаешь мое имя, а я твое нет. Как тебя зовут? Воспоминание со скрежетом встряло, как проржавевшие шестеренки часов. Тогда Махиру выбрался из-под одеяла и вяло пошаркал на кухню налить воды. Вечером он загнал себя до предела: отодвинул в одиночку диван, протер под ним пол, затем по всей квартире, убрался на кухне, постирал наконец-таки вещи, почти решился сжечь мантию вместе с зловредными шерстинками, но все же передумал. Упал на кровать без чувств и не уснул. — Махиру, ну, чего ты? Не бойся этого дурня, никто тебя не тронет. Опять бессонница, вот поэтому ты такой шуганный. Подожди, сейчас вернусь. Очередной стакан воды. К нему прилагается дополнение. Оно мнимо и назойливо похрустывает серебристой упаковкой у него за спиной. — Зачем тебе эти таблетки? Ты что всегда всех слушаешься? Стоило доктору Ябуши отлучиться ответить на срочный звонок, парень, ухмылка которого так сильно напомнила вампирский оскал, небрежно смял пилюли двумя пальцами. Махиру дрожащей рукой приподнял невскрытую пластинку. Пугали не столько транквилизаторы, сколько мгновенная реакция С3: панических атак за ним не числилось уже шесть лет; он рассчитывал на доверие к своему психическому состоянию, а получил таблетки. Лечение проходило в три стадии. Сперва депрессивные настроения и панические атаки заглушали медикаментами. Если этого было недостаточно, привлекался специалист, проводивший определенное количество психотерапевтических сессий. И, наконец, стадия третья, до которой Махиру так и не добрался, хотя был весьма близок, — принудительная госпитализация. Проведя пальцем по ребристой поверхности, он спрятал нетронутые транквилизаторы в кухонный ящик и сделал глоток холодной воды, обернувшись к столу. Из окна на него падал свет фонарного столба, расчерчивающий тени, к счастью, неподвижные. — Занятное у тебя досье, — пробормотал парень, вороша кипу бумаг доктора Ябуши под светом настольной лампы. — Знаешь, существуют вещи и пострашнее вампиров… Что? Больная тема? Подойди-ка сюда. Да не съем я тебя! Ну, давай же, а то старикашка вернуться успеет. Пристроив стакан на кухонной стойке, Махиру уперся в нее локтями и зарылся пальцами в спутанные волосы. Отсыревшие воспоминания, заплесневелый страх — он будто прогнивший корабль, захороненный под толщей соленой воды. Если раньше эти темные воды были спокойными и привычными, то после встречи с Сонным Дьяволом они взбугрились штормовыми волнами. На листе бумаги много длинных непонятных слов, читать их трудно, но парень явно понимал больше. Единственное, что сумел разобрать Махиру, так это слово «диагноз» и свое имя. И еще одно. — Эй? Ты плачешь, что ли? Мамино имя. Показалось, будто откуда-то сверху ему на щеки упали горячие слезы тех времен. — Хочешь отправить ей письмо? — А она его точно получит? — недоверчиво спросил он, утирая кулачками глаза. — Конечно! В тот день Цуруги впервые сделал для него оригами — самолетик из того самого листа бумаги, исписанного длинными непонятными словами, значение каждого из которых Махиру узнал позже. Но тогда он смело перечеркнул их корявым, по-детски наивным посланием маме и долго наблюдал за тем, как непокорные ветра уносили его высоко вверх, к самому солнцу. «Я дал тебе обещание, что со мной все будет в порядке, — зажав в кулаке повисшую на груди подвеску, припомнил Махиру. — Не переживай, оно все еще в силе». Но как скрыть от С3 факт того, что у него едет крыша? Да еще и умудриться ее придержать. То ли шифр посыпался раньше времени, то ли изнутри постучали — Махиру во всяком случае услышал осторожную дробь и почти отдал Богу душу. Когда звук повторился, он понял, что кто-то стоял за дверью. «Кто бы это мог быть?» — Махиру улыбнулся и закатил глаза, уже зная ответ. Отлепившись от столешницы, он почувствовал скатившиеся к подбородку капли. Значит, ему не показалось… На ходу убрав их тыльной стороной предплечья, Махиру подошел к двери и открыл ее. — Цуруги-сан? Никого больше здесь быть не могло. Они жили в соседних комнатах. Цуруги потупил взгляд, неловко переминаясь с ноги на ногу. На