Я изменял себе и многим, Обещаний не нарушив, Я собирал, как мелкий жемчуг, правду и враньё, А Сатана послал погоню, Чтоб схватить мою душу, И создал смерть для меня — но не меня для неё. (с.) Канцлер Ги «Canzonedi Azzo»
— Ваше Высочество! — склонился в поклоне лекарь. Он как раз выходил из своего кабинета, когда почти столкнулся с Мудрейшим. За правителем Тер-Шэррента стояли ещё четверо, среди которых маг узнал правящую королеву Драконьей Империи, её мужей и кого-то встрёпанного субъекта. Шраарр был умным драконом, поэтому выказал уважение и им. — Что скажешь о состоянии девушки, Шраарр? — сразу перешёл к делу Шангарр. — Ей осталась недолго, если не найдётся лекарство, Ваше Величество. Боюсь, драконья магия в её случае бессильна. Я только смог определить, что это не заклятие и сбил жар, но она до сих пор мечется в бреду, — сказал маг и добавил: — Не уверен, что ей хоть кто-нибудь может помочь… — Тогда можешь быть свободен, — отрезал Мудрейший. Лекарь поклонился, а Шангарр открыл тяжёлую дубовую дверь покоев, пропуская гостей внутрь, а после зашёл сам. Комната оказалась весьма просторной и светлой. У окна стоял длинный стол, уставленный всевозможными колбочками с разноцветным содержимым, по всему столу были разбросаны пучки с травами; одинокой горкой возвышались на стуле бинты. Ближе к стене стояла кровать, на которой лежала девушка, возле неё суетился юноша. Он прикладывал ко лбу сестры смоченную в целебном отваре ткань, звал её, кажется уговаривал не сдаваться. Пареньку было на вид лет тринадцать, его волосы были тёмными как смоль, глаза карие и серьёзные. Он был одет в слегка грязные штаны, шёлковую рубаху и сапожки с загнутыми носами. Сначала его можно было принять за красивого человеческого подростка, но стоило проявить чуточку наблюдательности и становилось ясно, что человеком если парень и был, то лишь отчасти. В его движениях чувствовалась нечеловеческая грация, да и редко можно было встретить среди людей настолько красивого человека. В Марко чувствовалась королевская кровь: только истинный представитель Королевского Дома мог держать так ровно спину, даже в стрессовой ситуации. В памяти Бель до сих пор были свежи воспоминания, как леди Фрейм больно била указкой по спине молодую принцессу. Она это делала не со зла, вкладывала мало сил в удар и лишь в воспитательных целях, но как же было больно, а главное обидно! Как сейчас Астер помнила уроки леди: «Принцесса, запомните: вы не просто принадлежите к аристократии, вы — принцесса! И вам никак нельзя расслабляться! Не размахивайте руками и не гримасничайте! Держите голову всегда прямо, Ваше Величество, не опускайте подбородка!». Для закрепления Бель заставляли ходить с книгой на голове — для плавности походки, отрабатывать улыбку, непроницаемое лицо, как садиться, как ходить — всё это отрабатывалось до автоматизма. — Марко, я привёл тех, кто может помочь твоей сестре. Ты позволишь им осмотреть её? Я за них ручаюсь, — Шангарр говорил с молодым Амореем на равных, не допуская в голосе и тени пренебрежения или насмешки. Дракон был серьёзен как никогда. Марко после того, как увидел «посторонних», загородил своей спиной больную сестру, защищая её. Шону тогда парнишка напомнил волчонка, которого загнали собаки, маленького и пока не окрепшего… Но после слов Мудрейшего парнишка несколько расслабился, но в сторону не отошёл. — Не примите за неуважение, но в данных обстоятельствах я должен просить вас поклясться Магией, что вы не причините вреда ни мне, ни сестре, — сказал Марко, смотря по очереди каждому в глаза. — Полной формулировкой или устроит обрезанной? — деловито поинтересовался Арден. Ему показалось просьба если не возмутительной, то бесполезной. Ведь если маг захочет, он даже клятву Магией сможет обойти. — Хватит и обрезанной, — Марко не мог рисковать здоровьем сестры, ведь они оказались в незнакомой им стране, где они пока никому не могли доверять. Исключением был Шангарр. Здесь сыграла не только личная симпатия аморея к дракону, и даже не то, что Шангарр обещал защиту и кров им с сестрой, нет. Безоговорочно он мог доверять лишь сестре. Перед тем, как прыгнуть в