И все-таки хорошо тому, кто закончит свой путь со спокойным сердцем. Тяжело встречать смерть, не успев довести дела до конца.
Чимин открыл глаза, чувствуя, как на него, словно в замедленной съемке, обрушивается суровая реальность. Сознание просыпается после долгой и мучительной ночи, обременяющие мысли, одна за другой выстраиваясь в ряд, возвращаются и ложатся тяжелым камнем на душу. Парень попытался перевернуться на бок, но боль в шее и онемевшая рука из-за неудобной позы, в которой он уснул, не дали ему пошевелиться. Крепко зажмурившись, Чимин натянул плед на голову, думая провести весь день здесь. Впервые к нему пришла мысль о том, что он не хочет просыпаться, отказывается принимать свою жизнь и вообще чувствует эмоциональное истощение, будто всю энергию из него медленно высосали. Последние три дня они с Юнги как на иголках. Каждая попытка заговорить друг с другом заканчивалась полным провалом. Чтобы выяснить отношения, надо вначале дать мыслям улечься в голове, позволить эмоциям и злости немного утихнуть, и только тогда думать об их будущем. Оба понимали, что они просто пока не готовы к серьезному разговору, поэтому тактично игнорировали присутствие друг друга и даже редко пересекались в стенах дома. Чимин почти не выходил из гостиной и продолжал ночевать на неудобном диване, отчего у него была ужасная боль во всем теле, а Юнги пропадал в гараже целыми днями: возился с тачкой и байками, чтобы хоть как-то скоротать время. Чимин, прикладывая огромные усилия, принял сидячее положение, свешивая ноги с дивана и вздрагивая от прикосновения ступней к холодному полу. Голова болела так сильно, будто по ней ударили кувалдой, и глаза, казалось, вот-вот лопнут от давления, но неприятный лязг, раздающийся из кухни, лишь усиливал страдания парня. Возможно, он смог бы поспать еще пару часов, если бы не этот ужасный шум. Пак подпер голову руками и закрыл уши в жалких попытках избавиться от боли и погрузиться в полную тишину. Однако стоило ему зажмуриться, как на всю комнату заорал будильник, противно пища и вибрируя на журнальном столике. Чимин недовольно замычал и выключил звук. Восемь утра, солнце уже поднимается над горизонтом. До гонки остается всего каких-то тринадцать часов, но от одной мысли об этом в дрожь бросает. Он верит в Тэхена, но это нихрена не помогает избавиться от волнения. Чимин встал с дивана и, не утруждая себя попытками одеться, прямо в одних трусах направился на кухню, чтобы узнать, какого черта на весь дом стоит такой шум. Шкафы открыты, все перевернуто, на столе куча продуктов и посуды, и на фоне всего этого бардака к тому же играет какая-то раздражающая песня. Парень так и застыл в дверях, наблюдая за этим погромом и даже забывая, что хотел накричать за испорченный сон. Он проглотил глухой смешок, замечая вальсирующего между грязных тарелок Юнги. Хен носился по кухне как сумасшедший, одновременно быстро нарезая фрукты, помешивая какую-то жижу в мисочке и наблюдая одним глазом за плитой. Все его лицо и одежда были перепачканы в муке, словно он в ней искупался. — Ты что здесь устроил? Я только вчера прибрался на кухне, — Чимин поморщился, когда Юнги начал что-то вручную взбивать, и комнату заполнили звуки ударов венчика о тарелку. Каждый такой удар отдавался трелью в больной голове парня. Хен, заметив, что он не один на кухне, отвлекся от своего занятия и замер. — Почему так рано проснулся? — тихо спросил парень, не ожидавший увидеть младшего ранним утром на ногах. Он бросил венчик и снова кинулся к плите, торопливо переворачивая оладушки и пытаясь не обжечься. — Ну, ты бы еще на танке в дом заехал, а потом спрашивал меня, почему я не сплю, — Чимин тяжело вздохнул и прошел к одному из открытых шкафов в поисках лекарств. Он быстро нашел флакончик с болеутоляющим и закинул сразу несколько таблеток в рот, запивая целым стаканом холодной воды. Живительная влага создала иллюзию того, что Пак сможет пережить этот день, но шум, продолжающий разноситься по кухне, быстро развеял его надежды. — Может, пойдешь поспишь еще пару часов? Я тебя потом разбужу, — предложил Юнги, не глядя хватаясь за ручку сковородки и громко вскрикивая от прикосновения к раскаленному металлу. — Твою мать! — завизжал парень, морщась от боли и чуть ли не скидывая со стола тарелки. Чимин обеспокоенно наблюдал за этой сценой, пытаясь понять, что происходит с Юнги. Складывалось впечатление, что хена будто подменили. Он был несобран, продолжал материться и шипеть от боли, пока рука становилась все краснее. — Сюда иди, — Пак бесцеремонно схватил старшего за футболку и потянул к раковине, включая ледяную воду на полную мощность и опуская ладонь Юнги под струю. — Лучше? — в ответ слабый кивок головой. — Что ты вообще пытаешься сделать? — Чимин взял в руки рядом стоящую вазочку и понюхал. Содержимое напоминало ягодное пюре. — Завтрак тебе приготовить, — отозвался Юнги, не поднимая глаз от раковины. Рука уже побелела от холода, но он продолжал держать ее под водой. — А такое чувство, будто на нашей кухне бомба взорвалась… — Ну… я все уберу потом, — в свое оправдание заверил парень. Он потер свободной рукой лоб, растирая муку по лицу еще больше. — Я не мог уснуть всю ночь. Много думал о нас, и еще эта гонка… — он запнулся и поправил упавшие на глаза волосы. Выглядел он не лучше Чимина. Такой же уставший, сонный и просто заебанный жизнью. У Юнги взгляд был потухший, и это коробило душу младшего. Больно смотреть на такого вымученного и разбитого хена, ведь отчасти их ссора является одной из причин, почему сейчас им обоим так херово и на стену лезть охота. — Я решил приготовить тебе завтрак, чтобы хоть немного отвлечься, но вспомнил, что у нас нет продуктов, поэтому встал в четыре, поехал в круглосуточный магазин, все купил и вот… пытаюсь что-то сделать, — он наконец выключил кран, поднимая над раковиной побелевшую от ледяной воды руку. Чимин нашел полотенце и принялся растирать ладонь Юнги, чтобы немного согреть. Это была неплохая попытка беспалевно прикоснуться к хену. — Ты встал в четыре, чтобы приготовить мне завтрак? — Пак пораженно выпучил глаза, еще раз пробегая взглядом по разгромленной кухне. В ответ лишь слабый кивок головой и грустный взгляд. Парень поджал губы, сдерживая рвущуюся улыбку и чувствуя под подушечками пальцев немного огрубевшие, покрытые тонкими венками ладони Юнги. Это щекочущее ребра чувство давно не навещало их обоих. Парни стояли посреди кухни, как два школьника на первой свиданке, жались друг к другу и отводили в сторону глаза, будто боялись, что в их взгляде можно будет прочитать гораздо больше, чем они способны сказать словами. Рука Юнги уже давно согрелась и обсохла, а Чимин все продолжал ее поглаживать, делая это скорее машинально и не желая отпускать. Он посмотрел на старшего и непроизвольно вздрогнул, натыкаясь на пронизывающий полный чувств взгляд. Юнги, перемазанный в муке, с растрепанными волосами и немного сонный, выглядел сейчас максимально