нем спальные штаны и футболка, на голове — завидный бардак. Все-таки пытался уснуть? Похвально. — Не спится тебе, да? — с тухлым смешком поддел он, играясь носками плюшевых тапочек. Махиру подарил их на прошлый Новый год. — Это не я стою перед чужой дверью в два часа ночи, — подметил Махиру, скрестив руки на груди. — Ну, знаешь, мне захотелось… — Брат замялся, скованно передернув плечами. — Хм… — Еще одна долгая пауза, будто перед тем, как проглотить горькую пилюлю, — поблагодарить тебя. Махиру не смог скрыть своего удивления, хотя стоило бы — Цуруги явно захотел сквозь землю провалиться. — Цуруги-сан, перестань, — поспешил успокоить он, укорительно склонив голову набок, и закусил губу, придумав, как добиться справедливости. — Лучше скажи… — «До чего же неловко», — с тобой… — «И глупо». — Ты ведь никуда не пропадешь, правда? Несмотря на щемящий стыд за детский вопрос, Махиру вперил в брата настойчивый взгляд. Он лишь надеялся, что его перекошенное выражение лица не посчитают злым. — А ты бы расстроился? — без всякой уловки спросил Цуруги, и Махиру в очередной раз проиграл битву взглядов. Что за глупый вопрос? Ради чего тогда он стал бы задавать свой? Цуруги тем не менее не выглядел как тот, кто нуждался в ответе. Они переглянулись — мельком, пугливо, краснея от неловкой тишины и в то же время скрывая проявление привязанности в темноте коридора. Махиру не стал сдерживать улыбку. — Махи-чан… — гораздо привычнее потянул Цуруги, — тебе не кажется, что в С3 в последнее время все какие-то грустные? Не хватает огонечка… Быстро тему меняет! Махиру понадобилось несколько длинных секунд, чтобы отследить мысль брата преимущественно по знакомо заплясавшим в глазах чертятам. — Подожди-ка, разве ты не должен быть на ночном дежурстве? — Тай-чан разрешил мне заступить на дежурства с завтрашнего дня, — лукаво приподняв уголки губ, признался он и, спохватившись, добавил: — Без вычета из зарплаты, конечно же. «Тай-чан», — молча повторил за ним Махиру, напустив на себя чрезмерно умиленный вид. В тот день, когда он отправил маме первое и последнее в жизни послание, ответ пришел быстро. По крайней мере, тогда ему показалось, что именно мама была тем, кто открыл больничные двери высокому, пахнущему табаком мужчине. Махиру противоречиво улыбнулся, отгоняя пелену прошлого. — Есть у меня одна идейка…***
Даже приличный кофе в этой конторе закупить не могут, черт бы побрал руководство. Корпоративной медицинской страховки не хватит, чтобы поднять его на ноги после инфаркта лет этак в пятьдесят. Нужно было переводиться в немецкий филиал, когда представилась такая возможность. Хотя бы лифт едет вниз, вот это удача, но с верхних жилых этажей, а значит придется мусолить с коллегами одно и то же по сотому кругу, чего руководитель отдела нарушений сейчас хотел меньше всего… Да, их отдел ответственен за нерезультативное отслеживание Сонного Дьявола, Старого Дитя и его подклассов. Да, они четыре дня назад упустили неидентифицированных подклассов. Да, у них не получается открыть проход в обнаруженный подземный тоннель. Да, вчера им удалось накрыть притон, но сломить приказ неизвестно какого из сервампов и выбить показания оказалось непосильной задачей. Всех собак спускали на него, позабыв о том, что большинство сотрудников его отдела сейчас по непонятным причинам разбросаны по всей стране и не могут вернуться в столицу, ставшую эпицентром вампирских интриг, пока не поступит соответствующее распоряжение вице-президента. Он закрыл глаза, раздраженно втянул носом воздух и морально приготовился к первому раунду отговорок за сегодня. Двери лифта с плавным шелестом разошлись в разные стороны. А когда он открыл глаза, в сердце предательски закололо. — Господи помилуй… — задыхаясь, прошептал он одними губами. Внутри белой, беспросветно забитой от пола до потолка кабины, суетясь, оглушительно шурша, сминаясь, задавливая друг друга порхающими крыльями копошились сотни, нет, тысячи бумажных птиц. Тоненький голосок прошептал в ухо руководителя отдела нарушений «беги», за секунду