ледяную воду с обрыва, Роксана шепнула брату: «Сейчас мы пойдём к Змею, как только я отпущу твою руку, беги и прыгай. Ничего не бойся, если я отстану, добейся встречи с Шангарром, ему можно доверять…». Марко повезло: как только он очутился в бурлящем котле ледяной воды, ему удалось вцепиться в корягу, и река постепенно сама вынесла мальчика на мель, где воды было по колено и можно было спокойно дойти до берега. Марко беспокоился за сестру: хоть он и видел, что она прыгнула за ним следом, но её долго не было. Он просидел до рассвета, когда наконец увидел сестру. Она была бледная и уже теряла сознание. Брат дотащил её до берега и обнаружил рану на плече у девушки. Резерва юноши хватило лишь на поддержание огня и на сушку одежды, а потом их обнаружил Драконий патруль. Марко тогда вспомнил, что сестра рассказывала ему о правителе Драконов: великом Шангарре. Ему доверял их отец, отзывался о нём как о драконе чести… — Я, Астер Кибела тер Калариан, клянусь Магией, что не стану вредить здоровью как ментальному, так и физическому Марко кат Элиаде и Роксане кат Элиаде! — произнесла Астер, прижав левую руку сначала к груди, где билось сердце, а потом подняла её вверх. Через несколько секунд, в подтверждение слов королевы на её руке заалел цветок пламени. Только после того как клятву произнесли Тиану, Арден и Шон, Марко как будто расслабился и покорно отошёл от кровати, на которой металась девушка. Если бы не гримаса боли на лице Роксаны, то её смело можно было бы назвать красавицей: вороного крыла волосы вились, закручиваясь в блестящие локоны; аристократические, как у брата, черты лица; слегка припухлые губы… Роксана ворочалась в беспамятстве, бормотала что-то неразборчивое, тело её сотрясала мелкая дрожь. — «Да, делааа…» — выдал ментально Арден. — «Это не заклятие, скорее, дело в ране, похоже, что на стреле был яд…» — Ар слегка приподнял края бинта на плече девушки. Рана от стрелы была небольшая, но рваная, из неё до сих пор понемногу текла кровь, края раны были воспалены. Арден случайно задел здоровую кожу у раны и Ана всхлипнула от боли. Ар же провёл руками по воздуху над рукой девушки, остановился и проделал свою манипуляцию ещё раз: он чувствовал негативную пульсацию из раны и больше ничего. — «Я чувствую, что яд из раны распространяется по всему организму, это всё. Со мной такое впервые!» — послал волну удивления Арден. — «Ой, как интересно! Я кинул на неё стазис, время подумать есть, но немного. Гляньте на её ауру, она вся в дырах!» Действительно, аура Аны была сильно повреждена, а остальная часть ауры была тусклой, словно энергия и жизненная сила покидали её. — «Что делать будем?» — Бель продолжала оценивать масштабы катастрофы. — «Думаю, что яд не природного, а магического происхождения и явно не драконьей и не эльфийской магии. Шангарр был прав: здесь нужна человеческая магия!» — сказал Шон ещё раз окинув и рану, и ауру Аны магическим зрением. — «Хорошо, это выяснили, а дальше что? Я не представляю, как можно убрать из крови чужеродную магию. Есть идеи?» — ментально пожал плечами Тиану. Шон долго смотрел вглубь себя, потом окинул взглядом девушку, как будто решаясь на что-то, и спросил: — «Вы знаете о магическом лечении "Через сердце"?». — «Шон, нет! Так нельзя!» — закричали ментально Ти и Ар, отчего дружно поморщились уже физически сам тер Дейл и Бель. — «А что, у нас как будто много вариантов? Тем более не до этики в данном случае, сам видишь в каком мы положении», — в последний момент исправился кареглазый. — «Мне хоть объясните, что за зверь это "Через сердце"?» — Бель не понимала из-за чего, так всполошились её мужья. — «"Через сердце" — это древний способ лечения, он характерен тем, что лечащий маг прогоняет свою магическую силу через тело больного, тем самым смешивая Магию больного и лечащего мага. Плюс такого лечения: быстрое восстановление больного и лечащего мага. Самые тяжёлые повреждения в считанные дни пропадут, не оставляя магического и физического следа. Ну а минусы… "Через сердце" могут проводить только если лечащий маг и больной родственники, или находятся в более близких отношениях…» На лице у Астер видимо