уязвимым. Чимин все гадал, что же происходит с хеном, а правда лежала на поверхности: Юнги рвало крышу, потому что он был на грани потери двух самых близких ему людей. Тэхена, который должен был сыграть в рулетку и поставить на кон свою жизнь, и Чимина — человека, в отношения с которым Мин вложил смысл своего существования. Юнги будто обнажили душу, он в панике мечется и понимает, что не в состоянии контролировать падение. Скоро он приземлится и мощный удар о твердую жестокую реальность скорее всего его убьет. — Может быть, тебе помочь? — Мин дернулся, отвлекаясь от своих мыслей, когда услышал мягкий тихий голос Чимина. Тот внимательно смотрел на него, дожидаясь ответа. — Не стоит. Ты можешь садиться за стол, через пару минут можно будет есть, — парень наконец отстранился и прошел к плите, чтобы выложить оладушки на тарелку. Чимин, как ему и сказали, сел на свободное место, дожидаясь обещанного завтрака. Он закутался в плед, который нашел на соседнем стуле, и молча наблюдал за суетящимся Юнги. Между ними висело напряжение, но оно не было негативным. Скорее, ощущение тяги друг к другу, будто пока они стояли возле раковины, кто-то связал их невидимыми канатами. В душе непонятный трепет и желание поскорее выяснить все, что беспокоило их. Но нельзя оспорить тот факт, что за эти несколько дней парни жутко соскучились друг по другу, злость утихла, и теперь хотелось банального тепла и уюта. Спустя пару минут стол и правда заполнился тарелками с едой. Чимин был очень голодным, поэтому с удовольствием принялся есть, а вот Юнги молча потягивал свой кофе и ни к чему больше не притронулся. Они так и сидели в полной тишине, пока Пак уплетал блинчики с фруктами, но было бы неплохо чем-то разбавить их молчание. Первым решился подать голос Юнги, заходя издалека и будто проверяя, настроен ли младший вообще с ним разговаривать. — Как спалось? — такой простой вопрос, но вместо ответа Чимин замер и пару секунд тупо пялился на старшего. Они давно не говорили о чем-то простом, не касающимся их отношений. — Ужасно, — честно ответил парень, не видя смысла скрывать свои неудобства. Он потянулся к графину с соком и налил себе в стакан. — У меня от этого дивана уже болит всë, что можно. Я скоро голову поворачивать не смогу, шея как деревянная, — в подтверждение своих слов он потер в том месте, где болело. — Хочешь помассирую? — Пак вскинул брови и странно посмотрел на хена. Это что, провокация? Конечно, мелкий хочет массаж шеи, но если его будет делать Юнги, то все закончится массажем простаты, а этого не должно произойти. По крайней мере, не сейчас и не сегодня. — А может мне сразу раздеться догола и жопу тебе подставить? Думаешь, я не знаю, чем это закончится? — Чимин нахмурился и продолжил есть, чувствуя максимальную неловкость от этого разговора. Сейчас, когда между ними столько обид, самое время поговорить о сексе, но все-таки молодой организм соскучился по близости, и теперь, как бы Пак не делал вид, что ему все равно, его тело уже отреагировало, а фантазия работала на полную. — У тебя что, спермотоксикоз? Я просто предложил массаж, а ты уже обкончаться прям тут готов, — Мин ухмыльнулся и придвинулся ближе к столу, чтобы заглянуть в глаза младшего. — Или это ты так по мне соскучился, что уже в руках себя не можешь держать? Мне это льстит, — он тихо засмеялся, наблюдая, как Пак морщит нос и недовольно пыхтит, переставая есть блинчики. — Все сказал? Я тогда пойду, — он хотел встать из-за стола, но Юнги схватил его за запястье и посадил обратно, подвигая тарелку с фруктами и любимым печеньем парня. — Ты еще не поел толком, я что, зря старался? — он подлил парню сока и снова немного отодвинулся, чтобы не нарушать его личное пространство. — А если серьезно, то возвращайся ночевать в спальню. Хватит мучиться, — Чимина терзали сомнения, он не хотел идти на уступки и давать слабину. Его желание ночевать в гостиной — это его четкая позиция, показывающая, как сильно он обижен, и Юнги это понимал, поэтому быстро добавил. — Хорошо, если тебе так принципиально важно, чтобы мы ночевали порознь, можешь вернуться в комнату, а я пойду спать на неудобный диван или могу в гараже поспать. Раньше я там почти жил, — он отхлебнул кофе из своей кружки и отставил ее в сторону. — Не надо в гараже ночевать, — Чимин опустил голову в тарелку, накалывая на вилку кусочки бананов. — Я в спальню вернусь, — Юнги сдержал победную ухмылку, мысленно радуясь, что пал еще один барьер. — Но тот ужасный диван в гостинной надо выкинуть к чертовой матери. — Да хоть все здесь можешь выбросить, если хочешь. Сделаем ремонт, купим новую мебель, — Пак в который раз за утро нахмурился, сбитый с толку, и подозрительно посмотрел на старшего. — Что, вот так просто? Я тебя обои в коридоре полгода уговаривал переклеить, а сейчас можно всю мебель сменить? — Вот так просто, — спокойно пожал плечами Юнги, беря с тарелки дольку банана и закидывая в рот. — Кстати, Тэхен сказал, что тебе тяжело было на гонке в дрифт заходить. Я поколдовал над движком и потом надо будет сменить раму. У тебя пластик стоит, при первом же падении отвалится. Я поставлю металл. — И что это значит? — Чимин отодвинул тарелку, больше не в силах мучиться в слепых догадках. После их грандиозной ссоры он был готов к совместному завтраку, попытке завести разговор ни о чем, к выяснению отношений, но то, во что вылилось их утро, уже напоминало какой-то сюр. Юнги вел себя так, будто они никогда и не ругались, но проблема, с которой пара столкнулась, никуда не делась, и решения все еще нет. — Думаешь, если ты сделаешь вид, что у нас все хорошо, то я просто забуду все? — А чего ты от меня ждешь? — Юнги был так спокоен снаружи, а внутри у него все дрожало. — Ты правда хочешь, чтобы мы сидели как женатая парочка, у которой за спиной двадцать лет совместного брака, обсуждали наши проблемы и обвиняли друг друга в ошибках прошлого? Ну пойдем тогда к семейному психологу, расскажем ему о нашей ситуации. — Для начала было бы неплохо, если бы ты хотя бы извинился, — Чимин скинул плед и собирался встать из-за стола, чувствуя, как весь аппетит и мимолетное щемящее чувство под ребрами моментально исчезают. Хен тупо все испортил своим хамским отношением, ему будто плевать. Но так только казалось со стороны. — Слова не имеют веса, если они не подкреплены действиями, — Юнги загородил юноше проход, не позволяя выйти из комнаты. Нет, сегодня Чимин не сбежит от разговора, и они все обсудят до конца. — Чего ты хочешь? Услышать от меня «прости»? Этого мало, чтобы все исправить, — он поджал губы и серьезно посмотрел на младшего сверху вниз, надеясь, что Пак поймет ход его мыслей. Юнги не нужно постановочное перемирие и фальшивые извинения, он накосячил и должен приложить усилия, чтобы исправить свои ошибки. — А мне было бы достаточно и одного искреннего «прости», — прошипел парень, складывая руки на груди и не желая даже смотреть на хена. Чимин запутался, он не понимал Юнги и его методов