***
Он боялся, что, уснув, не потеряет сознание. Ведь тогда его разум… Его мысли, его вина… То, что произошло, ― моя вина. Нужно было всё сделать иначе. С самого начала. Нужно было. Ещё когда сидел среди пыли, почти растворившись в ней. Сколько же ты там просидел? Не думал ни о чём. Существовал. А потом… Какой это был день? Когда домишко взорвала бомба С3? Нет, раньше. Тогда заявился Старое Дитя. И начались проблемы. А ты сказал: «Это меня не касается». Ты говорил: «Пусть в этот раз разбирается кто-нибудь другой». Закрыл глаза и повторял: Нет, только не я. Только не я. Только не я. Я уже сделал всё, что мог. Почему снова я? После всего… Разве я не заслужил покой?! Почему это всегда должен быть я?! Куро почувствовал резкий толчок и открыл глаза. В нём что-то бесилось, разгоняя по груди волны жара. Он разжал пальцы, впивавшиеся ногтями в ладонь, и попытался поймать отголосок мысли, но она ускользнула от него, вильнув хвостом. Или это он убежал от неё? Иначе почему бы он оказался здесь? Здесь? А здесь это где? Не показывая лица из-под капюшона, Куро обвёл местность цепким взглядом. «Где я?» Он моргнул пару раз, прогоняя из головы этот испуганный голос. Им говорил призрак далёкого прошлого, которого никто не знал и потому не мог помнить. Ввысь к сверкающему небу поднимались хвойные деревья. Куро проследил за гигантами, задрав голову. С тех пор он, кажется, больше не видел столько звёзд… «Что это за место? Тропинки не видать… Сплошь лес дремучий! С чего же это я вдруг в лесу посреди ночи? Как я сюда угодил?!» С хрустом раздавив пару шишек, он поднялся на ноги и обернулся вокруг себя. Зная наперёд, что никакой тропинки здесь не было, он всё равно искал её. Но чем дальше смотрел, тем крепче убеждался, что смешанный лес уходит на многие километры вперёд. В горле застрял ком. «Экая напасть! Так глупо забрести в лес! Бестолочь! Что же мне делать? Быть не может! Откуда я пришёл?» Куро тряхнул головой. С неё упал капюшон. Странно. Ткань слишком лёгкая. Нет меховых ушей. Во что он одет? «А как же… выглядит мой дом?..» С плеч свисала белая накидка. Попробовав ткань на ощупь, Куро сразу вспомнил её. В ней он проснулся. Что подтвердилось, стоило ему пройти вперёд всего пару шагов. Под ногами лежала примятая трава, отдалённо повторяющая контур его тела. «Как меня зовут?» Его словно окатило ледяной водой. Куро остолбенел, испугавшись звона отчаяния в этом голосе. «Моё имя?.. М-меня… Меня зовут…» «У монстров нет имени», ― заткнул он голос, рывком возвращая капюшон на голову. И позволил ногам увести его в неизвестную сторону. Ни имени, ни дома, ни близких. Этого никогда не было. У людей есть с самого начала, а у него ― не было. Зачем вообще понадобилось об этом вспоминать? Переступая через одеревенелые корни, бугрящиеся над землёй, ломая мелкие веточки кустарников, он неспеша двигался вперёд, будто знал, куда нужно идти. За ним по пятам плыла полная луна, чей свет выводил на деревьях изворотливые линии теней. Они смотрели на Куро из крон вдалеке, дожидаясь, пока он дойдёт до них. Или ему это только чудилось. Захотелось убраться отсюда поскорее. Когда хрустнула попавшаяся под ноги ветка, у него возникло ощущение, будто весь лес навострился. Куро замер. Как и тени. Все они оставались неподвижными и только одна допустила неосторожность. Он проследил за тем, как она скользнула по стволу, прежде чем скрыться с другой его стороны. «Что это было?! В лесу кто-то есть… Разбойники? Нужно бежать. Прямо сейчас!» Это были не разбойники, иначе вампирский слух распознал бы человеческий шаг. В лесу кто-то живёт… Ноги подкосились, желая дать дёру, но Куро продолжил путь в спокойствии. Монстру бояться нечего. Спустя какое-то время он прошёл между стройными соснами и выбрался к речке. Разве она была здесь? Раньше лес представлялся ему бескрайним. «Хм… если пойти вниз по течению, наверняка упрусь в деревню или город». Впереди река начнёт шириться, и на одном из берегов рано или поздно покажутся очертания халупок. Там его накормят. «Там и найду свой дом! А ежели нет, добрые люди подскажут… Авось кто-нибудь меня да и вспомнит… Быть может, до рынка ходил… Продавал лесные ягоды и ребятишек угощал…» Голос вернулся и снова затух. Ах да… А ведь тогда он тоже вышел к реке. Так и пошёл. И правда, даже не успев запыхаться, отыскал деревушку. Вернее, то, что от неё осталось. Поколебавшись, Куро всё-таки побрёл к воде. На месте деревни ― много позже он убедился, что она должна была там быть ― зиял чёрный кратер. Один только вид многокилометровой дыры, настоящих врат в преисподнюю, внушил ему ужас. Однако это потрясение не шло ни в какое сравнение с тем, что он испытал, узнав, как создаются сервампы. Ещё только входя в мир, они несли горе и смерть. Куро подошёл к кромке воды и, толкнувшись ногой, прыгнул на торчащий из реки камень. Отсюда казалось, будто он стоит на уходящей в даль стеклянной тропе. В ней виднелась серебристая луна, его единственный спутник. Она подсвечивает для него дорогу, но стоит сделать шаг и хрупкое стекло треснет. Из-под ног на него смотрели красные кошачьи глаза. «Господь всемогущий!» Голос закричал, надсаживая глотку. В тот самый первый раз он увидел в отражении косматую голову льва, сейчас ― жалкого котёнка. Куро коснулся лица, следя за неуклюжим движением лапы, провёл пальцами вдоль носа, обвёл тонкие губы, потеребил локон волос. У монстра нет человеческого облика. Куро поднял голову, устремляя взгляд к кронам деревьев. Ночь стояла ясная и безветренная, словно в сказке. Он не обратил на это внимание тогда и не задумывался до сих пор, что в ночь, когда началась его вечность, было так тихо. И почему только он не остался в этом лесу навсегда? Сидел бы, растворившись среди крон. Сберёг бы столько жизней. Возможно, себя тоже. Нет, вряд ли, ведь его никогда и не было. Он проснулся никем. Без имени, без близких, без дома. Куро прищурился. Склонил голову на бок. Среди шапок деревьев что-то блеснуло. Как будто драгоценность из золота или ещё какая побрякушка. Должно быть, показалось… Таким же золотом сверкал рассвет в тот день, когда он узнал, как их создали. Это случилось в одном городишке. На негнущихся ногах Куро шёл среди разломанных домов. Отовсюду звучали крики людей. Подхватив тех, кто истекал кровью, но ещё дышал, они бежали от разгорающегося пожара. Его зарево разгоняло утренний сумрак. Теряя время, Куро оборачивался и провожал взглядом каждый труп. На дороге лежали мужчины в ночных рубашках, а подле их оружие ― грабли, косы, затухшие факелы. У всех были растерзаны шеи. Кровавый след привёл Куро к его первому монстру, который на рассвете превратился в