застыл вопрос: в каких отношениях могут состоять пациент и лекарь? Но наткнувшись на многозначительный взгляд Ара, молодая женщина засмущалась, а потом опомнилась и дала ментальную оплеуху Шону. Тот взвыл, не забыв, однако, передать ментально ощущения всем троим. — «Подожди, а почему только так и не иначе? Почему посторонний маг не может это сделать?» — заинтересовалась Бель. — «Бель, включи логику! Каждый маг обладает своим особенным оттенком магии, верно? Вот! А представь, что тебе в вены вливают что-то чужеродное. Представила? И как ты себя будешь чувствовать?» — «Как реципиент, отвергающий кровь не той группы… » — внезапно в голове возникла нужная ассоциация. — «Родственники понятно, немного энергетически схожи, а что, ну скажем, с мужем и женой? У них же энергия тоже разная, если это не смешение кровей…» Кончики ушей у Тиану слегка покраснели, слово взял Ар: — «Бель, у мужа с женой энергия становится похожей, но в чуть иных обстоятельствах», — снова многозначительный взгляд. После этого Астер несколько растерянно посмотрела на Шона. — «Что? Ты предлагаешь мальчонку заставить это проводить? Так я тебе сразу скажу: здесь нужна аккуратность и магическое мастерство. Да, ей будет очень больно, но без этого она умрёт. Времени нет, нужно решать!» — поторопил Шон и добавил: — «Давайте посмотрим у кого магия схожа с магией девушки энергетически, у меня или у Бель и начнём». — «Лучше, чтобы провёл ты, Шон. Ты единственный у кого магия драконья и человеческая, у остальных намешано…» — обречённо подумал Ти. — «Ладно, что делать нам?» — с оттенком обречённости спросил Ар. — «Смотрите за её жизненными показателями, мне будет не до этого, и нужна будет магия. Много», — тер Дейл был собран и уверен. — «Когда я начну, ей будет больно, вам придётся её держать», — повернулся маг к Ардену и Тиану. Те кивнули и молча стали по бокам кровати, готовые удерживать девушку. Шон встал у изголовья, растирая руки, Бель расположилась чуть позади него. Тер Дейл аккуратно расстегнул пару пуговиц рубашки Аны и положил ладонь туда, где чувствовалась пульсация девичьего сердца. — «Как сказала бы Тим: помоги нам Лариша», — подумал Шон и позволил своей Магии проникнуть в сердце Аны, распространиться по венам, артериям и капиллярам. Сразу как маг начал, Роксану скрутила резкая боль, как будто огонь растекался по её организму, тело пыталось уйти от безумной боли, и девушка попыталась вырываться, но эльфы крепко держали её, не позволяя прервать контакт. Тер Дейлу было тяжело: Магия черноволосой выпихивала его из сосудов, но он проталкивался, нейтрализуя попутно магический яд и исцелял. Вскоре маг понял, что своего резерва не хватит и хотел было попросить Бель, чтобы та поделилась, как почувствовал: чья-то рука обхватила его предплечье, и резерв стал пополняться. Маг продолжил. Шону оставалось совсем немного, девушка перестала вырываться, и эльфы перестали держать её. Пришлось долго повозиться с мелкими капиллярами, но когда маг наконец закончил и хотел было смахнуть испарину со лба, девушка внезапно открыла серые глаза и схватила его за локоть одной рукой. Тер Дейл почувствовал, что его руку прошибло электрическим током, а через пару мгновений Ана отпустила мага и закрыла глаза. Маг проверил пульс девушки: она спала, а самого Шона всё ещё потряхивало если не от удивления, то от разряда тока точно. Девушка же лежала на кровати как ни в чём не бывало, разве что порозовевшая кожа, да умиротворенное выражение лица указывали, что девушке значительно лучше. — Вы спасли её жизнь! Я вам безмерно благодарен! — совсем близко прозвучал чуть охрипший голос: Марко стоял возле Шона, именно он стал вливать магию в тер Дейла, когда его резерв опустел. — Теперь ваша сестра будет спать, я погрузил её в магический сон, он позволит ей набраться сил. Вам бы я тоже посоветовал отдохнуть, — Арден посмотрел на мальчика. — «Как же давно ты не спал?» — подумал про себя Ар, вглядываясь в совершенно счастливые, но явно уставшие глаза Марко. — Действительно, отдыхайте, мы зайдём проверить вашу сестру завтра. Думаю, к тому времени ваша сестра уже очнётся, — присоединилась к мужу