реабилитации их отношений. Вроде бы тот говорит умные вещи, но результата никакого. Они все еще в ссоре и злятся друг на друга. Парень устал, ему как никогда сейчас нужен его хен. — Ну извинюсь я перед тобой, ты меня простишь, и ничего не изменится. Проблема не решится, ты просто спустишь мне с рук все что было. Я так не хочу, — Юнги аккуратно коснулся плеч парня, чувствуя, как тот напряжен. — Вместо пустых извинений я лучше покажу тебе, как ты мне дорог, своими поступками, — он замолчал, ожидая от младшего какой-то реакции, но тот просто не знал, что ему сказать. Они и правда запутались. — Ну хорошо, прости меня. Вот, я извинился, и это было искренне. Легче тебе стало? — Ты будто мне сейчас одолжение сделал. Знаешь что, такие извинения мне не нужны! — Чимин снова вспылил, повышая голос, и уже собирался уйти из кухни, но Юнги ловко перехватил его за пояс и развернул к себе, припечатывая спиной к стене, чтобы младший никуда не делся. В крепкой хватке он теперь, как бы ни вырывался, не смог бы убежать. Поразительно, как легко завести Пака. Всего одно неправильное слово, и его глаза, которые еще пару секунд назад кричали о том, как он хочет помириться, теперь искрили злостью и раздражением. Чимин, естественно, отказался стоять ровно, попытался вырваться, пнул несколько раз Юнги, и только когда хен сжал до боли сильно его запястья, обмяк в руках старшего, сдаваясь и снова успокаиваясь. — Ты вообще скучал по мне? Думал о том, как помириться? Хочешь ли ты строить со мной семью? — Чимин грустно посмотрел на хена, чувствуя, что уже просто не вывозит эту ссору. Он был близок к тому, чтобы наплевать на все свои обиды и спустить все на тормозах. — Скучал, думал, хочу, — твердо отозвался Юнги, медленно отпуская крепкую хватку на запястьях младшего и опуская руки ему на талию. Он склонился так низко, что кончиком носа касался щеки Чимина и слышал, как тот дышит. — Я не хочу тратить время на извинения лишь потому, что это пустые слова. О своих чувствах можно сказать гораздо громче, показать это в действии, — хен плавно вел костяшками пальцев вдоль оголенного бедра, пуская яркие разряды по телу чувствительного юноши. Чимин сейчас был особенно чувствительным, потому что уже почти как неделю не испытывал на себе ласки Юнги. Он прикрыл глаза и подался немного вперед, тяжело дыша и проклиная себя за свою слабость. Нет, не за то, что он все готов простить любимому хену, а за то, что всего четыре дня назад был настолько слаб, что не захотел бороться за их отношения и решился на расставание. За это он себя сейчас проклинает и стыдится. — Юнги… — Кажется, я слишком привязался к твоему образу несмышленого подростка. Последние два года были тяжелыми, они просто пронеслись мимо нас, и я совсем не заметил, как ты повзрослел. Мне понадобится время, чтобы все это осмыслить, но есть вещи, которые я успел понять за эти несколько дней, — не дав ему договорить, перебил Юнги. Он бережно гладил парня, наклоняясь и целуя того в щеку. — И что же это? — Я рядом с собой никого кроме тебя не вижу. Ты будто создан специально для меня, — он протянул руку и аккуратно коснулся скулы парня, вкладывая в этот жест максимум нежности. Чертовски соскучился, любит каждой клеточкой тела, ненавидит себя за то, что чуть не потерял. — Я больше не хочу сомневаться в тебе. Я готов принять то, что ты хочешь быть гонщиком, готов завести семью с тобой, готов строить с тобой будущее. — Ты уверен? — Не задавай мне таких вопросов. Я облажался, но больше этой ошибки не повторю, — Юнги прижал Чимина за затылок к своей груди, сдавливая того в своих руках. Он чувствовал, как младший крепко его обхватил вокруг пояса, полностью сдаваясь. Эта ссора должна была случиться, потому что благодаря ей они оба увидели свои недостатки. Чимин осознал совершенные ошибки, Юнги наконец смог принять, что Пак больше не ребенок. Нельзя сказать, что теперь все резко станет иначе, но они будут стараться. Отношения — это процесс беспрерывный, они развиваются постоянно — на протяжении всей жизни. Ты учишься принимать человека с его недостатками, узнаешь его, любишь, переживаешь с ним, радуешься и плачешь. Вот и Чимин с Юнги учатся, но у них еще все впереди. — К слову, об ошибках… моя идея расстаться с тобой и правда была глупой. Я разозлился и хотел сделать тебе больно. Мне казалось, что мы в тупике, и решения нет, — он прижался губами к шее хена, вдыхая его запах. — Я проплакал почти час перед тем, как решился прийти домой и забрать вещи, и был безумно рад, когда ты остановил меня, потому что я не хотел уходить от тебя, — Чимину тяжело дались эти слова, потому что он не хотел признавать свою неправоту, но так было правильно. Он должен учиться извиняться — очень важно говорить любимому человеку о таких вещах. — Я бы и не отпустил, — отозвался Юнги, вдыхая сладкий запах шампуня Пака. — Эта ссора была ужасной, но она в корне поменяла мое отношение к тебе. Я будто прозрел. — Не думай, что уже не злюсь на тебя, — Чимин поднял голову и надул губы, но все это было сплошным притворством. Он соскучился и больше был не в силах отрицать, что ему плохо без хена. Они будто зависимы друг от друга, и даже если бы захотели расстаться, все равно не смогли бы. — У меня целый список требований, и я вернусь в спальню, только когда ты их выполнишь. — Похоже, у меня нет выбора, — Мин тихо засмеялся, хотя понимал, что Чимин ни капли не шутит и требования действительно будут. Возможно, список окажется очень длинным. — Юнги? — в ответ тихое мычание. — Сегодня гонка. Запретишь мне на ней появляться? — Тебе не нужно мое разрешение, чтобы туда поехать. Тебе же не пять лет, и ты не дрессированный пудель, чтобы по команде вставать на задние лапки, — Чимин тихо засмеялся, слыша собственные слова от Юнги. — Ты имеешь право там быть. — Как думаешь, Тэхен справится? — ему и самому было стыдно за подобные вопросы, но он не мог не спросить. Если совсем откровенно, то даже Юнги не мог быть абсолютно уверенным в том, что все сложится именно так, как они предположили. Одно неправильное движение — и все похерено. — Да, я в него верю, — ложь, но прозвучало уверенно. Юнги правда хотел в это верить, однако безумие Вонхо обезоруживало.🥀🥀🥀