ребёнка и заплакал так горько, как дети плакать не могут. Так они познакомились со Старым Дитя. От него Куро узнал о том, что он такое. Даже больше ― увидел. И решил, что больше не допустит ничьей смерти от рук вампиров. Боже… Он уже и забыл об этом. Это чувство. Желание беречь, защищать тех, кто слабее. Его питал ужас от однажды увиденного. Со временем перестаёшь ужасаться. И просто делаешь. Привыкаешь прислушиваться к тревожным шушуканьям в таверне. Собираешь слушки. Дожидаешься, когда монстр допустит промах. Приходишь. И убиваешь монстра. Одно и то же раз за разом. Не спрашиваешь, зачем и почему ты это делаешь. Ты просто оружие. Куро шумно выдохнул, прикрыв глаза. «Я не спрашивал зачем, Кента спросил. Когда? И где? Наверное, его, как обычно, заело, болтал о лучшей жизни. Без смертей. Да, так… Точно... Спрашивал, откуда я беру „силу“ восстанавливать справедливость. Не у всякого поднимется рука убить существо, когда-то бывшее человеком. „Нужно взять на себя ответственность“. Нет, не нужно, если ты сам монстр. Без дома, без близких, без имени. Просто… оружие». Куро распахнул глаза, почувствовав толчок в груди, и рухнул в воду. Тропинка разбилась с оглушительным треском стекла. Оружие убило Сен-Жермена. А его труп в руках держал я. Об этом пытался сказать Беззаконие? Он почему-то верит, что есть этот «я». Беззаконие?.. Я попытался не быть монстром. Ну и что? Я проиграл. Нужно было сделать всё иначе. Войны останавливают не разговорами по душам. Их начинают с крови и ею же заканчивают. Я видел эту кровь. Пил эту кровь. Здорово было сделать вид, что забыл об этом? Потому что Махиру сказал… Махиру. Махиру… Не хочу. Не хочу. Быть палачом. Не хочу быть монстром. Почему я монстр? Почему всегда я? Это больно. Что я сделал? Ненавижу это «я». Его нет. Меня нет. Хочу быть кем-то. Жить. Хочу. Хочу прошлое и близких. И дом. Выйти из леса. Пойти на зов. Услышать имя. У оружия нет имени. Оружие не знает, кого и почему оно убивает. Хочу знать. Беречь. Охранять. Никто не должен оставаться без близких. Махиру. Махиру, я хочу имя. Имя не на пять секунд. Своё. Одно. Навсегда. Куро. Хочу быть Куро.***
Вопль мыслей оборвался, как если бы Куро отсекли голову. Раз ― и тишина. Однако спустя миг в висках начала пульсировать горячая боль. Сработал рефлекс, Куро вдохнул. И сразу же пожалел об этом. ― Твою мать! ― вскрикнул кто-то. Слух проснулся с опозданием. Над головой хлопнула дёрнувшаяся лента. Затем клацнули зубы, прервав жуткий раскатистый звук ― его рычание. ― Хватит, Юми, убери! ― Он мне почти руку оттяпал! Урод! Только сейчас Куро понял, что его глаза были открыты. Он часто моргал, сгоняя слёзы, вместе с тем постепенно утихала провоцирующая их резь. В руках злыдня блеснул маленький флакон. Захлёстнутый инстинктом Куро обнажил клыки и зашипел. ― Всё-всё! ― добрый очкарик оттеснил своего друга за спину. ― Никакого нашатыря! Куро поймал в ловушку взгляд глаз, смотрящих на него из-за стёкол очков. Сердце человека пропустило удар. Страх. Средство, ослабляющее волю. Приглашение для вампира в разум, распахнутый настежь. Осталось лишь пересечь порог. Злыдень схватил Куро за ворот. ― Лента блокирует твои вампирские приёмчики, ― прорычал маг, встряхивая его. ― А я и вломить могу! Снова клацнули зубы, и он бы точно порвал злыдню шею, если бы тот не спасся бегством. ― Куро! Четыре звука, два простых слога разбились о него ледяными каплями и затекли за шиворот. «Куро. Хочу быть Куро. Имя… Махиру жив». Он уронил голову, тяжело дыша через рот. «Сколько прошло времени?» ― Куро, помоги нам увести Махиру. Он промолчал, вперив в добряка взгляд исподлобья. Плохая шутка будет стоить магу жизни. ― Чего зыришь, упырь?! ― взорвался злыдень. ― Я говорил, Иори рехнулся! Забирай кровососа, я иду за мальчишкой. Очкарик даже не посмотрел на него. Всё его внимание было приковано к Куро, будто от него зависела судьба человечества, не меньше. ― С минуты на минуту Махиру выйдет к Иггдрасилю. Если он вырастит дерево, огромная сила окажется в плохих руках. Мы освободим тебя, если ты пообещаешь отвести Махиру в место, о котором мы условимся. Безопасное место. «Невероятно… Либо идиоты они, либо идиотом пытаются выставить меня». ― Вам самим-то не смешно? ― хмуро отозвался Куро. ― Ты, кажется, не понял, упырь, ― вмешался злыдень. ― Это не подарочная путёвка в один конец! Иори чего-то там блеял про сотрудничество, но я вот что тебе скажу: Тоума мальчишку отсюда не выпустит. Он использует его, чтобы убивать и создавать сервампов. И начнёт сегодня, с Цуруги. У тебя была причина убрать мага-основателя? Значит, сейчас ты тоже поможешь. Куро приподнял брови в издевательском удивлении. ― Так вы всё знали? О его планах. Оба мага как воды в рот набрали. Здесь есть что-то ещё. ― В чём дело? ― потянул Куро за ниточку. ― Неужто жалко мальчика? А-а… Дело совсем не в Махиру? Первым взял себя в руки очкарик: ― Мы пришли из-за Цуруги. Но речь сейчас не об этом. Он показал пропуск, который снял с шеи. На пластиковой карточке красовался директор, тот, кто встретил Куро в первый день в С3. ― Нас прислал Иори. Ты должен понимать, что мы все лишь исполнители. Дерево рассчитывает заполучить верхушка в Англии. Из-за Цубаки приказали закончить проект как можно скорее, поэтому Махиру придётся использовать колоссальное количество магии. Это… идеальная возможность разыграть его смерть. «И освободить от С3. Директор завоюет доверие Махиру, а вместе с евой под его контроль попадёт и первый сервамп. Неплохой ход». Это уже больше походило на правду. ― Папаша не стал бы рисковать жизнью Махиру. ― Дерево не позволит хранителю умереть. ― А без дерева его сожжёт магия. Очкарик потёр переносицу, теряя терпение. ― Именно поэтому ты должен привести Махиру к нам. У Иори есть идея, как ему помочь. Куро, время уходит… ― Наша семья обещала Акире позаботиться о Махиру. ― На вопросительный взгляд Куро злыдень раздражённо пояснил: ― Матери Махиру! Потом будешь думать. Спаси мальчишку. Наша ответственность ― Цуруги. Тоума запудрил мозги им обоим. Здесь мы виноваты, если ты это хотел услышать. Куро приподнял подбородок и смерил злыдня ледяным взглядом. Этот шкет понятия не имеет, в чём виноваты маги. Если бы Куро потребовал раскаяния, перед ним должен был бы отвечать не один смертный, а целые поколения. Наступил тот день, который Куро им пророчил, день, когда их эксперименты поставят весь мир перед угрозой. Но наслаждение ему доставит не признанная вина, нет, он отберёт у них самое главное ― их бесценное оружие. ― Развязывайте.***