Бель. С этими словами Бель создала портал и шагнула в него, за ней пошли Ти и Ар. Только Шон немного замешкался: его удерживало желание остаться и узнать у Марко, почему его шибануло током, но маг покорно исчез во тьме портала, понимая, что время для расспросов ещё будет. После ухода магов, Марко бережно укрыл сестру, немного посидел на стуле возле её постели, вслушиваясь в её дыхание, а потом поймал себя на том, что засыпает и отправился в соседние покои, любезно предоставленные Мудрейшим. Роксана же забылась спокойным сном. Ей снилось детство, отец и мама. В её снах отец улыбался и говорил, что гордится своёй дочкой. Лицо же матери было размыто, но Ане хотелось верить, что мама тоже любит её и гордится ею…* * *
Свою родную мать Роксана никогда не знала. Отец редко о ней говорил, почти никогда не произносил её имени. Возможно, королю не хотелось расстраивать свою законную жену, королеву Тсеру, для которой сама девочка являлась живым напоминанием предательства и обмана мужа. Ане же казалось, что отцу просто было больно вспоминать о женщине, которую он действительно любил. Характерная черта Амореев — это ревностное следование традициям и обрядам. Во-первых, потому, что все Амореи были религиозны, а во-вторых, потому, что они не хотели, чтобы их древними знаниями о Магии владел кто-то помимо их самих. Такую политику проводил ещё отец Сизэру: будущего короля взрастили на этой идее и понятно, почему повзрослев, Сизэру продолжил дело своего отца. По поводу браков у Дивного народа существовало следующее кредо: «Если боги не благословили — отступись». Дело в том, что при обручении, молодые просили благословения у богини Сперанци. Если знака от богини не было, паре стоило расстаться. Это было не прихотью богини, нет, освещённый богиней союз обещал быть счастливым и крепким. Сперанца обладала способностью предвидеть будущее: могла определить влюблён ли Аморей, или действительно любит. При этом, договорные браки были, но они были редкими и носили исключительно политический характер. Именно таким был брак королевы и короля Королевства Аммории. Король Сизэру старался быть хорошим мужем, очень уважал свою жену и надеялся, что брак построенный на взаимном уважении, возможно, будет даже лучше, чем он же, построенный на любви. Как же он ошибался… В тот день, в тронном зале, он встречал послов Тер-Шэрранта. После долгих лет переговоров, Шангарр всё-таки уговорил Сизэру хотя бы на торговые отношения. Это решение далось тяжело не только самому Сизэру, но и Совету — не могли уважаемые лорды допустить, «чтобы Драконы рыскали по Аммории и выведывали секреты и древние знания их народа». Несмотря на все протесты, решено было наладить торговые отношения и обменяться послами. Король надеялся, что послами окажутся зелёные драконы, которым просто не будет дела до политических игр, но встречая процессию послов, Сизэру мрачнел с каждой минутой. Шангарр прислал трёх взрослых драконов и одну драконицу. Король по очереди знакомился с каждым, пытаясь предугадать, от кого из них стоит ждать неприятностей: твёрдо жал каждому руку, смотрел тяжёлым взглядом. Когда же Сизэру встретился взглядом с последним послом, он просто пропал в глубине её глаз цвета дождя. Надо признать, что король сделал всё, чтобы избавиться от наваждения, но повсюду видел Её глаза. Он старательно избегал встреч с Шриаррой, но, наверное, оскорблённая богиня специально сталкивала их в лабиринте дворца. Он нашёл тысячу причин, почему они не могут быть вместе и столько же, почему должны быть вместе. Они встречались тайно: каждый из них понимал, что если их связь вскроется, будет международный скандал, но они не думали об этом, они просто любили. Настал момент, когда скрывать их связь стало невозможно: Шриарра была беременна. Жена Сизэру была в ярости, она рвала и метала. Даже не столько обиженной, сколько оскорблённой чувствовала себя Тсера. Если бы она была бездетной, то измену она бы даже поняла, но у короля уже был наследник — маленькому Димитру было уже пять зим… Королева не знала как ей быть, ведь мужа она любила и развода не хотела, но на перспективу появления официальной фаворитки