С привкусом любви и страсти

— Так и будем молчать? — тихо произнесла Андреа и шмыгнула раскрасневшимся носом, сжимая в ладонях перед собой аккуратный прямоугольный клатч с тёмным металлическим обрамлением. Эдриан, прильнув спиной к собственному автомобилю и сложив руки перед грудью, расплывался в широкой, глупо-влюблённой улыбке. Он, казалось, уже неприлично долго и слишком пристально смотрел на неё, но прошло всего лишь три минуты с того момента, как она робко и застенчиво вышла из дома навстречу к нему. — Ты прекрасна, — так же, еле слышно, прошептали его сухие губы в ответ. Девушка только фыркнула и шагнула к парню. Шифоновое платье с красивым градиентом слишком хорошо сидело на её стройной высокой фигуре. Перламутровый тёмно-серый цвет в районе пояса и горловины плавно переходил в дымчато-белый. На этих же местах располагалось невычурное, но изысканное украшение. Его рисунок, кружевной и выполненный в тон ткани, витиеватыми линиями напоминал подобие стеблей и листьев растений. Каштановые локоны волос с карамельным отливом были незамысловато уложены в горизонтальном направлении. Совсем незаметные, скрытые длиною платья лодочки стучали по асфальтированной дорожке, тем самым выдавая своё присутствие. Без лишней бижутерии и яркого макияжа Андреа выглядела истинной греческой богиней, которая, сверкая своей женственной, естественной красотой, только что сошла с самого Олимпа, а не с обычного крыльца. Но эта богиня при виде него улыбалась натянуто, и заплаканные, светло-травяного цвета глаза смотрели без прежнего ясного блеска. — Вновь думаешь, что это не так? — сказал Эдриан, когда Андреа остановилась рядом. — Ужасна, а не прекрасна. Парень отпрянул от автомобиля и сжал её в объятиях. — Почему? — Потому что… — рваный, поверхностный вдох, — потому что я всё в последний момент испортила. Сожгла утюгом то бордовое платье, у меня ничего хорошего не вышло с причёской и… Слёзы опять размыли взор. Негативные чувства и эмоции комом застряли у неё в горле. Глаза зажгло. Лицо покраснело. И Андреа замолчала, не закончив мысль. Обидно, что в этот вечер она не так красива, как себе представляла, не так весела и счастлива, какой могла бы быть. Он отстранился, но лишь для того, чтобы убрать руки с её тёплой спины и нежно сжать ладонями горящие румянцем после рыданий щёки. Теперь она смотрела на него, не блуждая взглядом, прямо глаза в глаза. Эдриан, не разрывая зрительного контакта, тихим шёпотом, чтобы Андреа слушала внимательно и вникала в каждое его слово, с хрипотцой в голосе зашептал: — Это платье сидит на тебе намного лучше, чем то. Его цвет невероятно подходит под твои глаза. Причёска отличная. Он прервался, ласково заправил каштановый локон ей за ухо и через пару секунд продолжил, вкладывая в последующие фразы всю свою любовь, которую только и чувствовал по отношению к ней. — И ты у меня самая лучшая, самая красивая и любимая, Андреа. Я не хочу, чтобы ты плакала из-за всякой ерунды, не стоящей этих слёз. Щёки девушки ещё сильнее покраснели. Такая реакция появлялась всегда, когда Эдриан делал ей комплименты. Она знала, что он говорит искренне, правдиво, но ничего с собой поделать не могла — всё тело охватывал жар. А ему нравился этот румянец, её смущённая улыбка, взгляд в такие ценные минуты. — Теперь всё хорошо? Эдриан переложил ладони ей на талию, даже спустился ниже — на бёдра. Андреа закивала, выражая согласие, и произнесла: — Едем? — Да. Сейчас… Парень поцеловал девушку в макушку и, прежде чем усадить её в свой автомобиль, вдохнул запах волос, наслаждаясь близостью, их маленьким счастьем и приятной, интимной тишиной. Глаза защипало от слёз. Андреа зажмурилась и подтянула ноги ближе к себе, сжавшись клубочком в постели. Всего лишь воспоминание, минутный трепет от прошлого, когда они безумно любили друг друга и строили планы на совместное будущее после окончания школы. Выпускной вечер. То яркое событие стало навещать её в голове всё чаще и чаще. И Андреа знала