до того, как вся эта армада вывалилась на него волной цунами. Схватив руки в ноги, он со всей скоростью, развитой в лихие годы охоты на вампиров, пустился на утек. Птицы, расправив смятые крылья, устремились за ним по коридору. Черт бы побрал эту вшивую контору! Из-за угла выбежал диспетчер видеонаблюдения и резко дал по тормозам. Глаза его от ужаса повылезали из орбит. А всё, потому что та же самая орда бумажных птиц преследовала и его. Их зажали с обеих сторон. Выхода нет. — Какого Дьявола здесь творится?! — завопил молодой диспетчер, поднимая голову к потолку. Не тратя дыхания на лишние слова, руководитель отдела нарушений подлетел к нему на всех парах и, схватив за шкирку, уложил вслед за собой на пол как раз перед тем, как две стаи столкнулись над их головами.***
На завтраке в кафетерии тоже было неспокойно. Вопреки раннему часу на лицах сотрудников царило необъяснимое воодушевление. Отовсюду слышались гнусавые смешки и шепотки. Вместо того, чтобы сетовать на вчерашнюю неудачу, маги обсуждали сделанные несколькими минутами ранее фотографии. — Какие идиоты додумались залить клей в мыльницу?! — с возмущением раздалось за одним из столов. — Те же, что размотали на нашем этаже всю туалетную бумагу! — ответили с другого угла кафетерия. — А все уже видели карикатуру на дверце туалета? Юмикагэ в бабском тряпье просто гейша мечты. — Еще скажите, что не узнали, чей это почерк! — Ой не сдобровать ему, помяните мое слово! Все сотрудники до единого — от младших ассистентов до начальства покрупнее — принялись заговорщически переглядываться с соседями. Не хватало одной маленькой искры, чтобы превратить кафетерий организации в шумный балаган. Как раз в этот момент двери с оглушительным грохотом распахнулись. Внутрь ввалились две потрепанные взбалмошные неопознанные фигуры. Объединял их неподдельный ужас на измученных лицах. — Срочно ложитесь на землю! — крикнуло нечто голосом руководителя отдела нарушений. Искра, не заставив себя долго ждать, вспыхнула всеобъемлющим смехом, словно в костер бросили тут же подорвавшуюся бутылку керосина. Хватаясь за животы, сотрудники щедро оценили продолжение пранка похвальными выкриками и отсалютованными кружками кофе. Из-за общего галдежа они так и не услышали, что за дверьми уже гудели приближающиеся птичьи войска.***
Махиру катался по полу, слушая крики, доносившиеся из кафетерия. От беззвучного смеха у него свело живот. Цуруги валялся рядом, отбивая кулаком призыв о помощи. Брата вот-вот разорвет от истерики: ему посчастливилось подсмотреть лицо Юмикагэ, когда тот только вышел из туалета. Ночь определенно была потрачена не зря: пальцы, сложившие из бумаги мириады пернатых, до сих пор пробирало судорогой, но это того стоило. Теперь можно помирать от дядиной руки, ничего лучше в жизни он уже не придумает. — Камеры показывают, что он убежал сюда! Голоса и осторожные шаги вынудили его вскинуть голову. Их накрыли! Махиру заткнул ладонью рот одуревшему Цуруги и приложил палец к своим губам. Его все еще гнуло тем же диким смехом, что и брата, но, если их поймают, пощады не жди. — Теперь каждый сам за себя, — практически беззвучно обозначил он. — Удачи, Махи-чан! Подскочив на ноги, словно по команде, они стукнулись напоследок кулаками и разошлись в разные стороны. Цуруги направился напрямик к голосам — решил отвлечь внимание на себя. Терять ему больше нечего, все уже всё поняли, а вот Махиру еще мог спастись. Так он и поступил: принялся удирать по коридору, балансируя между бесшумностью и скоростью. Но, не успев добраться даже до пожарной лестницы, Махиру вынужденно затормозил пятками. Привалившись к стене над табличкой «Выход», его уже поджидал дядя со скрещенными на груди руками.***