Тишина приятно ласкала слух. Чонгук лежал на постели и сосредоточенным взглядом смотрел в потолок, наслаждаясь редкими минутами покоя. Окно было открыто, и легкий ветерок раздувал белые занавески, прохлада пробиралась по комнате, но вставать было лень, поэтому Чон натянул на себя спутанное одеяло и продолжил смотреть в пустоту. В теле ощущалась легкость после недавно полученного оргазма, а пальцы играли с волосами лежащего рядом Тэхена. Они провели весь день в постели, и это навевало воспоминания об их первой ночи, но тогда все было гораздо проще. Сегодня же оба делали вид, что они просто занимаются любовью, но почему тогда у Чонгука такое чувство, будто Тэхен с ним прощался? Хен целовал его, как в последний раз, смотрел виноватым взглядом, говорил такие вещи, будто давал наставления перед уходом. Слушать это было мучительно. Медленно повернув голову, Чонгук разглядывал изящные черты лица старшего, наблюдал, как подрагивают ресницы, когда тот моргает, как он облизывает пересохшие губы кончиком языка и натянуто улыбается. Тэхен смотрел с сожалением, и от этого внутри все скручивало тугим узлом. Чон протянул ладонь и коснулся скулы, аккуратно очерчивая ее контур и проводя костяшками по линии челюсти. Хотел запомнить каждую родинку, сохранить в памяти каждую эмоцию, промелькнувшую на любимом лице. Гук потянулся и бегло поцеловал чужие губы, а затем также поспешно отодвинулся, прежде чем Тэхен успел его обнять и притянуть ближе к себе. Ничего не объясняя, Чонгук встал с постели, пряча наготу в белых простынях. Укутанный в тонкую ткань, он прошел к двери балкона и вышел наружу, успевая взять со столика маленький предмет. Хотелось провести несколько минут наедине с самим собой, о многом нужно подумать. Солнце медленно опускалось за горизонт, и его последние лучи освещали переполненные людьми улицы Сеула. С высоты двадцать третьего этажа можно было рассмотреть ближайшие несколько кварталов. Город будто оживал, и началась ночная жизнь. Люди гуляли и веселились, а Чонгук стоял на балконе своей квартиры и отсчитывал секунды. В его руках зажата маленькая ракушка, она больно впилась в кожу, оставляя небольшой порез, ладони дрожали и в горле застрял ком. Осталось всего два часа. Он должен быть там, но хочет ли этого? Найдет ли в себе силы смотреть, как Тэхен от него уезжает? Любимый человек сейчас на расстоянии вытянутой руки, но каждое мгновение тает с невероятной скоростью. Время неумолимо продолжает свой отсчет. Чонгук не может насытиться, боится даже моргать. Один раз позволит себе закрыть глаза и не заметит, как все пропустит. Как бы он ни хотел остановить время и навсегда остаться в этом моменте, ему это неподвластно. Рано или поздно Чонгуку придется отпустить Тэхена на эту чертову гонку. Чон сжал кулак, позволяя острым ребристым краям сильнее впиться в кожу, и крепко сжал зубы. Он будто снова переживал тот день, когда ему сказали, что Тэхен уже не вернется. Окунулся с головой в этот кошмар, не мог найти в себе силы, чтобы бороться. Парень вздрогнул, когда ощутил, как его талии коснулись чужие ладони, и замер на месте, боясь пошевелиться. Он откинул голову назад, чувствуя опаляющее дыхание на щеке, и громко глубоко вдохнул, будто ему не хватало кислорода. Страшно, ужас парализует и не дает не единого шанса, чтобы сопротивляться. Тэхен медленно развернул его к себе, сразу втягивая в долгий сладкий поцелуй, прижал к груди так крепко, что внутри все сдавило. — Что это? — Ви опустил глаза на зажатый кулачок младшего и бережно его раскрыл, замечая небольшой порез и маленькую ракушку. — У тебя кровь, — он взял со стоящего рядом столика бандану, которой обычно перевязывал волосы, и аккуратно перемотал ею ладонь, завязывая узелок. — Мне не больно, — почти дрожащим голосом ответил Чонгук. — Ты помнишь, что это? — он покрутил в пальцах небольшую ракушку в форме сердца, глядя, как на ее ребристой поверхности переливаются разными оттенками лучи заходящего солнца. — Мы нашли ее на нашем пляже, — Тэхен улыбнулся и аккуратно стер кристальные слезинки, стоящие в глазах Чонгука. — Маленький, не надо плакать, — он потерся кончиком носа о нос Чона, продолжая нежно целовать любимые губы. Страшно ли ему сейчас? За себя — нет, но за Чонгука внутри все трепещет. Не хочется оставлять его наедине с этим ужасом. — Возьми ее, как талисман на удачу, — он спрятал маленький презент в карман штанов своего парня и, кажется, искренне верил, что это должно помочь. Тэхен и не отказывался от такого символичного подарка. Он бережно гладил юношу по голове, играл с его волосами и смотрел, как тот грустно улыбается, сдерживая рвущиеся всхлипы. Они все напуганы, но сегодня все закончится. — Я вернусь к тебе, — тихо прошептал Ви, оставляя невесомый поцелуй на виске парня. — Ты просто верь в меня, Чонгук-и. — А если это конец? — нельзя было винить парня в том, что он хотел быть готовым к худшему, но к такому нельзя приготовиться. В любом случае будет больно, и никто не сможет помочь. — Любой конец — это начало чего-то нового, — Тэхен продолжал улыбаться, был так спокоен, что это злило. Он, черт возьми, находит в себе силы улыбаться, пока по щекам Чонгука катятся слезы. — Не говори так, — он замотал головой, не желая признавать этих слов. — Я не хочу ничего об этом слышать. — Эй, успокойся, — Ви заставил Чонгука посмотреть на себя, а затем взял в руку маленькую ладошку младшего и положил ее к себе на грудь. — Чувствуешь? — Чон замер, ощущая тихое сердцебиение под пальцами. Он тихо всхлипнул и слабо кивнул головой. — Оно стучит для тебя одного, — Тэхен склонился и оставил мокрый поцелуй на влажных от слез губах парня. — Больше всего я боюсь, что оно остановится, — Гук задыхался от слез, больше не в силах держать себя в руках. Он мог быть опорой для Мэй и ее ребенка, он мог быть сильным с братом и Юнги-хеном, мог даже показать строгость, когда находился с Чимином, и вправить другу мозги, если это требовалось. Всему этому он научился за эти долгие годы, но рядом с Тэхеном быть сильным не выходит, как бы он не пытался. Чонгук снова позорно сорвался на плач, обмяк в руках старшего, уткнулся носом ему в шею, судорожно вдыхая его запах и слегка царапая короткими ноготками предплечья Ви. Он никогда и не хотел быть рядом с ним сильным. Ему нравится то, как его миниатюрная ладошка тонет в массивной руке Тэхена, ему нравится, когда по ночам старший крепко прижимает его к себе так, что душно становится под одеялом и пошевелиться невозможно, ему нравится, когда его носят на руках и ласково называют «малыш». Чонгук никогда не сможет быть сильным рядом с Ви, но их обоих это устраивает. Это их фишка. — Чонгук, посмотри на меня, — Тэхен аккуратно двумя пальцами поднял заплаканное лицо юноши за подбородок, вынуждая смотреть прямо на него. — Ты знаешь, что я собираюсь сделать сегодня? — Д-да, Юнги рассказывал мне, — дрожащим голосом прошептал Чон, пока слезы, как пелена, стояли перед глазами и не позволяли увидеть что-либо. Тэ аккуратно вытирал его раскрасневшиеся щеки и продолжал бережно целовать, чувствуя, что его любовь к Чонгуку становится лишь сильнее. С каждым днем, с каждым месяцем и годом. Это чувство заполнило парня, оно сильнее любых других эмоций. Иногда Ви кажется, что в его грудной клетке начинают прорастать цветы. Ему даже несколько раз это снилось. В самые прекрасные и счастливые моменты их с Чонгуком отношений это нежные лилии, незабудки цвета неба и изящные камелии, но когда все рушится и мир уходит из-под ног, сердце сдавливает ядовитыми шипами роз, а кости покрываются мелкими колючками, разрывая на кусочки все органы. Так больно, что немой крик застывает в горле и нет сил плакать. Мечешься в агонии и не можешь попросить о помощи, с