у мужа смотрела с искренним презрением. Терзания королевы закончились, когда Шриарра умерла при родах, дав жизнь дочке. Король был сам не свой от горя и отказался отдать девочку на воспитание в другую семью. Он дал девочке имя Роксана и, признав её своим бастардом, оставил расти при дворе. Королева Тсера была не в восторге от такого решения, но она смирилась, тем более, что девчонка бастард никогда не сможет претендовать на трон. Поначалу Тсера пыталась заботиться о девочке как о своей, но ей всё равно не давала покоя внешность девочки — вылитая мать! Отец Роксаны, похоронив любимую, разорвал все связи с Тер-Шэррантом. Последнее было требованием Совета, которому Сизэру не стал противиться. Со смерти Шриарры, короля мало, что стало волновать: он полностью ушёл в государственные дела, изредка виделся с детьми, выгорел душой. Королева Тсера надеялась, что рождение второго сына немного растормошит мужа и они вновь станут семьёй, однако, понянчить маленького Марко королеве было не суждено: вскоре после рождения сына она заболела и умерла. Амореи любили свою королеву и каждый кто знал её, скорбел по ней. Даже Ане, к которой женщина зачастую была несправедлива, было жаль Тсеру. Ана была ещё девчонкой, когда совсем маленький Марко лишился матери. Ещё девчонкой она сильно привязалась к сводному брату: она рассказывала ему сказки на ночь, утешала, когда отец не мог найти время повидаться с сынишкой, или когда Димитру был слишком груб с братом, учила его драться на деревянных мечах… Однако, как бы тяжело Марко не было, его сестре было сложнее: ей приходилось выживать при дворе. Марко и Димитру были законнорождёнными наследниками престола, а Ана была лишь бастардом и реальных прав у неё было намного меньше, чем у братьев. Она нередко замечала косые взгляды, а иногда открытое презренье в глазах титулованных отпрысков знати. Девочку коробило от лицемерия придворных, а перспектива жить приживалой на шее у отца или братьев её не прельщала. Согласно законам престолонаследия, после смерти короля Сизэру, следующим правителем должен стать Димитру, Марко остаётся принцем, но в случае смерти брата, тоже может стать королём. Ана же при любом раскладе останется не у дел, знать и жестокие правила Двора предоставляли Роксане следующий выбор: либо она выходит замуж и становится ещё более бесправной, но при муже, либо становится Ведуньей. Кровь матери и гордость не позволили ей выбрать первое. Ещё девчонкой Роксану пленила сталь меча. Она хорошо помнила, как в первый раз увидела бой на мечах. Димитру с учителем фехтования отрабатывали приёмы: сталь звенела и пела в умелых руках, молодые Амореи не двигались, а как будто танцевали, причём так легко, как будто танец с мечом был для них также естественен как и дыхание. После боя Димитру заметил любопытный и восхищённый взгляд сестры и с улыбкой предложил попробовать ей взять в руки оружие. С тех пор она стала учиться военному делу вместе с братьями. В тринадцать лет отец отправил Ану учиться в закрытую академию, где ей предстояло обучиться мастерству ведунов. Девушка ни о чём не жалела, разве что ей было грустно расставаться с братьями. Они были такие разные: Димитру — восемнадцатилетний красавец с тёмными глазами и чуть хищными чертами лица уже был покорителем женских сердец, вспыльчивый, порой был груб, но с сестрой всегда приветлив и любезен. Марко же был умён и сообразителен не по годам, был добрым мальчишкой и тянулся к сестре, для него она была и сестрой, и наставницей, и другом… Отъезд Аны был омрачён ссорой с Димитру: брат не хотел, чтобы она уезжала, просил остаться. В ссоре прозвучало резкое: «предательница», а затем Димитру хлопнул дверью и не вышел проводить Роксану вовсе. Четырёхлетний Марко чуть не плакал, обнимая на прощанье сестру, та же обещала писать брату как можно чаще. Отец обнял Ану, пожелал ей удачи на новом месте, Роксана, посмотрев в грустные глаза отца, попросила беречься самому, беречь братьев, а сама обещала вернуться домой. Через долгих восемь лет Ане всё-таки удалось вернуться домой, но былой Аны уже не было: пред отцовские очи явилась красивая, молодая и матёрая Ведунья…