― В коридоре иди направо и до упора, ― объяснял очкарик, пока злыдень отвязывал ленту от механизма, установленного у Куро за спиной. ― Мы на последнем этаже здания. Он разделён на нижний и верхний сектора, а они на отсеки. Ты увидишь дверь с номером А2.4. Это значит… ― Давай попроще. С губ очкарика сорвался шумный выдох. ― За последней дверью будет лестница. Она ведёт на нижний ярус, где сейчас находится Махиру. Постарайся найти его до того, как он выйдет под купол. Солнце уже встало. Сразу выпей крови и выбирайся наружу. Мы прикроем. Как только натяжение ленты исчезло, она, с мерзким шелестом трясь о крюк, устремилась вниз, а вместе с ней и Куро. Злыдень даже не подумал её придержать. Не дожидаясь, пока Куро встанет или хотя бы отлепит лицо от пола, он грубо выпрямил его за плечо и развязал узел на спине. ― Вот адрес. Перед носом появилась сложенная вдвое бумажка, протянутая добряком. Куро убрал её в карман и поднялся на ноги. ― И ещё кое-что… ― напрягся очкарик. ― На этаже никто, кроме Махиру, не может колдовать. В любом случае большинство сотрудников обычные люди. Они не знают, над чем работают. Постарайся обойтись без лишних жертв. Он протянул руку, чтобы снять с Куро последнюю ленту, конец которой свисал с обвязанного запястья. ― Не надо. ― В смысле? ― Очкарик свёл брови в недоумении. Если она сдерживает его силу, то и молчанием в голове Куро обязан тоже ей. Было видно, что маг собирался поспорить, но их отвлёк скользящий звук, с которым разъехались створки двери. Не особо горя желанием, Куро повернул голову вслед за изумившимся очкариком. «Ну разумеется…» На пороге застыла одинокая фигура. ― Джун-чан? Юми-чан? Металлическая дверь захлопнулась за спиной братца. Его покрасневшие глаза бегали от одного дружка к другому. ― Чёртовы камеры… ― проворчал злыдень себе под нос, поравнявшись с вышедшим вперёд очкариком. Маги переглянулись, будто о чём-то договариваясь. Затем злыдень повернул голову обратно к братцу: ― Ну что, у Тоумы уже всё готово? Очкарик спрятал за спиной руку, в которой лежал пропуск. Куро забрал его, не сводя глаз с незваного гостя. У братца задрожал подбородок. ― Ч-что вы делаете? ― Бросай ломать комедию, Цуруги. Сколько ты водишь нас за нос, небось замучился. ― О чём ты, Юми-чан?.. «Что это с ним? ― Куро раньше не замечал, чтобы он так сутулил плечи. И ноги, у охотника обязанные быть крепкими, были слегка согнуты, колени смотрели друг на друга. ― Он… сам на себя не похож». ― Выбирай, либо идёшь с нами и Махиру, либо я тащу тебя силой. ― Махи-чан сейчас не может никуда идти, ― ответил он, помотав головой. ― Цуруги, ― позвал на этот раз добряк. Его голос смягчился, будто он говорил с напуганным ребёнком, ― ты же понимаешь, сегодня всё не закончится. Ты не должен врать брату только потому, что этого требует Тоума. ― Нет! Этот истеричный вскрик напугал всех в комнате, даже самого братца. ― Тай-чан заботится о нём, ― заговорил он сквозь подступающие слёзы. ― Нет! Помолчи! Ты не видел! Ноги всё-таки подвели его. Завалившись, братец прижался спиной к двери и вдруг схватился за голову. ― Ему больно, а он даже плакать не может. Он просто воет! И умоляет меня всё это прекратить. Он сгорает заживо, а я не знаю, что делать! Я так больше не могу… Не могу… Я не хочу смотреть, как он умирает! Куро застыл, не рискуя даже сделать вдох. Что-то звериное проснулось в нём, и оно хотело всё здесь разнести. ― Я обещал Акире-сан! ― выкрикнул братец, уронив руки и подняв лицо, залитое слезами. ― Серьёзно, Цуруги?! ― Злыдень сделал шаг вперёд, взбешенно размахнув руками. ― Думаешь, она сбежала с грудным ребёнком, чтобы из него потом сделали подопытного кролика?! Восемь лет он мучается! Вместо того, чтобы учить парня контролировать магию, мы избавляемся от симптомов! ― Всё не так! ― Цуруги, ― попытался успокоить очкарик, подняв руки, ― мы поможем Махиру, обязательно. ― Нет! Только Тай-чан знает как лучше! ― Цуруги, тише… ― Поэтому ты ему обо всём докладывал? Братец перестал вжиматься в дверь и загнанно уставился на Куро. Сбросив с плеча ладонь, попытавшуюся его остановить, он обошёл очкарика и двинулся вперёд мимо злыдня. Шаг Куро делал плавно, не торопясь, и так же не спеша говорил: ― Проверял, что Махиру делает по ночам. Выспрашивал, что его волнует. Чего он боится. О чём думает. Кто ему дорог. ― Махи-чан делится со мной, ― мямлил он, сжимаясь под давящим взглядом Куро. ― Мы же б-братья. ― А ты раскрыл все его секреты. ― Я делал как лучше… ― Предал его доверие. ― Нет! Я пытаюсь его спасти! Помочь!.. Куро остановился в шаге от него и заглянул в по-детски круглые глаза. ― Но теперь случится то, чего ты больше всего боялся. Махиру навсегда останется в С3. Ты сделал его марионеткой. Такой же, как ты сам. В комнате установилась тишина. Однако Куро показалось, будто внутри братца что-то раскололось. Глаза его опустели, и он медленно, протирая спиной дверь, осел на пол. А потом с ним случился припадок: он начал рвать на себе волосы, тараторя без остановки. До Куро долетали только обрывки фраз и всё равно совершенно невнятные. Позади него с места сорвался злыдень, а за ним и второй маг. Оставалось лишь взять братца за шкирку и передать друзьям. Но дойти они не успели. ― Цуруги. Голос грянул из ниоткуда и прокатился по всей комнате. Куро задрал голову к потолку, не веря собственным ушам. ― Среди сотрудников С3 заговор, ― хрипел голос папаши механическими помехами. ― Эти двое используют сервампа Лени, чтобы похитить твоего брата. Он говорил без нажима, всё равно что объяснял ребёнку нечто очевидное. Сама по себе перед глазами вставала его ухмыляющаяся физиономия, спрятанная за дымом. Наконец Куро отыскал источник звука, динамик, закреплённый в углу под потолком. И нечем было разбить эту штуковину. ― Не слушай его, Цуруги! ― рявкнул злыдень. ― Он промывает тебе мозги! Братец немигающим взглядом уставился в пол. Его лицо побледнело, руки повисли вдоль тела, словно пустые шланги. ― Ты должен убить предателей. Иначе с Махиру случится беда. ― Ты должен решать сам, как защитить брата! ― Цуруги, мы ― его единственная семья. ― Думай и решай сам! Цуруги! «Бесполезно», ― понял Куро, наблюдая, как невидимая сила тянет уголки губ братца в разные стороны. ― Я убью вас, ― радостно огласил он. ― И мы все снова будем в безопасности. ― Чёртов ты гений! ― выплюнул злыдень. В руках братца появился пистолет. Грохнул выстрел. ― Идиот!!! По полу звонко покатилась гильза. Сумасшедший оскал исказил лицо напротив Куро. Ему едва хватало сил держать руку с пистолетом отведённой в сторону. Сильный засранец, ещё и с преимуществом. Второй рукой он заехал по подбородку Куро. Но в долгу он не остался и с размаху впечатал лоб точно в переносицу мага. Хлынувшая из носа кровь отвлекла его. Куро схватил братца за ворот кофты и поднял за собой на ноги. Развернувшись, отправил его к дружкам. Подоспевший злыдень вцепился в пистолет, смотревший ему в живот. «Ваша ответственность, да? ― вспомнил Куро, прикладывая пропуск директора к электронному замку. ― Ну так и расхлёбывайте сами». Выскакивая за дверь, он услышал, как прогремел новый выстрел.***