почему. Там она была с ним так близка, наверное, в последний раз, верила только в лучшее и сияла от счастья, почти осязаемого, до которого можно легонько дотронуться кончиками пальцев. А теперь всё это лежало в руинах глубоко внутри, неминуемая тоска по некогда родному и дорогому ей человеку щемила в груди. Она нуждалась в нём. Именно сейчас, в данный период жизни и времени. Скучала, давясь слезами от того, как когда-то было до невозможности хорошо. Невыносимо, больно и обидно, что, казалось, идеальная пара рассталась, любовь угасла, и их планы превратились в нечто теперь неважное и ненужное. Эдриан шевельнулся рядом, замолчал лишь на секунду, чтобы прикоснуться губами к макушке Андреа неизвестно, в какой раз за длинный, убаюкивающий рассказ о Зевсе и прекрасной нимфе, и продолжил так же неторопливо и ласково. А ведь он тоже тогда вот так целовал её… Они по-прежнему держались за руки, переплетая пальцы, лежали в объятиях и слушали дыхание и биение сердец друг друга. Не хватало только привычных ночных разговоров с секретами, переживаниями, мыслями и чувствами. Их маленькая традиция перед сном. Нет. Она ею была когда-то, только и всего. — Зевс решил спасти Каллисту и потому отправил её на небо созвездием. Теперь каждую ночь в вышине сверкает большая Медведица… Послышались последние обрывки речи Эдриана в ночном мраке комнаты, и вскоре он затих. Наступила тишина. Лунный свет призрачно струился из окна, падая вместе с тенями на пол. В доме, погруженном в безмятежную дремоту, все спали. Нигде не было слышно ни звука. И только две души, находившиеся рядом, пребывали в безмолвии, не зная, что делать дальше. Эдриан решал: уйти к себе или проспать в одной постели с ней до утра. А Андреа думала над тем, чтобы спокойно ждать чего-то или повернуться к нему и… дальше неизвестно. Вообще для чего? Зачем? Повернётся она, а потом? Но долго ей размышлять не удалось. Дыхание девушки спёрло, когда он, высвободив свою ладонь из плена их объятий, нежно, лишь бы не разбудить и не потревожить, погладил её по волосам, и все думы забылись. Его рука, еле касаясь, практически невесомо прошлась по щеке, и Эдриан замер, будто вспомнив, что теперь он не может вот так гладить Андреа, любоваться ею и тем более мечтать о том же в ответ. — Надеюсь, ты уже видишь прекрасные сны, Андреа… — прошептал он и уже осторожно начал приподниматься, чтобы уйти к себе. — Нет. Не вижу… — вдруг произнесла она. Несколько секунд молчания, и девушка решительно перевернулась на другой бок, лицом к нему. Парень опешил от этого. Всё явно пошло не по плану, выстроенному у него в голове. Уснуть с ней в объятиях — вот чего желал Эдриан. И не более. Но жизнь — это дело неожиданного случая. Может быть, и хорошо, что она не спит. Да, определённо. Ему есть, что с ней обсудить, ведь если не сейчас, то когда? Однако начать разговор парень не смог. Слова исчезли, расплылись мысли, и не хотелось взваливать на девушку новые проблемы. У неё и так не лучший период в жизни, а он пристаёт с темами, которые, пожалуй, нужно оставить в прошлом. Поэтому Эдриан выдавил из себя только это: — Тебе… рассказать ещё одну историю? Она, удобней устроившись на подушке и устремив взгляд ясных глаз лишь на него, сказала то, что давно вертелось на языке на протяжении всего того времени, которое они провели сегодня вместе в постели: — Да. Ещё одну… О нас. О том, как всё это получилось. О том, что происходит сейчас. Эдриан промолчал, но Андреа продолжила: — Мне кажется, мы ничего тогда окончательно не решили, ушли в тень, а теперь… Я не знаю, что теперь, Эдриан. Разве мы равнодушны друг другу? Разве наши переглядки, смущения, улыбки просто так? С шумным вдохом он прикоснулся ладонью к её щеке, плавно погладил скулу большим пальцем. — Теперь мы мучаемся, вспоминая, как раньше нам было хорошо друг с другом, — наконец-то ответил Эдриан. Она проделала тот же жест в ответ, только мягкими подушечками прошлась по контуру его нижней челюсти. Они разрешали