Башня иволги

Девушка лежала, не приходя в сознание. Прошла уже неделя с событий на башне. Йеннифер каждый день осматривала её, колдовала, пробовала различные эликсиры. – Что-то мешает ей очнуться, – говорила она с досадой, – Что-то незаметное, но очень важное. И я никак не могу распознать, что именно. Но однажды эта тайна открылась. Помог в этом, как ни странно, Лютик, замученный угрызениями совести и решившийся признаться. – Я думаю, ей мешает эта… татуировка, – шепнул он как-то чародейке, – Она ведь, вроде как, не должна из-за неё врать. А когда Ори прогуливалась с Детлаффом после ужина, она сказала ему, что умрёт. Или что обязана умереть. Что-то в этом духе. Не то, чтобы я подслушивал, просто случайно оказался рядом, и… Чародейка не дослушала. Она тут же пошла к Детлаффу, почти не отходящему от Ори, и попросила его снять печать. Вампир не отказывался. – Попробуй взять её за руку и повторить трижды, что она свободна, – инструктировала его Йеннифер у ложа в гостиной. Детлафф был искренен. Ему больше не требовалось никаких доказательств. Формула отречения сработала с первого раза. *** Ори очнулась спустя три дня. Сначала она стала выглядеть удивительно хорошо – даже лучше, чем на момент её первой встречи с Геральтом. Волосы стали переливаться здоровым блеском, кожа словно засияла изнутри. Ни Йеннифер, ни Регис пока не находили объяснения этому феномену. А потом Ори открыла глаза и присела на кровати. Слуга, как раз прибиравший гостиную, сразу побежал сообщить об этом хозяевам. Они тут же собрались у кровати в полном составе, позвав и вампиров. Девушка улыбалась, глядя на них. – Всё закончилось, – сказала Ори, – вы спасли меня! – Да, это было чудесное исцеление, – заметила Йеннифер, – Ты себя хорошо чувствуешь? – Просто чудесно, – вновь улыбнулась Ори, – только очень хочется пить. Геральт взял со стола кувшин, налил в стакан немного воды и подал его девушке. Ори поблагодарила и сделала глоток. А потом внезапно замерла в замешательстве. – Что-то не так? – насторожилась Йеннифер. – Н-нет, – Ори нахмурилась и приложила запястье ко лбу, – Просто… Я умираю от жажды. Но я не хочу воды! Что же это… Что со мной? Девушка вопросительно смотрела на всех собравшихся, тяжело дыша. – Я хочу пить! Очень хочу пить, – твердила она, чуть не плача. Стакан с водой всё ещё был у неё в руках. Регис первым догадался, в чём дело. Он достал из-за пазухи фляжку с искусными вензелями, явно сделанную добротно и очень, очень давно. Скорее всего, это произведение ремесленного искусства пережило мастера уже несколько раз. Вампир открутил крышку и подал флягу Ори. Девушка приняла её подозрительно и осторожно, но, едва почувствовав запах, исходивший оттуда, не удержалась и выпила сразу половину. Она опустошила бы её целиком, если бы Регис не остановил. Он убрал флягу подальше во внутренний карман. На лицах присутствующих застыл немой вопрос. – Друзья, – обратился Регис, – я ни в коем случае не умаляю вашего вклада в спасение Ори, но очень бы попросил на время удалиться. Всех. Никто не спорил. Стоя на веранде и ожидая разрешения вновь войти, Геральт спросил у чародейки: – Тебе ведь тоже показалось, что во фляге… – Да, – ответила Йеннифер. – И что это значит? – Что переливание не прошло зря. Наша глиняная статуэтка обожжена. *** Вскоре из гостиной вышла Ори. Её лицо ничего не выражало, и это выглядело немного пугающе. – Где Детлафф? – строго спросила она у хозяев Корво Бьянко. Геральт не успел и рта раскрыть, как вампир появился перед ними. Ори посмотрела на него – долго, внимательно, тяжело. Она хотела поговорить с ним наедине, но не смогла сдержать эмоций. – Это ты! Это всё из-за тебя! – из глаз Ори брызнули слёзы, ногти внезапно удлинились, превратившись в лезвия ножей, которыми разделывают туши на базаре. Девушка не ожидала этого; она испугалась, хотела их спрятать, но тут же поняла, что скрывать уже