Из-за братца он потерял непозволительно много времени. Куро бежал по узкому полутёмному коридору, не щадя ноющие мышцы, всё ещё ослабленные отравой. За ним, не отставая, следовал глухой ритмичный звук, так подошвы сапог стучали о металлический пол. Он вёл Куро вперёд по плавной дуге, где отсек обрубала высокая дверь, поверх которой белой краской был выведен номер. Пропуск директора открыл проход. За ним скрывалось всё точно то же самое: снова длинный безжизненный коридор и раздвижная дверь до потолка. Казалось, так будет длиться до бесконечности. Однако, когда разошлись очередные створки, Куро наконец услышал и увидел людей. Толпа или, точнее, то, что от неё осталось, сконцентрировалась в конце отсека перед следующей раздвижной дверью. Размерами она напоминала распахнутую пасть механического великана. Эта пасть заглатывала эвакуирующихся сотрудников, которые покидали кабинеты, расположенные по правой стене. Белые халаты шли, не торопясь, переговариваясь на ходу, подзывая тех, кто пока не вышел в коридор. Мирный порядок прервался, когда скрежет разъезжающихся створок заставил людей обернуться в недоумении. Куро пересёк порог. Не успел он сделать и шага, раздался первый визг. Окровавленная разодранная одежда, пустой рукав, взгляд, полыхающий гневом ― сотрудники, должно быть, приняли Куро за саму смерть. И он не собирался их в этом разуверять. Он бросился вперёд. Над дверью начала мигать сигнальная лампа. Коридор затопил её красный свет, а вместе с ним и вой поднявшейся сирены. Она предупреждала об окончании эвакуации. «Чёртов папаша!» ― выругался Куро, ускоряясь. Тяжёлые створки двери поползли навстречу друг другу. Люди как с цепи сорвались. Вопя, они ломанулись на выход, все разом. Поднялся безумный топот, звук отскакивал от стен и быстро заполнил коридор эхом. Захлёстнутые паникой сотрудники расталкивали друг друга, роняли бумаги из рук, на которых поскальзывались те, кто бежал позади. Падая, они оглядывались назад, из-за чего не замечали ног коллег прежде, чем они ударяли их по голове. Очкарик не соврал, это были самые обычные люди, и пугала их не сирена, а надвигающееся чудовище. В общем безумии было несложно распознать тех, кто знал, что делать. Один из таких выскочил Куро наперерез. Ему пришлось резко затормозить. Маг напал со стороны отсечённой руки. Из его рукава выскользнул кинжал. Старый-добрый приём С3, подлый. Не сосчитать, сколько таких кинжалов Сонный Дьявол отправил в глотки их хозяев. Куро увернулся и, когда клинок проскользнул рядом с его боком, схватил запястье мага. Он попытался проделать с Куро то же самое, обезвредить его болевым захватом. Но он сломал запястье быстрее. Отбросил мага. И снова побежал. С другой стороны двери, на безопасной территории, тоже появились люди. Через пока ещё достаточно широкую щель они затаскивали внутрь тех, кому удалось прорваться к двери. Куро почувствовал, как сердце уходит в пятки. Если он не успеет, потеряет Махиру. А вместе с ним и своё имя. Почему-то передвигать ноги становилось всё сложнее, дыхание сбивалось. Такого никогда не было. Раньше трудностей не было ― он шёл и делал. Чтобы остальным жилось спокойно. Но теперь это его личное дело. У него появилась личность. Жизнь. Он ― жив. И готов защищать то, что дорого ему. Он только умолял себя бежать. Выжимал из ног все силы. Ему больше не на что рассчитывать. В ином случае можно было бы, оттолкнувшись хвостами, пролететь через весь коридор. Раскидать столпившихся орущих людей. Превратиться в кота. Пролезть в щель. Успеть. Но щель закрылась, почти оторвав ему пальцы, которыми он вцепился в края створок.***
― Все внутрь! Живо! Команда прозвучала громко и отчётливо, потому что не осталось шума, который бы её перекрыл: сирена утихла, погасла трещащая лампочка, угомонились топот и людской крик. Сотрудники замерли все как один в момент, когда закончилась эвакуация. Они запрещали себе даже дышать. И те, кто был практически спасён мгновение назад, кому не хватило до спасения всего шага, сейчас молились о лёгкой смерти. У заблокированной двери к ним спиной стоял Куро. Он смотрел на неё и думал. Мысли быстро сменяли одна другую, ― «Есть ли обходные пути? Знает ли их кто-нибудь из этих людей? Взять одного в заложники? Смогут ли не-маги снять ленту? Здесь должна быть вентиляция? Что в кабинетах?» ― но будто в чьей-то чужой голове. Сам Куро недоумевал. Вся та надежда, которая окрыляла его мгновение назад, куда-то испарилась. Внутри слишком пусто. Должно же что-то прийти ей на смену. Позади на него летел удар. Куро обернулся нечеловечески быстро и поймал перед лицом чужой кулак. Сжал, чувствуя мурашки удовольствия. Напавший постепенно сгибался пополам, скуля от боли. Позади него едва слышными, боязливыми шагами покидали коридор остальные люди. Мужчины и женщины, подавляя в себе инстинкт обернуться, не выпускать монстра из виду, семенили обратно в один из кабинетов. Махая рукой, их подзывал молодой человек, взявший на себя ответственность за спасение коллег. Он поймал на себе взгляд Куро и замер, побелев. ― Быстрее! Среди людей пронеслись тревожные возгласы. А потом люди сорвались, наплевав на осторожность, и побежали. Куро отбросил накинувшегося на него человека, не рассчитав силу. Послышался запах крови. Человек влетел затылком в стену, но не в ту, вдоль которой шёл ряд кабинетов, а в противоположную. По звуку удара Куро определил, что она, оказывается, была стеклянной, и повернулся. Пока он бежал сюда, ему не было дела до того, что его окружало. Бесконечный коридор, обшитый металлом, тяжёлые двери, словно из далёкого будущего, в котором человечество покинет планету, электронные замки ― всё это меркло в сравнении с тем, что Куро увидел, посмотрев через стекло. Он прерывисто выдохнул и пошёл, с трудом переставляя ноги. По мере его приближения человек, сползший на пол, всё сильнее вжимался в окровавленное стекло, но, как только понял, что Куро напрочь забыл о его существовании, со вскриком сбежал. У С3 было много лабораторий, Куро помнил их до сих пор и очень хорошо. Сначала это были землянки или наспех отстроенные халупки. Потом маги разжились влиянием, заполучили под свои цели подвалы городских зданий, этажи замков, целые загородные резиденции. Все эти лаборатории, от первой