касаться себя. И это сейчас ускользнуло от их внимания. Смело, без тени неловкости. Ведь каждый знал друг друга как облупленного, до мельчайших подробностей. — Эд, — Андреа произнесла форму его имени, которую употреблять разрешено было только ей. — М? — Ты вспоминал обо мне до этой встречи? Хотя бы иногда… — Вспоминал. Я после нашего расставания долго думал ночами над тем, что же я сделал не так? Почему ты решила всё прекратить? И я находил ответ в себе. Мне стоило бороться до конца за наши отношения, дать тебе передышку, но быть рядом. — Ты не виноват. Мы оба хороши… Девушка поднялась рукою выше, добралась до тёмных волос с одной светлой прядью спереди, зарылась в них пальцами. И парень от наслаждения закатил, а потом прикрыл глаза, усмехнувшись. — Опасный приём, — хрипло произнёс Эдриан. — Очень. — И он всегда заканчивался… — Поцелуем в ответ, — перебила она. — Я помню. Андреа отпрянула от него, положила ладони на подушку рядом с собой. Вновь стало тихо в ночи комнаты. И лишь в тусклом свете таинственного светила было видно лица обоих. Они смотрели друг на друга не переставая, и, наверное, даже не моргая. Он вновь погладил её по лицу, замерев совсем ненадолго. И в этом слишком привычном раньше жесте читалась нежность, вся его к ней любовь. — Знаешь, а я всё чаще вспоминаю наш выпускной, — слишком тихо прервала молчание она. — Особенно, когда мы сталкиваемся в последнее время… Я тогда была такой счастливой. Эдриану понравилось, куда зашёл их разговор. Это правда. Она была слишком счастливой, и он тоже. Будто бы сама судьба предоставила им этот спасительный глоток воздуха перед тем, как они войдут в русло взрослой жизни, периодически погружаясь под воду, задыхаясь и выныривая вновь. Ведь потом всё перевернулось вверх дном. Друзья больше стали не друзьями, а любовь — привычкой. И та поездка как гвоздь в крышке гроба, последняя капля видимости того, что всё по-обычному хорошо. — Я помню выпускной до мелочей. Как собирался, как приехал за тобой, а ты плакала из-за платья и причёски. Девушка тихо рассмеялась. Это так глупо, реветь из-за таких пустяков. И сквозь смех она сказала: — Зато ты был самым красивым парнем на том вечере. Он усмехнулся. — Почему я узнаю об это только сейчас? — Не знаю. Я разве не сказала? — Нет. — Тогда прошу прощения. Тот костюм-тройка сидел на тебе идеально. — Ладно, прощена. Комплименты с опозданием тоже приятны. Эдриан выглядел так мужественно, солидно в тот момент, когда Андреа впервые его увидела в тот вечер. Одним словом: мечта. Мечта любой девушки. Чёрный цвет, строгий костюм явно шли ему. И она замялась после небольшой истерики ещё больше, когда поняла, что со своим образом не подходит ему. Он погрузился в воспоминания с головой. То радостное время так манило к себе, мелькая картинками в голове. И когда, если не сейчас, вспоминать их общие моменты? Ведь они лежат рядом в лёгкой темноте, близки как раньше, и все преграды стёрты, границы размыты. — Ещё я помню эти безумные танцы, время, проведённое вместе с нашей компанией. Все горели, ждали будущего, взрослой жизни. Я… говорил, что люблю тебя, что сделаю твою дальнейшую жизнь самой счастливой. — Целовал и обещал быть всегда рядом. Она продолжила его мысль слишком смело, наверное, с ноткой упрёка в голосе, и даже предположить не могла, что он скажет буквально через секунду. Может, решит закончить этот разговор, так как она ударила по больному, или же наоборот — разворошит их общую рану, ещё не превратившуюся в уродливый рубец. Девушка этого не знала, но почему-то с волнением и замиранием сердца ждала и… перестала дышать, когда Эдриан ответил: — Ты моя первая любовь. Не временная влюблённость, а именно любовь. И тебя я так легко отпустил. Даже не верится. Это каким же надо быть идио… Андреа поспешно подставила палец к его губам, по-прежнему не решаясь глубоко вдохнуть, и еле слышно, почти обжигая кожу его лица своим дыханием, прошептала: — Т-с-с, не говори так о себе. Нет. Если