упованием вспоминаешь прекрасные камелии и лилии, оплакиваешь их, ведь это все, что у тебя остается. Именно так Тэхен ощущает себя в своей любви к Чонгуку, но он не жалуется. Нет, он бы еще раз прошел и через шипы, и через боль, если в конце его будет ждать это маленькое заплаканное чудо с пухлыми розовыми губами, жаждущими поцелуев. Ви не смеет отказать, наклоняется и нежно целует, слизывая соленые слезы, и прижимает к себе так крепко, потому что совсем не хочет отпускать. И не отпустит никогда. Чонгук жмется к нему и сам целует везде, где дотягивается. Шея, скулы, ключицы, кадык, губы, щеки. Трется о Ви, крепко зажмурившись и полностью рассыпаясь на части в этих ощущениях. Так близко и так хорошо. Они просто стоят, обнимаются и целуются, но каждый жест кричит о какой-то мазохистской любви друг к другу. Им ведь плевать на страдания, ради друг друга они всем пожертвуют. Это безумие, но кого это волнует, когда их сердца уже давно стучат в унисон. — Если я это сделаю, ты не возненавидишь меня? — тихо прошептал Ви прямо в чужие губы, разрывая их долгий поцелуй. — Как ты вообще можешь такое говорить? — неожиданно зло вскрикнул младший и слегка ударил парня в грудь, затем снова притягивая его к себе, не желая ни на секунду отдаляться. — Это, как минимум, бесчеловечно и аморально. Неужели ты сможешь потом меня такого принять? — Тэхен наклонился и посмотрел прямо в глаза так пронизывающе, что в жилах кровь стынет. — Если бы я мог, сам бы это сделал, вместо тебя, — Гук говорил твердо, без капли сочувствия или сожаления. — Ты должен вернуться ко мне, и что бы ты не сделал, я любым приму тебя. — Я не подведу тебя, мой цветочный мальчик, — Чонгук сквозь слезы широко улыбнулся, чувствуя, как в груди растекаются тепло и любовь. Ему так приятно было слышать подобное обращение, это звучало как самый лучший комплимент. Чонгук чувствовал, как его пальцы переплетаются с пальцами Тэхена и ладони горят от столь близкого контакта. Его тело такое отзывчивое, реакция на Ви феноменальна. Каждый раз так же остро и ярко, будто вспышка, каждый раз все по-особенному. Они все стояли на балконе и обнимались, наслаждаясь последними мгновениями наедине друг с другом. Солнце садилось за горизонт, и заходящие лучи освещали высотки. Время, словно песок, убегало от этих двоих влюбленных, оставляя им лишь песчинки, чтобы как следует приготовиться к неизбежному.🥀🥀🥀
Возле бара собралась куча народа, ведь только ленивый не знал о предстоящей гонке. Уже немного пьяные байкеры жаждали зрелища и крови, продолжали нажираться и громко кричали, перебивая друг друга. О вражде Вонхо и Тэхена ходило много слухов, а смерть Джихана и фееричный арест Тэхена прямо перед баром, на глазах у обезумевшей от шока толпы, до сих пор помнят. Такое никогда не забудется, именно поэтому сегодняшняя гонка была чем-то вроде современных гладиаторских боев. Люди не делали ставок: они пришли сюда не за деньгами, а за зрелищем. Все ждали чего-то совсем дикого, некоторые думали, что все закончится кроваво, кто-то пришел, чтобы насладиться гонкой двух крутых байкеров, но были и те, кто просто жаждал увидеть позорное падение одного из парней. Тэхену как-то поебать на эту свору жирных пьяных стервятников. Они хлопают его по спине, желают удачи, кто-то выпивает за его здоровье и кричит на всю улицу, что победа очевидно будет за ним, но Ви так же хорошо знает, что, когда приедет Вонхо, ему они скажут то же самое, а когда один из них проиграет в заезде, люди смешают несчастного с дерьмом за то, что не оправдал их ожиданий. Поэтому ему насрать. Он нервно сжимает в ладони маленькую ракушку, подаренную Чонгуком, и бегло осматривает взглядом людей в поисках своего противника, но того пока нет. Ким еще раз смотрит на дорогой сердцу талисман, целует его на удачу и прячет в кармане своей косухи, прямо возле сердца. Он думал, что сможет перебороть волнение, но, как оказалось, переоценил себя. На кону стоит слишком много. Одна ошибка — и он перечеркнет не только свою жизнь. Тэхен глубоко вдохнул полной грудью запах дыма и с нескрываемым желанием посмотрел на сигарету, зажатую в пальцах Юнги. — Хочешь покурить? Тебе сейчас не помешало бы успокоиться, — друг протянул пачку, но Ви отрицательно помотал головой, резко вскакивая с Ямахи и направляясь к бару. Ему хотелось оказаться хотя бы на пару минут в тишине, подальше от этой ревущей толпы и скопища чужаков. У Тэхена на кону жизнь стоит, а эти люди смотрят на него, как на циркового урода: они-то пришли сюда, чтобы увидеть его провал и насладиться этим вдоволь. Ким пронесся мимо целующейся у дверей бара парочки, захлопнул за собой дверь и остановился посреди помещения, чувствуя, как прохлада, исходящая от кондиционеров, медленно покалывает кончики пальцев, пробирается выше по рукавам кожанки, сковывает тело, даря легкую минутную расслабленность. Здесь почти никого не было, кроме пары официантов и пьяных местных алкашей за дальним столиком, которым нет дела до гонок. Ви прошел мимо них и направился в мужской туалет, сразу морщась от ужасного запаха. Из ржавого крана тонкой струей текла ледяная вода, и парень быстро ополоснул лицо, поднимая глаза на свое отражение в разбитом настенном зеркале. Его сердце так быстро стучало, казалось, что оно вот-вот подпрыгнет и застрянет в горле. Все тело трясло, и страх впервые в жизни настолько сильный, что Тэхен был не в силах это контролировать. Он чувствовал себя слабым, он — жалкий трус, не готовый сделать последний шаг. Паническая атака накрыла волной, Ви жмурился и метался из стороны в сторону, закрыв уши и не желая слышать из открытых окон шум, доносящийся с улицы. Ему бы сейчас взять себя в руки, собраться и вернуться на парковку к Чонгуку, чтобы провести вместе последние минуты, но вместо этого он здесь, совсем один, позволяет чувствам взять верх над собой. Тэхен склонился над раковиной и сплюнул, чувствуя рвотные позывы. Нервы совсем ни к черту, он уже не такой крепкий, как раньше. Ну да, попробуй проведи два года в тюрьме и останься психически стабильным. Грань между тем, что хорошо, а что плохо, стерлась. Он задумал нечто ужасное и в его мыслях ни на секунду не задержались сомнения в том, правильно ли это. Человечность полностью отвернулась от парня, оставляя за собой лишь инстинкты, на поводу у которых он покорно идет и не пытается сопротивляться. Он всего лишь пытается выжить, как и все люди в этом мире. Разве можно его винить за это? Тэхен замер, наблюдая, как дрожат его пальцы. Иронично, что прямо возле этой раковины пару лет назад стоял Джихан, так же ждал Вонхо, сокрушался о том, что сделал с Чонгуком, и даже не подозревал, как была близка его смерть. Если бы Ви узнал сейчас об этом, он бы истерично рассмеялся. Когда-то он отнял жизнь человека, а теперь оказался на его месте, будто загнанный в ловушку. Наверное, пришло время отвечать за свои ошибки, и, в отличие от Вонхо, он ответственности не боится. В баре громко хлопнула входная дверь, и