до последней, казалось, могли поместиться здесь. Медленно, потому что иначе просто не получится, Куро обвёл взглядом необъятный этаж, на котором находился. Верхний ярус шёл по огромному кругу, весь облицованный стеклом. Но Куро распознал обманку сразу, как только убедился ― он не видит, что происходит в полукруге напротив. Стекло, которое было перед ним, там превращалось в зеркало. На нём, местами перекрывая отражение, резвились солнечные блики. Солнце сюда пускал уходящий ввысь стеклянный купол, гигантская крышка, накрывающая это подобие амфитеатра. Куро завладело ощущение, будто его принудили принять облик кота. Мир стал огромным. Внизу распростёрлась арена, которую опоясывал нижний ярус. Снаружи он выглядел как обычная белая стена, но судя по её высоте и тому, что где-то там был Махиру, за ней прятались точно такие же коридоры, отсеки и кабинеты. Вся эта грандиозная постройка, эти люди, нанявшиеся на свой страх и риск, были нужны С3 ради одного. И оно стояло по самому центру арены, испуская нежное золотое свечение. Живот Куро стянулся в тугой узел, когда он остановил взгляд на небольшой каменной клумбе. К ней когда-то было протянуто несколько шлангов, сейчас свёрнутые и убранные к стене. Арену зачистили. Унесли всё. Иггдрасиль одиноко стоял по центру, дожидаясь своего часа. С высоты, на которой стоял Куро, мировое дерево выглядело ростком. Подуй ветер и оно тут же сломается. Даже смотреть на него было жалко. Рука толще этого ещё не окрепшего зеленоватого стебля. От него отходило несколько веток, на которых искали приют листьев десять, не больше. Листья ясеня. Заострённые на концах, они блестели позолотой едва заметно, но завораживающе прекрасно. Это было чудо. Чудом было то, что Куро всего за несколько секунд проникся к дереву сочувствием, будто наткнулся не на растение, способное погубить мир, а на голодного сиротку. Куро опустил голову, скривившись. Сосредоточился на белой стене, чтобы очистить рассудок от подозрительного очарования дерева. Сколько внутри было сотрудников? Сотни? Они бы с лёгкостью поместились. Чтобы найти среди них Махиру, ушёл бы не один час. Но искать не пришлось. Куро нервно сглотнул и положил ладонь на стекло. А потом очнулся, ударил по нему, что было сил, позвал. Начал колотить, но вяло, потому что знал: с арены его не увидят и не услышат. Не услышат?.. Резко обернувшись, Куро пробежал взглядом по дверям кабинетов. На одну из них были опущены ребристые ставни. Так сотрудники забаррикадировались от него. Однако ближайшие кабинеты были по-прежнему открыты, и среди табличек он нашёл то, что искал. Командный пункт. Куро ворвался внутрь, прошёл по ламинату, стилизованному под дерево, мимо ряда старых книжных шкафов и добрался до компьютерного стола. Пнул стул на колёсиках в стену, встал перед столом, на котором среди завала бумаг нашёл громкоговоритель. Он выглядел как телефонный аппарат. Было ли это вообще то? Куро понятия не имел, какая кнопка его включала. Нажал все по очереди, устройство не ожило. А если оно работало от компьютера? Скинув на пол кипу бумаг, Куро отыскал мышку. Поводил ею, но экран остался чёрным. Больше Куро не попытался. Всё это время на него смотрели строчки изящных рукотворных букв и терпеливо ждали, пока он наткнётся на них взглядом. «Моя дорогая, к моменту, когда ты получишь это письмо, я с большей долей вероятности уже буду мёртв. Когда весть только дошла до меня, я испытал жгучую зависть, ― Ты говорила с Эшем! ― однако она уступила перед восторгом от мысли о нашей с ним скорой встрече». Среди белоснежных листов А4 пожелтевшее письмо выглядело несуразным, чуждым и даже уродливым. Время его не пощадило, и оно будто говорило Куро: «тебя тоже». Кто бы мог подумать, что им двоим, таким старым, единственным, кто засвидетельствовал ту эпоху, было суждено встретить друг друга здесь. На мгновение снова вернулся холодный проливной дождь, который превратил дорогу в грязевую реку, чавкающую под копытами и колёсами повозок. Порывами дует зябкий ветер. Дилижансы изредка проезжают мимо, а он идёт, запахнув чёрную накидку, на запах большой солёной воды. По ней он доберётся до страны, в которой нашёл своё последнее пристанище автор письма. Подписью Сен-Жермена кончались строчки, которые Куро не успел дочитать. ― Махиру. Он вскинул голову. Опять голос из ниоткуда. ― Чёрт! Схватив письмо и ещё какие-то бумаги, лежавшие рядом с ним, Куро побежал к двери. На неё стремительно опускались ставни. Пришлось пригнуться, чтобы пролезть и выбраться наружу. ― У нас всё готово, ― объявил папаша по громкой связи. ― Можешь начинать. Куро понадеялся на свой последний козырь ― пропуск директора. Дверь-пасть, через которую эвакуировались сотрудники, наверняка была заблокирована. Только благодаря этой догадке Куро не ударился в панику, когда табло замка окрасилось в красный. Оставалась ещё одна дверь, открывавшая проход в предыдущий отсек. ― Помни, ты хранитель, поэтому не останавливайся, что бы ни случилось. Делай свою работу, а мы позаботимся об остальном. Куро добежал до двери, почти не чувствуя ног. Дрожащей рукой прислонил карточку к замку. И разломал её пополам, когда снова увидел красный свет. ― Оклемаешься, повешу на тебя организацию дня рождения Цуруги. Не хочешь же, чтобы я один этим занимался?***
Нервной поступью по арене шёл человек в широкоплечем защитном костюме и катил перед собой инвалидное кресло. Он остановился, дойдя до центра. Обошёл кресло. Куро приблизился к стене вплотную, забыв дышать. Положил ладонь на холодное стекло. «Как?.. Прошла всего одна ночь…» Человек в защитном костюме поднял за плечи сухого старика. Вдоль его тела повисли морщинистые руки. Кожа, ещё вчера гладкая и здоровая, скукожилась и потрескалась. Она напоминала лягушиную шкурку, ссохшуюся на солнце, и только лишь раздражение, шершавое, проступившее красными пятнами, ещё роднило её с человеческой. По всей левой руке растянулись запёкшиеся царапины, в которых легко узнавались следы ногтей. Взъерошенные волосы, синяк на скуле, содранные костяшки ― остальные свидетельства агонии. Она ещё не закончилась, судя по тому, что человек, вынувший Махиру из кресла, носил перчатки. Махиру горит прямо сейчас. К чёрту. К чёрту это всё. Пусть выращивают, что хотят. Плевать, к чему это приведёт. На людей плевать. На них, на вампиров, на С3 и на Сен-Жермена. Пусть этот мир хоть под землю провалится, если Махиру умрёт. В таком случае Куро сам устроит здесь преисподнюю. Он впился ногтями в стекло. Внутренности скручивало от бессилия. Сонный Дьявол нашёл бы способ пробраться туда, на арену, вырвал бы дерево с корнем. Куро должен остаться здесь