Кабинки были отдраены, туалетная бумага собрана, мыльницы очищены, а раздавленные трупики птиц выкинуты тем же, кто их создал. Цуруги от уборки освободили, взамен принудив к каторжным офисным работам, поэтому Махиру разбирался с погромом в одиночку, на что потратил первую половину дня. Вторую он проспал мертвым беспробудным сном. Никакая бессонница не выстоит перед очной ставкой с дядей. Спать долго не пришлось. Встреча была назначена на семь часов вечера. Дядя решил оставить неприятный разговор напоследок. Махиру надел полное обмундирование, — мантия как раз успела высохнуть — так он чувствовал себя увереннее. Роясь в ящичках и набивая карманы привычным барахлом, он обнаружил донельзя приятный сюрприз. — Божье благословение или предвестие беды? — вопросил Махиру вслух, покручивая стеклянную коробочку, завалившуюся под шкаф. Во время столкновения с вампирами в масках он потратил все свои запасы на световую ловушку. Полугодовые накопления канули в лету за жалкие минуты. И ведь было бы ради чего… Собравшись, как на войну, на выходе он взглянул в зеркало и печально скривился. Пятичасовой сон не избавил его от темных синяков под глазами, а только придал лицу опухлости. Оно совсем осунулось — жалкое зрелище, которое дядя наверняка использует в качестве аргумента. «Нет уж, так легко не дамся». — Махиру подмигнул безумцу в отражении и потушил свет, после выходя в коридор. На этот раз кабинет встретил его враждебной тишиной и тусклым светом настольной лампы. Денёк у дяди, видимо, выдался тяжкий. Выглядел он не лучше самого Махиру — сидя за столом, просматривал отчеты и из последних сил пытался не клевать носом. Тень от лампы значительно старила его лицо. Когда стул напротив скрипнул, дядя отложил бумаги и поднял на племянника сдержанный взгляд. — Привет, Махиру. — Голос ровный, интонация деловая. Подыграть? — Привет, дядя Тоору, — гораздо теплее отозвался Махиру, согласившись приняться за пакости чуть позже. — Знаешь,— пригладив выбившиеся из хвоста волосы, выдохнул он, — я совершенно не понимаю, зачем нам все это обсуждать… — Я тоже, — перебил Махиру, ангельски хлопнув глазами. «Идиот! — закричала совесть. — Ну, придержи язык! Чего тебе стоит хотя бы разок просто заткнуться?» Дядю словно ледяной водой окатили. Он подобрался, отняв руки от стола, и посмотрел на него, как на чужого. — Видимо, повод все-таки есть. Может, хочешь мне что-нибудь сказать? — Нет, все в порядке, — уверенно помотал головой Махиру, сохраняя дружелюбный настрой. — Тогда как ты объяснишь утреннее происшествие? — Это была просто шутка, — пожал он плечами и, помолчав, все-таки не удержался: — Или о чувстве юмора в С3 не слышали? — Махиру, — вкрадчиво начал дядя, но призвук разочарования скрыть не смог, — сейчас нам совсем не до глупых розыгрышей. И я уверен, ты это прекрасно понимаешь. — Тогда зачем мы здесь? — Затем, чтобы ты объяснил причины своего поведения. — Говори напрямую, дядь, иначе мы так до утра просидим. — Махиру, я не должен напоминать тебе, насколько важна твоя задача в С3… О, так значит с козырей пошел. Интересненько. Махиру кивнул, обозначив, что готов слушать дальше. Дядя тяжело выдохнул, придирчиво его осмотрев, и продолжил: — И что она требует от тебя хорошей физической подготовки и стабильного психического состояния. Он внезапно умолк. Махиру не сразу осознал, что настала очередь его реплики. — Хорошо, — с готовностью согласился он. — У тебя есть какие-то претензии? — Ты пьешь таблетки, Махиру? — наконец, сорвавшись, бросил дядя и сцепил руки в замок, подавшись вперед. — Да. Махиру закусил губу изнутри, чтобы не нахмуриться. Дядя не отводил от него пристального взгляда. Что бы это могло значить?.. Отгадку с отвратительным скрежетом кинули на стол. Нетронутая пластинка транквилизаторов. «Нет, не может быть…» — Вы обыскали мою комнату, — Махиру, вытаращившись на улику, не спрашивал, а утверждал. Как не вовремя он вернул себе журналы… — Ты должен был принять уже четыре таблетки, — проигнорировав его замечание, подметил дядя. — Почему ты не сделал этого, Махиру? Кое-как ему удалось сохранить спокойствие. Внутри, однако, сгущалось непреодолимое желание ответить. Отплатить по заслугам. Отомстить. Судя по насторожившемуся выражению дядиного лица, это желание прочно засело в его взгляде. — Да, я согласен, мера радикальная, но, Махиру, не думай, будто я ничего не