шум разнесся по всему помещению. Тэхен резко поднял глаза, еще раз быстро умыл лицо и, наконец взяв себя в руки, вышел обратно, будто и не было этой минуты слабости. За барной стойкой сидела Мэй и пила сок, она медленно помешивала трубочкой свой напиток и поглядывала на Кима, будто ждала, когда он подойдет к ней. — Я не думал, что Хосок пустит тебя сюда, — Тэ присел рядом и заказал у бармена стакан холодной минералки. — Разве я могла такое пропустить? — Мэй грустно улыбнулась, поворачиваясь к парню и внимательно разглядывая его профиль. Она протянула руку и почему-то была уверена, что Ви отстранится и не даст к себе прикоснуться, но вопреки всему, он даже не шевельнулся. Ее пальцы мягко перебирали черные пряди, очерчивали ярко выраженную линию челюсти и остановились на плече. — Тэхен… мне так жаль. — Не стоит, — он оборвал ее на полуслове, уже зная, что она хочет сказать. Ему не нужна очередная порция сочувствия, потому что от этого только хуже. Жалость делает людей слабыми, а Ви не хочет этого чувствовать. Он, черт возьми, должен быть сильным ради себя и ради Чонгука. Когда Тэхен будет уезжать на гонку, зная, что может не вернуться живым, он будет улыбаться и не покажет никому, что напуган. — Ты никогда не позволял заботиться о тебе, — она отпила сок из своего стакана и наконец убрала ладонь. — По крайней мере, мне не позволял, — повисла неловкая пауза. Оба вспомнили времена, когда были вместе, но девушка совсем не хотела делать свои фразы двусмысленными. Это вышло случайно, и теперь она сожалела. Мэй не скучает по отношениям с Тэхеном, а любить этого оболтуса она может и издалека, как брата. — Ты же знаешь, что должно случиться? — одним вопросом он уничтожил всю неловкость, но теперь в ее глазах поселился страх. Мэй поджала губы и слабо кивнула головой. — Да, именно поэтому и пришла к тебе, — она придвинулась ближе, будто боялась, что их могут услышать, но вокруг — никого. — Тэхен, прошу тебя, не дай ему ни единого шанса. — Он твой родной брат, и ты просишь меня о таком? — Тэ вскинул брови и искренне удивленно посмотрел на девушку. Ее ненависть можно было понять, но то, как она уверенно просила о подобном, его действительно поразило. Неужели можно настолько ненавидеть кого-то? — Он же все-таки тебе не чужой человек. — Я должна защитить свою семью от этого выродка. Тэхен, пожалуйста, — Мэй судорожно сжимала в руках платок и даже не пыталась скрыть своего волнения. Ви поймал себя на мысли, что сейчас она беспокоится больше о том, что будет с ней, если брат выиграет, чем о том, что будет с Тэ, если он проиграет. Что ж, он не обижался. Ее можно понять. Девушка в положении, впервые за всю жизнь обрела счастье и покой, но может всего лишиться. Ее страх обоснован. — Мы с Хосоком выбрали имя для дочери. Хотели тебе сказать, когда она родится, но, учитывая обстоятельства… — Учитывая то, что я могу сегодня умереть, — Ви усмехнулся и посмотрел на девушку, отчетливо видя, какой виноватой она себя чувствует сейчас. — Ну и какое же имя вы выбрали? — Суа, — тихо отозвалась девушка, не сдерживая слабой улыбки, когда наигранная ухмылка на лице парня сменилась искренним недоумением. Он нахмурился и посмотрел на Мэй, как на сумасшедшую, а затем издал глухой смешок. Любой другой человек подумал бы, что это какая-то издевка и неблагодарное отношение за столь лестный подарок, но Мэй прекрасно знала, что Ви в свойственной ему манере так проявляет удивление. Он и благодарит-то редко, но сегодня особенный день для них всех. Парень спрыгнул со своего стула и подошел ближе к девушке, склоняясь над ней и приближаясь к ее лицу. Мэй напряглась и не понимала его намерений, поэтому уже собиралась уклониться, но Ви лишь коснулся губами ее лба, оставляя легкий поцелуй, и так же ловко отстранился. — Спасибо, — прошептал Ви, замирая недалеко от лица Мэй и с нежностью, присущей хорошим друзьям, смотрел на нее. — Твоя дочь будет самой счастливой. Обещаю, — у нее холодок по телу пошел от его уверенного и твердого тона. Впервые за последние четыре дня появилась капля надежды, что они смогут с этим справиться. — Нам пора возвращаться. Сейчас начнется гонка, — девушка слабо кивнула и направилась следом за ним к двери. Она все еще пребывала под легким впечатлением от настолько эмоционального диалога и не позволяла себе ни на секунду усомниться в Тэхене. Ви обещал, что ее дочь будет счастливой, но что это за счастье, если его не будет рядом, когда малышка будет расти? Когда Тэхен и Мэй вышли из бара, их оглушили громкие крики. Всеобщее внимание привлекло появление Вонхо на новеньком мощном Ducati Panigale V4. Черный байк, словно пантера, приковывал к себе взгляд, восхищал своей роскошью и величием, а еще от него несло новизной за версту. Этот железный монстр только из салона, пока не успел испробовать на вкус уличные гонки, но уже издавал агрессивный рык и нетерпеливо рвался на трассу. Тэхен стоял в стороне и любовно разглядывал красные полосы, пущенные вдоль корпуса мотоцикла, пружинно-гидравлический амортизатор, цифровую панель. Ему нравился этот байк, и было даже немного жалко его марать в такой кровожадной гонке. Ким вздохнул и, расталкивая людей, направился к своей старушке Ямахе. Он слышал за спиной громкие возгласы и крики людей, они желали удачи Вонхо, а тот обещал надрать зад противнику. Стартовая полоса готова, и теперь все ждали только Тэхена. — Небо тучами затянуло, возможно, дождь начнется, — тихо произнес Юнги, облокачиваясь на Ямаху и поднимая голову наверх. — Ты все запомнил? — он обернулся к Ви и вопросительно посмотрел на парня. — Да, мы же говорили об этом много раз, — немного раздраженно отозвался Тэхен. — Мы можем только предполагать исход событий во время гонки, но что, если он поведет себя иначе? — В таком случае тебе придется самому выкручиваться. Я сделал все, что мог, чтобы помочь тебе, а дальше ты сам, — Мин закусил губу и кинул неуверенный взгляд на Вонхо, уже подъезжающего к стартовой полосе. — Только попробуй сдохнуть — я тебе этого не прощу, — серьезным тоном без тени юмора воскликнул парень, сурово глядя на друга. Когда Тэхен хотел подойти, чтобы обнять перед гонкой, он вскинул руки и не позволил к себе приблизиться. — Давай без этих соплей, увидимся через час, на финишной, — говорил так уверенно, что Ви на секунду поверил, что так и будет. Юнги обогнул Ямаху и отошел к толпе зрителей, так толком нормально и не попрощавшись. Там уже и Хосок с Мэй стояли, пытаясь не смотреть на Вонхо, Намджун с Джином, обеспокоенно наблюдающие за происходящим, Чимин, весь побледневший и на нервах. Только не хватало Чонгука, но тот не заставил себя долго ждать и появился возле байка, выдавливая из себя грустную улыбку. Даже не плакал. — Мне пора на старт, — тихо произнес Ви, доставая из кармана тонкую черную резинку и подвязывая волосы, чтобы они не мешали во время гонки. Со спины обняли руки Чона, но Ким не торопился отвечать на ласку. Он замер и не двигался. Нет, он не хотел