и смотреть. На лице Махиру приоткрылись щёлки глубоко запавших глаз. Они не щурились на ярком свету, не следили за тем, кто прошёл мимо в сторону выхода с арены. Абсолютно уверенный в слепоте Махиру, человек подпрыгнул на месте, когда его остановили за локоть. Жилистая рука с неожиданной силой дёрнула мужчину за воротник. ― Ты уж прости, то-сан, но тебе я праздник не доверю. Его голос было не узнать. Он превратился в трещащий сухой звук, но не из-за плохой звукопередачи. Махиру закашлялся, держась за горло. Второй рукой он не давал сбежать человеку, на чьём плече был закреплён маленький микрофон. ― Хватит паясничать, ― отозвался папаша по громкой связи. ― Начинай, пока обезвоживание не стало критическим. ― У меня есть просьба. Он отдышался, намеренно медля, прежде чем сказать: ― Если сейчас не выйдет… Это были не те слова, Куро не дал себя обмануть. Махиру говорил другое, он говорил: «Если я сейчас умру». ― …обещай работать с Куро. Махиру зажмурился, о чём-то задумавшись, и на мгновение отвернулся. ― Скажи ему, что это не вы. Что я сам. Он будет злиться. И сильно… Но только он знает, что делать. Без него Цубаки всё уничтожит. Пообещай, то-сан, и я попытаюсь. Куро прислонился к стеклу лбом и рассеянно посмотрел вниз. Если бы он каким-то чудесным образом смог разбить эту стену, встал бы сейчас перед Махиру и сказал, что есть другой способ ему помочь… Да, Куро точно знал, что бы он ответил. Его это не остановит. Он вырастит дерево. Не чтобы избавиться от боли или заслужить уважение ублюдского папаши. А из желания защищать, которое подпитывает ужас однажды увиденного. Куро понимает. Ох, как он понимает. Только вот Махиру не понимает, что он эгоист. И что злиться Куро будет не на С3 и не на него… ― Я услышал тебя, ― наконец ответил папаша. ― Можешь начинать. Человек с микрофоном встрепенулся, предпринял попытку сбежать, но Махиру не позволил. ― Восемь лет, ― сипел он уже едва разборчиво, но силы в голосе от этого меньше не стало, ― пока я корчился перед деревяшкой, вы ломали головы, почему она не растёт. Знаете, в чём проблема? Вы разучились видеть суть. Куро хорошо знал этот его взгляд. Махиру что-то задумал. ― Смотрите, старики, как это делается. Он отпустил воротник, ― человек, застигнутый врасплох, выпрямился как болванчик ― а затем повернулся к Иггдрасилю. ― Эй, ты совсем сдурел?! Забыв про кресло, про всё на свете, сотрудник со всех ног припустил к ближайшему выходу. Куро не мог понять, в чём дело, пока не почувствовал пальцами дрожь, пробежавшую по стеклу. Магия, она наполнила арену, словно газ, который должен был вот-вот взорваться. Махиру закрыл глаза, делая глубокий выдох. И резко запрокинул голову. Под ним вспыхнуло голубое пламя и объяло его целиком, поднимаясь выше головы. А затем вырвалось из тела огненным кольцом. Стремительно расширяясь, оно разносилось по всей арене, нагоняя человека в защитном костюме. Он успел скрыться до того, как пламя разбилось о стену. Отброшенное в неё инвалидное кресло, рухнув на пол, разлетелось на части. От взрыва такой силы ноги Махиру подкосились. Он упал на выставленные вперёд руки и, жадно дыша, посмотрел по сторонам на круглую стену, которую облизывали догорающие языки пламени. Лицо Махиру просветлело одновременно от радости и удивления. Что это значит? Что Куро должен понять? Этот свет, его голубой оттенок, конечно, он узнал их. «Свет…» Куро осенило. Раньше ведь свет был белым. Махиру придал ему форму. Сам. Сейчас он контролирует магию, не наоборот. В центре арены, стоя на коленях, Махиру приложил руку к груди и сжал в кулак. Повторив за ним, Куро взял в ладонь подвеску его матери. От неё исходило тепло. Махиру распахнул глаза и поднялся на ноги. Из него хлынули потоки белого света. Прямо на глазах они превращались в голубое пламя. Оно разгоралось всё ярче, одновременно набирая в размерах. Когда за ним уже было не увидеть Махиру, вверх поднялась его рука. Он описал ею широкий круг, закручивая огненное облако в вихрь. Полыхая, выбрасывая искры, оно завело хоровод, начало расти вширь и ввысь. Чем больше становился круг, тем активнее и живее двигался Махиру, вскоре подключив вторую руку и торс, будто ожившее пламя весило несколько тонн. Но оно безропотно слушалось и, питаясь от хозяина, совсем скоро увеличилось до того, что побежало вдоль стен арены. Теперь это был бушующий огненный водоворот, догнавший по высоте второй ярус. Даже на этом Махиру не остановился. Он добавлял в водоворот ещё магии. Новый свет присоединялся к старому, делая его гуще, плотнее. Лицо Куро обдавало жаром от нагревшегося стекла. За огнём больше не было видно, что происходило на арене. Однако вскоре он начал убывать, и Куро успокоился, разглядев, куда уходила вся эта мощь. В водовороте возникла вертикальная брешь, где поток огня заворачивал внутрь арены, к дереву. Иггдрасиль вбирал в себя магию с бешеной скоростью. Тонкий ствол потянулся к солнцу. Куро смотрел, как он растёт вверх и деревенеет. От него пошли новые ветки. По всей их длине появлялись чёрные как смоль почки, а из них новые листья. Дерево разрасталось, и вместе с тем ярче и пленительнее становилось его золотое свечение. Так же стремительно, как возник, рост прекратился несмотря на то, что огненный поток ещё не иссяк. Но Махиру не растерялся из-за неудачи. Наоборот, он ждал её и свободной рукой отправил к дереву руну. Затем ещё одну, ещё. Одна за другой они преодолевали расстояние до Иггдрасиля и, присоединяясь к остальным, постепенно заключали дерево в кольцо. Для чего Махиру руны? В этом был его план? Куро перевёл на него взгляд. Это снова был Махиру. К его коже вернулся здоровый блеск. Морщины разгладились, трещины зажили, о боли напоминала разве что старая высохшая кровь. А он, ни на что не обращая внимания, продолжал произносить названия рун. Как только они воплощались в мире, стены начинали трещать. Куро боялся, что такими темпами первым сдастся стеклянный купол. Однако раньше, чем это произошло, руны замкнули кольцо. Вместе с последней Махиру перенаправил к Иггдрасилю и огненный водоворот. Грандиозная мощь обрушилась на дерево, и оно поглотило её всю до последнего всполоха. Тогда вернулись тишина и покой. Всё стало как прежде. И только девять рун, зависших в воздухе, служили напоминанием о невероятном колдовстве, которое здесь произошло. Махиру, дыша через рот, сделал несколько шагов к дереву. Что делать дальше, он не знал. А, может, был уверен, что сделал достаточно, и нужно только подождать. Подождать чего? Он нахмурился. Что-то не так? Что происходит? Куро встретился с ним взглядом. «Что? Махиру?..» Они смотрели друг на друга. Это не могло