поздно. Она со всей силы ударила по столбу, поддерживающему крышу над верандой. Испугавшись, с соседней черешни разлетелись желтоголовые овсянки. Йеннифер и Геральт поспешно удалились на задний двор, оставляя Ори и Детлаффа наедине. Девушка смотрела на свои руки и плакала. Слёзы градом катились из глаз. Детлафф взял её за плечи, чтобы успокоить, но Ори дёрнулась. Её движения стали резкими и стремительными – ещё одно последствие переливания. – Не трогай меня! – её голос походил на шипение змеи. Детлафф не послушался. Он обхватил Ори руками, сильно прижал к себе – так, чтобы она не смогла двигаться и, соответственно, натворить чего-нибудь. – Ори, просто успокойся. Успокойся, и всё пройдёт, – нарочито медленно и уверенно проговорил он, слегка поглаживая её по спине. Когти исчезли. Девушка перестала вырываться, как дикая кобылица из упряжи. – Отпусти, Детлафф. Я успокоилась. Девушка прислонилась к стене. Вспышка гнева, кажется, забрала у неё много сил. – Я не знал, что с тобой произойдёт. Это был единственный способ спасти тебя, – произнёс вампир. – А тебе не приходило в голову, что меня вообще не надо спасать? – спросила Ори, – Я ведь сказала тебе, сказала, какое решение приняла! – Ты ошиблась. Думала, что ты одна, что это единственный выход. Не учла, что связала себя со мной. И теперь мы с тобой одной крови. Ты и я. Поэтому то, что произошло – это даже… хорошо. – Хорошо?! – Ори опешила от удивления, – Хорошо? Я только что выпила чью-то кровь, Детлафф! У меня когти, как у росомахи! Я смотрела на Геральта, на Йеннифер, и слышала, как их сердце перекачивает кровь! Они пахли как… утиные грудки с клюквенным соусом! Это ненормально! Я чудовище… – По-твоему, я тоже чудовище? – Нет. Наверное… Я не знаю. – Я понимаю, что ты чувствуешь, – утешал её Детлафф, говоря так необычно мягко, что казалось, будто это пушистый кот гуляет по лебяжьим подушкам, – Всё пройдёт, ты привыкнешь. Ты больше не одна. Ори молчала. – Знаешь, когда ты подарила мне тот цветок, я понял, что могу… чего-то желать. Что жизнь не заканчивается там, куда тянут тяжёлые мысли. Я впервые посмотрел вперёд. И увидел там тебя, – Детлафф достал бархатную коробочку из кармана; внутри был вставлен тот самый сиреневый цветок с пятью лепестками, – И я загадываю желание. Я хочу, чтобы ты навсегда осталась со мной. У Ори перехватило дыхание. Слово «навсегда» врезалось ей в сердце, как ядовитая стрела. Когда она осознала, что больше не человек, это слово обрело гораздо больший смысл. Людское «навсегда» означало что-то вроде «периодически, пару раз в месяц и то, когда ничего не мешает». Вампирское «навсегда» значило буквально «навсегда». Или очень, очень надолго. – Послушай, Детлафф. Я пока не могу об этом думать, потому что… Потому что я не уверена, что вообще хочу так жить. Быть такой. Пока я думаю только о смерти. Извини. Ори вернулась в дом. Побродив по комнатам, она почему-то захотела спуститься в лабораторию. Комната выглядела по-прежнему и даже стала чище: кроме слуг тут поработала магия. Все ингредиенты и пробирки были восстановлены, как, впрочем, и диван. За столом всё так же работал вампир. – Регис, – отвлекла его Ори, – Мне кажется, мы остались с тобой вдвоём в последний раз. – Почему? – спросил он, подходя к Ори и обнимая её. – Я не знаю. Просто так чувствую. Регис обнял Ори ещё сильнее. Он чувствовал то же самое. – У нас ведь есть время? – спросила девушка. – Сколько пожелаешь. Регис ловко расшнуровал корсет; платье упало, сложившись так, словно какой-то художник специально раскладывал его у ног прекрасной натурщицы. – Подожди, – сказала Ори и, быстро найдя ножичек на столе, оставила у себя на плече небольшую царапину. – Не нужно было, – прошептал Регис. – Нужно. Потому что ты любишь. Дверь в лабораторию была закрыта до самого утра. Овсянки, вернувшиеся на черешню, успели свить гнездо в её пышных укромных ветвях.