ты идиот, то и я тоже полнейшая идиотка. Её глаза второй раз за ночь защипало. И опять же от чувств, которые она к нему всё так же чисто и искренне испытывала. От горько-радостных воспоминаний, оставшихся в её душе и сердце навсегда. От того, что они так рядом и одновременно далеко друг от друга. Да, они оба считали себя идиотами, решившими поступить как взрослые люди, расстаться без лишнего скандала и грязи. Этой тактичностью, их уважением друг к другу можно только восхищаться. Но лучше бы тогда была поставлена одна жирная точка, с руганью, охрипшим голосом и окончательно испорченными отношениями, чем так: мучиться, но по-прежнему глубоко любить. — Но зато ты была со мной честна. Андреа убрала палец от его рта, желая вновь уложить руку на подушку, но Эдриан перехватил её запястье и, нежно сжав ладонь, продолжил: — Ты же знаешь, я это ценю. И потом… я сам находился в каком-то тупике без желания двигаться дальше. Внутри неё что-то с глухим хрустом треснуло, переломилось, и нечто другое, отличное от этого, одновременно ожило, но распускалось постепенно, очень медленно. Что это? Защита друг от друга, некая стена, которую они выстроили сами же и новое, неизвестное, однако тёплое чувство. Пропасть всё так же зияла внизу между ними, зато ни так угрожающе. И Андреа, не думая, а поддаваясь внутреннему велению, своему сердцу, вдруг проговорила: — Эд, ты совсем недавно, на вечеринке, сказал кое-что. И я обещала подумать… — О втором шансе? — Нет. Она предательски покраснела, смутившись своих слов и того, о чём хотела ему сказать. Это выглядело так нелепо, глупо и стыдно. Да. Тысячу раз «да» хотела крикнуть девушка, но страх вылез наружу и сковал разум. А он придвинулся к ней ближе, желая услышать эти заветные слова согласия, однако всё вышло иначе. Эдриан примет любой ответ. Если Андреа захочет, он уйдёт, придёт, сделает что угодно, лишь бы она совсем его не отвергала. — То есть да. Да, об этом. Я хочу… Может мы снова… И вновь ком в горле, уже слёзы ярко блеснули в глазах. — Чёрт, задуши меня. — Смелее, — парень уже расплывался в улыбке. — Я хочу дать тебе шанс. Нет-нет, стой, не тебе. — Не мне? — Нет, — девушка глубоко вздохнула, стараясь унять волнение и не нести ненужную чушь. — Я хочу дать шанс нам обоим. Вот, что я хотела сказать. Может, мы просто попробуем? — Пока без надежд на что-то большее? Без слишком завышенных ожиданий? — Угу. — Ох, Андреа… — с этими словами Эдриан заключил её в объятия, крепче прижимая к себе. Девушка поддалась. — Ты готов для этого? Да? — Я готов с того дня, как мы впервые встретились за год. Услышав, что ей было нужно, она уткнулась лицом в ворот его толстовки и тут же вдохнула запах мужского терпкого парфюма, который за время их уединения уже приелся и сейчас с новым глубоким и осознанным вдохом вновь раскрылся для неё. Не верилось. Ни девушке, ни парню. И может быть, даже завтра утром ничего по ощущениям не изменится, но как же необычно приятно это чувство нового этапа их отношений, что постепенно перерастает в нечто большее и важное, чем было прежде. Никаких поцелуев, интимных объятий, намёков на подобное. Рано. Пока что они бывшие возлюбленные, давшие друг другу маленький шанс на любовь. Но уже Андреа хотелось беззаботно заснуть в этих сильных, крепких руках, раствориться в его аромате, а Эдриану — без задней мысли и упрёка касаться её, просто так, потому что хочется, гладить волосы. — Ты останешься со мною до утра? — через некоторое время сквозь сон буркнула она и перевернулась на другой бок, оказавшись к нему спиной. — Я даже пущу тебя к себе под одеяло. — Останусь… только раздеться надо. Эдриан только сейчас, в три часа ночи, сонно, находясь в дымке дрёмы, стащил с себя толстовку и штаны, скинул вещи, вроде бы на пол, а может и нет. Неважно. В этот момент имело значение лишь то, что она откинула одеяло, приглашая его нырнуть к ней, и улыбалась, когда он лёг рядом и, наощупь найдя в темноте её ладонь, нежно переплёл их пальцы.