прощаться, будто уходит в последний раз, поэтому оторвал от себя чужие ладони и выпутался из крепкой хватки. Тэхен обернулся и быстро оставил смазанный поцелуй на губах растерянного парня, а затем сел на байк и отъехал к стартовой полосе, так ничего и не сказав Чонгуку. — Ты успел написать завещание? — Вонхо самоуверенно улыбался и хотел казаться расслабленным, будто полностью уверен в исходе гонки, но паника во взгляде полностью его сдавала. Тэхен ничего не ответил, надевая шлем на голову и отворачиваясь к дороге. Стартовая полоса, впереди лишь длинная трасса. Дорога, ведущая в неизвестность. Для одного из них это последняя гонка. Ви на полную выкрутил ручку газа, дожидаясь сигнала к старту. Девушка в коротких шортах и топике по привычке вышла перед байкерами, готовясь дать сигнал к старту. Толпа оглушала своими криками, спортивные байки издавали опасный рык, готовые побороться за первенство. Грид герл опустила ладонь, и красная ткань, выпав из ее руки, опустилась на раскаленный асфальт, разжигая пламя между противниками, словно между обезумевшими быками, увидевшими цель. Ямаха сорвалась с места, всего за несколько секунд набирая почти сто пятьдесят. С первой минуты гонка обрела агрессивный характер, чувствовалось максимальное напряжение между соперниками. Больше не было игр, теперь все по-настоящему. Они так долго оба шли к этому, и вот теперь могут наконец раз и навсегда покончить с этой враждой. Вонхо решительно преследовал Ямаху, продолжая набирать скорость. Стрелка спидометра достигала трехсот, байки, разрезая холодный ночной воздух, летели, как два ярких огня, по трассе, освещенной лишь светом фар. Синее небо затягивало тучами, и раскат грома будоражил и пускал дополнительную дозу адреналина по телу. Небо вспыхнуло яркой молнией, а затем снова затянулось беспросветной мглой и мраком. Вонхо надоела эта гонка на опережение, и спустя пару минут он начал внаглую оттеснять Ямаху к обочине, подрезал Тэхена и подходил слишком близко, пытаясь столкнуть парня с трассы. Ким упорно игнорировал все попытки противника как-либо его спровоцировать, а у самого кровь бурлила от злости и руки до побеления костяшек сжимали руль. Вроде бы все успокоилось и они снова ровно шли по трассе, но вдруг Дукати мощно влетел в Ямаху, резко ее сбивая и откидывая на другой край дороги, прямо навстречу летящим машинам. Ви был вынужден быстро реагировать, обходя испуганных водителей, но на байке осталась огромная вмятина от удара. Вонхо злорадствовал, уходя снова вперед, а Тэхен чувствовал, как его самообладание испаряется и внутренний зверь срывается с цепи, ярость и бурлящая в жилах ненависть заполняют парня до краев. В небе гремел гром, и молния продолжала сверкать, на дорогу упали первые капли дождя. Ветер усилился, а с причала доносился шум бьющихся о скалы волн. Байки шли вплотную, не давая друг другу ни шанса на первенство. Надо было признать, что какой бы крутой байк ни купил себе Вонхо, обойти Тэхена ему все равно было трудно. Ви держал победу в зубах, он не давал своему противнику ни шанса и удерживал его все время рядом с собой или позади. Парень мог бы поддаться эмоциям и повторить трюки Вонхо, попытавшись подрезать противника или сбить с дороги, но такая грязная игра ему просто была ни к чему. Только чистый выигрыш гарантирует успех. До первого поворота оставалась всего пара десятков метров, они почти дошли до середины гоночной трассы и уже приближались к пустынному оврагу, оставляя за спиной береговую линию. Ким через зеркало следил за немного отстающим Вонхо, чувствуя, как и без того бушующая внутри него тревога нарастает. Старший почему-то начал плавно сбавлять скорость, впервые за время гонки пропуская Тэхена вперед. Это казалось, как минимум, странным. Стрелка на спидометре медленно бежала вниз. Ким собирался войти в поворот, но Дукати неожиданно оказался рядом. Все произошло слишком быстро, Тэхен не успел ничего понять, только ощутил мощный удар, и Ямаху сбило с дороги. Байк пролетел по трассе, и его вынесло в кювет, а Тэхена отбросило на обочину, и он еще пару метров катился по запыленной дороге. Дукати медленно притормозил, и байкер спрыгнул на землю, оставаясь на месте и пытаясь понять, жив ли парень после такого мощного падения. Тэхен зашевелился и глухо застонал, чувствуя резкую боль в левом предплечье. Он кашлял от поднявшейся столбом пыли и пытался встать с земли, но с первой попытки не вышло, и Ким снова обессиленно рухнул на песок. В небе гремел гром, и дождь все усиливался, Ви чувствовал, как вода попадает в царапины на теле, и шипел от жгучей боли. Вонхо громко рассмеялся, наблюдая за тем, как Тэхен, прикладывая огромные усилия, все-таки смог подняться на ноги, немного пошатываясь. Они оказались возле какого-то обрыва, вниз пятьдесят метров крутого склона и острых камней. — Какого черта ты творишь, придурок? Мы даже половину трассы не проехали, — закричал Тэхен, придерживая рукой покалеченное левое плечо и уже догадываясь, в чем дело. Дождь нарастал и превращался в ливень, мокрые волосы прилипали к лицу, одежда неприятно облегала тело, но влага немного успокаивала боль от ран, полученных при падении. — Вонхо, что за фокусы? — Ты думал, я просто позволю тебе выиграть? — блондин рассмеялся, но его голос утонул в раскате грома. — У меня другие планы на тебя, — он вытащил из-за пояса оружие и направил его прямо на Тэхена. — А что, кишка тонка выиграть у меня в честной гонке? — Тэхен усмехнулся, не обращая никакого внимания на оружие. Он смотрел на парня, стоящего напротив него, и будто издевался. Настало время Ви расставлять ловушки. Вонхо не подвел и поступил как трус, что было ожидаемо. Честные соревнования не для таких, как он. — Закрой пасть, — злобно рыкнул блондин, не желая слышать ничего подобного. — Я просто убью тебя, а затем и всех твоих близких. Надеюсь, ты успел поцеловать Чонгука на прощание, — при упоминании имени Чона интонация голоса Вонхо немного изменилась. Ви сощурился и понял, что самые страшные его догадки только что подтвердились. — Ты любишь Чонгука, — не вопрос — констатация факта. Тэхен говорил твердо — Вонхо передернуло от этих слов. Он испуганно поморщился и отшатнулся назад, сняв пистолет с предохранителя, будто предупреждая, что еще слово, и он выстрелит, но Тэхен был уверен, что может говорить. — Что это за любовь такая странная? Ты же его калекой на всю жизнь сделал. — Я заботился о нем и оберегал, а он предал меня, как и все остальные, — ядовито выплюнул парень. — Чонгук ответил за свою ошибку, как и все, кто от меня отворачивался. Пусть поблагодарит за то, что жив остался. Он не захотел принимать мою правду, не захотел со мной даже говорить, когда ты ввел ему в уши, что я враг, — Тэхен нахмурился, понимая, что любовь Вонхо к Чонгуку граничит с помешательством. — И все же, даже такой человек, как ты, способен любить. Ты любишь Чонгука, Мэй, любил свою мать и даже Джихана, как брата. Да, это извращенная ублюдская