замечаю, — смягчившись, принялся оправдываться Тоору. — Возможно, нам следует обратиться к специалисту? На днях в Токио вернулась доктор… — Нет! — сорвавшимся голосом воскликнул Махиру, под столом впившись пальцами в бедра, и нервно сглотнул. — Ты ведь это не серьезно? — У меня не остается выбора, Махиру… — Ты не посмеешь! Я ничего такого не сделал! Черт, нельзя кричать, нельзя поддаваться на провокации. Он прокололся! Но одно только упоминание имени этой женщины сводит его с ума… — Тогда поговори со мной! Я же вижу, что ты не спишь. Вижу, что тебе снова становится плохо! После встречи с вампирами… Поэтому я и просил тебя не соваться на рожон! — Со мной. Все. В порядке, — отчеканил Махиру сквозь стиснутые зубы. Дядя негромко ударил ладонями по столу, о чем сразу пожалел, опустив голову. Нет, это еще не все. Вот сейчас он скажет то, ради чего они здесь собрались. Так и случилось. — Я знаю, что ты соврал, — холодно обозначил он, подведя черту. — Неувязка в твоем рапорте. Мы проверили камеры видеонаблюдения в клубе. Никто из подклассов не выходил на улицу. Ты не мог проследить за ними. — Дядя Тоору резко вскинул голову. — Как ты на самом деле нашел этот клуб, Махиру? Что-то ухнуло внутри и разрослось адским жаром по всей грудной клетке. Кажется, это был страх. Но он ощущался словно издалека, словно испытывал его кто-то другой. Словно подействовал непринятый транквилизатор и превратил Махиру в бесчувственную куклу. Пришло время припрятанного джокера. — Ты ведь тоже соврал мне, — жестко усмехнулся Махиру на недоумение дяди и расслабленно повел головой. — В детстве, когда меня почти выпил вампир. Почему ты не сказал, что тогда был день? — Махиру… — обомлел дядя, отдалившись, — ты же понимаешь, что это невозм… — Я тоже так думал, — подтвердил он. — Но теперь вспомнил. Я чувствовал его тень, — Махиру ощерился, на мгновение зажмурившись, — и солнце слепило мне глаза. — Махиру… — Когда ты собирался сказать мне?! — Послушай… — Только попробуй мне солгать! — вскрикнул Махиру, соскакивая со стула. Он с грохотом приземлился у него за спиной. — Сколько еще ты будешь принимать меня за неразумное дитя? Сколько еще я должен сделать, чтобы быть с тобой на равных? Даже если дядя и хотел ответить, Махиру не дал ему этой возможности. Настал его черед читать нотации. — Чтобы мне не лгали! — Бумаги на столе подлетели от удара ладони. — Не ограничивали в магии! — Снова. — Чтобы не затыкали рот таблетками! — И снова. — Не обыскивали комнату! Не следили за каждым шагом! Гнев отравил его: передавил грудь, зажал нос, затемнил картинку перед глазами. Махиру хватался за свет настольной лампы, но и тот вскоре сдался, бешено замигав. Лицо дяди совсем расплылось. Кажется, он собрался встать… — Как ты думаешь, что бы сейчас сказала мама? — выпалил Махиру, чем придавил Тоору обратно к креслу. — Она бы так поступила со своим младшим братом? Молчишь? Не знаешь? — Последний рывок, отрежь, выкинь, отомсти. — А я вот уверен, что она бы точно не была рада выяснить, что из ее сына, ради которого она пожертвовала жизнью, делают податливое амебное приспособление. Зрение вернулось к нему только для того, чтобы показать разбитого в пух и прах мужчину. В дядиных глазах было столько боли, что сердце разрывалось на песчинки, но в глубине души медовой патокой растекалось ликование. Махиру перешел черту, затронул запретную тему, надавил на больное. И был таков. Не теряя ни одной драгоценной секунды, он сорвался с места и бросился наутек, пока дядя не оклемался для ответного удара. Хотя его вероятность казалась ничтожной. Дядя Тоору раздавлен, и все же не стоило искушать судьбу. Махиру должен был бежать далеко-далеко, пока еще представлялась такая возможность. По коридорам он летел, ничего перед собой не видя. Работала память. Наружу его должен был вывести потайной ход, который как-то раз показывал Цуруги. Однако суета в С3 начала подниматься еще до того, как он покинул здание. Придется хорошенько постараться, чтобы уйти от преследования. Ему предстоит очень долгая и очень беспокойная ночь.