быть совпадением. На лице Махиру по-прежнему читалось недоумение, которое вдруг сменилось паникой. Его губы сложились в имени Куро. В предупреждающем крике. ― Ну до чего же умный мальчик! Догадался-таки воззвать к девяти мирам. Куро запрокинул голову, распахнув рот, и издал протяжный хрип. Дышать, ему нечем дышать… Костлявая рука на горле сжалась сильнее. Опустив взгляд, он увидел краем глаза, как дымящаяся лента падает на пол. ― Я предупреждал тебя, ― сказал демон ему на ухо, ― разве нет? Куро дёрнулся, но не из попытки вырваться, а в ужасе. Рука. Не лапа. Он вернулся. Он уничтожил розу. ― Тише, скоро всё закончится. Этими словами он праздновал свою победу. Для Куро всё уже было конечно: тело ему больше не принадлежало. В первой и последней попытке он пошевелил кончиками пальцев, а после зажмурился. Бесполезно. Его старания обречены на провал. Это просто факт. Нельзя поддаваться страху. Чем больше страха, тем больше у демона власти. Нужно думать. Без эмоций. Тогда останется шанс не допустить самого страшного. Демон пришёл, значит, у Махиру всё получилось. Открыв глаза, Куро отыскал его на арене и успокоился. Вот он, на прежнем месте. С ним всё хорошо. Благодаря этой мысли хватка на шее ослабла, и Куро смог вдохнуть, пока наблюдал за тем, как Махиру поднимает к лицу руки. «Господи…» ― Из Куро вырвался громкий сиплый выдох. Пальцы Махиру были такими же красными, как сама кровь. Под ожогом пропали ногти, нет, их просто не осталось. Они сгорели, все до единого. А Махиру смотрел на руки стеклянным взглядом, будто на чужие. Будто не ощущал боли. Как вдруг он сжал их в кулаки и закричал. Куро оставалось лишь представлять его истошный вопль. Дерево начало расти. Из клумбы, разбив её на осколки, вырвались толстые корни. Ствол устремился вверх с огромной скоростью. «Что происходит?! ― заорал Куро демону. ― Что оно делает?!» Со стороны арены нечто невидимое ударило по стенам. Стекло задребезжало. Коридор залил свет мигалок, заорали сирены. Махиру схватился за грудь красными руками и начал оседать. «Нет! ― зарычал Куро, увидев, как от потолка вдоль стеклянной стены поползли ставни. ― Сволочи!» Они не посмеют просто запереть его там! Куро запустил ногти в предплечье демона, пережавшее ему шею, начал метаться из стороны в сторону. «Махиру!» Махиру извивался, дрыгая ногами, вырывая волосы, вопя от боли. Белый пол под ним становился красным. Страх оглушил Куро. Он закрыл глаза, потому что ставни опустились и он больше ничего не видел, кроме мигания красного света. Нельзя поддаваться панике, иначе демон его поглотит, и всё станет ещё хуже. Дерево не навредит хранителю. Всё будет хорошо. Махиру справится с болью. Такие, как он, не умирают. Дерево не убьёт своего хранителя. Демон тихо захихикал. ― Зачем, скажи мне на милость, нужен новый, ― он прервался не в силах сдержать порыв смеха, ― если предыдущий бессмертен? Куро застыл в его руках. Нет. Он издевается. Сбивает с толку. Хочет свести его с ума. Сен-Жермен не может быть жив. Они убили его окончательно и бесповоротно. ― При чём здесь он? Ну неужели так трудно догадаться? ― со снисхождением спросил демон и поцокал языком. ― Мой милый глупый Эш. Куро почувствовал, как под веками собираются слёзы. Имя. Однажды демон назвал ему это имя, но он так и не признал его. Отказался от него, став Дьяволом. У монстров нет имени. И поэтому он ни разу так и не задумался… На его родном языке «эш» значит ясень. Убрав руку с горла, демон положил ладонь ему на глаза и утопил его под чернотой отчаяния.***
Закончила вопить сирена, мигающий свет аварийной лампы сменился прежним тусклым освещением. Куро разлепил тяжелые веки и увидел пол, укрытый тонким слоем разбитого стекла. Однако самого Куро окружал чистый островок в форме овала. Он был безукоризненно ровным. Кто-то защитил это место от разлетевшихся осколков. Куро остановил взгляд на чёрных лаковых ботинках. ― Эш? ― ласково позвали его. В вершине овала, на границе с мелким стеклом стоял демон. Он сделал несколько лёгких шагов и опустился на корточки между ног Куро, вытянутых вдоль пола. За спиной демона он увидел ставни. В отличие от стеклянной стены, они выдержали взрыв. Только вогнулись внутрь в некоторых местах. Выглядело это так, будто кто-то большой и сильный бился изнутри, пытаясь вырваться. ― Ну не молчи же, глупое моё дитя. Снова это ненавистное лицо, оно совершенно не изменилось, разве что на месте пропавших нитей запеклись раны и стёкшая кровь испачкала подбородок. Это лицо было так близко. Куро ничего не стоило разорвать его когтями. Их взгляды встретились. ― Эш, ― демон медленно, очень медленно тянул к нему руку, ― ты знаешь, как меня зовут? Прозвучал увесистый шлепок. Сил Куро не пожалел, ударил по ладони вернувшейся правой рукой. Демон крайне убедительно изобразил растерянность. При желании он мог вырвать руку Куро до того, как она успела бы к нему приблизиться. Лживый урод. Что он из себя строит? ― Если он умер, ты мне за это заплатишь, ― прошептал Куро. ― Слышишь меня? Не будет в этот раз розы. Я доберусь до Тихого океана и утоплю нас обоих так глубоко, как только смогу. И ты будешь до скончания времён снова и снова переживать мою вину, пока не возненавидишь сам факт своего существования. Он с извращённым удовольствием наблюдал за тем, как чёрные глаза захлёстывает та же ярость, которая жгла ему грудь. Наконец демон отшатнулся, будто его ударили только сейчас. Поднялся на ноги. Отвернулся. Прошёл по стеклу и замер. Куро заметил только сейчас. Звук. Стекло хрустело под ногами демона, который должен был быть просто иллюзией. От места, где он стоял, поднималась чёрная дымка. Её витки, соприкасаясь со стеклом, стирали его в крошку. Ядовитая субстанция растекалась по полу, пробуждая в Куро ощущение, будто он стоял посреди поля, на которое надвигалась гроза. Свежий воздух оставил голову пустой, то же случается, когда испытываешь шок. Но тревожная тишина не даёт забыть, что с минуты на минуту небеса разрежет яростная молния. ― Бесполезно… ― прозвучало то ли наяву, то ли в голове. А потом демон закричал. Куро упёрся спиной в стену, зажал уши, но звук не исчезал. Был ли это звук? Боль мучала не уши. Всё нутро пропиталось яростью и горечью, хотелось уйти отсюда как можно дальше или вовсе исчезнуть. Потому что это, то, что Куро принял за звук, проникло внутрь него и лишило воли, чувств, сознания. Навязало ему сумасшествие. Чёрная дымка распространилась по всему коридору и, покончив уничтожать стекло, направилась к дверям кабинетов. Проверив по сторонам, Куро увидел, как она проникает сквозь плотные металлические ставни туда, где прятались люди. Они закричали. После