любовь, но ты просто по-другому не умеешь. Жаждешь семью, но уничтожаешь все связи с родными. Ты попытался сделать из своей сестры шлюху, мать презирал и запихнул в тот сарай, даже близко не напоминающий нормальную клинику, Джихана подставил и готов был убить Чонгука. Мне тебя жаль, — слова Тэхена приносили такую боль, словно острое лезвие медленно вгоняли в сердце, а по щекам Вонхо медленно катились слезы, но они перемешались с каплями дождя и почти были бы незаметны, если бы не дрожащие губы парня. Впервые Ви кроме ненависти и отвращения испытывал к этому человеку жалость и сочувствие. — Ты не понимаешь, — прошипел блондин, отрицательно мотая головой, не в силах принимать такую жестокую правду. — Они все ответили за свои ошибки. Мать начала пить после того, как отца посадили, из-за чего развивалась ее болезнь, а когда ее забрали в больницу, я и Мэй оказались в детском доме. Я должен был защищать сестру! — он надрывно кричал, судорожно сжимая в руках пистолет, а слезы все продолжали его душить. — Она была слабой и подставила нас. Я не должен был нести эту ношу на своих плечах! Мне было всего семнадцать, когда это случилось. Она заслужила то, что получила, — Вонхо был таким слабым сейчас, но разве есть дорога назад после всего, что он натворил? Именно сейчас Тэхену казалось, что он видит, как в этом парне просвечивается человечность. Тот семнадцатилетний парень, переживший трагедию в его семье, будто заперт внутри, мечется и просит о помощи. — Моя сестра и Джихан от меня отвернулись… и даже Чонгук выбрал тебя. Они все заслужили страдания, — в небе гремел гром, а из-за шума дождя все звуки слились воедино, и сил кричать уже не было. Парень весь дрожал от холода, но продолжал крепко сжимать пистолет, не спуская Тэхена с прицела. — И все же, тебе еще можно помочь, — Тэхен говорил спокойно, пытаясь не провоцировать Вонхо на агрессию. — Послушай, ты натворил столько дерьма, но клянусь, мы еще можем все исправить. У тебя тяжелая травма, мы найдем тебе хороших врачей и поможем. Давай прекратим это безумие и остановим бессмысленную вражду. Никто из нас не должен умереть сегодня, — Ви пытался маленькими шагами подойти ближе к парню, но тот упорно не желал ничего слышать о примирении и помощи. — Стой на месте! — закричал блондин, жестом показывая, чтобы Ким отошел назад и держал между ними дистанцию. — Мы прекратим сегодня это безумие, и ты умрешь. Я убью тебя так же, как убил твоего отца, — Ви вздрогнул, чувствуя, как легкие сдавливает то ли от боли, то ли от холода. Ледяные струи дождя стекали по телу, обдаваемому холодным ветром. — Перед смертью он не боялся и не просил его отпустить. Он все время говорил о тебе и о том, как ему жаль, что он не смог стать хорошим отцом. Черт, кажется, он даже любил тебя. Ну как, больно тебе?! — закричал парень, видя, что Тэхен весь поник от этих слов. — Почувствуй, что это такое — лишаться близкого человека. Как будто сердце вырвали, не так ли? — Если хочешь меня убить, сделай уже это, — тихо пробормотал Ви, не желая продолжать этот разговор. — Чего ты ждешь? Нажми на курок и избавься навсегда от человека, который, по-твоему, искалечил тебе жизнь, — они смотрели друг на друга и понимали, что их судьбы — это трагедия. Они оба оказались жертвами обстоятельств, оба совершили ошибки, за которые прощения не вымолить до конца жизни. Разница лишь в том, что у Тэхена есть шанс еще быть счастливым, а Вонхо ничего не ждет. Он обречен на одиночество и пустоту. — Ты не можешь, потому что если ты убьешь меня, то твоя месть свершится, но нет никакой гарантии, что тебе от этого станет легче. — Заткнись! — закричал парень, неожиданно нажимая на курок пистолета. Раздался оглушительный выстрел, а затем все снова стихло. Пуля пролетела прямо рядом с плечом Тэхена лишь слегка задев и оцарапав кожу. — Все еще думаешь, что у меня не хватит смелости тебя убить? — Вонхо крепче сжал оружие в руках. — Ты сдохнешь сегодня — и это факт. Бежать некуда, и никто тебе не поможет. — Ты не учел одной детали, — Ви опустил все это время поднятые ладони, расслабляясь и запрокидывая голову назад. Все тело уже сковало от холода. — И что же? — Мне есть ради кого жить, — спокойно отозвался Ким, чувствуя, что разговор заходит в тупик и Вонхо теряет терпение. Следующий выстрел будет прямо в сердце, поэтому стоит поторопиться. — Пожалей себя. Ты сдохнешь! — заорал Вонхо. — Или сдохнешь ты, — Тэхен вынул из-за пояса пистолет и наставил его на Вонхо, видя, как лицо того искажается в ужасе и недоумении. — Я достаточно тебя удивил? — он поморщился, чувствуя сильнейшее отвращение от всей этой ситуации. Тэхен ведь предлагал парню обойтись без кровопролития, но, видимо, один из них сегодня все-таки умрет. — Какого хуя?! — закричал парень, пристально глядя на направленное на него дуло пистолета. Меньше всего Вонхо мог ожидать чего-то подобного. — Барыга, у которого ты купил оружие, тебя сдал и рассказал об этом Юнги. Не трудно было догадаться, что ты не захочешь честной гонки и попытаешься меня просто убить. Ты предсказуем, — объяснил Тэхен, — У тебя кишка тонка меня убить, — Вонхо и сам не верил в эти слова, но у него оставалась надежда на то, что Ви не хватит смелости хладнокровно застрелить живого человека. — Чонгук тебя не простит за это. Дважды убийца, монстр, чудовище. Кем ты станешь, Тэхен? — Тобой, — Ви был спокоен и сдержан, а все его волнение и паника просто исчезли. Сейчас уже нет времени, чтобы думать о человечности и правильности такого поступка. — Чонгук знает о том, что я собирался тебя убить сегодня. Знают все, и даже Мэй. Более того, перед гонкой твоя сестренка пришла ко мне и попросила, чтобы я не дал тебе ни шанса. Вот так сильно она тебя любит. Подписала тебе смертный приговор и глазом не моргнула, — Вонхо выглядел жалко и убито. У него уже не было сил, чтобы сопротивляться жестоким словам, ранящим так глубоко. Парень мотал головой из стороны в сторону и жмурился, чувствуя, как влага снова подбирается к глазам. — Ты лжешь, — устало прошептал парень, глубоко вдыхая и давясь слезами, — она не могла так поступить со мной. Я всегда любил свою сестренку… я так любил ее, — он тихо плакал, больше не кричал и не сопротивлялся чужим словам. — Смирись с этим, — Ви поджал губы и понял в эту минуту, что прямо сейчас собирается выстрелить не в то чудовище, которое пыталось разрушить его жизнь. Он достучался до того парня, который когда-то давно просто очень сильно любил свою семью и слишком рано их потерял. Он должен выстрелить в глубоко больного и уязвимого человека. — Мы еще можем отложить оружие и остановить это, — почти молящим тоном прошептал Ви, дрожащей от холода рукой сжимая пистолет. Он не хотел нажимать на курок, готов был кричать от отчаяния, ведь просто не видел другого выхода. — Нет — один из нас сегодня умрет. Раздался громкий выстрел, но он также быстро утонул в раскате грома, а земля продолжала умываться слезами дождя, оплакивая только что ушедшую жизнь.