них взвыл металл. Это были ставни, когда-то защищавшие стеклянную стену. Их вырвало из креплений и выбросило на арену. Коридор залило солнечным светом. Демон вытянул руку вперёд и, сжав крючковатые пальцы, выдрал лист ставней, ограждавших второй полукруг верхнего яруса. Как Куро и предполагал, за ними скрывался идентичный коридор. Отлетели вырванные двери кабинетов. Вдалеке послышались людские крики, вторящие тем, которые звучали за спиной. Сделав шаг, демон в один длинный прыжок перелетел через арену и скрылся в одной из комнат. Даже отсюда Куро услышал звук ломающихся костей, но ему было наплевать. Как и на причину, по которой он не принял звериный облик. Опираясь о стену, он поднялся, по стеклянной крошке дошёл до края. Справа на него упал золотистый свет. Крона Иггдрасиля раскинулась на высоте купола. Куро даже не подумал посмотреть на дерево. Перед глазами всё поплыло. Он схватил ртом воздух. Резко опустил голову, сморгнув непрошенные слёзы. Зажмурился. Сил идти не было. Идти не хотелось, но Куро сжал челюсти до горячей боли и оттолкнулся хвостами. Приземлившись, он открыл глаза, не поднимая головы, сделал несколько шагов и упал, когда под ногами появилась кровь. Он не смотрел, он лёг грудью на пол и спрятал голову на вытянутых руках. И беззвучно ревел. Перед ним. Сверху падало что-то большое, издававшее пронзительный грохот, разбиваясь о пол. Кричали люди под омерзительный звук рвущейся плоти. Хлопки заклинаний, ругань, чьи-то команды, дьявольский хохот ― ничего из этого Куро не слышал. Он прислушивался, но не мог услышать самого главного ― биения сердца рядом с собой. В ноздри забился запах жжёной кожи. Ему нужно посмотреть. Но то, что он уже успел увидеть, внушило ему ужас, гнувший сейчас голову вниз. В этом слепке из мяса и горелых волос нельзя было узнать Махиру. Ничего не осталось, чтобы смотреть. Куро впился клыками в губу, разодрал её до крови и за то мгновение, пока боль выветрила чувства, сел. И сразу отвернулся, выпустив звук, похожий на скулёж. А затем и оборвавшийся вопль, который согнул его пополам. Он заткнул рот ладонью, давясь болью, которую не мог вытерпеть. Чтобы не впасть в истерику, он представлял Махиру. Воскрешал в памяти его лицо. На мгновение получалось, а потом возвращалось то, что было перед ним. Две выжженные впадины на месте добрых улыбающихся глаз. Пол под Куро встряхнуло. Упав на локти, он снова оказался перед красной рукой, покрытой чёрными корками, и уже не стал отворачиваться. Если умрёт Махиру, умрёт и Куро. Сонный Дьявол хотел попрощаться. Он положил подбородок на трясущийся пол, внимательно рассмотрел то, что осталось от лица. В нём легко угадывались черты, и этого было достаточно. Воображение помогло вернуть коже здоровый розоватый оттенок, а губам улыбку. Большие смеющиеся глаза, их плутоватый прищур останется с Сонным Дьяволом на дне океана. В моменты истощения, когда боль и горе растерзают его, лишив способности чувствовать хоть что-то, он будет вспоминать, как эти глаза, округлившись от страха и презрения, смотрели на него в первый раз. И как со страхом и тревогой взглянули в последний. Но прежде, чем уйти, ему придётся приложить последнее усилие и выполнить просьбу Махиру. Дерево подчиняется только одному человеку, верно? Тогда ему не составит труда сделать своему хранителю одолжение. Разогнувшись, Сонный Дьявол повернулся и сквозь пелену слёз взглянул на золотую крону Иггдрасиля. Ни одно дерево, даже самое древнее, не смогло бы сравниться с ним в размерах. И красоте. Казалось бы, именно оно убило Махиру, но ненависть не просыпалась. Мягкое свечение, напротив, дарило покой. Терзавшая душу грусть отступала. Осталась только решимость. Смерть Махиру не будет напрасной. Мощи дерева хватит, чтобы убрать Цубаки. Почему-то Сонный Дьявол был уверен ― нужно только попросить. Последний раз, и он наконец уйдёт на покой. Возможно, дерево позволит умереть и ему тоже? Он так давно этого ждал… Так давно… Неужели у него остался шанс на счастливый конец? Медленно, рассматривая гибкие ветви, спрятавшиеся за свежей пышной листвой, он опустил взгляд к стволу и обомлел. Там стояла девушка. Даже если это был мираж, то поразительно реалистичный. И всё же ничем иным девушка быть не могла. Она носила тяжёлую кольчугу, из-под которой спускалась юбка до пола. На плечах кольчугу прикрывала тёмно-красная накидка, уходящая за спину. На груди лежали кудри длинных пшенично-светлых волос. Девушка отвела копьё от лица, словно хотела дать Сонному Дьяволу получше рассмотреть его. Правый глаз закрывала чёрная пластина. На губах растянулась таинственная улыбка. Убедившись, что привлекла внимание, девушка приложила палец к уху. И Сонный Дьявол услышал прерывистый стук. Ему понадобилось время, чтобы понять, что именно он слышит. ― Помоги, ― просипел он и нервно сглотнул. Затем повторил по-английски, но девушка строго покачала головой. Её губы приоткрылись. Звук, который не был звуком, наполнил нутро Куро. ― ГОВОРИ, ЭШ. Слова подействовали на него в точности, как крик демона. Оглушили, забились в голову так, что он забыл обо всём: об ужасе, о горе, о боли. Они открыли ему рот, и он, впав в транс, повторил за ней: ― ПОМОГИ. Девушка ухмыльнулась. Стукнула копьём. Следом за глубоким звуком вдоль арены прокатилось золотое сияние. ― Что ты наделал, Эш?! ― заорал демон где-то у него за спиной. ― Что ты натворил?! От транса его разбудил звук, напоминающий треск камней. Сонный Дьявол осмотрелся по сторонам ― пол под ним ходил ходуном так, что не осталось сомнений, он вот-вот обвалится ― и вцепился в Махиру. Руки испачкались в крови. Не обращая на это внимания, Куро поднял Махиру и, стараясь касаться только одежды, потому что кожи не осталось, положил к себе на грудь. А затем закрыл глаза. В один момент звуки людской агонии и рушащегося пола исчезли, и он ощутил резкий порыв ветра, который, казалось, растерзает его на части.***
Куро только старался не отпускать Махиру. Когда ужасающее ощущение боли и падения отпустило его, он обнаружил, что лежит на животе. Повеяло влажным землистым запахом. Трава пощекотала лицо. Он сжал пальцы, убедился, что Махиру рядом, у него в руках, и поднял голову. Вокруг был тёмный лес. И ночь. Ясная звёздная ночь. ― Скорее сюда! Куро увидел впереди высокую фигуру. Молодое лицо. Дойдя до них торопливым шагом, неизвестный остановился и в ужасе прикрыл ладонью рот, когда его взгляд упал на Махиру. Куро сглотнул, не чувствуя сил говорить. Он должен… ― Что там, Йотаро? Из темноты появилась вторая фигура и поравнялась с юношей. Сглатывая ком, подступивший к горлу, Куро встретил взгляд золотых глаз Гиа.